Пол стоял в гостиной. Он смотрел на чисто выстриженный газон. Хотя его интересовало совсем не это. Он больше беспокоился о предстоящем разговоре.
— Ты нервничаешь? — спросила его Сьюзен.
Пол обернулся, он только сейчас заметил, насколько же сильно постарела его мачеха. Конечно же это не было связано с возрастом. Это все рак. Его красивая мачеха увядала именно по этой причине. Когда он увидел Малек на пороге его скромный квартирки он был удивлен. Пол был уверен, что со смертью отца их родственные связи канули в лету. Не было смысла приезжать в дом, где его уже не ждут.
Однако Сьюзен очень настаивала на разговоре. Пол посчитал, что дело, которое привело ее исключительно деловое. Он подумал о проблемах с наследством. Не смотря на то, что Алекс не исключал его из списка наследников, Пол ни разу не поднимал этот вопрос. Он не ждал отцовских денег. Ему пришлось все начинать с нуля. Сейчас у него была маленькая конторка, что приносила скромную прибыль. Однако в этот раз его мачеха не говорила о делах. Вместо этого она протянула ему фотографии.
Пола до сих пор охватывал трепет, когда он вспоминал фотографии Леи. Милая, скромная улыбка делала ее ярче всяких голливудских звезд.
— У нее никого нет, кроме меня, Пол, — проговорила тогда Малек, — и я боюсь дня, когда и меня у нее не будет. Что с ней будет? С кем она будет? Леа ведь такая наивная девочка. Ей не выжить в одиночку.
Пол согласился с ней. Он знал, каково это, потерять мать, и хотел быть рядом с девушкой, когда это случится, он хотел бы сделать все, чтобы Леа перенесла это легче. В конце концов, он был в долгу перед ней. Малек уже рассказала ему, как ее дочь ухаживала за Алексом, как она бережно поддерживала в нем веру в жизнь.
— Я боюсь, что она воспримет меня в штыки. Ведь я был несносным братом, — проговорил Пол, вынырнув из воспоминаний.
— Это было в прошлом, Пол. Вы были детьми. Леа добрая девочка, сама не знаю, как так получилось, — усмехнулась Сьюзен, — я ведь была совсем другой. Про меня можно сказать, что была я самой настоящей выскочкой. Всегда хотела выделиться, показать себя. Хотя это не всегда было уместно и умно. А Леа… Она совсем другая. Скромная, умная, всю свою красоту она запрятала глубоко внутри. Мне так страшно, что кто-то ее обидит.
Малек шустро стерла слезу, что едва показалась на глазах. Пол был удивлен. Его мачеха была не тем человеком, который предавалась унынию. Даже сейчас в ней угадывалась актриса. Так аккуратно и неестественно горевать умела только она, словно перед ней стояла задача не испортить идеально уложенный макияж.
— Я сделаю все, чтобы этого не случилось.
— Пол, — выдохнула Малек и коснулась его руки, — я так рада, что ты все-таки приехал. Я ведь даже не надеялась, что ты согласишься. То, что было между тобой и Алексом…
— Я был подростком, у которого было много обид, но это в прошлом. Ты сама это сказала. Я хочу помочь вам.
— Спасибо, — проговорила Малек, - ей очень нужен брат.
Пол сочувственно кивнул. Та надежда, что искрилась в глазах этой женщины, была слишком печальной. Он понял, что Малек и в правду боится за свою дочь.
Громкий хлопок двери заставил Сьюзен вздрогнуть.
— Мама, ты дома? — спросила девушка.
Малек выдохнула и отдернула руку.
— Милая, я здесь, — прокричала она.
Леа прошла в гостиную и удивленно уставилась на свою мать и сводного брата. В комнате чувствовалась напряженная обстановка, что она тут же занервничала.
— Что-то случилось? — спросила девушка.
— Да, мы бы хотели поговорить с тобой, — начала Сьюзен.
Она кинула свою сумку на диван и уставилась на мать. Ей не нравилась это гнетущая тишина, словно перед самой бурей.
— О чем? — нахмурилась Леа.
Сьюзен нервно прижала руку к губам. Это было так знакомо. Леа уже предчувствовала, что разговор ей не понравится.
Пол ничем не улучшил ситуацию. Он осторожно положил руку на плечо Малек. Леа почувствовала злость. Даже какую-то ревность. Она уловила в этом отвратительный оттенок пошлости. Когда этот мальчик проявлял столь сентиментальную нежность? Никогда. Казалось, он ненавидит ее и ее мать. А теперь его рука лежит на плече мачехи.
— Леа, я… - осторожно начала Сьюзен.
Но дочь ее перебила.
— Ты спишь с Полом? Теперь он будет моим папочкой? — с усмешкой бросила девушка.
— Пол?
Малек удивленно уставилась на пасынка.
— Я не знаю, о чем она, — проговорил Пол, убирая руку с ее плеча.
Малек была так измотана переживаниями, что даже не стала выяснять, откуда у дочери такие мысли.
Она подошла к дочери. Женщина взяла ее руки в свои и повела ее на диван. Леа не понимала, почему руки матери такие холодные. Сьюзен всегда была пламенем. Огнем, которому не было присущи скромность и чувство вины. Но в этот раз Малек смотрела на дочь с каким-то сожалением. Девушке стало немного не по себе.
— Леа, — проговорила она, — моя маленькая,
Леа уловила в голосе неподдельную нежность.
— Я хочу признаться, весь этот год я так редко была дома не только из-за работы. У меня рак. Рак легких. Две предыдущих операций прошли хорошо, но случился рецидив и…
— О чем ты? — очухалась Леа.
— Я больна, Леа. Врачи делают все возможное, чтобы вылечить меня, но все очень непросто.
Леа проворно выдернула руку. Девушка почувствовала себя маленькой. В детстве она не любила горькие таблетки. И Сьюзен приходилось пихать их в еду. Во что-нибудь сладкое. В итоге Леи все равно приходилось выплевывать сладкое угощение, где была спрятана лекарство.
Сейчас было то же самое. Сьюзен только что приуменьшила горькую правду, в которую девушке совершенно не хотелось верить.
— Знаю, мне следовало сказать раньше.
— Тебе следовало молчать, — внезапно прокричала Леа.
Малек вздрогнула от такой реакции. Она думала, что ее девочка просто поплачет и смирится. Это единственное, что можно было сделать в этом случае - смириться и верить в чудо.
Но девушку трясло от обиды. Она привыкла, что ее мать все от нее скрывала. Она не советовалась с дочерью. Всегда просто ставила перед фактом. Но это был другой случай. Тут не возможно было что-то скрыть.
- Леа, — попытался утихомирить ее Пол, но девушка отмахнулась.
Она смотреа на мать с нескрываемой злостью.
— Как ты могла молчать все это время? Ведь это моя жизнь тоже. Моя!
— Я не хотела впадать в истерику, — попыталась оправдать себя Сьюзен.
— А мне кажется, это был лишь повод избежать моей компании. Избегать лишних вопросов. Ты всегда так делала. Важное совещание, важная сделка, важный компаньон. У тебя не было времени на меня.
Леа отвернулась к окну. Девушка прижала руку к губам и заплакала. Пол заметил, настолько они с матерью похожи. Эти их привычка беззвучно плакать удивляла его.
Пол хотел обнять ее, но Малек неодобрительно покачала головой, она хорошо знала дочь, чтобы понять, что той нужно время все переварить.
Спустя минуту Леа вновь обернулась к матери.
— Хорошо,- проговорила она надломленным голосом, — что говорят врачи?
— Они делает все возможное.
В словах Сьюзен Леа уловила приговор. Девушка вскинула голову и силой прикусила нижнюю губу. Пол видел отчаяние в ее глазах. Боль, что только зарождалась в ней.
— Это значит, что они поставили тебе срок.
Малек просто кивнула.
— Ненавижу тебя! — прокричала Леа.
— Ли, — отдернул ее Пол.
Он даже встал между ними пытаясь защитить мачеху от гневных слов, что говорила девушка, охваченная горячкой.
— Нет, пусть знает. Она могла сказать мне. Она могла оставить бизнес и заняться своим здоровьем. Провести все это время со мной. Мне не хватало ее, Пол, — девушка взглянула на сводного брата.
И тут до нее дошло.
— Как долго? — внезапно спросила она его.
— Что? — спросил Пол.
— Как долго ты об этом знаешь. Кто еще знает?
Пол почувствовал сожаление. Он хотел подружиться с ней, но, кажется, сейчас еще больше отдалился от нее.
— Пол тут ни при чем, — проговорила Сьюзен, — он знает не больше твоего.
— Плевать, — проговорила Леа, отталкивая от себя парня, — это ты во всем виновата. Ты никогда меня не любила. Теперь ты счастлива. Счастлива, что избавишься от меня. Мне не жаль, что ты больна. Слышишь? Мне не жаль, что ты умираешь.
Сказав это, Леа убежала наверх. Малек хотела побежать вслед за ней, но, резко дернувшись, села обратно. Она теперь не могла позволить себе такую проворность. Пол испугался за нее, когда она едва не упала. Он попытался помочь ей, но та раздраженно отмахнулась.
— Успокой ее, — попросила она, — успокой мою девочку.
Леа бежала по крутой лестнице, но из-за неуверенных шагов споткнулась. Если бы не ловкие руки Пола, она могла сломать себе что-нибудь. К счастью, девушка просто испугалась.
Когда Пол ее отпустил, она села на лестничную ступеньку и заплакала. Тогда ее сводный брат подвинулся к ней, и она сама прильнула в его объятия. Ей был так необходим друг. Тепло.
Подняв на него глаза, она с ужасом поняла, что это не кошмарный сон. Что слова, что та обида, которая кипела внутри наконец вырвалась наружу.
— О боже, Пол, я сказал маме… - ее задушили рыдания.
Пол начал методично поглаживать ее по спине.
— Тихо, — проговорил он, — она все понимает. Она тебя любит.
— Я не хотела говорить, не хотела… - причитала девушка.
Пол успокаивал ее пока ее рыдания окончательно не стихли.
— Все будет хорошо, — проговорил он, поцеловав ее в макушку, — врачи что-нибудь придумают.
Леа доверчиво уткнулась в его грудь. Она вспомнила тот день, когда умер Алекс. Тогда она чувствовала себя невероятно несчастной. И точно так же сидела растерянная на ступеньках лестницы. Только тогда, обнимая свои колени, покачиваясь из в стороны в сторону, она сидела одна. Сейчас рядом был Пол, и это оставляло надежду.
Быть может, если искренне верить, все будет хорошо? Быть может, это испытание, чтобы стать семьей?
***
- Папа, я ничего этого не делал, - уже в сотый раз повторил Эмметт.
Он сидел во главе кухонного стола и растерянно потирал кулаки. Парень был измучен. Ему казалось, что мир сошел с ума. Никто не хотел ему верить. Их уже навестил адвокат семьи Хейлов. Эмметта просто душила эта неизвестность.
Он и представить не мог, что так круто подставит отца. Эсми Хейл оказалась матерью Розали и непосредственно директором в фирме, где работал Карлайл. Если бы он знал об этом раньше, то и близко не подошел бы к этой семье. Плевать насколько она красива, связываться с ней себе дороже.
Эмметт сожалел, что вся эта история негативно отразится на работе отца. Карлайл только недавно получил повышение и страшно гордился этим. Пока Эсми не выступала против их семьи, но следствие только началось. Если вина Эмметта подтвердиться, то его отец мог потерять работу, а он сам… Эмметт даже не думал о себе. Больше его мучил страх увидеть разочарование во взглядах родных ему людей.
Карлайл, что нервно мерил комнату, наконец остановился и посмотрел на сына.
- Эмметт, ты должен быть честен со мной, – проговорил он
- Ты что? – со злостью бросил Эмметт, - Ты мне не веришь? Папа…
Карлайл втянул как можно больше воздуха. Он злился на себя. На его детей неприятности сыпались, как из рога изобилия. Должно быть он недостаточно заботливый родитель, если не может их достойно защитить. Развязав галстук он кинул его в сторону.
- Я хочу, чтобы ты был со мной честен, просто и всего. Что бы ни было я хочу это знать.
- Это все бред, - не выдержав, выкрикнула Элис.
Она уже не могла терпеть мучения Эмметта. Благодаря иску Розали, их дом перевернули в верх дном. Их ноутбуки, планшеты, компьютер оказались конфискованы, до тех пор, пока не закончиться следствие. Девушка была уверена, это все происки самовлюблённой стервы, что не привыкла к отказу. Она снова содрогнулась от мысли, что могла породнится с ними. Еще раз убедилась, что общение с Джаспером - самая худшая идея из всех.
Она встала и положила руку на плечо брата.
- Папа, он рассказал нам все, как есть.
Эмметт в благодарность накрыл ладонью ее руку. Поддержка ему была необходима.
- Тогда почему эта девочка считает, что это ты? Кому это все надо?
Карлайл был растерян. Дети повзрослели так быстро. К тому же, этот интернет воспитывал детей нового поколения. Ему казалось, что в его молодости такого не было. Не было таких жестоких детей, что одним движением мышки могли уничтожить чью-то жизнь. Эти отвратительные снимки множились в таких количествах, что он не представлял, каких трудов стоило администрации школы их уничтожить. Он правда хотел верить сыну. Все-таки он старался воспитать в детях самые светлые качества, но одной веры было недостаточно, чтобы их защитить.
- Папа, я не знаю, - проговорил Эмметт, - я потерял смысл всего этого.
Парень растерянно взглянул на отца. В нем зрела обида. Он-то должен был поверить ему.
- Папа, это не наивная маленькая девочка. Это расчетливая стерва! - прокричала Элис, теряя терпения.
- Элис! - отдернул ее отец. - Молчи, не хватало, чтобы и ты ввязалась во все это!
- Не буду, - уперлась девушка, - я все скажу ей в лицо, если потребуется. Папа, она настоящая стерва. У нее есть деньги и большое самомнение. Бьюсь об заклад, она это специально сделала. А ты сомневаешься в сыне? В самом деле? Папа, посмотри на наши компьютеры, там невозможно установить такую сложную программу. Наши игрушки для этого слишком дешевые.
Ее слова эхом пронеслись по дому. На мгновение все замолчали. Карлайл остро ощутил свою несостоятельность.
Он любил своих детей, безусловно, он хотел бы их баловать, но в данный момент даже не знал, как защитить сына. Кто-то пытается очернить его ребенка, а у него нет достойного адвоката. Он понимал, против такой семьи, как Хейлы, нужен кто-то более опытный. Но такой стоит недёшево.
- Зачем ей себя так очернять? - устало проговорил Карлайл.
- А я скажу почему, - подхватила его вопрос Элис, - он отказался с ней встречаться. Вот она и обозлилась.
- Элис, - разочарованно простонал Эмметт.
Несложно было догадаться, что Виктория уже показала ту злосчастную фотографию.
- Эмметт, это правда? – среагировал его отец.
- Конечно, нет, - проговорил парень, - мы целовались. Вот и все.
Эмметт вздохнул, понимая, что ему не избежать правды.
- Да, мы поссорились, из-за ее парня. Ночью. После того, как я проводил ее домой, мне пришло смс, где она целовалась с ним. Я и показал ей эту фотографию. А кто-то из нее сделал порнографию.
- А номер телефона? Кто это тебе отправил?
- Не знаю, - проговорил Эмметт, - номер не определился.
- То есть, тебя это не удивило. Ты не насторожился тому, что кто-то шпионил за ними?
- Папа, сейчас такое время. Фотографируют все и всё. Что тут удивительного, или ты что, считаешь, что я вру?
- Я просто пытаюсь понять, - проговорил его отец.
- Нет, ты мне не веришь. Ты никогда мне не веришь. Я всегда все делаю не так, - в сердцах крикнул Эмметт.
- Эмметт, - воскликнул Карлайл.
Он совсем не хотел оттолкнуть сына. Он просто хотел разобраться во всем этом.
- Я просто хочу помочь тебе. Все, что ты скажешь, абсолютно все, имеет значение. Я верю тебе, но этого недостаточно, чтобы убедить в этом других.
- С меня хватит, - прокричал Эмметт, вскакивая со стула, - да, пускай меня посадят. К черту все!
Парень ушел в свою комнату. Карлайл растерянно опустился на стул. Элис участливо обняла его.
- Это неправда, - проговорила она.
Карлайл взглянул на нее.
- Твоей веры достаточно, чтобы защитить его, нас. Папа, неужели ты до сих пор не понял. Нам не важно, что о нас думают другие. Нам важно, что думаешь о нас ты.
Карлайл улыбнулся от этих слов.
- Я люблю вас больше всего на свете. Я не хотел для вас такой жизни.
- Какой такой? – нахмурилась Элис.
Она поцеловала отца в седеющие волосы.
- Папа, мы счастливы благодаря тебе. А с остальным мы справимся.
***
Эмметт ворвался в комнату и упал на кровать. Заткнув в уши наушники он пытался отвлечься от этой суровой действительности. Почему ему не верят? У него не было сил доказать правду. Он перебирал варианты, но ничего дельного он не придумал.
Вся эта ситуация душила его, возвращая его мысли в прошлое. Он ощутил озноб, когда вспомнил тесную тюремную камеру. Чувствовал холод, когда вспоминал серые неприметные стены. Испытывал страх перед возможностью оказаться там вновь. Тяжелые металлические решетки, что ограничивали его свободу. Их противный скрежет всякий раз, когда эти затворы открывались.
Ему казалось, что он делает достаточно, чтобы никогда не разочаровывать отца. Что он исправился, но тут случилось это. Чтобы он ни говорил, Эмметт любил школу. Уроки биологии и ботаники были его любимыми. Он понимал, что возможно, после школы ему не посчастливится учится. Стипендия была заветной мечтой, но они были ограничены. Если его не примут в колледж. А с таким прошлым его исключат из кандидатов, ему придется искать работу
Музыка его не отвлекала. Он чувствовал, как мысли взрываются у него в голове, оставляя все больше вопросов. Кому это все надо? Джеймсу, что приставал к его девушке. Но этот парень не компьютерный задрот. Он вновь затеял бы драку. Почему-то он отказывался верить, что этот избалованный мальчик может решиться на такую подлость, но это объяснило бы причину, по которой теперь Виктория на него обижена. Ведь кто–то отправил ей эти фотографии. Сама Розали? Это казалось бредом. Элис жила убеждениями. Она не видела испуганные глаза Розали, не чувствовала тот жар, что охватил ее при поцелуях. Нет это не Розали. Но кто тогда? Кому он так перешел дорогу?
Тут дверь его комнаты открылась, пуская за собой узкую полоску света. Эмметт отвернулся и попытался сделать вид, что спит. Ему не хотелось продолжать эти допросы. Он устал от них. Но легкие шаги принадлежали не его отцу.
Рядом с ним на кровать опустилась Белла. Эмметт обернулся и обнял ее.
- Я тебе верю, мы верим, - проговорила она.
- Спасибо, - отозвался Эмметт, - я не хотел, чтобы вы пострадали.
- Просто не обижай папу. Ты же знаешь, ему тяжело.
Эмметт не ответил. Он был с ней согласен. Просто у них были немного другие отношения. В отличие от девочек, он не мог просто разреветься, когда у него случались неприятности. Вместо этого он просто злился.
- Что слушаешь? - решила сменить тему Белла, вытащив у него один из наушников. Через секунду вернула обратно. Она не была любительницей рока. Ей нравилось что-нибудь более классическое, нежное.
- Как ты это слушаешь? - проговорила она.
Тут к ним вошла Элис.
- Чего делаете? – будничным тоном поинтересовалась она.
Эмметт был благодарен ей. Ему бы не хотел начинать один и тот же разговор. Хотелось побыть в тишине и в покое.
- Музыку слушаем, - проговорили они с Беллой в один голос.
- Точнее Белла высмеивает мои музыкальные предпочтения, - проговорил Эмметт.
- Вовсе нет, - попыталась оправдать себя Белла.
Элис также легла рядом с братом и взяла у него наушники.
- О, круто, ЭЙси диси! - воскликнула она чересчур громко.
Эмметт и Белла рассмеялись. Наушники мешали ей говорить тише, но это нисколько не смущало их сестру. Ее не смущало даже то, что она не умела петь.
- Почему бы тебе не подождать?
Не хочешь ли ты свалить?
Ты соберёшься
И двинешься выше?
Горланила девушка. Выходило это все слишком громко и забавно.
- Элис, пой про себя, - попросила Белла.
Но Элис даже не думала ее слушать. Эмметт рассмеялся и обнял их. Это были его сестры. Любящие преданные, что всегда поддержат его. Это была его семья и крепость, которою он готов оберегать вечно.
***
AC/DC – Skies On Fire
