Я бы никогда не съел твой мозг. Я бы желал только твоего сердца. The Zombie Song — Stephanie Mabey
— Дотторе! Ты, как ты здесь… что все это значит?! Бог мой… Что с тобой такое… На пороге маленькой, уже закрывающейся аптеки, без куртки, в абсолютный ливень, стоял мужчина лет двадцати восьми, с впалыми щеками и кругами под глазами, словно он уже несколько суток не спал. Даже несмотря на то, что нижнюю часть лица закрывала маска, личность была вполне узнаваема благодаря грязным пепельно-голубым волосам, прилипшим ко лбу. Господин Бай Чжу, хозяин этого места на окраине города, почти десять лет не видел старого знакомого со студенческих лет и тот был явно не в лучшем состоянии. Он хотел задать кучу вопросов тому, ежась от холодного дождя в свое осеннее пальто и с испугом глядя на друга, но не успев даже и открыть рта для того, чтобы засыпать того всеми интересующими его вещами, как мужчина медленно, словно от сонливости, оперся на перила каменной лестницы и сполз на пол без сил, не в силах сомкнуть глаза и вымолвить даже слова. Аптекарь был просто в неописуемом ужасе, но тут же метнулся к нему, хватая под руки и помогая ему дойти до машины.***
Звук начавшегося в обед града, безжалостно бьющего по зашторенным окнам, наконец вывел мужчину из долгого сна. Все было вязким и тяжелым, будто он всю ночь проспал в одном весьма неудобном положении, что было ему несвойственно. Ливень и тучи на улице окрашивали всю квартиру в монотонные цвета, что только сильнее мешало Дотторе сориентироваться в пространстве, недовольно поднимаясь и разминая затекшее тело на диване. Кажется, кто-то заботливо набросил на него ночью плед, снова. — Уже проснулся, друг мой? Как твое самочувствие? — из маленькой кухни за углом донесся ласковый голос Бай Чжу, который все равно противно бил по ушам, заставляя зажмуриться, когда тот вышел в зал, — Ты вчера опять не притронулся к еде… Поешь хотя бы сейчас. — Какой сегодня год… — красные глаза продолжали предательски слипаться и даже вкусный запах от яичницы не помогал делу. Он давно уже перестал видеть толк в приемах пищи и ограничивался либо кружкой кофе по утрам до самого вечера, либо вообще нечем, пока не съест какой-нибудь сэндвич из автомата или же пиццу в более редких случаях. Но по крайней мере, теперь благодаря своему другу, он начал хотя бы ужинать нормально иногда, когда тот был дома. Прошла пара месяцев с тех пор, как они стали жить втроем: у Бай Чжу была приемная дочь, которая уже ходила в начальные классы и не была в большом восторге, когда папа привел к ним в дом злого с виду дядю. Дотторе терпеть не мог детей, но идти ему было некуда, поэтому приходилось в тот вечер принять все условия строгого аптекаря касаемо порядка в доме, чтобы тот смог остаться на неопределенный срок. Конкретнее, срок, безусловно, был: «до момента, пока ты не найдешь себе новое жилье». Но они оба понимали, насколько сторчавшемуся дохляку будет тяжело найти хоть какую-нибудь подработку в ближайшее время. И как бы Бай Чжу не был категоричен касаемо всяких вредоносных препаратов, он знал, что его другу с университета некуда больше податься: у того давно уже не было родных, а таким же как он «коллегам по бизнесу» уж точно не было дела до бед этого человека. — А где… Эта, ну… В школе что ли? — Дотторе пробормотал что-то непонятное с набитым ртом, к чему уже давно привык аптекарь, лишь тяжело вздохнув в очередной раз. И он уже знал, что означает такой рассеянный вопрос, когда его друг так мотает головой по комнате, ища маленькое любопытное создание. — Сегодня выходной, если ты не заметил, дорогой мой друг. Цици с утра ушла к подругам с ночевкой, а у меня выходной. И я никак не думал, что в мое отсутствие, ты опять возьмешься за старое… — от чего в голосе аптекаря вновь звучал колкий упрек. Дотторе все и всегда судорожно отмечал в своей памяти, а потом не мог вспомнить, пытаясь забыться от своих проблем в жизни там, где это было возможнее всего. Конечно, этому успешному «папочке» легко говорить, у него то и крыша над головой есть, машина, хорошая работа, есть те, кто его любят и ценят, есть деньги на то, чтобы получать то, что хочешь, есть возможности в этом «большом и прекрасном мире». В такие моменты его трясло от того, как им всем легко это говорить, — Если уж тебе все равно мое мнение, то прекрати хотя бы сам себе жизнь еще больше портить… — Ну да, сам… — «Тебя ведь не отчисляли просто так, тебе не ломали жизнь все люди», хотел было он добавить. но резко пожалел об этом и прикусил язык, пусть и так было все ясно для них обоих. Бай Чжу каждый раз это задевало, от чего он сразу нахмурился, но ничего поделать не мог. Ровно как и Дотторе знал, что тот не заслуживает его злости и обиды от того, каким он является неудачником, и ему стоит быть благодарным, что он вообще не живет на улице и здесь его не винят за всё происходящее. Хотя, все вполне могло быть иначе, если бы, кто знает, не его упрямство или, скажем, не его длинный в юношестве язык, любящий всем доказывать, что вокруг одни идиоты? Вся его жизнь — одна сплошная шутка. — Послушай, Чжу, я… — Все в порядке. Я понимаю… Правда, — аптекарь грустно улыбнулся. Его было видно насквозь, по крайней мере для Дотторе, который его уже столько лет знает. Если исчезновение на десять лет без звонков и писем можно учитывать в срок того, сколько они уже знакомы, конечно… Даже здесь он не может ничего сделать нормально, что больно кололо виной. Бай Чжу окончил собирать длинные изумрудные волосы заколкой в виде палочки и, взяв сумку, бесшумно направился в коридор, — У тебя вечером намечалось собеседование? Если задержишься снова, то… В общем… Береги себя. Дверь тихо закрылась и оставила этого человека наедине с давящим чувством недосказанности, страха и вины до противного кома в горле. Мерзко.***
В мокром асфальте мерцал ночной город разноцветными огнями, но его отражение в мгновение разбилось дешевой банкой энергетика. Очередная неудача уже даже не злила Дотторе как раньше, нет… Сидя на крыльце одного из серых домов и глядя на это затянутое тучами черное небо, подобный результат ощущался как нечто очевидное и безумно предсказуемое. Ну конечно, как же… Как могло быть иначе, что ничего он не найдет? Как он может бросить единственное, что спасает его из этого кошмара, из всего дерьма вокруг, где ему даже и шанса не дают на нечто лучшее? Неужели он недостаточно старается или он вообще ни хрена не заслуживает в этом мире… Это просто невыносимо. Он был умен, невероятно талантлив, у него тоже могло быть будущее! Уперевшись затылком в мокрую кирпичную стену за спиной, перед глазами было чертово прошлое, в котором они учились с друзьями и мечтали о "прекрасном далеком". И ведь кто-то обрел семью, построил карьеру, стал известным человеком… А он, все что из себя представляет, одно лишь сплошное ничто, которому даже не удается банально жить в удовольствие для самого себя, не говоря уже о какой-то там пресловутой пользе обществу или стандартам «счастливого человека». Все, из чего стала состоять его жизнь, когда он возвращается после очередного радужного трипа, это серое болото, в котором даже проснуться и встать тяжело, не говоря уже о том, чтобы просто питаться и заботиться о себе. Стало уже просто не до этого… Зачем же продолжать все это, в этом гребанном мире, где никто никому не нужен — тем более кто-то вроде него. Впрочем, кроме прошлого перед его глазами так же было и городское кладбище. В старые времена, когда этот городок едва основывался на севере штатов, здесь много кого хоронили, сейчас же это кладбище почти никем не используется, кроме совсем богатеньких персон, которым выделяют места среди исторических знаменитостей. Скучная городская достопримечательность, от которой хотелось присоединиться к этим счастливчикам. А что, так ли уж плохо словить коматоз в каком-нибудь пустом гробу среди любимцев жизни? Если на его труп возбудят дело об оскорблении городского достояния, пусть пришлют счет прямиком в Ад. В голове все плыло и все же, несмотря на то, как это смешно звучало в мыслях, мысли заставляли его подняться и пойти к железным воротам, хотя бы просто поглазеть на памятники и надгробия. Наверняка там куча сопливых фраз о том, как семьи скучают по тому или иному коррупционному ушлепку без мозгов. Ну да, их же сожрали черви… Внезапно в кармане провибрировал мобильник. И в самую нужную минуту, потому что как только Дотторе остановился, перед ним тут же промчалась шальная машина, от чего тот отскочил назад с испугу, едва не выронив телефон.Рыжий пиздюк
привет 00:53 эй 01:37Чего тебе блять? 01:41
когда ты в следующий раз будешь в Ангелах? эй дотторе 01:42Товара нет. 01:45
не пизди, скар сказал мне что у тебя осталось мне очень надо дотторе мне ОЧЕНЬ хуево. (прочитано) 01:46 «Дерьмо…» — в своих мыслях Дотторе давно уже поджег этого сопляка на костре за излишнюю доставучесть. Стоило только дать ему однажды в клубе парочку пакетиков за неплохие деньги, как этот малолетний псих добыл у их общего знакомого, Скара, его номер и с тех пор вообще от него не отделывается, сколько он ни цен не поднимал, ни слал его на три буквы куда подальше. А сейчас еще чертов засранец своими сообщениями предотвратил столь желанную, вероятно случайную смерть! Это было настолько смешно и гадко, что хотелось лишь сильнее орать во все легкие. Когда все это закончится… Почему даже жалкая смехотворная случайность не дает ему то, чего он жаждет?! Дикий шум и крик в голове оборвал внезапный стук. Потом второй. И следующий за ним, будто кто-то бил по полому внутри дереву. Дотторе слегка насторожился, пусть что-то внутри и говорило ему, что лучше делать отсюда ноги и его давно ждет дома Бай Чжу. Но любопытство брало верх и навязчиво повторяло лишь проверить, что это, а потом, если что, бежать. Звук шел со стороны кладбища, вынуждая все же шагнуть за ворота и осмотреться по сторонам. Навязчивый и потом даже гневный стук какое-то время вел мужчину вглубь, заставляя того судорожно ступать и оглядываться по сторонам, но после — все резко стихло. Воцарилась настолько мертвая тишина, что был слышен стук собственного сердца, которое после пары колес и банки энергетика билось, словно бешеное, ускоряясь и замирая от каждого шороха или сломанной ветки. Из-за чернеющего неба не было видно ни зги, а старые фонари едва мигали слабым желтым светом. Как вдруг, прямо позади него, послышались твердые и быстрые шаги. Стоило только кому в горле засесть поперек, не давая крику вырваться из легких наружу, леденящий все тело страх взял контроль в свои руки. И услыхав возле уха чье-то рычание во мраке, чувствуя на себе высокую тень, он как сумасшедший помчался глубже в темноту, не разбирая перед собой дороги и прикрыв рот рукой, чтобы не завопить и не выдать себя, даже если легкие начинало больно жечь, а ноги предательски горели. Дотторе уже и не знал, где он именно, но бежать больше не было сил. Казалось, что возле этой кирпичной стены в три с лишним метра он оторвался от той чертовщины, что ему… Привиделась? Но шаги возобновились. Кажется, пора завязывать с веществами и молиться всем демонам в последний путь… Естественно, с какой-то палкой в руке. Черта с два он вот так просто будет убит неведомой хуйней без боя, как настоящий неудачник или гений. Хотя будь у него палка подлиннее, он бы может перепрыгнул стену и смог спастись… Или, осматривая стену внимательнее, если она не находится под прямым, он мог бы рассчитать скорость и расстояние, с которого он в кратчайшие сроки мог бы взять разбег, прыгнуть и уже по наклону попытаться… — Прошу прощения, сэр…? Словив в одночасье сразу десяток микроинсультов, Дотторе мгновенно развернулся и вдарил со всей силы палкой по тому, что так сильно напугало его и столь бесшумно оказалось за спиной, от чего он даже не успел ничего понять. Когда же он понял, что на земле от его удара валяется не что-то, а обычный человек, у него голос сел от страха: «Неужели я его убил?..». Это уже было посерьезнее его собственной смерти, к такому он явно не был готов, «Боже, нахер я вообще сюда пришел?!» Но, возможно, первый раз в жизни судьба была благосклонна к нему и незнакомец, которого с такой дури огрели по голове, через минутку оклемался и, тяжело кряхтя, поднялся на ноги. Перепугавшись, он уже было хотел помочь тому и начал извиняться, потому что ему не хотелось в тюрьму за вред человеку, но… — Не стоит-не стоит, правда! Это вы меня простите, я не хотел вас пугать, лишь хотел узнать, что я здесь делаю… Ну кто бы мог подумать! Не переживайте так, я в порядке, это моя вина, я напугал вас!.. — незнакомец лишь отшутился и нежно посмеялся этому. Впервые за эти дождливые месяцы на небе воссияла яркая луна, осветившая весь мрак. И прямо перед собой Дотторе видел лицо мужчины лет тридцати или сорока, что он повстречал. Но что-то с ним было не так и он начал приглядываться: незнакомец с грязными красными волосами и небольшой бородкой был отчего-то легко одет в некогда дорогой черный смокинг, который сейчас был похож на то, будто бы его владелец в нем извалялся в грязи и земле. Оказалось, что некоторых пальцев просто не хватало, а вместо некоторых… Торчали голые кости?! Кожа в некоторых местах будто слезла, обнажая гнилую плоть, от чего запах был просто невыносимый. Было видно, что когда-то с головы текла кровь, которая уже запеклась, что не сильно бросалось в глаза из-за темного оттенка волос. Либо галлюцинации от психотропов добивают его несчастную психику… Либо Дотторе действительно видит перед собой мертвеца. Мертвецки бледное лицо, этот пугающий вид, запах, наряд, но… До чего же яркими были эти небесно-голубые глаза. В них не было ни капли серого или синего оттенков, как у обычных людей и от того было тяжело оторвать собственный взгляд. Голос странно дрожал то ли от непройденного шока, то ли еще от чего… — Вы… Вообще кто?.. — Ох, простите меня, конечно стоило бы представиться… — взяв за руки своего нового знакомого, мужчина поднялся во весь рост и с улыбкой, глядя сверху вниз, произнес, — Меня зовут Крепус… И… Вы не подскажите мне, что я здесь делаю?..<продолжение следует>