Тёмный поток

Я вспомнила имя этого скелета, но пока ничего больше. И то, каким образом вернулось это воспоминание, ужасно смущало, я в тот момент даже порадовалась, что все тело болело, не давая в полной мере ощутить весь спектр эмоций. Он вернул мою душу на положенное ей место, справедливо решив, что с меня пока хватит. Слава вселенной, хотя бы она перестала болеть. Когда я все же немного успокоилась, то начала оглядывать окружение, отвлекая себя от тревожных мыслей. Ведь когда ты просыпаешься без памяти - это действительно страшно... Глубокое небо было насыщено звёздами, и я сразу отметила, насколько здесь было красиво. Бесчисленное количество точек и размытых пятен создавали в небесном куполе потрясающее полотно самой красивой картины ночного неба, какую только можно вообразить. Место казалось знакомым и даже родным. Как и существо рядом со мной. Я определенно хочу вспомнить о нем больше. Борясь с холодом, который беспринципно пересчитывал все мои кости, я с любопытством перевела взгляд на сидевшего рядом Эррора. Всматриваясь в его черты и открывая его заново. Необыкновенные разномастные глаза, глубокие и насыщенные контрастные синие полосы и веснушки на черных щеках и скулах, рот, раскрытый в какой-то блаженной улыбке с ровными рядами зубов, казавшимися созданными из золота. Такой потрясающий. — Замёрзла? — Эррор мягко обхватил мои озябшие пальцы своими, проверяя температуру. Его голос, глубокий, низкий и немного хриплый... Я ведь точно слышала его много раз. Хотелось сесть, но едва я попыталась, как снова стало больно: где-то в ребрах, как будто половину из них сломало, а ещё за спиной - фантомные крылья моего второго облика возможно были истерзаны нечеловеческой силой. Я поморщилась и сдавленно пискнула, согнув от сильных чувств ноги в коленях и извернув дугой хвост, падая обратно на прохладную поверхность земли. Скелет тихо ругнулся, и не дожидаясь, пока цветные пятна и искры в моих глазах дадут мне что либо видеть, подхватил меня под спиной и коленями, резко поднимая на руки. Хватаясь за него, как утопающий за последнюю соломинку, я доверчиво вжалась носом в воротник его полураспахнутого пальто и свитера, опаляя мужскую шею сбивчивым дыханием. Пахло сладким приятным ароматом, возрождающим теплые следы воспоминаний. Что-то связанное с домом, вечером и диваном, и это заметно уняло ощущаемую боль, дав краткую, но так необходимую передышку. Он перенес меня к краю иссиня-черного леса, у которого был разведен аккуратный костер, окружённый камнями примерно одинаковой величины и сел поближе к огню, опустив меня на свои разведённые в позе лотоса ноги. Так, окружённая со всех сторон теплом, я сидела не шелохнувшись, боясь неловким движением опять вызвать режущие словно ножом ощущения. Как странно. Моя одежда чистая, а ран на теле нет, но откуда тогда эта боль? Меня переодевали? Дрожащей рукой я скользнула под свою рубашку, с опаской прощупывая собственные ребра, боясь, что найду там пугающих размеров дыру. Но ничего не было. Лишь гладкая кожа и еле заметно проступающие сквозь нее кости. Эррор, проследив за моими неуверенными движениями и нахмуренным лицом, приложил поверх моей руки свою разноцветную ладонь: — Здесь болит? Я неуверенно пожала плечами, снова ощутив болезненный укол там, где были наши руки. Чернокостный вынул мою ладонь из под одежды и запустил туда свою, уверенными движениями ощупывая каждый изгиб ребер, а второй рукой все ещё держа меня за спиной. Он сосредоточенно надавливал пальцами на кости, и я с удивлением отметила, что там, где ничего не болело, проходят горячие волны, приносящие немного смятения и удовольствия. Но стоило ему найти то самое место, как я буквально взвилась и зашипела от боли, рефлекторно хватаясь за его запястье. — Тссс, тише, тише, Аквила. Вот здесь. Ребра сломаны. Я думал, что всё зарастил, но похоже придется ещё повозиться, — он вынул руку и провел ей по синим полосам на лице, оттягивая от них темные линии нитей, тут же спутавшиеся на кончиках его пальцев, и добавил, — не бойся и не шевелись. Распрямив жёлтые кончики пальцев, он направил нити ко мне. Они мягкими шелковистыми волокнами прошли сквозь ткань и через кожу, не причиняя боли, будто были ненастоящими. По ним струилась магия, перетекая тягучими каплями и бликами, являя собой невероятное зрелище, вызывающее вместе с тем опасения. Всё происходящее казалось каким-то очень странным сном. Снова резкая боль, застала меня врасплох, вырвав резкий вскрик и отчаянное инстинктивное желание вырваться. Но Эррор держал очень крепко, уговоривал, продолжая запускать в меня магию и уверяя, что почти закончил. И хотя боль стала заметно слабеть, я всё равно что-то бормотала, почти бессвязное и бессильное, изредка дергаясь, порывисто цепляясь за одежду Эррора, сминая ее своими пальцами. Зажмуриваюсь, опустошенно облокачиваясь на скелета, устало выдыхая. Сил практически не осталось. Что же такого произошло, что меня теперь собирали по частям, как разбитое зеркало? В голове была мешанина из обрывков мыслей, секундные вспышки воспоминаний, проносящихся неразличимыми картинками, смешанные чувства и неоформленные эмоции. А потом... Моих губ мягко коснулись, в почти невесомом, ничего не требующем поцелуе. Словно успокаивая, вкладывая в него чувства очень скучавшего существа, но боящегося навредить или напугать. Это было так знакомо мне. И так желанно. Я поняла, что каждая клеточка моего тела и душа помнила его. Верила ему. И очень ждала... Я ответила на поцелуй, позволяя большее, опуская незримый барьер и принимая факт того, что Эррор был самой важной частью моего существования раньше. Сидя в его руках у огня, я медленно оттаивала от забвения, память, казалось, идёт на его зов, вернув несколько эпизодов ярким заревом, будто зарницы далёкой ночной грозы осветили темные спящие луга. Вечера с ним у телевизора... Спальный мешок с кучей теплых одеял... Кусочки шоколада... Лакрица, такая же черная, как ладони Эррора... Он, убрав свои нити, бережно водил свободной рукой по моей шее, углубляя поцелуй, пуская в ход свои языки, действовавшие, тем не менее, нежно и ласково, проводя по нёбу, вызывая приятное щекочущее чувство, и оплетая мой собственный язык, словно в объятиях. Я мягко касалась его черной щеки рукой, нащупывая едва уловимые неровности на стыке костей черепа, опускаясь чуть ниже и обводя остистые отростки шейных позвонков согревшимися пальцами. Хвост, живя будто своей жизнью, мягко обернулся вокруг позвоночника, слабо сжимая и прося прижаться ещё немного ближе... Мы целовались долго, нежно, до трепета за грудной клеткой, проходившего приятной щекоткой до самого моего хвоста и ног, иногда останавливаясь, чтобы надолго утонуть в глазах друг друга, безмолвно дышать одним согретым огнем воздухом на двоих, а затем продолжать... В эту ночь мы не говорили. На мой взгляд, никакими словами было не описать те эмоции, что мы испытывали, да и не нужны они были. Я почувствовала, что мы с ним одни во вселенной, и никто больше мне не был нужен. Эррор вносил какое-то чувство завершенности в сумятицу собственных мыслей. И его действия вернули некоторые эпизоды утерянных воспоминаний, а значит и остальные рано или поздно вернутся. Интуиция буквально кричала о том, что этому скелету без колебаний можно доверить и свою жизнь, и всю себя. С этими мыслями я постепенно погрузилась в сон, теплый и спокойный, без сновидений, но даже без них ощутимо долгий и крепкий. Так спишь, когда устаешь безмерно, но на душе при этом царит покой, оставляя в подсознании крепкий остов под названием "всё будет хорошо". В этот раз пробуждение кардинально отличалось от предыдущего. Исчезли какие либо болевые ощущения, оставив, наконец, мое измученное тело в покое. Ощущалось тепло во всем моем существе, такое уютное и приятное, и лежать было удобно и так сладко, что не хочется менять положения. И было бы здорово - уснуть снова, чтобы позволить этой бесподобной неге накрыть меня с головой. Минувшие события прошлой ночи (а прошлой ли? сколько я проспала, сложно понять...) вспугивали по спине маленькие теплые мурашки. Но желание снова погрузиться в глубокую летаргию было обстоятельством непреодолимой силы, и что-то сонно пробубнив, я спрятала нос, который холодило каким-то порывом воздуха, в нечто теплое, напоминающее одеяло. Но заснуть мне не дали, насильно приподнимая и внезапно вливая в рот что-то почти горячее. От неожиданности я закашлялась, с трудом разлепляя глаза и намереваясь отбиться от того, кто это сделал. — Спокойно, Аквила. Давай, пей, тебе это нужно, — строгий голос поумерил пыл, и я наконец сфокусировала заспанный взгляд на Эрроре, который держал у моих губ чашку с чем-то по запаху идентифицированным как травяной чай. И тут же я поняла, что пить хочу люто. Обхватив кружку двумя руками, попутно касаясь пальцев скелета, продолжавшего ее держать, я залпом опустошила ее всю, небрежно пустив несколько капель из уголка губ за шиворот рубашки. — Вот умница, — Эррор убрал в сторону чашку и, приподняв мое лицо за подбородок, мягко стер капельки чая большим пальцем, со спокойной улыбкой всматриваясь в мои сонно щурящиеся глаза. К слову, я вдруг поняла, что мы больше не у леса а... дома? Вот спальный мешок, тот самый, из воспоминаний, я сейчас сижу в нём и .. комната, в которой я жила. Я в волнении огляделась и потерла руками лицо, пытаясь взбодриться, тут же довольно поспешно выбираясь из своего "гнезда", чтобы встать. И едва приняв вертикальное положение, в глазах начало стремительно темнеть, а тело покачнулось, в поисках опоры. — Черт, куда же ты так резко, дурёха, тебе ещё нельзя, — меня тут же подхватили крепкие костяные руки. Эррор недовольно что-то ворчал, по-моему даже ругательства, но держал меня при всём этом очень бережно, обняв за талию и прижимая к своему боку. Спустя несколько долгих мгновений вместо вязкой темноты и ярких кругов перед глазами появилось нормальное изображение обеспокоенного скелета, сверлившего меня желтыми, немного сердитыми огоньками зрачков. — П... Прости, Эррор. Мы дома? А... Сколько же я спала? — я виновато улыбнулась, увереннее выправив осанку, показывая, что уже крепко стою на своих двоих и меня можно отпустить. — Два дня, восемь часов и тридцать две минуты, — отчеканил мужчина, вызвав во мне стремительное ощущение дежавю. Знаете это чувство? Будто вас в прошлое отбрасывает, показывая с точностью, что было и будет. И эти два слова: душа Эррора. Я вспомнила наше странное знакомство, положившее начало череде судьбоносных событий для нас обоих, которые привели нас в этот чудесный момент настоящего. — Эррор... Твоя душа. Я вспомнила это! В ту ночь ты тоже забрал меня, — я положила ладонь на грудь скелете, за которой ощутимо билась его излеченная энергия жизни. Улыбка расцвела на моем лице. Воспоминания наконец-то возвращались ко мне, медленно складывая прошлое из разбитого пазла в цельную картинку. И хотя многие детали всё ещё ускользали, была понятна суть первых воспоминаний, и меня этот расклад пока более чем устраивал. — Как ты себя чувствуешь? — Эррор решил уточнить первостепенный вопрос. Ещё бы, я была в отключке так долго... Но... Все мои раны исчезли. Не болели ни крылья, ни ребра, ни душа. Всё вернулось на круги своя... Почти всё... Тишину разрезал протяжный звук урчания моего живота, привлекая внимание нас обоих к занятному призыву моего тела. — Эмм... Чувствую себя... голодной? — сколняю голову вбок, задавая этот полувопрос. — Хех, отлично, мелочь. Память возвращается... Пойдем есть тогда, — Эррор повернулся боком, пропуская меня вперёд. Мол, давай, вспоминай сама, как тут и что. Предвкушая еду, я уже более оживлённо махнула хвостом, немного задев руку скелета, и пошла в соседнюю комнату, прислушиваясь к собственному телу и ещё не совсем ему доверяя. Но мой организм, похоже, больше не собирался меня подводить: всё было полностью здоровым, и без магии одного темпераментного костяного монстра явно не обошлось. В комнате был тот самый диван, на котором обнаружился пушистый спящий зверёк. Кошка... Ещё один момент из памяти! И следом эпизод о вечере, когда я ела здесь любимые бутерброды с форелью. И это заставило меня немного смутиться и занервничать... В этот раз в качестве еды предлагался суп. Слава вселенной, не придется отчаянно краснеть... Хотя, кажется, я уже достаточно растерянно выгляжу. Следом зашёл Эррор и непринужденно сел на диване, закидывая ногу на ногу и включая телевизор. Мой взгляд зацепился за его трехцветные руки, задерживаясь на кончиках пальцев. Вот черт! Скелет поймал мой взгляд и с небольшой издёвкой в голосе ухмыльнулся: — Извини, малыш, рыбки у меня нет, — нахальный смешок. Вот ты язва, Эррор! Стоило только более менее придти в себя, а тут такая информация в мозгу всплыла. К слову, почему-то почти всё мое прошлое выныривало в памяти с какой либо подачи этого черно-красного скелета... Я спешно села подальше от него, утыкаясь в тарелку с картофельным супом и фрикадельками, полностью концентрируясь на поглощении пищи и мельком поглядывая на происходящее на экране. В былое время наша с ним игра не казалась мне чем-то вопиющим или переходящим черту, но теперь... Теперь, ни в чем ещё я не была так уверена как в том, что мы с ним давно перестали ходить по краю, без оглядки спрыгнув в бушующий поток обоюдных чувств. И как сделать ещё один шаг навстречу было совершенно непонятно мне, но, судя по всему, он это знал наверняка. Знал и терпеливо ждал, пока я смогу полностью восстановиться. И если с физическим аспектом больше проблем не было, то ментальное восстановление требовало чуть больше времени. И в целом с этим явно было куда больше проблем, в чем я убедилась позднее. Я задумчиво отставила быстро опустевшую тарелку на тумбочку и невидящим взглядом вперилась в телевизор, уже совершенно не наблюдая за происходящим там, но углубившись в раскладывание событий по полочкам. Я - создатель душ. Эррор забрал меня, после того, как я исцелила его. Мы жили здесь вдвоем. Ну, плюс пушистая кошка, разумеется. Что было до этого? Как я попала в этот мир из своего и почему? И что такого произошло после, что я чуть не погибла? Что-то совершенно точно ускользало от меня... Запустив пальцы в волосы, я с силой зажмурилась, пытаясь вспомнить. Сначала в голове всплыл образ родного мне мира, полного просторных песков и горячего солнца и ветра. И мои полёты там. Почти ежедневные, любимые мной полёты, от которых захватывает дух и приятно сосет под ложечкой, стоило лишь расправить полнящиеся силой крылья. Затем, образ... Образ черного скелета, руководящего смертельным оркестром нитей, которые разбирали мир по кусочкам, раскалывая его в бесконечно рваный витраж... Эррор уничтожил мой мир?? Сомнений быть не могло, это точно был он... Отчего-то мне вдруг показалось, что это какая-то злая шутка. Тут явно не хватало деталей. Но по оставшимся со мной воспоминаниям конкретно на данный момент выходило, что этот разрушитель вселенных - неискоренимое зло... И это до абсурда не соотносилось с моими к нему чувствами. Чувствами, которые напрочь лишали рассудка и были нужны мне, как собственные крылья... Перед лицом вдруг пролетела несколько раз костяная трёхцветная ладонь, привлекая внимание к ее обладателю. — Ты чего зависла, Аквила? Всё нормально? — я перевела осторожный взгляд на скелета, внимательнее рассматривая, казалось, знакомые черты, но теперь ища в них подвох. А он, почуяв неладное, весь напрягся, словно пружина, с лёгким прищуром цепко всматриваясь в ответ, напомнив мне хищника, который смотрит на добычу. Это сравнение пришлось некстати: сердце похолодело в испуге, ухнув вниз и вернувшись обратно. Нет, не может же быть такого! Ведь не может? Я не понимаю, почему меня тянет к нему с такой почти животной силой, и в то же время я помню о нём столь ужасные вещи, как уничтожение целого мира... На моем лице, вероятно, отразилось разочарование и страх, поскольку выражение лица Эррора теперь выдавало виноватый вид, лишь подливая масло в огонь сомнений. Рассудив, что не вынесу на сегодня каких либо разговоров, я буквально убежала в свою комнату, слыша, как в спину мне доносится просьба остановиться и покрепче закрыла дверь на старую щеколду, которой давно никто не пользовался. Я беспомощно сползла по стене вниз, отчаянно жмуря глаза, пытаясь вспомнить, что было потом, но память больше не желала возвращаться. Ни одного нового воспоминания не появилось... Ни сегодня, ни в последующие долгие дни. Я словно закрылась от него, принимая лишь еду и не выходя из комнаты без лишней надобности. Черный скелет злился, и это пугало меня, заставив спрятаться от него, начать избегать, не подпуская близко, вновь выстроив незримый барьер. Хотя всё во мне просто кричало, что я делаю что-то неправильно, что совершаю ошибку. Мне отчаянно не хватало утраченных воспоминаний... И всё бы провалилось пропадом, если бы в один из дней к нам не пришел гость...