Список желаний

Новый год. О, Истина. Энви ненавидит Новый год. Какой смысл устраивать пышный праздник из-за смены календаря? А ещё роскошный бал-маскарад, который ежегодно устраивает Фюрер. И попытки убийства Бредли, конечно, включены в программу. Энви лениво скользит взглядом по бальному залу, наушник транслирует тихий разговор общей линии: — Ласт, четыре часа, сине-чёрная маска. — Вижу. — Только четвёртый за час, какие-то они вялые сегодня. — Ага, в прошлом году веселее было. О, Прайд, к тебе направляется сочная красотка. — Твою мать. Энви ищет взглядом золотую косу. Она скользит в толпе змеёй, ловко ускользая от преследовательницы. – Мисс, могу ли я пригласить вас на танец? Энви с трудом сдерживает свои рефлексы, чтобы не вырубить этого идиота, в который раз за эти гребаные сутки проклиная своё андрогинное телосложение, которое позволило Ласт впихнуть его в женский наряд. Энви стиснув зубы, (Истина благослови Ала, за идею цельной маски) вежливо отшивает. Но мужчина настойчив. – Принцесса в беде, – Грид мерзко хихикает и давится шампанским, Гнев фыркает от смеха. – О, а вот и принц, правда без коня, – добивает Гнев. Ласт присоединяется к веселью сдержанным смехом. Прайд выныривает из толпы прямо за спиной прилипалы. – Простите, но Мисс обещала мне танец. Мужчина вздрагивает от неожиданности и быстро поворачивается. Красно-золотая маска не прибавляет ему спокойствия. Мужчина спешно извиняется и сваливает. – Вы обещали мне танец, Мисс, –насмешливо тянет Эд. – Твою мать, – потрясённо произносит Энви, но соглашается. В наушнике приглушённо матерится Гнев, чуть не выпав из ниши. Музыканты играют вальс, пары кружатся вокруг в слаженном узоре танца. Энви поднимает взгляд и натыкается на расплавленное золото, чуть не сбившись с ритма, щёки вспыхивают от такого пристального внимания. Прайд умело кружит их полностью вливаясь в ритм, Энви следует за ним, так же как и в жизни. От ладони на талии бросает в жар, простые движения вводят в некий транс, а потом музыка вдруг останавливается, и шум возвращается в виде оглушительных аплодисментов. Энви удивлённо моргает и оглядывается, вокруг них пустое пространство. В какой момент они оказались в центре внимания? Энви берёт себя в руки и тут же сбивается, Прайд целует тыльную сторону ладони. – Это был прекрасный танец, Мисс, благодарю вас. Энви на автомате делает реверанс как учила Ласт, и толпа взрывается новой волной аплодисментов. – Вот вы ребята отожгли, – присвистывает Грид. – Великолепный танец, – добавляет Ласт. – Ребят, я всё заснял, – радостно сообщает Линг. – Я куплю твою любимую твою вкусняшку и сожру у тебя на глазах, – шипит Эд. Линг сдавленно бормочет извинения. Все хихикают и стихают, возвращаясь на свои места. Гнев подтрунивает над братом. Везучий ублюдок, сидит в нише на балконе и в ус не дует. — Пока всё тихо, — чуть запинаясь, тихо говорит Прайд, — может обойдётся в этом году? — Не каркай, а то будет как позапрошлом. Эд раздражённо фыркает, но затыкается. Ласт возвращается, и Прайд тут же растворяется в толпе, возвращаясь на свой пост. Это даёт Энви возможность перевести дух и привести себя в порядок. Бал закончится не скоро, и им нужны способности каждого члена группы, чтобы исключить возможность убийства фюрера в эту чудесную ночь. Следующий час проходит спокойно. Фюрер произносит торжественную речь и объявляет бал-маскарад закрытым. Грид тихо вырубает придурка в тени за колонной. Гнев проверяет маршрут на наличие неприятностей. Охрана образует кольцо вокруг Бредли и его семьи. Селим цепляется за Энви; тот только вздыхает и берёт мелкого за руку.

***

Возвращение в особняк проходит без эксцессов. Энви снимает фарфоровую маску, отшвыривая её. Она летит через всю комнату врезается в картонную коробку и приземляется на кровать. Зависть тихо подходит к ней. Когда он уходил из комнаты, коробки не было. Энви медлит, но всё же снимает пышный бант и открывает коробку чтобы тут же захлопнуть её со сдавленным смущённым визгом. Щёки ошпаривает кипятком, сердце грозит вот-вот выскочить из груди. Энви носится по комнате в приступе паники, запутавшись в платье, спотыкается о незаконченный протез и со всего размаху врезается в кровать. Коробка падает, на колени приземляется плюшевый зеленый дракон. Он весело скалится зубастой ухмылкой. Энви двадцать три, он работает на самой запарной и высокооплачиваемой работе, у него своя мастерская, страсть к механике и одному упрямому коллеге. Энви жаден, он всеми доступными средствами получает, то что хочет. Эта плюшевая прелесть попала в «список желаний Энви Сальери» полгода назад, но у него были надоедливые друзья-коллеги, которые точно бы не оставили его в покое, появись дракончик у мастера автомейла. Энви осторожно берёт в руки плюшевую прелесть, будто она его укусит. Но ничего не происходит. Мир стоит на месте, за окном пускают фейерверки в честь Нового года, а дракончик по-прежнему скалится зубастой улыбкой. От смущения горят даже уши. Энви обнимает игрушку, сворачиваясь калачиком. Нога пульсирует от боли, взгляд спотыкается об протез. В мозг стучится здравая мысль с очень громким вопросом: «КТО ДАРИТЕЛЬ?» Энви прищуривается, впиваясь взглядом в протез. В голове формируется план-провокация, с неясными последствиями. Зависть с трудом вылазит из платья, костеря Ласт на все лады. Переодевается в пижаму, собирается с духом, берёт дракончика и выскальзывает за дверь, проходит к концу коридора и тихо стучит. Эд открывает спустя мгновение. Энви на миг забывает как дышать — Прайд снял только верхнюю часть костюма. В обтягивающих брюках и с распущенными волосами он был бесподобно прекрасен. Энви сглатывает вязкую слюну. Эд приглашает в комнату. — Ты что-то хотел? — Эд убирает свою маску в верхний ящик стола. Энви кивает. — Да. Хотел сказать спасибо, — он достаёт игрушку из-за спины и прижимает к себе. Щёки Прайда вспыхивают румянцем. — За подарок. Эд отводит взгляд, неловко потирая шею — явный признак смущения. — И как ты догадался? — Протез, — на вопросительный взгляд Энви отвечает дерзкой усмешкой, — у меня фотографическая память, помнишь? Тот новый автомейл, над которым я работаю, он лежал на десяток сантиметров левее. По общему мнению комната Энви была той ещё свалкой всякого железа, проводов и прочей необходимой херни (Эй!) для автопротезов. Для самого мастера это был творческий беспорядок, и поскольку панические метания по комнате в приступе вдохновения были нормой, «свалка» лежала так, чтобы об неё не убился хозяин. Так что Энви никак не мог споткнуться об протез, если бы его только не тронули. — Это не доказательство. — Нет, доказательство. Если бы Грид решил бы подшутить надо мной, то протез не тронул, Ласт никогда не проходит в глубь комнаты. Остальным это нафиг не сдалось, и я уже получил все подарки. Ал для этого слишком порядочен. И ты тогда был со мной, когда я увидел эту игрушку. Эд скрещивает руки на груди, Энви с трудом удерживает свой взгляд на уровне глаз собеседника. Это была забавная картина со стороны — оба смущённые и взъерошенные, они сейчас больше всего походили на неловких подростков. — Да, великий детектив, вы правы в своих выводах, и что теперь? — Эд выдыхает через нос, смотрит с весельем и теплом в глазах. Энви собирается с духом, мягкой кошачьей походкой подходит к Прайду. Тот весь подбирается, в глазах застывает какое-то непонятное выражение. — Не надо так нервничать. Я всего лишь хотел сказать спасибо, — сердце сходит с ума от такой решительности. У Прайда в глазах пляшут черти. Пламя разгорается, плавя золото. Энви заводится под таким взглядом, голодным, диким. Жадным. Он прикасается к Эду, несмело, с хрупкой нежностью. И этого хватает, чтобы тот сорвался. В «списке желаний Энви Сальери» галочкой отмечено два пункта.