«The weak can never forgive. Forgiveness is the attribute of the strong»
— Gandhi *
В кухне дома на площади Гриммо ровно на тридцать семь секунд воцарилась тишина; Гермиона засекла. Однако неловкое молчание в один миг было нарушено невнятным восклицанием Гарри: — Но… вы мертвы. В этот момент Гермиона пожалела, что не села рядом с ним и не смогла пнуть его под столом за такой идиотский комментарий. Но вдруг она со всей ясностью осознала, что эта фраза была единственной, что прокрутилась у нее в голове тридцать семь раз подряд. На лице Снейпа показалась, а затем исчезла мимолетная полуулыбка. — Вы как всегда проницательны, мистер Поттер, — ответил он на реплику Гарри. Еще одна долгая пауза, неловкое молчание, — на этот раз Грейнджер не следила за тиканьем часов — и Гарри вновь подал голос, задав вопрос, который она и сама очень хотела бы задать. — Но… как? Снейп обвел комнату внимательным взглядом, который снова на короткое время остановился на Гермионе. Не выдержав его взгляд, она опустила глаза и посмотрела на свои руки. Его взгляд всегда было тяжело выдержать, и мало кто с этим справлялся. Было практически невозможно различить, где заканчивается радужка его глаз, и начинается зрачок, и это вызывало странную тревогу. А еще настораживало то, что ей и ее друзьям казалось, что эти глаза всегда слишком много видели. Несомненно, этот человек был гением в области легилименции, но для Грейнджер это выходило далеко за рамки способностей к чтению мыслей. Даже через несколько секунд после того, как она опустила глаза, Гермиона все еще чувствовала на себе его проницательный взгляд, почему-то задержавшийся на ней. — Волдеморт, — сказал Снейп, нарушив тишину использованием запрещенного до сих пор имени, чем немало поразил всех присутствующих, — никогда не имел любимчиков. Каждый Упивающийся Смертью был для него всего лишь пешкой — ненужной пешкой в его стремлении к безграничной власти. Любой, кто надеялся или верил в обратное, был дураком, — с горечью выплюнул он. На мгновение сделав паузу, Снейп задумчиво уставился в никуда. Взгляды всех присутствующих в комнате волшебников были прикованы к нему, замечая малейшее подергивание его запястья, изменение во взгляде или нахмуренный лоб. — Зная это, — медленно продолжил он, — я добывал яд у Нагини с тех пор, как только Волдеморт завел себе эту чертову змею. Ну, конечно. Это было очевидно до скрежета зубов. — Как же вам удавалось получать яд змеи так, чтобы Волдеморт не заметил? — спросил Боуэн Китч, сидевший у дальнего конца стола. Обернувшись, чтобы посмотреть, кто это сказал, Гермиона увидела явно разгневанного Хагрида, который протиснулся в дальний угол кухни. — С большей легкостью, чем вы можете себе представить, — ответил Снейп, перебирая пальцами цвета слоновой кости палочку из черного дерева. — Я просто выделял его из крови жертв Нагини после того, как Волдеморт давал ей приказ убить неугодных. Казалось, Боуэн ждал дальнейших объяснений, но увидев, что единственным ответом ему стал его пронзительный взгляд, тихо опустился на покосившуюся скамью. Снейп судорожно сглотнул, а затем несколько нервно повернулся к Минерве МакГонагалл, которая стояла чуть позади него в тени прихожей. Она медленно подошла к нему и осторожно положила руку на его плечо. В этот момент что-то промелькнуло во взглядах, которыми они обменялись, что-то значительное и реальное, но прежде чем Гермиона успела над этим задуматься, Минерва вновь обратилась к Ордену, а Снейп отступил в сторону выхода в прихожую и скрылся из виду. — Я понимаю, что это событие оказалось для вас шоком, — громко начала она, обводя кухню твердым взглядом, — но, как вам всем хорошо известно, Северус Снейп сделал для Ордена гораздо больше, чем кто-либо другой… за исключением, пожалуй, его основателя Альбуса Дамблдора. Ее слова повисли в воздухе подобно грозовому облаку, которое вот-вот разразится дождем. Никто из присутствующих волшебников не осмелился ей возразить. — Северус, — продолжила МакГонагалл, чувствуя, что молчание затянулось, — займет должность преподавателя защиты от Темных искусств в Хогвартсе, то есть свою прежнюю должность. Я уверена, и вы должны со мной согласиться, что никто не обладает большей квалификацией конкретно в этой области, чем он. Когда тишина в комнате постепенно стала гнетущей, Минерва нервно выдохнула: — Мерлинова борода! Кто-нибудь, пожалуйста, ну, скажите хоть что-то! К удивлению и недоумению Гермионы, с тесной скамьи напротив стола, за которым она сидела, поднялся Гарри, нерешительно теребя край рукава своей мантии. Несколько секунд он неуверенно колебался, а затем, окинув взглядом всех сидящих за столом, тихо заговорил: — Любой, у кого будут проблемы со Снейпом, будет иметь их и со мной. — Его слова тяжело повисли в воздухе, а затем Поттер продолжил: — У меня больше причин, чем у любого, кто находится в этой комнате, ненавидеть его. Но… ни один из вас не видел в омуте памяти то, что видел я в тот день. Никто. И, насколько я могу судить, — он замолчал, ища лицо Джинни, сидевшей рядом с ним, — этот человек — герой. Гермиона смотрела на него с нескрываемым восхищением. Ты повзрослел, Гарри. И тут в ее голове внезапно промелькнула мысль, которая настолько ее ошарашила, словно удар бладжером в живот. Защита от Темных искусств? Я буду работать вместе со Снейпом? — Спасибо, Гарри, — ласково сказала Минерва, положив руку ему на плечо, а затем повернулась к столу. — Я не думаю, что у кого-то возникнут какие-нибудь проблемы с Северусом. И если кто-то захочет поговорить со мной наедине по этому поводу, я буду более чем счастлива ответить на все вопросы. — А теперь, — продолжила она, когда Гарри вернулся на свое место, — я хочу вернуться к еще одному насущному вопросу. Нам нужно новое место для штаб-квартиры. Площадь Гриммо, как вам всем хорошо известно, больше не является безопасным убежищем, как раньше. Услышав эти слова, Хагрид в глубине кухни неразборчиво пробормотал какое-то ругательство. Минерва, прищурившись, строго посмотрела на него и продолжила: — Сегодня мы собрались здесь в силу чрезвычайности ситуации. Возвращение Северуса из мертвых, так сказать, было первоочередным вопросом. Я не позволю слухам распространиться по волшебному миру, сея фальшь, ложь и Мерлин знает, что еще. Я чувствовала, что Орден заслуживает того, чтобы услышать новости прямо из первоисточника, что дает вам время смириться с происходящим. — Она вновь сделала паузу, оглядывая комнату, словно ища того, кто осмелится ей возразить. — Итак, теперь нам необходимо найти другое место для штаб-квартиры. Боюсь, что несколько хранителей было ошибочным ходом с нашей стороны. В этом вопросе нам помогут Билл и Чарли, и я надеюсь, что уже в течение двух недель смогу сообщить вам что-то. Если у кого-нибудь появятся какие-то идеи или предложения о новом местоположении, которые могут быть полезны, пожалуйста, прошу незамедлительно со мной связаться. Все волшебники, сидевшие за столом, начали тут же оживленно обсуждать услышанное, и Минерве пришлось повысить голос, чтобы перекричать общий гвалт. — Собрание объявляется закрытым! Билл! Чарли! Мне нужно немедленно переговорить с вами обоими! Гермиона задумчиво оглядывала хаос, воцарившийся за столом, и смутно чувствовала, что находится в каком-то сюрреалистическом сне. Представители семьи Уизли выглядели оживленными и немного нервозными; Гарри и Джинни лихорадочно перешептывались друг с другом; Невилл Лонгботтом выглядел крайне испуганным. Гермиона молча сидела на месте, полностью погруженная в свои мысли, в то время как все вокруг нее, казалось, пришло в движение. Профессор Снейп был жив все это время… Но где же он все это время был? Когда он связался с директрисой? С какой целью он вышел из своего укрытия именно сейчас? Снейп буквально преследовал ее во снах с момента финальной битвы, будто призрак. В ее голове все еще оставалось так много вопросов без ответа. Та часть Гермионы, которая, казалось, все еще была одиннадцатилетней девочкой с неуемной жаждой знаний и пугающей решимостью получить ответы на все вопросы, была готова выбежать из кухни вслед за профессором и расспросить его обо всем, что все это время приходило ей в голову. Однако другая, более разумная ее часть, усилием воли заставила Грейнджер буквально привинтить ее заднюю часть к кухонной скамье, рассудив, что это, по правде сказать, не ее дело. Не то, чтобы мы с профессором Снейпом когда-либо были в настолько дружеских отношениях, чтобы мне было комфортно расспрашивать его о чем-то. Нет, рассуждала про себя Гермиона, он всегда презирал во мне буквально все. Мой факультет, друзей, которых я выбрала. Я всегда была для него «невыносимой всезнайкой». Конечно, он не захочет иметь со мной ничего общего. — Гермиона! — громко окрикнул ее Гарри, прерывая поток ее мыслей. — Гермиона! Эй! Земля вызывает Гермиону! Грейнджер оторвала взгляд от сложенных перед собой рук и увидела, что Гарри, Джинни и немного взволнованный Рон с любопытством наблюдают за ней. — Оу, — смущенно произнесла она. — Простите. Я просто… задумалась. — Ты в порядке? — спросил Поттер. Гермиона кивнула. — Здравствуй, Рон. Рада тебя видеть. Лицо Рональда Уизли приобрело такой оттенок, что почти слилось с его волосами, и он немного нервно ответил: — Э-э… я тоже рад тебя видеть, Гермиона. Гарри и Джинни обменялись многозначительными взглядами, а затем он протянул Гермионе руку, помогая подняться. — Можно тебя на пару слов? — Конечно, Гарри, — Гермиона в замешательстве нахмурила брови. Быстро поцеловав Джинни в щеку, он вывел Грейнджер из кухни в темный коридор, ведущий в гостиную на первом этаже. — Гарри, что происходит? — спросила Гермиона, как только они вошли в мрачную гостиную. Поттер оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, нет ли за ними слежки, и только после этого ответил: — Ничего. Ты уверена, что с тобой все в порядке, Гермиона? — Гарри, — проговорила она, делая шаг ближе к нему, — разве это не я должна задать тебе этот вопрос? Гарри улыбнулся и опустил голову, разглядывая пол под ногами. — Я в порядке, Гермиона. Правда. Это… очевидно, было невероятным событием… Но это… — он замялся, а затем, посмотрев ей прямо в лицо, продолжил. — Этот человек всю жизнь любил мою маму, Гермиона. Он провел всю жизнь, пытаясь искупить вину… — он снова сделал паузу, — как я могу ненавидеть его за это? Гермиона не нашлась, что ответить. Она лишь внимательно смотрела в его глаза. — И… я видел его худшие воспоминания. Я знаю, почему он ненавидел моего отца, — продолжил Гарри, расхаживая по комнате. — Когда я впервые оказался в Хогвартсе, все только и делали, что говорили мне, как сильно я похож на своего отца. Очевидно, что каждый раз, когда он меня видел, у него возникали такие же ассоциации. Я просто… Я не могу винить его, Гермиона. Я не могу. К его удивлению, она вдруг улыбнулась мягкой улыбкой. — Что? — Ничего, — усмехнулась она. — Просто я пытаюсь представить, что это все говоришь мне пятнадцатилетний ты. — Ну, правда, Гермиона, — вздохнул Поттер. — То, что я тогда был незрелым глупцом, не означает, что мне суждено остаться таким на всю жизнь. — Я знаю, Гарри. Я знаю, — сказала она примирительным тоном, делая еще шаг к нему навстречу. — Но я думаю, что ты сделал правильные выводы. Нет смысла оспаривать истинные мотивы профессора Снейпа. Мы все знаем, что он оставался верным Дамблдору до самого конца. И, честно говоря, я не знаю, как после всего этого кто-то мог затаить обиду на все его деяния, даже несмотря на то, что для нас он всегда был не самой приятной личностью. Гарри снова усмехнулся, а затем помрачнел. — Как ты думаешь, люди будут интересоваться, почему я не в ярости от всего этого? Ведь скоро новость о том, что профессор жив, напишут на первой странице «Ежедневного пророка». Гермиона покачала головой. — И с каких это пор тебя волнует, что подумают о тебе другие люди, Гарри Поттер? Наверняка у всех жителей Лондона по этому поводу будет свое собственное мнение, и кому есть дело до того, что они подумают? Эти люди когда-то утверждали, что ты сошел с ума, когда сказал, что Волдеморт вернулся. Пусть думают, что хотят, — резко закончила она. — Ты просто должен продолжать жить своей жизнью. Гарри задумчиво кивнул, а затем снова посмотрел на нее. — Ты права. Ты всегда права, Гермиона. Она улыбнулась. — Разумеется. — Но ты… — снова принялся напирать Поттер, делая шаг вперед и заглядывая в лицо Грейнджер, — ты в порядке? Я знаю, что после той ночи в Визжащей хижине, когда Снейп был убит, тебя долгое время мучили кошмары. Гермиона вздохнула и посмотрела на свои руки. Какое-то время она молчала, а затем тихо заговорила: — Кошмары становились хуже в те моменты, когда меня одолевали последствия круциатуса. Но с последнего раза прошло уже достаточно много времени, — добавила она. — Сколько? — спросил Гарри. — Почти год. — Хорошо, — ответил он с явным облегчением в голосе. Но тут Гермиона изменилась в лице, чем привела друга в замешательство. — Что? Что случилось? Какое-то время Гермиона шаркала ногами по пыльным половицам, а затем ответила: — Просто в моих снах… профессор Снейп звал меня на помощь в тот момент, когда Нагини впивалась ему в горло. Ему нужна была я. И… в этом кошмаре мне никогда не удавалось добраться до него вовремя. А там, на кухне, он посмотрел на меня… таким взглядом, как никогда не смотрел раньше… Гарри нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — Не знаю! — раздражаясь, Гермиона вздохнула, обошла его и, встав за его спиной, повернулась лицом к изъеденной молью стене, скрестив руки на груди. — Но его взгляд был совершенно другим, не таким, как прежде. Гарри в ожидании смотрел на Грейнджер, пока она, наконец, не продолжила: — Это было так, словно он впервые по-настоящему меня увидел. — Но, Гермиона, — возразил Поттер, — ты посещала его уроки в течение шести лет… Он ведь всегда видел тебя. Гермиона покачала головой, все также стоя лицом к стене: — Гарри, ты не понимаешь. В школе он видел во мне лишь назойливую гриффиндорку, лучшую подругу Гарри Поттера, экстраординарную всезнайку — то есть только внешнюю оболочку. Но сегодня в кухне мне показалось, что он впервые увидел во мне нечто большее. Гарри выглядел слегка обескураженным. — И ты поняла все это с одного мимолетного взгляда? Гермиона закатила глаза и снова покачала головой. — Не бери в голову, Гарри. На самом деле, это не так уж и важно. Возможно, ты прав, и я просто накрутила себе то, чего на самом деле нет. — Ну, если тебя это так беспокоит… — Нет, Гарри, — перебила его Грейнджер, — все в порядке. Ты прав. Забудь все, что я сейчас говорила. Он пожал плечами: — Хорошо. Если ты уверена, что все в порядке, то я больше не буду поднимать эту тему. — Я в порядке, — заверила она его. Вдруг внимание Гарри привлек звук приглушенных голосов, доносившихся из коридора. — Ну, — произнес он, проводя ладонью по своим непослушным волосам, — вероятно, нам следует вернуться. Я уверен, что Джинни не перестает задаваться вопросом, куда мы подевались, — он сделал паузу. — Думаю, задерживаться здесь дольше, чем необходимо — не самая лучшая идея. Тем более, что теперь это не безопасно. — Иди, Гарри. Я подойду через минуту. Мне нужно собраться с мыслями. Когда Гарри удивленно поднял бровь в ответ, она улыбнулась: — Я задержусь всего на минуту. Правда. Поттер улыбнулся в ответ и вышел в коридор, оставив ее одну в темной гостиной. Гермиона подошла к засаленному окну и оглядела комнату, в которой осталась. Это была та же комната, в которой она, Гарри и Рон прятались после того, как сбежали со свадьбы Билла и Флер и отправились на поиски крестражей. Семь лет назад. Мерлин, куда летит время? Глядя на улицу сквозь грязное оконное стекло, Грейнджер обнаружила большую трещину в том месте, где зазубренное стекло соприкасалось с оконной рамой. Прищурившись, она осторожно провела по ней указательным пальцем, вытерев часть грязи. Неужели кто-то пытался проникнуть в дом с тех пор, как она, Гарри и Рон были здесь в последний раз? Но как это могло случиться? Это было невозможно… Если только кто-то, ставший Хранителем после смерти Дамблдора, случайно не проговорился. — Ох! Черт возьми! — Гермиона выругалась и отдернула руку от окна. По ее бледному пальцу потекла алая струйка. Порез, насколько она могла судить, был неглубоким, но по какой-то причине кровоточил так, будто ей стеклом отрезало целый палец. — Великолепно, — пробормотала она, вынимая пораненый палец изо рта. Половицы позади нее скрипнули, и Грейнджер повернулась к источнику звука, не отрывая взгляда от пальца. — Извини, Гарри. Я как раз собиралась идти, когда… Гермиона резко замолчала. Человек, смотревший на нее в ответ, не был Гарри Поттером. Высокий, темноволосый и несколько мрачный, Северус Снейп пересек темную комнату, направляясь к тому месту, где стояла Гермиона. Старые деревянные половицы стонали при каждом его шаге, но движения его были осторожными, неторопливыми и точными. Как ни странно, это напомнило Гермионе маггловские фильмы, где отрицательный персонаж кладет оружие на землю, поднимает руки и осторожно идет вперед. Его движения были целенаправленными, и она была уверена, что таким образом он пытается показать, что не желает причинить ей вреда. По крайней мере, она надеялась, что так оно и было. Грейнджер открыла рот, чтобы заговорить, но удивительно, странно — возможно, впервые за последнее время, она не знала, что сказать. В полной тишине Снейп возвышался над ней, его глаза, одновременно завораживающе и пугающе, не отрываясь смотрели на нее. И вот, во второй раз за последний час, Гермиона первой опустила взгляд. Через какое-то время, когда она снова набралась смелости посмотреть на него, то увидела, что он протягивает ей правую руку. С плохо скрываемым любопытством Гермиона посмотрела на протянутую руку, затем снова на его серьезное лицо, а потом вновь обратила свое внимание на его руку. Предложение? Перемирие? Во имя Мерлина, что пытается сделать этот человек? А потом Гермиона почувствовала, как теплая жидкость потекла по ее пальцу и попала на тыльную сторону ее ладони. Когда она снова посмотрела в лицо Снейпа, то с удивлением обнаружила, что его взгляд больше не сосредоточен на ее глазах. Казалось, его внимание переключилось на резкий контраст алой крови и белой кожи ее руки. Когда взгляд его снова переключился на ее лицо, он вытянул руку чуть дальше. Святые небеса, вздрогнув, поняла Грейнджер. Он просит разрешения взглянуть на мою руку. Медленно и нерешительно Гермиона протянула свою руку ему навстречу. Когда рука ее замерла в воздухе на полпути, Снейп, бросив мимолетный взгляд на ее озадаченное лицо, преодолел оставшееся расстояние и осторожно взял ее ладонь в свою. Его ладонь на ощупь была прохладной и шершавой. Бережно он развернул ее руку в своей, одновременно ловко выуживая из-под мантии свою эбеновую палочку. Бросив еще один взгляд на Гермиону, он склонился над ее пульсирующей ладонью. Завеса его черных волос отбрасывала тень на лицо, и Грейнджер, наконец, смогла рассмотреть его, не опасаясь быть пойманной за этим делом. Он был высоким. Не самое ценное замечание, но рядом с ним Гермиона чувствовала себя совсем маленькой. Это ощущение было ей незнакомо. Она часто дразнила Гарри по поводу того, что они были почти одного роста, а давным-давно она даже была одного роста с Роном. Его волосы были такими же черными, как и всегда, а бледная кожа резко контрастировала с черной одеждой. Но, как ни странно, он уже не казался ей таким болезненно худым, как раньше. Возможно, это был обман зрения от плохого освещения. А может быть, он, наконец, начал нормально питаться, вместо того, чтобы все свое время посвящать войне на двух фронтах. Гермиона не знала, что из этого более приближалось к истине. В этот момент Снейп коснулся кончика ее пальца, и она резко вздрогнула. Он поднял на нее встревоженный взгляд. Казалось, он был удивлен тем, что такое легкое прикосновение вызвало такую резкую боль. Он ничего не сказал, но что-то в глубине его глаз говорило о том, что он сожалеет. Гермиона сглотнула и кивнула ему, давая разрешение продолжать. Тихо шепча заклинание, Снейп умелым движением провел палочкой над ее пальцем, и через мгновение боль отступила. Он сделал еще одно быстрое движение, заставив исчезнуть с белой кожи запекшуюся кровь. Как только все было сделано, он отпустил ее руку и сделал шаг назад. Гермиона поднесла к лицу палец и внимательно рассмотрела его. Во время своего обучения в аврорате она изучила минимальный набор исцеляющих чар в качестве меры предосторожности на случай профессиональных травм. Но каждое из заклинаний, применяемых ей на практике, оставляло след или шрам, указывающий на то, что была травма. Продолжая разглядывать свой палец, она с удивлением обнаружила, что на нем не было никаких отметин. Все было проделано совершенно безупречно. А потом она подняла взгляд и вновь посмотрела ему в глаза. В них что-то изменилось, и у Гермионы снова возникло то чувство, что он видит что-то еще, помимо девчонки, которая досаждала ему в школе. Что же вы видите во мне? Она тяжело сглотнула и после недолгой паузы тихо сказала: — Спасибо. Профессор сдержанно кивнул и отступил назад, пропуская ее. Гермиона удивленно посмотрела на него, а затем медленно двинулась к выходу из темной гостиной, все еще держа травмированный палец другой рукой. Когда она, наконец, вышла из комнаты и скрылась в коридоре, Снейп опустил взгляд, перебирая пальцами свою палочку. — Не за что, — прошептал он.* «Слабый не может прощать. Прощение есть свойство сильного» Махатма Ганди.