«когда мы соприкасаемся,
я помню, как сильно скучала по тебе.
когда мы соприкасаемся,
никакого количества времени никогда не может быть достаточно»
Каждая клетка её тела вибрирует, словно заряженная, когда всё заканчивается. Раз — Полковник крепко хватает её за ворот комбинезона и смотрит с ожесточённой ненавистью. Два — её увозят в чёрном трупном мешке, как им и предсказывалось, и она не может дышать, не может успокоить сумасшедшее сердце. Три — она выбирается из мешка и озирается; рядом Рио, они живы, но она всё ещё не чувствует себя в безопасности. Четыре — дверь фургона открывается с глухим ударом, и Серхио тянет её к себе, утыкаясь носом в её шею. И тогда Ракель выдыхает. В его руках она чувствует себя
как дома.
Команда восторженно срывает комбинезоны, во всё горло пропевает слова
bella, ciao, требует подробностей гениального плана и всех его развилок, которые привели их к свободе. Ракель держит жениха за руку, когда он останавливает вопли вкрадчивым спокойным голосом и начинает свой рассказ с вопроса дня: где же золото?
Тогда он называет
её имя, и Ракель вздрагивает. Её глаза встречаются со взглядом Рио, и он снова выглядит как побитый щенок, каким они его получили. Он даже злиться не может — в его коньячных глазах столько животного страха, хоть пей его,
пьянствуй.
— Алисия — это та самая? … — выгибает бровь Палермо, очевидно кивая на Рио, которого обнимает Стокгольм. Вслух не произносится, но все знают, что рыжая — та ещё садистка.
— Да, но… — неохотно соглашается Профессор, зная, куда это приведёт его. Ракель внимательно и напряжённо всматривается в его черты, в опущенные глаза — чувства стыда, вины и восхищения дают взрывную комбинацию. — Она очень помогла нам.
Ракель одёргивает руку и дышит через раз.
Это всё Сьерра, она всегда перекрывала ей кислород.
Вдох. Выдох. Повторить.
Их отношения нельзя было назвать дружескими даже в самый хороший их день. В полицейской академии они были вдвоём против целой группы парней, боролись за звание лучшей из лучших, соперничали во всём и тем самым помогали друг другу стать непобедимыми. В то время Ракель начала встречаться с Альберто, своим будущим бывшим супругом, назло Алисии, потому что рыжая считала его грёбанным мудаком
и была права (о чём никогда не услышит).
Работать вместе им было сложно. У каждой своё видение, своя тактика, свой характер ведения допроса. Алисия бросалась в бой, агрессивно и хладнокровно выуживая информацию, доводя преступника до точки кипения и прибегая к угрозам похлеще тюремного заключения; Ракель на это лишь закатывала глаза — на допросе она вела себя сдержанно, иногда проявляла сочувствие, приводила аргументы в пользу сотрудничества с полицией и брала человека «горяченьким». Полковник Прието диву давался — команда мечты «хороший коп — плохой коп» в действии была зрелищем, но скорее кровавым побоищем, чем сладкой мечтой.
В конце концов они много ругались, как кошка с собакой. День проходил зря, если они не успевали поцапаться, поэтому женщины обычно начинали с утра прямо за кофе. Ракель выступала за мир во всём мире и не любила источать токсичные вибрации, но однажды настолько привыкла к этому с Алисией, что колола фразами на автомате.
Невольно она задела брак Сьерры словами
«и как этот человек тебя терпит? ему бы медаль за стойкость выдать» и немедленно получила за это звонкую пощёчину. А затем услышала правду, которую тщательно скрывала от всех коллег.
— Ты жалкая, Ракель, — взгляд рыжей пронзительный, как стрела, и полон нескрываемой агрессии. — Посмотри на себя, затравленная собачонка. Я напоминаю тебе мужа в порыве гнева? Сколько рёбер тебе переломал этот мудак?
У Мурильо не было сил сдерживать эмоции, когда колкости Алисии резали по свежим ранам от недавнего конфликта дома. Она чувствовала себя очень маленькой, незначительной и такой одинокой, что грубая хватка рыжей казалась утешительным объятием.
— Никогда, никогда не говори о моём браке, — угрожающе предупреждает Сьерра, отталкивая от себя Ракель. Та всё ещё не произносит ни слова, бьётся бёдрами об угол стола и глотает слёзы со стойким выражением лица. У Алисии в груди что-то трепещет: неужели холодное сердце всё же на месте? — Заканчивай с этим, Ракель. Не хочу однажды явиться на работу и узнать, что Альберто тебя убил.
«И не узнаешь» — так думает Мурильо, подходя к Прието и говоря с ним о вынужденной напарнице. Он разочарован тем, что Ракель просит его не ставить её в пару с Алисией, но вполне понимает. С тех пор она работает исключительно с Анхелем, а рыжая — в одиночку, потому что эту лисицу никто не выносит.
Они мало разговаривают после этого. Сьерра многозначительно поджимает губы при виде неё, но на предмет новых следов ночных разборок всякий раз оглядывает; ей почему-то небезразлично, и в особо тяжёлые для Ракель дни она оставляет на её столе пончики к кофе. Об этом они тоже не говорят. Всё и без лишних слов понятно.
Когда Ракель берёт себя в руки после очередного удара и решает подать на развод, ей хочется набрать номер, который она знала наизусть, но никогда не набирала. Она этого не делает.
Когда до Алисии доходят слухи о расставании Альберто с женой-сукой, которая пытается его оболгать, называя абьюзером и регистрируя побои, она борется с мыслью отправить Мурильо целый вагон пончиков. На деле она даже не решается позвонить.
Спустя годы они вновь друг напротив друга. Алисия — россыпь веснушек на лице, округлый беременный живот, идеальный конский хвост и хищная ухмылка, которую Мурильо так хорошо знает; Ракель — каждый пазл грандиозного плана Профессора у неё в голове, а на запястьях наручники, взгляд уже не затравленный, жёсткий, и Сьерра про себя улыбается этим изменениям.
Бывший инспектор не ждёт особого отношения — она готова и к мелким ссадинам, и к серьёзным травмам, — однако рыжая её удивляет. Промывает её раны, полученные до их встречи, и что-то про себя напевает,
что-то отчаянно знакомое. Кажется, под эту песню они танцевали на одной из вечеринок во времена полицейской академии, когда они были немного ближе, чем заклятые враги.
— Я рада, что ты ушла от Альберто. Живой, — внезапно честно признаётся Алисия во время одного из допросов. Она расслабленно сидит на своём стуле, покачиваясь на нём и наблюдая, как Томайо нервно пялится в их сторону. — Но Профессор… Дорогая, у тебя явные проблемы с выбором партнёров, тебе не говорили?
— Может быть, я просто не умею выбирать мужчин, — пожимает плечами Мурильо, уставшая от разговоров про собственную личную жизнь.
— Да, — резво соглашается Алисия. — Самое время переходить на женщин, — и улыбается, будто не сбросила только что бомбу на Хиросиму.
— Ты когда-нибудь думала об этом? — Эта беседа становится немного интересней, и Ракель становится более заинтересованной, задавая этот вопрос. Когда инспектор перед ней вопросительно поднимает бровь, поясняет: — Ну, поменять сторону.
— Иногда, — увиливает от ответа плутовка, но её улыбка неожиданно тёплая, немного застенчивая.
Ударьте меня, если это флирт, думает Ракель, но Алисия перебивает её мысли. — Но на твоём месте я бы не хотела оказаться. Ты даже сторону не можешь поменять без проблем, Ракель.
— Проблемы преследуют меня повсюду, — вздыхает Лиссабон, оглядывая соперницу и заостряя внимание на деталях, словно отпечатывает её образ в памяти.
— Сейчас я — твоя основная проблема, — Алисия улыбается. Снова. — Что будешь делать? Как обычно убегать от проблем?
— Думаю, что пора посмотреть проблеме прямо в глаза, — выдаёт Ракель и, кладя руки на стол между ними, приближает своё лицо к лицу рыжей. Та даже не дрогнула, и это грабительнице не понравилось. Она бы многое отдала, чтобы выбить из Алисии эмоции.
Вскоре ей удаётся поддеть надменную оболочку бывшей напарницы и увидеть её воочию. Женщина вдруг доверяет ей свою потерю. Её муж мёртв, её малыш — единственное напоминание, а она так чертовски не готова к материнству, и —
О Боже — она даже пол ребёнка не знает. Единственное, что она знает — работа отрезвляет, помогает справиться с дурными мыслями. Алисия смаргивает слёзы, а Ракель тянется к её руке и держит несколько секунд в своей, пока инспектор позволяет ей этот короткий нежный жест.
Её кожа гораздо теплее, чем её сердце, чем её красивые злые глаза. Когда она прикасается к ней кожа к коже, через неё проходит электрический разряд. Она вздрагивает и чувствует, что Алисия дрожит вместе с ней.
Она думает обо всех этих моментах единения и разногласий, когда Серхио твердит, что надо встретить Алисию, отдать ей поддельные документы и убедиться, что всё идёт как надо. У неё кружится голова от воспоминаний и от осознания упущенных возможностей; они всё ещё далеки даже до друзей, но это не мешает её сердцу пропускать удары и больно врезаться в рёбра.
Немного дольше обычного Ракель выбирает оттенок помады на губы, немного громче обычного просит Серхио поторопиться, немного чаще обычного смотрит на часы, ожидая встречи на
другой стороне. Иронично.
Алисия выглядит великолепно, когда вылезает из машины и идёт навстречу к ним. Никто из группы даже шелохнуться не смеет, а Ракель забывает проверить, как там Рио, потому что не может оторвать взгляд от рыжей бестии.
Серхио непринуждённо обнимает Алисию, словно они старые друзья, которые читают друг друга как открытые книги, а Ракель не может успокоиться, вытирая вспотевшие ладони о мягкую ткань. Ей тоже хочется обнять Алисию, исправить то недоразумение, которое никогда не позволяло им приблизиться друг к другу, но она едва может дышать в её присутствии.
Алисия внимательно, даже настороженно смотрит в её сторону, когда Профессор отпускает её из своих рук.
Эти двое быстро спелись — да, она немного завидует и даже ревнует, но неизвестно, к кому больше.
Рыжая подходит ближе.
Боже, обними меня.
Она смотрит в упор, не отводит взгляд. Ракель смущённо улыбается, словно дурочка. Она правда рада её видеть.
Просто прикоснись ко мне.
И она касается. Протягивает свою руку, и Ракель повторяет за ней, а затем — они уже разделяют рукопожатие, молча изучая друг друга, запоминая, боясь разорвать связь, которую обе чувствуют уже так долго.
Не уходи. Останься.
Когда Алисия разрывает контакт — убирает руку, отводит взгляд, — Ракель нутром чувствует потерю. Словно она отпускает кого-то очень важного, близкого, кто всегда был рядом с ней, а если не был — жил в сердце. Это физически больно, и ей приходится приложить усилия, чтобы не заплакать в этот момент.
Серхио вежливо и тихо прощается с рыжей, провожая её до машины, ведя себя по-джентльменски, очень галантно, пока Мурильо не может пошевелиться. Она остаётся стоять на месте, чтобы не кинуться к машине и не умолять Алисию остаться.
Сьерра смотрит на неё перед тем, как нажать педаль газа и уехать восвояси. Долгий взгляд, который говорит о многом и ни о чём сразу. Как и их сумбурные отношения — слишком много всего и безумно мало остального.
Прощай.
Ракель надеется, что Алисия прочтёт это по губам, но она мгновенно отворачивается. Тоже не хочет прощаться. Ей было сложно признаваться в привязанности, но чувствовать это, обрывать это — ещё сложнее.
Но если это так важно,
им обязательно нужно встретиться снова.
