Изана часто не спит по ночам.
Он, сонный, весь растрепанный и усталый, после целого дня беготни на свежем воздухе, сидит в свой постели и медленно моргает, наблюдая, как снежинки кружатся в спокойном танце на улице под ярким светом фонарей. Какучё никогда не мог понять, о чем думает Курокава в такие моменты и почему он сидит, а не пытается уснуть, как все в комнате. И сам по началу отворачивался, прятался с головой под одеяло и жмурился, мигом отключаясь от реальности, возвращаясь к ночным кошмарам. Правда так продолжалось не долго. Мальчишка, попробовав один раз присоединиться к Изане, стал постоянным гостем на чужой кровати в ночи. Заползал к нему со своей подушкой и радостно, но одновременно осторожно, улыбался, когда Изана лениво переводил кристально ясный взгляд, несмотря на время, на него. Какучё понятия не имел почему и зачем они смотрят в окно. У Курокавы словно был секрет, который он прятал за холодным стеклом, хранившийся на самой далекой улице, спрятанный подальше от чужих глаз, а Хитто было позволено знать о нем. И мальчишка был рад этому. Много думал, что же такого мог прятать Изана, пока липкий сон совершенно незаметно подкрадывался со спины, утягивая в мир сладких грёз. Там они вместе выстраивали целый мир под себя по грандиозному плану, пока в реальности мальчишка ронял голову на тонкое плечо родного человека, продолжавшего тихо сидеть, притаив дыхание. Курокава никогда не будил своего слугу и, почему-то, вскоре спокойно засыпал, натянув на них небольшое одеяло.***
Изана снова не спит.
С ночей, проведенных в одной кровати детского дома, прошла уж целая вечность, но все осталось почти как в те времена. Однако теперь Курокава никого к себе не подпускает и Какуче из-за привычки сидит по ночам на общем балконе, незаинтересованно разглядывая чистое небо. Он знает, ощущает затылком, что его король не спит и мечется в большой, для него одного, кровати. Он знает, но ничего не предпринимает, зажимая между губами сигарету и выглядывая на душную улицу. Изана попросит и он, словно верный пес, примчится на зов, подоткнет одеяло, да даже сказку расскажет.Только Изана не просит, продолжая молча смотреть опустевшим взглядом в грязный потолок.
Иногда Хитто слышит, как чужие кулаки бьются о тонкую стенку, как ломкие ногти, в порыве, наверное, злости, сдирают древние обои. Наверное, стоит напрячься и он услышит то, чего слышать нельзя — минутную слабость своего короля. И тогда Хитто молча уходит с балкона на кухню. Включает тусклый свет, открывает окна и смотрит на их скромный двор, где среди сотни машин красуются два одиноких байка. Улыбка, печальная, трогает совершенно невольно и парень спешит отойти к плите, чтобы приготовить какао. Обязательно сладкий и налить нужно в самую большую кружку, которая у них есть. Какучё знает, что его ночную возню прекрасно слышно, что Изана, не в силах больше смотреть в потолок, выйдет к нему на кухню и схватит эту нелепую кружку — старый подарок от верного слуги королю. Какучё знает, именно поэтому, закончив взбивать молоко, тихо уходит к себе в тесную комнату, смотреть уже в свой потолок и думать о всем и сразу ни о чем.***
У Какучё нет никого, кроме Изаны.
Хитто клюет носом, но продолжает сидеть в душной комнате, куда его все же пустили. Юноша терпит, засыпает, но тут же резко поднимает голову обратно и трет глаза, глядя на жмурящегося короля. Какучё давно потерял счет времени, а Курокава всё продолжает пытаться заснуть. Поджимая тонкие губы, Хитто оглядывается на окно, в надежде на подсказку с небес. Нет, в богов он не верил, но ради Изаны готов был поверить, лишь бы тот смог, наконец, спокойно уснуть. Крупные хлопья неспешно опускаются на серую улицу, скрывая под собой всякое убожество, мозолящее глаз. Первый снег давно стал особенным. Чем-то таким, что связало их в ту самую ночь. -Изана, давай передвинем твою кровать? — Хитто шепчет, сам почти не слышит своего голоса, лишь бы не потревожить измученного короля, но он всё равно прекрасно слышит. Курокава открывает глаза и смотрит, молча выжидая объяснений. — Просто снег пошел и, знаешь, я подумал, что мы могли бы как раньше посидеть у окна. Как тебе идея? -Да…давай. Только двигать будешь сам, — Изана поднимается, кутаясь в одеяло и забирается на стол, притягивая ноги ближе к себе. Какучё кивает, встает вслед за ним и начинает возиться с кроватью. Двигает ее осторожно, чтобы как можно меньше потревожить тишину в многоэтажном доме, сохраняя ее для единственного человека. Юноша уходит за лишними подушками и раскладывает их по всей кровати, оставляя для себя самую маленькую. Забирается в постель исключительно после того, как пошатывающая фигура опускается среди подушек, скидывая одеяло. Хитто поправляет его, заботливо накидывая на голые плечи, и отворачивается к окну, прислоняясь виском к холодному бетону. Они никогда не говорили в такие ночи и традиция никуда не уходит. Каждый думает о своем, пока один из них, точнее Какучё, не уснет. Тогда Изана, устало вздыхая, укрывает верного слугу своим одеялом, приваливаясь к его плечу.Так засыпать и дышать становится легче.
***
Больше Какучё не спит без таблеток. Он может смотреть всю ночь напролет в окно, за которым бушует ужасная метель, но глаз не сомкнет и окна в квартире не закроет, ведь когда Изана вернется, ему не понравится, что все прокурено. Будет ругаться, что в каждой комнате дубак, от которого не спрятаться ни в одном углу. И тогда… Какучё больше не видит снов. Какучё живет в этом ужасном туманном кошмаре, из которого отчаянно хочет выбраться, но каждый раз разбивается об осознание, что все это — реальность.Теперь не нужно сидеть всю ночь напролет.
Но он, почему-то, продолжает.