King

Суо Микото — раскалённый металл по коже и под кожей тоже, по венам, до самого сердца, пока всё нутро не выжжет и не расплавит. Именно поэтому за ним следовали. О людях говорят иногда — «он был рождён Королём» или «с золотой ложкой во рту», так вот, Микото не был: рождён он был диким зверем, скалящим свою зубастую пасть на всё и всех вокруг, а во рту у него была разного рода дрянь, начиная с какой-то сомнительной дешманской еды и заканчивая лёгкими наркотиками. Ложку потом ему все же сунули, но не золотую, а красную, раскалённую, и она практически сразу обожгла ему язык. Откладывая на полку дурацкую книжонку, принесённую Тоцукой ещё месяц назад, Суо не столько задумывался над сюжетом, как над одной фразой, едва ли ему подходящей:       «Я счастлив, что я красный! Цвет — это прикосновение глаза, слова, звучание в темноте. Тысячи лет я слушаю, как разговариваю души, и потому смею утверждать, что коснуться меня — всё равно, что коснуться ангела. Я виден везде. Жизнь начинается со мной и возвращается ко мне. Я раскрашиваю мир и говорю ему: «Будь!». И он становится моего — кровавого — цвета». В интерпретации Суо Микото звучало бы как-то так:       «Я чудовище, потому я красный. Цвет — это прикосновение глаза, слова, звучание в темноте. Десяток лет я слушаю, как разговариваю души, и потому смею утверждать, что коснуться меня — всё равно, что коснуться дьявола. Я виден везде. Жизнь заканчивается мной. Я сжигаю этот мир и говорю ему: «Ни крови, ни костей, ни пепла». И он становится моего — кровавого — цвета». Татара ругается, когда Микото говорит ему свой вариант цитаты, и осуждающе складывает на груди руки, недовольно протягивает: «Ну Коро-ооль!» — и, причитая, идёт варить ему кофе. Но разве сказал Суо хоть слово неправды в этом своём варианте? Истина, она и в Африке истина. Его называли демоном Шизуме и боялись, так почему же он должен сравнивать себя с ангелом? Он убивал людей по-разному: быстро и безболезненно сжигая или же заставляя мучиться, забивая до смерти своими кулаками или медленно натягивая на себя блестящую металлическую цепь, висящую обычно на его поясе. Вариант с цепью ему нравился больше всего. Микото вообще любил цепи: и ту, что была частью его стиля, и ту, что сжимала его собственное горло бременем силы. Иногда бывало больно и дышать не получалось, иногда он хрипел и подрывался со своей кровати посреди ночи, но что-то прекрасное в этом всё же было... Победить Короля слишком сложно, и всё же каждый из них ходил по тонкому лезвию, ведь в любой момент их сила могла выйти из-под контроля, уничтожить их самих и почти миллион человек вокруг, как доказал Кагуцу Генжи. Но люди всё равно следовали за Суо. Просто людям нравилось ощущать на себе прикосновение Дьявола.