When will the dream come true

С первого дня его пребывания здесь он пытался выделиться. Бросался в бой одним из первых, оставался помогать раненым, расчищал поле. Для достижения цели приходилось терпеть постоянную боль в мышцах и таскать трупы. Таскать, складывать в кучи и предавать огню мерзкие, ледяные туши псов клана Вэнь. Быть сожженными в пламени, так похожем на горячо обожаемое солнце. Не это ли наивысшая степень снисхождения? Так, наверное, думал он и сегодня, расчищая поле после битвы. Бурлящая в груди ненависть к отцу придавала силы и мотивировала. Голова пульсировала, а в мыслях крутилось лишь два слова: работай, работай, работай! Выделись, выделись, выделись! К вечеру конечности онемели. С полудня парень таскал трупы, собирал оружие и упорно игнорировал насмешки. Пора привыкнуть, да никак. Он вытянул руки и взглянул на трясущиеся кисти. — «Завтра, вероятно, не смогу удержать даже чашу…», — подумалось ему. Тяжело вздохнув, он поднял голову и увидел Первого Нефрита клана Лань. Спасение его несчастной, утопающей в ненависти душонки прибыло. Он хорошо помнил их знакомство и вряд ли когда-нибудь забудет. Лань Сичэнь — благословение, свалившееся ему на голову в неспокойное время. Понял он это не сразу. Опасения мешали. Но разговоры с ним успокаивали, позволяли отключить бдительность на жалкие несколько минут. Рядом с ним душа находила покой. Его мягкий, бархатный голос вырывал из стремительно накрывающего срыва. Когда чувства не поддавались контролю, когда хотелось наплевать на всё и наконец увидеть на руках кровь отца, его прикосновения резко спускали на землю. Гнев утихал, позволяя трезво мыслить. Он считал его своим спасением. Ангелом хранителем. Единственным, кто достоин его доверия. Глава клана Лань улыбнулся настолько счастливо и непринуждённо, насколько возможно было в сложившейся ситуации. Мэн Яо в свою очередь поднялся к пещерам, стараясь не обращать внимания на гудящие от напряжения мышцы. — А-Яо, — мужчина поклонился. И Яо ответил тем же. Грязный, уставший, озлобленный на весь мир, но в то же время счастливый до безумия из-за долгожданной встречи с Сичэнем. Каждая секунда в обществе этого человека была драгоценной. Молодой человек слабо улыбнулся и выпрямился. — Первый господин Лань. Вы к генералу Не? — Не совсем, — коротко ответил тот и вытащил из рукава небольшой сосуд. — Тебе следует быть более осторожным, А-Яо, — он окинул взглядом руки, покрытые засохшими разводами грязи и крови, — всё же у тебя слишком нежная кожа. И А-Яо, тебе совсем необязательно обращаться ко мне столь официально, — Яо сделал вид, что не услышал последнее предложение. Мужчина вздохнул, протянул ладонь и взял его за пальцы, вытягивая руку вперёд. Первый нефрит аккуратно вложил в раскрытую ладонь лекарство и сочувствующе улыбнулся. — Господин Лань Сичэнь, — тихо начал Мэн Яо, — мне не нужны сочувствие и тем более чьи-либо подачки, — он повторил жест мужчины и поклонившись на прощание ушёл в пещеры, оставив Лань Сичэня в недоумении. Он первый раз с момента их знакомства закончил диалог таким образом. И чувствовал себя последним придурком из-за этого. Лань Сичэнь понял, что тот что-то скрывает, но снова лишь вздохнул. Лань Сичэнь не задавал и не задаёт вопросы. Лань Сичэнь не представлял и не представляет опасности… Лань Сичэнь всего лишь хотел и хочет помочь. Всего лишь переживает за него… Тяжёлые, стремительные шаги отскакивали эхом от стен убежища… Но он чуть не помешал плану… Мэн Яо резко остановился. Он сам чуть не помешал плану. Глава клана Лань не знает ничего. А вот Мэн Яо знает и помнит всё. Хранит все прожигающую ненависть глубоко внутри. Прячет от чужих глаз. Его ненависть к отцу не есть нечто доступное другим. Не есть нечто, что он может доверить старшему Ланю. Тот и так знает уже много. Но это всё же знать не должен. Это личное дело. Слишком личное дело, касающееся лишь его самого и отца. В размышлениях Мэн Яо дошёл до отведённого для отдыха места. Здесь не только отдыхали, но и ели. Все, кроме Мэн Яо. Да, раньше и он отдыхал со всеми. Пил крепкое вино, поднимая тосты за победу, ел рис и слушал всяческие истории. Но это раньше. После кто-то пустил слух о грязном происхождении Мэн Яо и тот подвергся насмешкам. Не то чтобы это слух был ложью… Мэн Яо действительно был сыном прославленной проститутки по имени Мэн Ши. Но так же сыном Цзинь Гуаншаня — главы клана Цзинь из Ланьлина. «Разве это что-то меняет?» — спрашивал себя он. Должно быть, но пока как-то незаметно. Возможно, он жил бы счастливее, если бы не родство с Цзинь Гуаншанем. Во всяком случае, оно постоянно мешало. И Мэн Яо всегда всем сердцем желал избавиться от того, что ему мешало. Перед входом в расширенную часть пещеры юноша остановился, скрываясь в тени. Голоса раздавались всё громче, пока не стало совсем ясно, что обсуждали его. Опять. — Тот парень, который расчищает поле и носит нам воду, где он? — спросил первый голос. — Мэн Яо? Тебе есть какое-то дело до сына шлюхи? — насмешливо поинтересовался второй. За ним последовало несколько одобрительных возгласов и особо высокомерных смешков. — Но он к тому же сын Цзинь Гуаншаня, главы клана Цзинь! Что он забыл среди нас? Достаточно сказать слово папочке, и он одет в золото и обвешан нефритом! — возразил первый говоривший. — Ты думаешь он сам не мечтает об этом? — подал голос ещё кто-то. — Верно-верно! Он пришёл в Ланьлин из самого Юньмэна, но его избили и спустили с лестницы! У Цзинь Гуаншаня множество незаконнорождённых детей и ни одного из них он не признал! Этот дурак только зря опозорился! — А мне даже нравится, что семя Гуаншаня смирилось и таскает нам воду! — раздался ещё один возглас. — Конечно, смирился! Держи карман шире! Он только и ждёт, когда его заметят, когда получится выделиться! Так пытается всем угодить, носится, как собачонка, высунув язык от старания. Только и ждёт, когда заслужит признание отца. Мэн Яо вдохнул, втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Стиснул кулаки, намереваясь немедленно выйти из укрытия и лишь увидеть лица тех, кто посмел говорить что-то за его спиной. Неожиданно на плечи нежно легли тяжёлые руки. Спиной Мэн Яо почувствовал крепкое телосложение Первого Нефрита клана Лань. Напряжённые мышцы под тонкой кожей мгновенно расслабились, пока мозг в бешеном темпе пытался выяснить причину столь странного поведения собственного тела. Тогда из коридора пещеры со стороны входа в освещённое пространство широкими, стремительными шагами вошёл глава клана Не, Не Минцзюэ. Его рука тяжело легла на рукоять грозной сабли Бася, чьё острое лезвие стало причиной многих смертей, а следом раздался грохочущий голос: — Вы отдыхаете, пока он расчищает поле! Вы пьёте воду, что он вам принёс, и вы теми же ртами посмели злорадствовать за его спиной? Вы вступили в ряды, чтобы истреблять псов клана Вэнь или трепать языками?! В пещере стало тихо. Все знали, что оправдания вызовут ещё больше гнева у грозного потомка мясников. Тогда тот, окинув взглядом собравшихся, холодно усмехнулся и направился к выходу. Проходя мимо Мэн Яо, он мимолетно взглянул на того и коротко бросил: — За мной. Мэн Яо, что только сейчас был готов упасть в сильные руки Лань Сичэня, встрепенулся и тихо попрощавшись с Лань Сичэнем, поспешил догонять генерала. Он обязательно подумает о произошедшем, но позже. Сейчас он, скрывая радость и предвкушение, спешил за своим господином к выходу из пещеры. Догнал Мэн Яо его уже тогда, когда тот стоял на площадке перед пещерой. Услышав шаги за спиной, Не Минцзюэ повернулся и встретил Яо одобрительным кивком. — Ты стараешься ещё сильнее, чтобы позже они не посмели судачить о тебе. Я видел тебя на поле боя, ты всегда оказываешься на передовой. После помогаешь мирным жителям и расчищаешь поле. Не думай о злых языках и продолжай в том же духе. Мэн Яо скромно улыбнулся, слушая хвалебную речь мужчины. — С теми языкотрёпами я сам разберусь. Сейчас главное усерднее закалять свои тело и дух. Ты проворно владеешь мечом, но тебе не хватает уверенности. Если прислушаешься к моему совету, то достигнешь многого. Под конец речи еле стоявший на ногах Мэн Яо с благодарностью поклонился и проговорил: — Благодарю за совет, глава клана Не. За благодарным поклоном спряталась самодовольная улыбка.