(Не) Жестокий Стамбул

~Я хочу~ ~Я стыжусь~ ~Я боюсь~

— Недим — Джемре Мы произнесли это одновременно. Недим стоит напротив меня с улыбкой на лице. Она отражается и в его глазах, и во взгляде, которым он смотрит на меня. Он давно не смотрел на меня именно так. Сейчас, будто рухнули какие-то невидимые стены, которые появились между нами, когда он встал с инвалидного кресла. Возможно, как раз самое время, чтобы сказать. — Я… — Я хотела было продолжить, но он вдруг перебил меня. — Погоди. Да, нам необходимо поговорить. Но будет лучше не здесь, давай выйдем на свежий воздух. Там начистоту, без лишних и отвлекающих людей всё обговорим. — И снова этот взгляд, словно всё стало как раньше. Разве смогла бы я после этого не пойти с ним. Да и я сама безумно хочу поговорить и объяснить ему всё. — Выйдем, да? — Да, конечно, пойдём. — Тут же отвечаю. В этот же момент я замечаю, что и Дженк ждать тут не стал. Он направился к лестнице, должно быть тоже решил выйти. Надеюсь, что так. Не хочется, чтобы он сделал что-то непоправимое и теперь решил рассказать правду всем. В конце концов, я собиралась объяснить всё только Недиму, стоило бы предупредить его, чтобы не выкинул чего. Тут я замечаю, что и Недим следил за ним, однако, когда теряет его из поля зрения, он оборачивается ко мне. А я боюсь смотреть в его глаза. Боюсь, что всё мне показалось, что я сама всё выдумала. Выдала желаемое за действительное. Но нет. Мы смотрим глаза в глаза. И всё хорошо. Не показалось, не привиделось. Он показывает в сторону лестницы, как бы говоря пойдём. И я иду за ним. Не могу не улыбаться. С ним всегда так, хочется улыбаться. Мы выходим во двор, и он просит пригнать машину. Я думала мы просто выйдем поговорить прямо здесь или где-нибудь поблизости. Но у него видимо другие планы. И я даже рада, что мы выедем. Не хотелось бы, чтобы кто-то увидел и устроил очередной скандал или начал задавать вопросы, которые его не касаются. Мы садимся в автомобиль, и его водитель спрашивает о месте назначения. Мне и самой интересно. Однако адрес, который называет Недим мне не знаком. Пока мы едем, с меня чуть сходит вся решимость и мой внезапный порыв начинает казаться глупостью. А чем дольше мы молчим, тем больше я думаю о том, что возможно говорить Недиму о чувствах большая ошибка и неуважение. В первую очередь к моей сестре. Она его жена, они только потеряли ребёнка. Что за эгоистичный поступок с моей стороны? Как можно так поддаваться внезапным эмоциям? Но ведь и я устала. Устала молчать… А он о чем хочет поговорить? Вот, что больше всего интересно. Очевидно, это что-то важное, раз уж мы отъехали от особняка. Я могу предположить, что это связано с Джерен. Однако мне так не кажется. Его взгляд в холле говорил о другом. Не знаю, что именно он значил, но знаю что это связано со мной. С ним. С нами. — Приехали. — Мягко произнёс Недим. Я так задумалась, что даже не заметила, когда машина остановилась. — Спасибо, Брат Хасан. Ты езжай по своим делам, не трать своё время зря, я наберу тебе позже. Мы вышли в очень красивом районе у набережной. Всё уже украсили к Новому Году, у людей праздничное настроение. Они веселятся, гуляют, видятся с близкими. В особняке ничего подобного и близко нет. Нашим семьям явно не до праздника. — Мы можем погулять по набережной или зайти в то кафе через дорогу, если ты хочешь. Разговор нам предстоит длинный, думаю, мы успеем и то, и другое. — Серьёзно произносит он, а я снова не могу оторваться от его созерцания. Киваю, даю понять, что не против. — Есть столько всего, что ты не знаешь и, полагаю, много чего не знаю я. Скорее всего всё сразу понятно не станет, слишком запутанно. Да и по порядку тоже не получится. — Он говорит это, а я все больше начинаю нервничать. Секреты, путаницы. Откуда оно вообще всё взялось? Почему всегда так сложно? — Начну с того, что этим вечером я узнал, что ваш брак с Дженком фиктивный. Я видел запись с камеры видеонаблюдения, которую Джерен поставила у вас в номере в Измире. — Что? То есть, что? Джерен поставила камеру? Зачем? Как много вопросов в моей голове, и было бы неплохо их озвучить. — Как это? Зачем? — Кажется, это всё на что я сейчас способна. Интересно, что ещё мы говорили на том видео? — У меня пока лишь догадки. Должно быть хотела найти на вас что-то. Что-то, что облачит фиктивность брака. Понимаю, ты не ожидала и я тоже, однако это не всё, ещё есть столько всего. Сейчас скажу тебе правду. — Слышу напряжение в его голосе и… страх? — Раз уж заговорили о браке, то и мой фиктивный. Я думала об этом. Сначала. Думала, что из-за ребёнка. Чего только не думала. Но они так старались выставить всё настоящим, сложно было им не поверить. Как же я сейчас расстроена, очень обижена. Разочарована? И сама пока не знаю. Всё-таки мы в одинаковом положении. Должно быть, и у него есть причины, как были и у меня. Однако и с собой ничего не могу поделать, очень злюсь. Кажется даже повышаю голос. — Что это значит? Зачем тебе это? Или ты решил поддержать брак из-за вашего ребёнка? Но теперь когда он… — Не мой ребёнок. — Неожиданно прерывает меня он. Я буквально застыла. Что он сказал? Не мой ребёнок? Как же не его? Он сам говорил, да и ДНК тест подтвердил. — Не твой? Что значит не твой? Чей тогда? — Дженка. Ну да. Логично. Всегда было. С самого начала, разве я не думала обо всём этом? Разве я не верила, что ребёнок не может быть Недима? Разве Дженка не заподозрила? Дыма без огня не бывает. Ладно, меня обманули. Ну а Недим что? Неужели не понимал, не догадывался, что ребёнок не его? — Когда ты узнал? Как долго ты думал, что он твой? — Я пытаюсь всё узнать, но мне сейчас так плохо от мыслей обо всей этой грязи. Я с трудом могу сконцентрироваться. Господи, что с мамой будет, если она узнает. — Сразу узнал. Джерен никак не могла быть беременна от меня, между нами никогда ничего не было. Мало того она ведь забеременела, когда я ещё в кресле сидел, Джемре. Они с Дженком прямо при мне обсуждали, что им делать. В моей комнате. Так будто меня нет. Ничего не боясь. Ведь я не могу рассказать, чего им бояться, что кто-то узнает? Сразу знал. Сразу. Но ничего мне не сказал. Говорил всем будто у него ребёнок от моей сестры. Зная всё, глядя мне в глаза, лгал. И про Дженка ничего не сказал. Позволил быть в браке с ним, зная, что сестра от него беременна. Боже, что это такое вообще? Что за грязь такая. — Ты как мог так со мной поступить?! Как? Ты разве такой плохой человек? Ты всегда таким был, а я не заметила? Или я придумала тебя таким в своей голове? — Я не сдерживаюсь. Кричу на него. Ругаюсь. Хочу ударить. И не важно, что рядом гуляют люди. Вообще не важно. — Ты вообще понимаешь, что самоё большое зло мне не они, а ты причинил. Ты своей ложью уничтожил всё невинное, всё хорошее. Ты убил во мне веру в добро. В тебя. Ты убил во мне любовь, убил любовь. Люб… Он резко схватил меня и прижал к себе. Очень крепко обнял. Я попыталась вырваться, но он не позволил. Начал гладить по волосам, видимо, рассчитывая успокоить. И, стыдно признать, у него получается. Я утыкаюсь лицом в его рубашку, хватаюсь руками за края пиджака. Чувствую, как он прижимается своими губами к моей макушке. Я закрываю глаза и полностью расслабляюсь. Почему, всё ещё, после всего, что я узнала, я до сих пор не могу сопротивляться ему? Почему он имеет на меня такое влияние? Никуда мои чувства не ушли, это точно. Однако ему это знать не обязательно. — Не смей, Джемре. Не смей больше говорить мне такого. — Его взгляд не останавливаясь скользит по моему лицу, пытаясь уловить все мои эмоции, моё состояние. А я не могу перестать пялиться на его губы. Сейчас чуть приоткрытые и всегда такие красивые. Будто, и он думает о том же, о чем и я. — Джемре, пожалуйста успокойся, знаю, это звучит ужасно. Мне очень жаль. Пожалуйста позволь мы договорим, это ещё не всё. — Он прерывает наше молчание. — Есть ещё? Ещё хуже этого? Что ещё Недим? Ты ещё больше лгал мне? Я думала, что мы вдвоём против всего мира. Думала, что можем доверять друг другу. Положиться друг на друга, защитить, позаботиться. — Слёзы сами начали течь по моим щекам. Я даже не успела заметить как это случилось, не то что предотвратить. Недим положил свои руки на мои щёки. Начал вытирать влажные дорожки большими пальцами. Я опять попыталась отойти, но он не позволил. Лишь крепче ухватился. Он опять так смотрит. Когда он делает это, я обо всём забываю, совсем себя не контролирую. Правда, сейчас его взгляд выражает боль, досаду, отчаяние, но и облегчение. Я начинаю дрожать. Сама не знаю от шока или от того, что вдруг стало холодно. Когда я выходила из-за нервов и нетерпения, даже не подумала взять что-нибудь. Недим замечает это, снимает свой серый пиджак. Надевает на меня. Не просто накидывает. Заставляет меня его надеть и застегивает так, что я в нём утопаю. Лёгкие тут же наполняет его запах, такой приятный и сладкий. Так, надо сконцентрироваться на другом, надо что-то делать с этим. — Оставь меня! Отпусти! — Требую я. — Пожалуйста, ты дрожишь. Я не могу выносить этого. — В его голосе столько страдания. И я ещё больше злюсь. — Ты очень хорошо выносил всё остальное. Что вдруг изменилось? — Не могу скрыть ярости в голосе, да и не пытаюсь. Мне очень больно. Хочу, чтобы и он это чувствовал. — Ты правда так думаешь? Считаешь, что у меня всё хорошо? Ты даже не представляешь, как больно мне было. Всё это время. Так, ладно. Мы обязаны сказать друг другу всё. Не должно остаться никакой лжи между нами. Поэтому ты дослушаешь. — Он не отводит от меня взгляд, и мы всё ещё стоим так близко друг другу. Кажется меня до сих пор колотит. Возможно, не из-за холода. — Я никому не рассказал когда мог, да. И есть объяснение. Но это ни разу не оправдание. Его вообще нет. Мой поступок ужасен, он привёл к катастрофическим последствиям. Я не ожидал, что Шениз захочет убить «моего» ребёнка. Даже предположить такого не мог. — Что? Шениз убила своего внука, думая что он твой? Что за монстр? Какой же ужасный она человек. — Кажется я скоро совсем перестану хоть чему-нибудь удивляться. Какой ужас они от всех скрывают. — Самое ужасное, что они и подменили первый тест. Я сам очень удивился, когда они поверили во второй. Даже не ожидал, что получится. Но, как всегда, люди верят в то, во что хотят верить. В то что им выгоднее. А Дженк опять испугался. Испугался правды. — Получается, Шениз не знала наверняка чей это ребёнок, но все равно сделала это? Да что мы обсуждаем, чёрт возьми, какая разница чей ребёнок, что значит убивать его? Какое же она чудовище, шайтан самый настоящий. — Сколько же тайн они скрыли от всех! И сколько скрывают до сих пор? — Я всё ещё не объяснился. Понимаю, что ты ещё больше разозлишься и будешь права. — Мне уже страшно узнавать что-то ещё. Я точно не ожидала, что наш разговор будет таким. Что мы будем говорить о таком. — Когда бы ребёнок родился, я собирался принести его Дженку. Хотел сказать: «Вот, брат, это твой сын. От Джерен. Ответственность, за которого вы с мамой так старались переложить на меня». И ты. Я хотел, чтобы ты увидела какой он, чтобы поняла за какого человека вышла замуж, какую ошибку ты совершила. Хотел, чтобы было больно так же как мне, когда я узнал о вас. Так же как, когда ты сказала мне столько обидных и унизительных слов в том лесном домике. И ты меня очень обидела, Джемре. И эта моя боль ни на секунду не проходила. — Чтобы ты встал на ноги! Твой дядя сказал, что ты встанешь благодаря своей ненависти. А я не поверила, думала так не получится. Но вот он ты. Ты на самом деле смог встать, и теперь, очевидно, именно от ненависти. — Кажется, ещё сильнее я разозлиться не могу. На его лице появляется выражение полного непонимания. Видимо и я смогла его сегодня удивить правдой. — Что? Мне… Мне очень жаль, Джемре. Я итак чувствую себя безумно виноватым, а теперь мне стало ещё хуже. Прошу, прости меня. — Недим заметно поник. Если раньше мы оба были в странном, непонятном состоянии, то сейчас очевидно на пределе. — Минутку. Мой дядя? Он сказал сделать это? Опять влез? Зачем он так поступает? Или он и тебе угрожал? И тебе. Он сказал это так, будто это случилось с ним. Но разве это возможно? Родной дядя угрожал ему? Тот, который постоянно с ним, который так его любит? Почему? Чем? — Дядя угрожал тебе? Мы говорим про господина Агяха? Как он мог угрожать тебе, да и чем? — Настойчиво спрашиваю. Однако он смотрит куда-то мимо меня и молчит. Довольно долго. Я жду несколько минут, пока не начинаю настаивать на ответе. — Ты же сказал обсудим всю правду. Расскажи, что ещё есть. - Он тяжело вздыхает и, наконец, смотрит на меня. Кажется, не без труда, но он начинает говорить. — Он заставил меня отдалиться от тебя. Сказал, что иначе ты сядешь на пятнадцать лет за похищение. А если я не буду больше с тобой видеться, то он вытащит тебя. Поэтому, когда ты пришла, я отвернулся от тебя. — Он ещё больше сократил расстояние между нами. Держит моё лицо в ладонях. Прислоняет свой лоб к моему. Закрывает глаза. Я слышу страдание в его голосе. — Я, как всегда, ничего не смог сказать. Как же я жалею о том, что так долго не мог говорить. О том, что так долго просидел в этом кресле, будучи абсолютно беспомощным и бесполезным. Абсолютно ничем не мог помочь тебе ни тогда, когда мы сбежали, ни тогда, когда нужно было защитить тебя от их нападок. Не мог подтвердить твои слова, меня всё равно не слышали. Я и этим виноват перед тобой. — Нет. Не говори мне такого. Не смей. Ты не можешь быть бесполезным или беспомощным для меня. Благодаря тебе я так долго держалась. Я брала силы у тебя. — Говорю я. И хотя он врал и проворачивал дела у меня за спиной, я говорю искренне. — Но ты молчал после. Когда уже встал, ты молчал. Когда уже мог говорить, всё ещё молчал. — Злость уже давно начала сходить, но вот обида на него выходит на первый план. Я опять пытаюсь отстраниться, сделать шаг назад. Он не отпускает. Держит так, будто и не отпустит никогда. Его глаза уже не закрыты, он смотрит в мои, с…? Нет, такое не может показаться, с любовью. Я опускаю лицо, смотрю куда угодно, но не на него. Он тяжело вздыхает и, вдруг, поднимает мою голову, заставляет смотреть на него. Не позволяет отвести взгляд. — Что бы с нами не случилось, мы с тобой найдём выход, найдём спасение. Один раз сделали, ещё и ещё будем делать. Ты и я! Ты и я… — Он повторяет слова, которые когда-то так сильно связали нас. С такой уверенностью, с такой силой, говорит и говорит, не останавливаясь. Заставляет меня таять в его руках. От его голоса, от взгляда. От движения его губ, когда он произносит эти слова. От его рук, что нежно поглаживают мои щёки. Кажется, моё сердце сейчас выпрыгнет из груди. Его губы трогает легкая, мученическая улыбка. — Что бы с нами не сделали, мы всё равно найдём путь и спасём друг друга, спасёмся вместе. Ты и Я. Как только он перестаёт говорить, его губы тут же прикасаются к моим. Медленно и очень осторожно, будто боясь спугнуть. Но сильно. Нежно. Долгожданно. Одна его рука всё ещё поглаживает мою щёку, вторая же опустилась на талию, притянула ближе, вынудила сделать маленький шаг вперёд. Я плавлюсь под его губами. Совсем ничего не соображаю. Движения его рук и губ заставляют всё внутри пылать. А я просто стою, не отвечаю, но и не отталкиваю. Вообще не понимаю, что происходит, как в дурмане. И он замечает это. Только собирается отстраниться, как я, наконец, придя в себя, притягиваю его обратно. Отвечаю на поцелуй. Или начинаю новый, сама не знаю. Закрываю глаза, запускаю руку в его волосы. Правую кладу на шею. Сама поддаюсь вперёд. Вообще не умею целоваться, совсем нет опыта. Да, первый поцелуй у меня украли, но я не хочу, чтобы это считалось. Поцелуй должен быть взаимным. Вот, сейчас мой первый поцелуй. Не знаю правильно ли всё делаю, получается ли. Однако точно знаю, мне очень хорошо. Просто потрясающе. Нет, это не бабочки в животе, такое чувство будто вся сгорю скоро. Недавно мне было холодно, сейчас неимоверно жарко. И запах Недима повсюду. И на мне теперь тоже. Везде только он. Нет, мы. Везде теперь мы. Его губы сначала долго исследуют мою верхнюю губу, затем нижнюю. Иногда, он зубами цепляет одну и оттягивает, после сразу целует, будто прося прощения. Интересно, он целовался раньше с кем-нибудь? С Джерен? Эта мысль немного приводит в сознание. Я прерываю поцелуй, но объятий не размыкаю, не пытаюсь отойти. Мы всё ещё стоим неимоверно близко и тяжело дышим. Оставляю глаза закрытыми. — Что мы делаем? Так нельзя. Мы… — Очень сильно любим. — Перебивает он меня. После поцелуя его голос отдаёт хрипотцой. Я открываю глаза, кажется, в тот же момент, что и он. — Мы всего лишь любим, Джемре. И в этом нет ничего плохого. — Можно разве за столь короткий промежуток времени, испытать такой огромный спектр эмоций? От злости и обиды до безумного счастья. Мой ответ — да, это возможно. Это то, что я сейчас проживаю. Ноги уже плохо держат меня. Сердце скачет галопом от всего, что он говорит. — Сегодня, когда узнал, что ты его не любишь, что вышла за него только ради меня. У меня внутри всё перевернулось от счастья. Всё, наконец, на места встало, не осталось вопросов и недопониманий. Узнал, что ты вышла за него, потому что хотела остаться со мной. И понял, мои чувства взаимны. Я очень сильно люблю тебя, Джемре. Меня переполняет безудержная радость. Он сказал, что любит меня. Так сложно поверить в то, что это реальность. Господи, девочка, очнись, он только что, так целовал тебя, так прикасался к тебе. Будто я единственное, что имеет для него значение. Ощущения, что он мне дарил были фантастическими и незабываемыми. Но мысль о том, что это неправильно по отношению к другим, крепко засела во мне, не даёт полностью расслабиться. — Только сегодня днём, мы с Джерен и Дамлой поехали выбирать твоей жене вещи. Она хотела купить то, что тебе понравится. Брала всё подряд, говорила, что муж оценит ночью. И всё в таком духе. — Он нахмурил брови. Взгляд выражал полное непонимание. В моём голосе проскользнуло немного язвительности. И должно быть он это заметил, потому что его губы тронула легкая, почти незаметная улыбка. — Не то что с твоей сестрой. У меня ни с кем никогда ничего не было. Джемре, я всю сознательную жизнь просидел в инвалидном кресле. Встал совсем недавно. Когда бы я вообще успел? Тем более, что все мои мысли наполнены тобой. Как я могу прикоснуться, да просто посмотреть так на твою сестру? — Я даже не думаю сомневаться в его словах. Отчетливо понимаю, всё правда. Смотрю на него и расплываюсь в глупой улыбке. Это так странно. Столько всего случилось, а я ещё могу улыбаться после всего, что узнала. На самом деле, сейчас вообще обо всём этом не думаю, будто нас это и не касается. Позволяю себе переступить через всё, сделать то, чего мне хочется. Он улыбается в ответ. В его глазах отражается безграничная радость, когда я продолжаю спрашивать. — Хорошо, но как это будет? То есть… Мы? Мы оба в браках и… — Фиктивных браках. Всё решим. Теперь вместе во всём разберёмся, теперь не дадим нами манипулировать. С этого момента всё друг другу рассказывать будем. Смотри, я не позволю им больше причинять нам вред. Я совсем потеряла голову. Сама потянулась к нему за ещё одним поцелуем. Прильнула губами к губам на пару мгновений. Он даже глаза закрыть не успел и ответить тоже. Я так же быстро отпрянула, чтобы обнять его. Чмокнула в щеку. Положила голову на его плечо. Чувствую, он тоже не может перестать улыбаться. Крепче обнимает меня, прижимает к себе. Не знаю даже сколько мы так стоим. Мне очень хорошо и спокойно. И несмотря на всё, что происходит в нашей жизни, чувствую, это абсолютно правильно. Однако поднимается ветер. Недим предлагает посидеть в том кафе, что мы видели. Направляемся туда. По пути он обнимает меня, прижимает к своему боку. Будто боится, что уйду, если отпустит. Но я и сама не собиралась уходить. Всё это слишком волшебно. Занимаем свободный диванчик у столика. Недим просит официанта принести меню. Облокачивается и тянет меня ближе к себе. Придвигаюсь так, что пространства между нами почти не остаётся. От такой обстановки становится немного неловко. Спокойно делать подобное в общественном месте довольно странное ощущение. Надо отвлечься. Беру меню и начинаю просматривать. — Что хочешь? — Спрашивает через несколько минут. Сам он даже не открывал меню. — Я не голодна, но выпила бы что-нибудь горячее. — Чай? Кофе? Горячий шоколад? Вроде тут был. — Перечисляет варианты, между которыми я и сама ещё думаю. Внимательно смотрит на меня, пытается разгадать. — Сейчас понял, мы такие мелочи пока друг о друге не знаем. Что больше любишь кушать, пить и так далее. Но скоро и это исправим. Может всё-таки выберешь и что-нибудь сладкое? — Нет, я правда не голодна, в другой раз. Сейчас просто выпью кофе. — Хорошо. — Он просит подойти официанта. Заказывает два турецких кофе. И мы снова остаёмся наедине. — Итак, что мы теперь сделаем, не так ли? Конечно, можно просто вернуться в особняк и сказать всем и всё прямо. Но, полагаю, это не самый лучший вариант, учитывая очевидную реакцию наших семей. Возможно, нам стоит попробовать подготовить их. То есть не совсем так, стоит начать с малого, потихоньку рассказывать всю правду. Вряд ли, можно подготовить ко всему этому. — Он нервно усмехается. Я бы предположила, что он нервничает, если бы он не был так уверен. Мы сидим очень близко, взгляды направлены друг на друга, ещё и тусклое освещение этого заведения. Всё сразу накаляет обстановку. Или это мне уже кажется? До сих пор не отошла от поцелуя. У нас тут важная тема, а единственное, о чем я могу думать это его губы. Такие красивые, полные, с этой потрясающей формой изгиба. Мои мысли прерывает официант, который принёс наш кофе. Я тут же хватаюсь за чашку, в надежде отвлечься. А он не двигается, чувствую его взгляд на себе. — Я заставляю тебя нервничать? Если это так, хочется верить, что в хорошем смысле. Потому что ты всегда заставляешь меня нервничать. Каждый раз, когда смотрю на тебя, чувствую, что не могу сдерживаться. Постоянно хочу смотреть на тебя и ловить твой взгляд на мне. Хочу слушать песни, что ты поёшь своим великолепным голосом. Гладить твои волосы, держать твои руки. Обнимать и целовать тебя. Он специально заставляет меня так краснеть? Хотя я постоянно так реагирую на него. И мы оба это понимаем. Он берёт мою правую руку, целует ладонь, потом переворачивает, целует с тыльной стороны. Поднимается к кисти, а после опускается к каждому пальцу. Повторяет все манипуляции и с другой рукой. У меня нет сил остановить его, даже несмотря на то, что мы здесь не одни. Это слишком приятно, его губы очень горячие. А небольшая борода немного щекочет мою кожу, и это лишь добавляет остроту ощущений. — Недим. Ты и сам знаешь. И сам понимаешь мою реакцию на тебя. Не заставляй меня сейчас краснеть ещё больше. — Сама не знаю откуда беру смелость на это признание. Может от его улыбки. Или внимательно смотрящих глаз, в которых плещется огонь. Может от чувств, что он во мне пробудил. А может от всего сразу. Не имеет значения. — Хорошо, постараюсь держать себя в руках. Хотя он и говорит серьезно, его лицо до сих пор улыбается. Меня не покидает мысль, что стараться он будет недолго. Это заставляет и меня улыбнуться. Уже начинаю жалеть о просьбе. Не хочу, чтобы он прекращал. Хочу всего того, что он только что перечислял. Более того, хочу всегда его рядом. Со мной. — Вернёмся к нашей проблеме. Для начала стоит рассказать про браки. По очереди. Я думаю, лучше будет, если сначала разведётесь вы, расскажите правду. Потом немного подождём, чтобы все привыкли и смирились. Потом мы с Джерен расскажем про свой брак. — Почему ты не разведешься сначала? Вы потеряли ребёнка это будет очень даже логично. А если вы всё ещё будете оставаться вместе в комнате после этого, вот тогда никто и не поймёт. — Жизнь моя, если ты сейчас скажешь, что ревнуешь, я разведусь сию секунду. — Он кладёт ладонь на мою щёку. Тепло смотрит, заставляет всё внутри трепыхать. Жизнь моя. Он впервые сказал что-то подобное. Из-за того, как он произнёс это слово, у меня по коже мурашки пробежали. Я веду себя, как какая-то школьница, впервые заговорившая с мальчиком, который ей нравится. Теряюсь в Недиме абсолютно. Что бы он сейчас не сказал, так и сделаю. Даже подумать не успею. Что ж, очевидно, он сказал это всерьёз. И впрямь разведётся, если я ему об этом скажу. — Но и ты пойми. Будет лучше начинать с малой лжи. Однако как ты захочешь, так и сделаем. Можем развестись одновременно. Я очень ревную, что вы до сих пор в браке. Безумно хочу, чтобы вы развелись. — Хорошо. Если ты говоришь, что так лучше. Но я не совсем поняла, что будет потом. — Смотри. Сначала вы расскажите про свой брак. Объяснишь маме и всем остальным, что вышла замуж, чтобы остаться в особняке и помогать мне. Это уже может помочь нам потом, когда будем рассказывать ей про нас. Потом мой развод. Скажу, что меня итак не спросили, прежде чем женить. Скажу, что мы с ней не влюблены, и ребёнка больше нет. Пока будем разбираться с этим, я попробую найти доказательства того, что сделала Шениз. Нужно доказать, что она убила малыша. То есть, необходимо выводить всё на чистую воду постепенно. Это точно. Он правильно рассуждает, план действий звучит убедительно. Но не будет ли всё это опасно для нас? Шениз может сделать, что угодно, это мы знаем. Особенно, если узнает, что Недим ищет что-то против неё. Офф. Моя голова уже не выдерживает всего этого. Не хочу думать о плохом. Особенно теперь, когда мы объяснились. Обрели хоть пока и хрупкое, но равновесие. — Пойдём уже? — Спрашиваю немного нервно. Кофе давно выпит, счёт Недим уже успел оплатить. — Конечно. Вот только я бы не хотел, чтобы мы возвращались в особняк. Чтобы ты возвращалась в комнату Дженка. Поэтому предлагаю, хотя даже настаиваю на том, чтобы мы поехали в отель. И ты не будешь мучать себя мыслями о том, что я в комнате с твоей сестрой. Я заметил за тобой такую особенность. И я не буду делать того же. Очевидно, что нам обоим эта ситуация неприятна. В отель? Где мы будем наедине. Только мы вдвоём. Не уверена готова ли я к такому. Разумеется, он не имеет ввиду ничего другого, кроме того, чтобы переночевать там, слышу, понимаю по его голосу. Но мы всё ещё в браках с другими людьми. Да и в особняке все могут узнать о том, что нас нет. Хотя и самой не хочется еще дольше оставаться в комнате Дженка. Что Недим чувствует из-за него, я представляю и понимаю. А вот мысль о том, что он живёт в одной комнате с моей сестрой, меня бесконечно бесит. Я очень ревную. Как сумасшедшая. Ещё в Измире издевались надо мной, и сейчас… Стоп. — Что это было в Измире вообще? Вы с Джерен изображали безумно влюблённую парочку? Это шоу было для меня, я так понимаю. Держание за ручки, поцелуи в щёчки, совместные фото и всё остальное. Ты специально всё это делал? И ночью вы в одном номере оставались. — Говорю с неприкрытой обидой и злостью. Опять кипячусь, ничего не могу поделать. Вспоминаю, как ревновала его тогда. Как сильно расстраивалась. — Так, дорогая, во-первых: я в ту ночь вообще не спал. Я гулял по пляжу, по причинам только нам с тобой понятным. Всё не мог прийти в себя после того, как ты сказала, что любишь мужа. А… — Конечно же, неправду сказала. Ты всё спрашивал и спрашивал. Я уже не знала, что делать. — Он не успевает договорить, тут же перебиваю его. — Но я, когда те слова слетели с моих губ, не о нём думала. Думала о том, как ты меня бесишь, вынуждая говорить то, что итак очевидно. Что я не влюблена в него. Что я люблю тебя. — Слова слетают с губ быстрее, чем мой мозг успевает их обдумать. Нет, я не жалею. И не стесняюсь своих чувств, всегда готова признаться в них, кому угодно могу рассказать. Просто, кажется, в первый раз признание должно быть более романтичным. Не произнесённым в порыве жгучей ревности. — Я тоже тебя люблю. — Мы уже вышли на улицу. Ждём недалеко от кафе машину. Недим подходит ближе, его лицо излучает радость. Видимо, для него не проблема, что моё признание прозвучало так. Хорошо осознаю, он просто хотел услышать эти слова от меня и не важно как и когда. Берёт моё лицо в ладони, касается губ губами. Очень легко и быстро. Потом целует щёки, лоб, нос, подборок. Не оставляет без внимание ни одного места. И я плавлюсь. Опускаю ладони в области его пресса, ищу опору, иначе точно упаду. — Не существует никого, к кому ты могла бы меня ревновать. Все мои мысли о тебе одной. Такие безудержные чувства, только ты во мне пробуждаешь. Моё сердце бьётся так, только когда я с тобой. — Он поднимает мою руку к своему сердцу. И я чувствую. Чувствую, как сильно и быстро оно бьётся. Улыбаюсь, прижимаю ладонь сильнее. Будто пытаюсь оставить след. — А мы с Джерен, так же, как и вы с Дженком создавали видимость брака. Признаю, когда узнал, что вы едите на «медовый месяц» ревновал, как сумасшедший. Вот и всё. Ничего иного во всей этой ситуации не было. И хотя мне и нравится твоя ревность, полагаю, нам обоим предстоит разговор о доверии. Не успеваю ответить. Приезжает брат Хасан. Недим открывает мне дверь, после садится сам, рядом. Он не скрывает своих действий перед водителем. Или забыл, что мы для всех ещё тайна, или ему всё равно. Да и мне, на самом деле, тоже. Он смотрит на меня, задаёт немой вопрос. Я киваю. И Недим называет адрес.