***
Принцесса, дочь герцога, Пенелопа Эккарт. Глаза — не голубые, волосы — все темнее. Совсем не похожа. Но стала её заменой. Цепляет на себя золото и рубины, словно ищет спасения, устраивает скандалы, мечет и рвёт. Извиняется первая. Лучше бы походила на леди. Дерек не понимает и понять не пытается. Но Рейнольд о ней вспоминает все чаще. Трясётся в панике над бессознательной принцессой, с ужасом смотрит на алые пятна наряда и шепчет что-то отчаянно. А отец все прощает. Нахальство и слезы, побеги, пропажи. Словно не видит, словно не знает, словно забыл. И кажется больше не ищет. Дерек этого этого не забывает. Пока фальшивка вновь порочит имя Эккарт, где-то рыдает она. — Старший брат, я… — Слышать тебя не желаю.***
Сейчас он уверен, что знает когда его безупречно-идеальная жизнь пошла под откос. Кажется, это было когда он отпустил её руку. Или же нет?.. Кто знает. Он этого не замечает, из всех сил очищая имя Эккарт от пятен. И втаптывая в грязь её. Хотя она с этим прекрасно справляется и сама. Особенно когда нагло связывает своё имя с ублюдком императорской семьи. Взгляд кронпринца слишком нахален. Он смотрит так словно все знает, нагло хватает её за талию, притягивает ближе. И вовсе не считает себя виноватым. Кто ему позволил себя так вести? Пенелопа же прячет заалевшие щеки в белоснежных одеждах. Оправдания звучат нелепо даже для неё. Отвратительно. Отворачиваясь от нахальной картины, Дерек и не пытается скрыть своего раздражения. Он закрывает глаза и стирает весь мусор из головы. Он не будет думать о том, как тот ублюдок её держит, как он ведёт её в этом чертовом танце, как она вглядывается в его лицо и замирает…***
— Отец. Братья… Дерек не верит своим глазам. Спустя столько лет он вновь встретил её. Глаза Ивонн, его прекрасной сестры, по прежнему сияют своей голубизной. Она нервно теребит розовые локоны. Смущение, неловкая радость отражаются на её уже взрослом лице. Дерек ловит на себе родной взгляд и в этот момент мир замирает. — Сволочь! Скрежет терзает слух и наследник хмурится. Лицо Пенелопы искаженно. Она кричит, трясёт растерянного демьманевца за воротник. — Почему?! Почему?! Почему?! — Пенелопа!***
— Старший брат! Ох, н-нет… Молодой господин. Ивонн озаряется робкой радостью. Им всё ещё неловко, но Дерек готов улыбаться в ответ. Он входит в комнату, а Ивонн в спешке кидается прибирать разбросанные вещи. От этого молодой герцог хмурится: отец не позволил вернувшейся дочери занять прежние покои и теперь ей приходилось ютиться в гостевых, даже не имея личной прислуги. А вот Пенелопа занимает лучшие комнаты. С ней всегда таскается та горничная — Эмили, а теперь ещё и два лучших рыцаря из отряда отца. Подобная несправедливость заставляет наследника чувствовать себя грязно. Ни отец, ни его младший брат всё ещё не признали Ивонн. «— Дерек, этот ребёнок… мы не можем быть уверены, что она действительно наша Ивонн. Нужно ещё понаблюдать за ней…» «— Что? Неужто из-за этой простолюдинки тебе последние мозги отшибло? Она ведёт себя странно! Ты что совсем не замечаешь?!» Дерек выдыхает и вглядывается в лицо сестрёнки: она радостно звенит посудой, старательно разливает чай по чашкам. Он видит как Ивонн каждый раз бросает на отца и Рейнольда взгляды полные надежды, но получает в ответ лишь холод. Вовсе не так он представлял себе воссоединение семьи…***
Время летит и с каждым разом Дерек приходит в эту комнату все чаще. Он бы хотел, чтобы как все было как и прежде… Но может позволить себе лишь чашку чая в приятной компании. Ивонн улыбается и жестом приглашает его внутрь. Кажется все обычно. Все кроме одного: сегодня на дне родных глаз расплескалась тоска. Это потрясает Дерека и он внезапно чувствует себя виноватым. Вглядываясь в родные черты, он замечает, как Ивонн прикусывает губы — глупая привычка из детства, как сжимает в руках любимое зеркальце, как её грустный взгляд направлен в окно… На прибывающие в поместье кареты аристократов — всё они гости на торжестве в честь совершеннолетия Пенелопы Эккарт.***
— Прошу прощение за опоздание. Собственный голос кажется Дереку незнакомым. Но он без лишней неловкости проходит сквозь толпу шокированных аристократов, прячет за спиной Ивонн и крепко сжимает её тонкое запястье. Лицо его отца, всегда собранного и строгого, выражает столько эмоций и ему начинает казаться, что так растерян герцог впервые. Но Дерек стойко выдерживает ярость родителя, сейчас его гневные слова от чего-то стали нелепыми. Ведь важнее другое. — …Леди Эккарт, пропавшая без вести в детстве, вернулась. Толпа за его спиной замирает и взрывается с новой силой. Молодой герцог не обращает на разразившийся беспорядок внимания и встречается взглядом с побледневшей Пенелопой. Она опускает глаза и замирает. Скрыта ли особая ирония в том, что главный источник всех бед сейчас спокойней любого в этом зале? Он не знает. Пенелопа смотрит в пустоту, а Дерек ждёт очередной вспышки гнева, пока в его голове мелькает странная мысль: отчего-то кажется, что именно сейчас главная игра его фальшивой сестры пошла прахом. Но вот лицо Пенелопы искривляется и зал заполняет её безумный смех, разбивающих всю его уверенность. — Все слова старшего брата — правда. Она смело шагает вперёд, не обращая внимания на окрик герцога и совсем растерянного Рейнольда. Жестокие слова слетают с губ принцессы, оглушают. Дерек смотрит на неё в упор и крепче сжимает ладонь сестры. За которую тут же хватает её Пенелопа. — Пойдём, Ивонн. Он с замиранием сердца смотрит как девушки направляются к сцене. В его голове — туман и какое-то наваждение: все проходит на удивление гладко. До того момента как Пенелопа выхватывает кубок из рук Ивонн, обводит глазами зал и поражает всех тостом: — За героиню.***
Шагая по знакомым коридорам, Дерек из всех сил пытается скинуть с себя неведомо откуда взявшееся чувство вины. Перед его глазами перекошенное лицо отца и ворох тёмно-розовых волос, в ушах гневные крики, на щеке огонь пощёчины, вкус соли во рту. От чего-то он вспоминает пятна крови на бледной коже. Он вновь по кусочкам собирает мутную картинку, что рассыпается словно карточный домик. А в голове всплывает вчерашний сон: Ивонн умирает у него на руках, заливается кровью и плачет. Плачет. Он лишь хотел, чтобы его сестрёнка улыбалась как раньше, но… «— Теперь проблема не только в церемонии совершеннолетия, но и в отравлении леди Эккарт!» Эти тихие слова как отголосок кошмара раздаются в мыслях — они потрясли его больше яростных криков. Церемония превратилась в настоящую катастрофу, а виновница торжества едва избежала лап смерти. Ноги сами собой останавливаются и Дерек вздрагивает, когда понимает где оказался. Комната Пенелопы. Перед дверьми в беспокойстве мечется прислуга, изнутри доносится голос. А молодой герцог замирает, вслушиваясь в отчаянные мольбы кронпринца. — Не умирай, Пенелопа. Не оставляй меня в этом аду… В Дереке что-то ломается.***
— Капитан, здесь тоже чисто. Мы не нашли следов леди Пенелопы. Слова подчинённого не вызывают в Дереке удивления — лишь очередной тяжёлый вздох. Он опускает глаза на грязный трактирный стол — лучшего в этом захолустье не найти. С пропажи фальшивой принцессы прошло уже столько времени и молодой герцог потерял всякое терпение. Он как последний идиот бросался в любое место, где был хоть малый шанс встретить её, но не нашёл малейшего намёка на присутствие беглянки, что создала столько новых проблем стоило ей едва окрепнуть после болезни. Пусть и в объятья смерти она устремилась по собственной воле. — Я ненавижу тебя, Дерек Эккарт. Эти слова были для него пощёчиной, пусть и не столь неожиданной. И все же именно тогда, в переулке, он впервые действительно захотел, чтобы Пенелопа вернулась. Чтобы перестала смотреть на него так и взглянула по-прежнему: как тогда когда он подарил ей этот чертов платок. Даже тот совсем давний взгляд он принял бы с радостью — пусть тогда она и искала в нем старшего брата. Но сейчас все бессмысленно: Дерек не найдёт даже её следа. — Так же из герцогства прибыло срочное послание, Вам велено немедленно вернуться в поместье. Приказ лично герцога. Дерек хмурится и отбрасывает от себя очередную листовку: пошли слухи о том, что Пенелопу видели где-то поблизости. Он вовсе не прогадал, когда решил, что ему сейчас скажут что-то, что непременно придётся некстати. — …кажется это как-то связано с принцессой Ивонн. Если это она, то… — Приготовьте все к отправлению.***
— Б-брат… Почему… Ивонн округлила испуганные глаза, пошатываясь и дрожа, как маленький кролик. Она прижала ладони к ране, не способная поверить в действительность происходящего. Дерек и сам не верил. Каждая её слезинка оставалась на его совести. Чувство было такое, словно это в него сейчас вонзился меч. Но нет. Тот был в его руках и именно этими проклятыми руками он сейчас заколол собственную сестру. Ещё немного и его стошнит, но… Надо забыть эти чувства. — …Т-ты не моя сестра. Кто ты, черт побери?! Если бы он мог вернуться в тот день, то любым способом отговорил бы её от этой глупой вылазки на ночной фестиваль. Нашёл бы тысячи других развлечений, но ни за что бы не позволил случиться непоправимому. Жаль, что подобное не возможно. Его Ивонн, его милую сестрёнку уже не вернуть. Она осталась где-то далеко, по прежнему оплакивая каждый завявший цветочек, по прежнему улыбаясь самой искренней улыбкой на свете. А не эти безумным оскалом. — Ха-ха… Так ты наконец заметил? Теперь все меняется. И душегуб вовсе не он. Ещё тёплая кровь пачкает нежные девичьи руки. Кто бы мог подумать, что она захочет забрать его сердце буквально. — Хм… Интересно как отреагирует Пенелопа, если я преподнесу ей твоё сердце? Дрожать от одних лишь слов — немыслимо. Дерек ещё никогда не терял своё бесстрастие так глупо. Но у монстра с родным лицом вывести его из равновесия получается на удивление превосходно. — Насколько же ужасно осознать, что ты любил её, но разрушил все из-за промытых мозгов? Не затыкаясь, она продолжала издеваться над ним, его потаёнными желаниями, словно те были для неё забавной потехой. — Каждый раз, как Пенелопа привлекала к себе внимание, ты, ревнивец, злился, но так и не понял, что это все было из-за любви. Так быть не должно. Это неправильно. Уже на грани между явью и забвением Дерек увидел наклонившееся над ним лицо. — А теперь можешь покоиться с миром.***
Дерек и сам не знал ради чего схватил её за руку. Наверняка сейчас он, едва живой, захлёбывающийся своей же кровью, выглядел жалко. Его сил хватило лишь на то, чтобы вложить в руку удивлённой девушки безделушку. Взгляд Пенелопы потемнел стоило ей лишь разглядеть ожерелье. А он надеялся, что она улыбается. Кажется то было напрасно. — Мне ничего от Вас не нужно. Разбивая его надежды, она отмахнулась от подарка и даже него самого. Он знал, что ничто не будет прощено. Но даже так продолжал оправдываться чем-то разумным. Хотя бы на это силы в нем есть. — Я сам позабочусь о своей невесте и без всего вот этого. Если бы у него ещё был шанс на что-то большее.***
Стоя перед Пенелопой на коленях, моля её прощения, Дерек вспоминает как на его месте была она. Тогда её извинения были отвергнуты. Его постигает та же участь. Её глаза до безумия холодны, смотрит она так словно видит что-то жалкое. Ощущает себя Дерек точно так же. — Вы знаете, молодой господин… Раньше он чувствовал непонятное раздражение, слыша из её уст «старший брат». Сейчас же цепляется за хрупкую надежду, что она не назовёт его привычно холодным титулом.