Цикл

Он был как наркотик. Черный волосы, странная челка. Загоревшая кожа и россыпь веснушек. Тепло-карего цвета глаза, и мягкая улыбка этого паренька, сводили с ума убийцу. Звучит как сказка для взрослых. Не так ли? Жаль сюжет ужасен. Жан медленно закрывает глаза, считает до трёх, а потом бросает в огонь последние связывающие их вещи. Больше нет пути назад. Он знает. Кирштейн смотрит очарованным взглядом на ярко-рыжее пламя. Оно в спешке слизывает фотографии с рук мужчины и проглатывает их. Невольно вспоминаются моменты счастья, смеха и любви. Жан усмехается, тихо повторяет какой он глупец, и наконец, проговаривает заветное имя полушепотом. Теперь оно будет его личным табу. Убийца не может плакать. Слова его напарника, отравленным лезвием режут по сердцу. Но ни он, ни Эрен не могут позволить себе роскошь виде свободы. Они когда-то сами выбрали свою участь. И теперь расплачиваются. Каждый по-своему. Жан не вправе винить Йегера в слабости. Эрен не спешит с насмешками в сторону Кирштейна. Но сейчас, Йегер целует Жана. Без напора, без чувств. Без привязанности. Он просто плавно приближается к губам напарника, лижет нижнюю губу, в просьбе открыть рот. Кирштейн наблюдает за ним, лениво отвечая на поцелуй, мгновенно занимая ведущую роль. Потому что понял, Эрен предлагает себя ради утешения. Жан не закрывает глаз, когда пустые и темные глаза Йегера закрываются. Он до последнего смотрел в мертвый взгляд. Со вздохом, мужчина прикрывает веки. Янтарный взгляд Жана в мгновение гаснет. Его окутывает дымка из воспоминаний. Марко. Так и не срывается с потресковшихся тонких губ. Ту безлунную ночь, Жан провел с Эреном, пытаясь не думать, как слезы душат наивного и доброго мальчика-ангелочка. Перед глазами все время представляются милое веснушчатое лицо. Он ушел не прощаясь. Чертов английский стиль. Жан не спит эту ночь, и Эрен тоже. Им не нужно говорить, что-то друг другу, чтобы понять, какое дерьмо варится в их светлых головушках. С рассветом дым от дешевых сигарет Кирштейна забирает все, что дорого сердцу наемника из Троста. Эрен, в жесте поддержки, крепко сжимает его плечо, перед тем как уйти в душ. Жан на это лишь беззлобно фыркает, отворачивается к окну и наблюдает за восходом. Солнце жжет глаза. Но убийце не больно. В этой трущебной квартире Эрена уютней, чем в хижине Марко. В последней затяжке, Кирштейн отпускает призрачную руку. С новым вдохом, Жан начинает заново. Рядом с Эреном, смертью и несправедливостью. В принципе у него был слишком долгий отпуск, сроком в два года. Боже, отлеживаясь в той больнице, мужчина никогда бы не представлял, чем это все закончиться. Влюбиться и влюбить в себя медбрата, так еще и полтора года прожить с ним. Жан точно бьет все рекорды. Но время вышло, пора снова адаптироваться под черный мир. С горьким смехом, Жан берет два пистолета из прикроватной тумбы. Проверяет магазин, а после прячет под пиджак. Тоже самое он проделывает с ножами и парочкой лезвий, распихивая их по всем карманам и ремешкам. Закончив со сбором всего необходимого, Кирштейн бросает критичный взгляд на свое отражение в зеркале. Одобрительно хмыкнув, разворачивается на каблуках и вглядывается в тонкую фигуру Эрена, ждущего его в коридоре. В отличие от Йегера, предпочитающего огнестрельное, Жан кайфовал от лезвий, игл и стальных нитей. Потому наемнику нужно было чуть больше времени, чем снайперу. Возле входной двери оба замирают. По ту сторону раздаются тихие шаги. В напряженной тишине, Эрен шепчет: - Готов пройти проверку вновь? – возбуждение в голосе выдает его с потрахами. Как же давно, они не были на реальном задании. В ответ Кирштейн ухмыляется, но не может оставить вызов безответным. - А сам как думаешь? – с азартом проговаривает он, и толкает дверь, когда шаги становятся четче. Это было безрассудно, но отчаянно. Они, прижавшись друг к другу спинами, первыми начали перестрелку. Им не впервой выходить против толпы. Они не в первый раз держат оружие, и конечно, они осознают, по какому тернистому пути идут, придерживая друг друга на плаву. Солнце встало. Шум города оглушает людей. Вокруг царит суета и вечно занятой поток людей не замечает, как тяжело идут двое парней в костюмах. Один придерживает брюнета, уводя его на безлюдные улицы, когда второй даже не подает признаков жизни. Крысы уходят в канализацию, дабы набраться сил.