***
— Дилюк! — громко позвал Кэйа, врываясь в комнату брата. Обычно в это время Дилюк как раз заканчивал свои занятия по игре на фортепиано и возвращался к себе в спальню, чтобы сменить одежду на более будничную, предназначенную для игр на улице. Первое время и Кэйю доставали со всеми этими занятиями по фортепиано, пытаясь обучить его игре на этом музыкальном инструменте, однако мальчик не выказывал ни заинтересованности, ни какой-либо предрасположенности к этому искусству, поэтому мастер Крепус сдался и оставил приёмного сына в покое. И пока Дилюк прожимал клавиши инструмента, Кэйа читал поэмы и собрания сочинений лучших мондштадских классиков, а когда занятия заканчивались, братья встречались в холле поместья, а после шли играть на свежем воздухе. Вот только Дилюка в холле не оказалось, а опочивальня рагнвиндровского наследника встретила Кэйю лишь порывом тёплого ветра, что игрался белоснежными занавесками в распахнутом окне. «Может, он задерживается?» — решил про себя Кэйа и кинулся в музыкальный зал, проехавшись пару раз по перилам, чтобы поскорее добраться до брата, но закрытая крышка фортепиано ясно дала понять, что Дилюк уже закончил с занятиями и покинул помещение. Слуги поместья были слишком заняты приготовлением к сегодняшнему банкету по случаю прибытия важных гостей из Фонтейна, а потому на все расспросы мальчика о Дилюке лишь мотали головами и сразу же возвращались к своим обязанностям. Кэйа наткнулся на брата совершенно случайно, пока бесцельно бродил по поместью — тот вылетел из кухни с небольшой корзинкой в руках. — Вот ты где, ну наконец-то! — облегчённо выдохнул Альберих. — Я его полдня бегаю ищу, а он, оказывается, проголодался и на кухне спрятался, или что ты там делал? Пошли играть, пока нас не загнали готовиться к этому «чрезвычайно важному вечеру». — Извини, не могу: я обещал Джинн сегодня встретиться, — Дилюк виновато потупил глаза на корзинку, в которой среди капустных листьев, моркови и прочих овощей сидела черепаха. — Опять?! — возмущению Кэйи не было предела. — Ты ведь вчера с ней виделся! И позавчера — тоже. Неужели возиться с черепахами веселее, чем играть в пиратов? — Джинн много знает о черепахах и о том, как за ними ухаживать, — попытался защититься Дилюк от обвинительного тона брата. — Значит, опять меня бросаешь, — заключил Кэйа, буравя Дилюка ледяным взглядом. — Никуда я тебя не бросаю, — возразил Рагнвиндр. — Я ведь предлагал тебе пойти с нами, но тебе черепахи не нравятся. — Да, потому что они ужасно медлительные и скучные! — ткнув пальцем в Изумру, которая тут же спрятала лапки и голову в панцирь, воскликнул Кэйа. — Завёл бы себе лучше кота или канарейку, она хотя бы петь умеет. — Умеет, но меня вполне устраивает моя Изумра, она милая и неприхотливая. — Как скажешь, — махнул рукой Кэйа и, прежде чем Дилюк успел что-то сказать, выбежал из поместья.***
Кэйа бежал так долго, как только мог, пока ноги не вывели его к озеру в Спрингвейле, где ноющее покалывание в боку заставило его сделать передышку. Мальчик уселся на камень, тяжело дыша и морщась от боли каждый раз, когда при очередном глубоком вдохе отдавало в бок. На озере было тихо и спокойно, лишь водную гладь изредка тревожили порывы ветра да крылья стрекоз. Прекрасное место, чтобы обдумать происходящее. А происходящее было хуже не куда. С каждым днём Дилюк всё больше отдалялся от Кэйи, предпочитая ему общество дочери священника и двух черепах. По словам Дилюка, их черепахи очень хорошо сдружились, что было неудивительно, ведь у Рагнвиндра была девочка, а у Гуннхильдр — мальчик. И к чему это приведёт? Такими темпами эти двое в скором времени обзаведутся своим собственным черепашьим детским садиком, где будут наблюдать за вылуплением маленьких черепашат, вместе растить и заботиться о них, и тогда у Дилюка точно не останется времени на игры с Кэйей. И чем сильнее Кэйа пытался себя успокоить, тем более катастрофические картины рисовало ему его богатое детское воображение — картины, в которых были только Дилюк, Джинн и эти проклятые черепахи. Кэйа сжал кулаки. Так продолжаться не могло. Нужно было срочно что-то предпринять. И тут его осенило. Потрясающая идея вспыхнула в голове мальчика, подобно светлячку посреди тёмного леса. Кэйа тоже заведёт себе домашнее животное! Но не эту скучную и унылую черепаху, а кого-то такого, кто заставит Дилюка и Джинн переключить внимание на себя. А потом они захотят себе питомца, как у Кэйи, и тогда они смогут играть все вместе. Вот только кого завести? Собаку? Вряд ли мастер Крепус разрешит держать такое крупное животное в доме. Кошка отпадала тоже — в поместье было полно дорогих и хрупких ваз, статуэток и прочих элементов декора, а коты известны своей способностью всё ронять. Канарейка или попугай — неудобно, не будет же Кэйа таскать с собой на улицу огромную клетку? Мальчик продолжал перебирать в голове варианты, кидая в озеро мелкие камешки. Что-то слева от него сильно шлёпнулось в воду. Сперва Кэйа решил, что это был брошенный им камень, однако, повернув голову на источник звука, увидел сидящую на мелководье голубую лягушку. Лягушка! Кэйа аж подпрыгнул от радости: лягушка маленькая, прыткая, неприхотливая и уж всяко интереснее бесполезной черепахи. А ещё она сможет охотиться на насекомых, случайно влетевших в комнату через открытое окно — ну просто идеальное домашнее животное. Кэйа осторожно подкрался к лягушке, резко наклонился и сцапал земноводное ровно в тот момент, когда то собиралось прыгать. — Теперь ты будешь моим другом! — гордо объявил Альберих, поднося новоиспечённого питомца к лицу, чтобы получше его рассмотреть. Голубые лягушки встречались намного реже, чем обычные зелёные, но лягушка Кэйи обладала поистине уникальным окрасом — липкая кожа переливалась на солнце от лазурного до благородного ультрамаринового оттенка. — Как же мне тебя назвать? Кэйа тут же поймал себя на мысли, что даже не знает, какого эта лягушка пола, а определять он не умел. Но для себя решил, что его питомец будет мальчиком — в памяти как раз отыскалось величественное, под стать благородному окрасу, мужское имя. — Отныне тебя зовут Виссарион Лазурный. Тебе нравится? В ответ лягушка лишь безмолвно таращилась на своего нового хозяина, изредка моргая и предпринимая попытки высвободиться из цепких мальчишеских пальцев, что для себя Альберих истолковал как «да». Довольный и абсолютно счастливый, Кэйа вприпрыжку помчался домой.***
Вернувшись в свою комнату, Кэйа первым делом посадил Виссариона в банку без крышки, куда насыпал листьев и поставил маленькую пиалочку с водой. Убедившись, что лягушка не сможет выпрыгнуть, мальчик со спокойной душой отправился в библиотеку, где погрузился в изучение книг о земноводных, и закончил только тогда, когда одна из служанок оповестила его, что пора готовиться к вечернему приёму. А когда он зашёл в свою спальню, чтобы переодеться, то с ужасом обнаружил, что банка была пуста. Она лежала на полу возле тумбочки, на которой до этого и стояла. Может, лягушка и не могла допрыгнуть до горлышка, но Кэйа явно не учёл того факта, что Виссарион мог запрыгнуть на стенку и таким образом уронить банку на бок. Мальчик принялся судорожно озираться по сторонам, ползать под кроватью и шкафом, проверяя каждый уголок на наличие лягушки. Вот только той нигде не было. Вторая волна ужаса накатила на Кэйю девятибалльным штормом, когда он вспомнил, что перед уходом не закрыл дверь — он несся в библиотеку так быстро, что удосужился лишь слегка прикрыть её за собой. Мысли лихорадочно вертелись в голове, и мальчик тут же попытался их упорядочить: паника не помогает никому и ни в чём. Первым делом нужно было переодеться к праздничному вечеру — что Кэйа и сделал — и тут же понёсся по коридору, на бегу прикидывая, куда бы он поскакал, будь он лягушкой из спрингвейльского озера. Рассудив, что Виссарион вряд ли поскакал бы наверх (потому что ну кто любит подниматься по лестницам?), Кэйа сперва проверил этаж, где находились их с Дилюком спальни, а после побежал вниз, где располагался обеденный зал и кухня. — Кэйа, где тебя носит?! — окликнул его Дилюк, от чего Кэйа тут же остановился как вкопанный возле вазы, в которую вознамерился заглянуть. Рагнвиндр вышел из обеденного зала, одетый с иголочки и с идеально уложенными волосами, убранными в высокий хвост, что очень сильно контрастировало с растрёпанным Альберихом, который даже галстук не смог нормально завязать. — Что с тобой? — вид брата слегка озадачил Дилюка. — Послушай, у меня нет времени объяснять, — Кэйа в мгновение ока возник прямо перед Дилюком и крепко схватил того за плечи. — Помоги найти лягушку. — Что, прости? — Помоги найти Виссариона Лазурного — так понятнее? — нахмурился Альберих, рассерженный тем, что до его брата так долго доходит. — Ты притащил домой лягушку?! — наконец опомнился Дилюк. — Да, я притащил домой лягушку! Но она — вернее, он — сбежал. Помоги найти Виссариона, очень тебя прошу! А потом высказывай мне всё, что хочешь. — У нас есть примерно десять минут до прибытия гостей, — отрапортовал Рагнвиндр ровно в тот момент, когда краем глаза заметил, как что-то маленькое заскочило в кухню. Не говоря больше ни слова, Дилюк схватил Кэйю за рукав и потащил за собой. Братья ворвались в кухню, где уже ждали своего часа готовые блюда, а это значило, что сюда вот-вот нагрянут слуги, чтобы забрать подносы в обеденный зал, и если Дилюк с Кэйей не успеют отловить лягушку до их прихода, то последствия могут быть, мягко говоря, не очень приятными. — Вон она! — Кэйа указал пальцем на лягушку, которая запрыгнула на бочку. Мальчик бросился к ней, уронив по дороге поднос, но поймать не успел: скользкое тельце выскочило из его рук, и лягушка продолжила свой свободный прыжок над столом. И тут на помощь пришёл Дилюк. Он схватил разделочный нож, сосредоточил в нём энергию Пиро из своего Глаза Бога и, прицелившись, пальнул в лягушку. Поджаренное до золотистой корочки земноводное плюхнулось прямо в центр салата. — Виссарион! — только и успел выкрикнуть Кэйа, когда в кухне послышались шаги. Мальчики еле успели спрятаться под стол, когда в помещение вошли несколько слуг. Кэйе и Дилюку оставалось лишь беспомощно наблюдать за тем, как салат, увенчанный жаренной лягушкой, выносят из кухни.***
Праздничный ужин проходил довольно гладко. Гости из Фонтейна — небольшая делегация торговцев в количестве десяти человек — пили вино, ели закуски и обсуждали с мастером Крепусом политику и торговлю, да и в целом выглядели весьма расслабленно. Вот только Кэйа и Дилюк сидели как на иголках и, не моргая, смотрели на злополучный салат с лягушкой. Он был слишком далеко от них, чтобы дотянуться до него, а вставать из-за стола и подходить к блюду не позволял этикет — придётся просить, чтобы передали, и тогда это недоразумение увидят все. Фонтейнские торговцы были увлечены другими салатами и закусками, а потому на салат с лягушкой не обращали внимания. Но это лишь вопрос времени — как только тарталетки с помидорами и сыром закончатся, то они непременно возьмутся за этот салат. Один из торговцев — тот, что сидел дальше всех от Кэйи и Дилюка — принялся озираться по сторонам, выискивая глазами, чем ещё можно было закусить. Его взгляд упал на салат с лягушкой, не заметить которую было невозможно. Мальчики зажмурились, не в силах смотреть на то, что грозилось произойти дальше. — Мастер Крепус! — воскликнул торговец. — А вы, оказывается, не только прекрасный винодел, но ещё и осведомлённый в культуре других стран человек! Так подготовились к нашему приезду. Откуда вы узнали про лягушачьи лапки? У нас в Фонтейне они считаются деликатесом, но только не все об этом знают. Я приятно удивлён. Кэйа и Дилюк тут же распахнули от удивления глаза. И уставились на Крепуса, который, хоть и был в замешательстве, виду не подал. И как только он увидел выражение лиц своих сыновей, то сразу всё понял и решил им подыграть. — Я всегда интересуюсь культурой той страны, с которой собираюсь работать, чтобы сделать наше сотрудничество максимально комфортным и продуктивным. Угодить вашим пищевым привычкам для меня большая честь. — Хорошей еде нужно хорошее вино. А когда его производит такой замечательный человек, то оно становится ещё лучше. Думаю, что на этом нашу сделку можно считать состоявшейся. Остальные торговцы одобрительно закивали. А после послышались радостные возгласы и звон бокалов, возвещающий всех об успешно заключённой сделке.***
— Нет, ну ты можешь в это поверить?! Они едят лягушек, вот чудаки! — хихикнул Кэйа. — Может, Фонтейн и является страной высокой кухни, но как по мне, медовое мясо с морковкой в разы вкуснее всяких там лягушек. — Да что угодно может быть вкуснее лягушек, — согласно закивал Дилюк. Братья сидели в комнате Дилюка и смеялись, обсуждая прошедший банкет, когда в комнату к ним зашёл Крепус. — Я должен поблагодарить вас за сегодняшнюю сделку, — мужчина сел на край кровати. — Чудо, но она состоялась благодаря вашей маленькой шалости. А теперь поведайте мне, как так получилось, что жареная лягушка оказалась в салате? Кэйа не смог сдержать смешок. — Началось всё с того, что я, как и Дилюк, решил завести себе домашнее животное…