Вспомнить былые навыки

— Знаешь, я ожидал от тебя фраз в духе «Добро пожаловать в мой склеп» или что-то про обитель зла, — подметил Дима, как только оказался в прихожей квартиры Валика. Тот лишь усмехнулся, включая свет и снимая кожаную куртку. — Сам решишь, достойно ли это «обители злодея».       Согласиться остаться на ночлег у Вали было довольно непривычным решением для него. Но с другой стороны, возвращаться домой, где во время очередной попытки уснуть из ниоткуда появится тревога за всё и вся, точно не хотелось. А в присутствии Калигари Дима ощущал невообразимое спокойствие. Даже с семьёй и в отношениях с Лилей он не чувствовал себя так, и это несколько настораживало. Они ведь знакомы сравнительно мало, хоть и неплохо поддерживают связь помимо работы и расследований очередного петербуржского феномена. Но то, что происходит сейчас, на удивление, нравится Дубину.       Повесив пальто на вешалку, он прошёл в просторную гостиную. Оформлена она в духе Калигари: панорамные окна, синие стены с обилием картин-миниатюр в рамках, мебель в готическом стиле, камин (или его имитация), над которым висело несколько козлиных черепов. Жутковато, но в целом, ожидаемо. И даже в такой обстановке был свой необычный уют. Кухню и гостиную разделяла широкая арка, а справа от камина — дверь с постером, что, очевидно, вела в комнату хозяина квартиры. Из кухни выглянул чёрный кот с большими жёлтыми глазами. Калигари с улыбкой погладил его, и питомец запрыгнул на одно из кресел с высокой спинкой. — Это Сэйлем, — представил его парень. — Рад знакомству, Сэйлем. Он даёт себя гладить? — Гостям, к сожалению, нет, но… — он не успел договорить, как Сэйлем покинул кресло, потёрся о ноги гостя и тут же вернулся на исходную. Валентин удивлённо выгнул бровь, но не стал акцентировать внимание на этой сцене. — Может чай или кофе? — предложил он, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. — Кофе мы уже пили, да и не стоит пить его на ночь, — пожал плечами Дубин. — А от чая, пожалуй, не откажусь. — В случае чего есть и что-то покрепче, — тихо засмеялся Гашпаров, но Дима лишь отрицательно покачал головой. — Завтра ведь на работу. — В таком случае, не стоит тебе засыпать в этой рубашке. Можешь зайти в мою комнату и выбрать, во что переодеться. — Нет, Валь, не… — но Валя уже открыл дверь и еле ощутимо, без лишнего давления подтолкнул полицейского в свою комнату, а сам свернул на кухню.       Дима осмотрелся. По сравнению с гостиной комната Калигари выглядела не так вызывающе. Стена, у которой стояла кровать, была украшена серыми фотообоями с неоновыми шестиугольниками, остальные же были просто серыми, увешанными плакатами, постерами и фотографиями. В углу стояла скрипка, что немало удивило гостя. Мебель спальни выполнена уже под более современный лад. Напротив кровати стоял массивный деревянный шкаф. Открыв его,       Дубин заметил, что все вещи были аккуратно сложены и вывешены. На одной из полок находились свитера, но один из них занимал часть свободной полки. Пожав плечами, парень достал спортивные штаны и серую футболку, что всё же была великовата. Примерив всё это на себя, он выглянул в гостиную, где Гашпаров уже хлопотал у кофейного столика. — Зелёный? Я же угадал с предпочтениями? — спросил он, расставляя чашки. Оглянувшись, Валя несколько секунд рассматривал гостя в своих вещах, но тут же мысленно встряхнул себя. — Да, всё верно, — Дима невольно улыбнулся, поправляя очки. — Не знал, что ты играешь на скрипке. — Когда-то играл, — отмахнулся Калигари, взяв свою чашку. — Сам захотел в музыкальную школу, родители позволили. Но с учителями не всегда складывались отношения. — Надеюсь, не было желания разбить её о чью-то голову? — Ну, как тебе сказать, — Валентин засмеялся. — Разбить может и нет, но применить скрипку как лук… — Необычно. Крайне, — хохотнул Дубин. — Не хочешь сейчас что-то сыграть? — Сыграть? Я… — парень замялся, поставив чашку на стол. — Я не уверен. Давно уже этого не делал. — Уверен, всё выйдет, как нужно. — Ну, хорошо. Можно попытаться.       Поднявшись из-за стола, Калигари удалился в комнату. Взял скрипку, как следует, настроил её и протёр канифолью смычок. После всех «проверок» Валик вышел обратно к Диме и стал играть «Мелодию» из «Воспоминания о дорогом месте» Чайковского. Часть программы выпускного класса и некогда ночной кошмар юного Гашпарова. Но вопреки неприязни к преподавательнице на последнем году обучения, ему не разонравилось это звучание. Пока Дима слушал, его взгляд был зациклен на Валентине. На том, с какой плавностью в его руках движется смычок и насколько сосредоточен взгляд. В голову полицейского пришла мысль и себе вспомнить былые навыки. Он тут же достал из оставленного у стола портфеля папку листов и карандаш, которые всегда носил на случай необходимости сделать фоторобот по описанию. Но сейчас они предназначались для более важной цели. Важной для Дубина.       Пока карандаш старательно выводил на бумаге размытые штрихи, что постепенно превращались в черты лица Калигари, сам Валентин не прекращал играть, но уже нечто иное. Дима узнал песню, что иногда включалась в «Райдо». «Drive» финской группы «Apocalyptica». Не то, чтобы он был ярым поклонником классики, и скрипки в частности, но песня была динамичной и оправдывала своё название. А контраст звучания первой и второй мелодии в действительности отражал то, каким видят Гашпарова окружающие. Портрет становился всё яснее и чётче. Валик продолжал играть ещё несколько незнакомых мелодий, но в какой-то момент остановился. — Впечатляет, — только и смог ответить полицейский, зачарованно глядя на него. — Ты очень талантливый музыкант. — Да брось, — смутился Калигари. — Всего лишь сыграл то, что было до дыр заучено и не без ошибок. Что это у тебя? — он покосился на лист, что держал Дима. Будучи сосредоточенным на игре, он не замечал ничего вокруг. — Решил и для себя вспомнить былое умение. Я давно не рисовал, как следует, лишь фотороботы… — Можно посмотреть? — ненавязчиво попросил Валентин, присев рядом. Дубин тут же передал ему лист, поправляя очки. Внимательно рассматривая рисунок, юноша сперва удивлённо приподнял бровь, после широко улыбнулся. — И это ты называешь «давно не рисовал»? Дмитрий, это… потрясающе! — воскликнул Валик, не отрывая взгляд от листа. — Что ж… Рад, что тебе нравится, — Дима смущённо улыбнулся. — Можешь оставить его, если хочешь. — Правда? — глаза Гашпарова по-детски загорелись, а на лице появилась счастливая улыбка. — Спасибо. Меня никто не рисовал прежде, и это… чертовски приятно.       Он перевёл взгляд на гостя, что в свою очередь внимательно рассматривал его. Не впервые они сидели рядом, но настолько близко… Дубин не единожды подмечал для себя, что Валентин симпатичный парень, но сейчас он будто смотрел на него по-новому. Должен ли он вообще так смотреть на парней и на Калигари в частности? В голове было слишком много вопросов, но вопреки им, юноша мог описать происходящее так, как это сделал Валя. Чертовски приятно… Будто уловив то же ощущение, Валик положил руку сперва рядом с рукой Димы, а после накрыл его ладонь своей. Ненавязчивое движение, что, кажется, не спугнуло его гостя. Это уже успех.       Сэйлем одним глазом посматривал на них с кресла, не подавая голоса. Парни какое-то время молча рассматривали друг друга, но на миг обоих будто прошибло током. — Тебе завтра на работу, — озвучил мысль Димы Калигари. — Я постелю тебе здесь, но в случае чего можешь перебраться ко мне в комнату. — Если честно, пока не очень хочется спать. Но тебе же тоже, разве нет? — Выходной, — Гашпаров пожал плечами. — Но в этом случае могу ещё что-то сыграть тебе. — Можешь и просто остаться, — Дубин испугался своих же слов и тут же хотел поправиться, но Валентин лишь тепло улыбнулся и ответил: — Как скажешь.       Чай остался недопитым в этот вечер. Дима в определённый момент даже не заметил, как сонно склонил голову на плечо Вале, как переплелись их пальцы. Валик же замечал всё. И с пониманием и не свойственной прежде нежностью смотрел на него.