Conclusions?

      Не открывая глаз, он раздражённо протянул руку к уже несколько минут как вибрирующему телефону, что лежал где-то рядом с подушкой. Тем же сонным и раздражённым голосом ответил на звонок: — Да?       — Говард, где тебя, чёрт побери, носит? У меня проблема! — не менее нервно произнёс его собеседник.       Учёный тяжело вздохнул. Покоя от этого молодого напарника не было: вечно что-нибудь вычудит и раздует до неимоверных масштабов.       — Я весь во внимании, — равнодушно ответил Лавкрафт, начав еле как выбираться из постели.       — Так вот, те клетки, которые мы выращивали, они… как бы тут сказать, — затараторил Уэст, — выползли из инкубатора.       — Герберт, пожалуйста, хватит метафор. Опиши ситуацию как есть. Что конкретно произошло? Герметичность инкубатора была нарушена? Сосуды с культурами оказались бракованными и треснули? — нахмурив брови, скептически пробурчал Лавкрафт.       — Да нет же! Говорю: выползли! — было слышно, что собеседник еле как сдерживал себя, чтобы не сорваться на истерику.       — Ладно, жди в лаборатории, скоро буду, — покачав головой, как можно более ровно ответил мужчина, быстрым шагом направившись в ванную и бросив трубку.       Поначалу он спокойно и неторопливо выполнял утреннюю рутину, — всё-таки обычно он так рано на работу не приезжал — однако то ли интуиция начала подсказывать ему, что дело серьёзное, то ли нервозность его напарника как-то ему передалась, но незаметно для себя он начал спешить.       По дороге до исследовательского центра он перебирал в голове все возможные варианты ошибок, которые могли привести к таким последствиям, а также пытался интерпретировать эту странную метафору.       Однако то, что он увидел по прибытии в лабораторию, превзошло все его ожидания: когда он тихо и осторожно открыл дверь кабинета, переступив затем через порог, то тут же остолбенел при виде расползшейся по полу желеобразной массы. Еле как войдя в помещение, он, весь бледный, подошёл к своему напарнику.       Тот же, заметя Лавкрафта, принялся категорично-нервным тоном что-то вновь тараторить: — Вот. Видишь, я же говорил? Говорил ведь? И что теперь с этим делать?       — Да утилизировать, скорее всего. А что ещё с этого взять? — прикидывая, как он будет объяснять начальству причину своего провала, неуверенно ответил Говард.       Внезапно через пару минут Герберт будто переменился в лице, а в его взгляде мелькнуло не то озорство, не то коварство. Лавкрафт, за годы работы с ним, знал прекрасно, что такая гримаса была отнюдь не к добру и часто приводила к печальным последствиям.       — Есть у меня идея получше, — тихо и вкрадчиво проговорил молодой учёный.       — О, нет-нет, я не хочу даже слышать об этом, — боязливо постарался пресечь дальнейшее развитие мыслей напарника Говард.       — Я же даже не сказал, что я планирую, — с некой обидой в голосе возразил собеседник.       — Ты мне лучше расскажи не то, что ты планируешь, а как ты мутации вызывал, — сухо отрезал Говард. — Опять решил с растворами поэкспериментировать, небось?       Судя по тому, что Уэст внезапно вперил взгляд в пол и нервно закусил губу, его напарник угадал.       — Герберт, — тихо вздохнул Лавкрафт, — знаешь же, что тут нужны определённые концентрации и пропорции, которые нельзя нарушать.       — Если бы никто в истории ничего не нарушал, у нас бы не было открытий, вроде анти… — начал было бурчать в ответ Герберт.       — Да-да, антибиотики, Флемминг с его бардаком в лаборатории — слышал, — тяжело вздохнул Лавкрафт. — Не всем дано быть Флеммингами и Кюри, знаешь ли.       В ответ Уэст многозначительно промолчал, помотав головой — спорить было бесполезно. Уже много раз они затрагивали эту тему, и каждый раз всё заканчивалось одинаково — каждый оставался при своём мнении.       — Ладно, я пойду доложу о случившемся, — прервал напряжённую тишину Лавкрафт, намереваясь выйти из лаборатории.       Однако он был остановлен странным чавкающим звуком. Резко обернувшись в сторону его источника, он внезапно встал как вкопанный и в ужасе побледнел, поджав тонкие губы. Затем, проморгавшись, уставился широко распахнутыми глазами на слизистую массу: она начала шевелиться, медленно подбирая свои прозрачные отростки. Шевелилась она в его сторону, не спешила, прощупывала тонкими трубочками окружающее пространство.       — Вот же ж зараза, — пролепетал мужчина, медленно пятясь назад.       Тем временем его молодой напарник заворожённо наблюдал за этим чем-то.       — О-о-о, это надо изучить, однозначно надо, — медленно проговорил Герберт, обходя и осматривая со всех сторон субстанцию.       — Т-ты думаешь? Обычно такое ничем хорошим не заканчивается, — дрожащим голосом отозвался Лавкрафт.       — Ой, да брось ты. Фильмов поменьше смотри. Всегда ж можно от этого избавиться в случае чего, — отмахнулся Уэст, вставая рядом с напарником. — А тут такая возможность — изучить, какие мутации это вызвали, как все его клетки между собой кооперируют, на что оно ещё может быть способно, как оно…       — Ладно, ладно, я тебя понял, — устало выдохнул старший учёный, прервав восторженный лепет Герберта. — Попробую как-то убедить начальство.       Услышав эти слова, Уэст просиял: такой довольной улыбки на его лице давно видно не было.       В очередной раз тяжело вздохнув, Говард на трясущихся ногах вышел из лаборатории, нервозно закрыв дверь.       Герберт же радостно посмотрел на субстанцию, которая приветливо качнулась в его сторону.