Что же в твоей душе, Драко Малфой?

Разговор с отцом никак не выходил из моей головы. Мы повстречались на осенних каникулах. Казалось бы, в доме все было по старому. Огромные серые стены, безжизненные картины, снующие повсюду домовые эльфы. Но взгляд моего отца был ужасен. Он был полон злости и презрения. К чему? Нет, даже не ко мне. К моей девушке – Гермионе Грейнжер. Я держал наши отношения в секрете от всех. Как информация достигла моего отца все еще остаётся загадкой, не имеющей вариантов ответа. Папа презерал всех, кто не являлся носителем чистой крови волшебников. А Герми именно такой и являлась. Думаю, не сложно догадаться, что разговоры за столом не несли дружелюбный характер. Он хотел нашего расстования. Давил мне на психику, как давил всегда, всю мою сознательную жизнь. Хогвартс встретил меня туманом и не предвещающим ничего хорошего разговором с Гермионой. Она стояла возле входа в школу и ждала. Ждала меня, что говорили ее грустные, смотрящие мне в душу глаза. Она улыбнулась, идя навстречу. Ветер колыхнул каштановые волосы. Она была чудо, как хороша. От этого мне захотелось рвать и метать. Как отец посмел сказать, что с ней что-то не то. Как посмел я думать, что могу сказать ей хоть слово о расставании. Нет. Я не мог. Я желаю обнять ее, прижать к себе, оставить царапины на ее бархатной коже, как делал это всегда. Мимоходом я заметил, что разбитая губа за эти каникулы почти зажила. Я ждал, когда же она подойдёт. Но она остановилась в паре метров от меня и тихо, почти не различимо сказала: – Мы расстаёмся, Малфой.