Реки Времен

Последний раз я видел столько журналистов, когда официально объявлял об окончании войны. Мы прибыли в Министерство за час до начала заседания, и с порога на нас нацелились сотни камер, но в толпе я смог рассмотреть голубые волосы Тедди. Малфой с гордым видом победителя шёл по правую сторону от меня, и когда щёлкнул первый затвор фотоаппарата, я уверенно взял его за руку. С первой минуты этого грандиозного шоу надо перестать скрывать то, чем они все хотели меня опозорить. Так мы дошли до зала суда. Внутри было ещё больше народа. Я увидел двух бешеных Уизли в лице Рона и Перси и ещё двух поспокойнее — Молли и Джинни. Но стоило им всем увидеть, что рядом со мной Драко, как все вчетвером бросились на нас, как медведи. — Тихо! — я мгновенно среагировал и направил палочку на родичей, к счастью, почти бывших. Через минуту мракоборцы всех успокоили, а я сел на положенное место. Малфой — по левую руку от меня, там, где должен сидеть адвокат. В качестве которого он, собственно, и явился. Сквозь вспышки камер я рассмотрел, как в зал входят мои дети. Джеймс шёл первым, как предводитель военного отряда, с гордо поднятой головой и смелым взглядом вперёд. За ним абсолютно ненапряжной походкой двигался флегматичный Альбус. Я знаю, что он уже пару лет курит, и совершенно бы не удивился, если бы он курил сейчас на ходу, но, к сожалению, внутри помещения этого нельзя. Лили же замыкала их маленькую цепочку. По её лицу я так и не смог понять, о чём она переживает. Пока что их место было рядом с матерью. Я огляделся по сторонам. Кроме Рона и Перси в зале присутствовал весь Попечительский совет Хогвартса и Визенгамот в полном составе. — Гарри, я должна тебя предупредить, — на уровень выше меня сидела Гермиона, которая тоже должна была принимать участие в процессе как глава Отдела обеспечения магического правопорядка. — Вообще-то вас обоих. Вы знали, что Джинни подала прошение об отстранении вас от преподавательской деятельности? — Что?! — я не мог поверить своим ушам. — Она совсем слетела с катушек? Меня затрясло, как в лихорадке. Она идёт на любую гадость, лишь бы испортить мне жизнь. — Я этого ожидал, — абсолютно спокойно ответил Драко. — Видимо, Джиневра потеряла над собой всякий контроль, раз забыла, что мой отец всё ещё является главой Попечительского совета школы. И директор Макгоннагалл сразу после выхода той статьи ясно дала нам понять, что увольнять нас не станет. О свидетелях я тоже позаботился. Малфой указал взглядом куда-то вверх. Я поднял голову и увидел, что между его отцом и Макгоннагалл сидит Доминика Уизли. Как староста школы она имеет право говорить голосами всех учащихся Хогвартса. — Хороший ход, — Гермиона сделала пометку в своём блокноте. — Я думала, мне самой придётся вызывать Ди, если никто из вас об этом не подумает. От нервов я по привычке хотел покрутить обручальное кольцо, но напрочь забыл, что снял его. — Не одолжишь какой-нибудь свой перстень? — спросил я у Драко. — Мне некуда деть руки. Малфой закатил глаза, но снял печатку с гербом своей фамилии и отдал мне. На этом моменте я услышал стук молотка. Мы с Джинни вышли на середину зала. — Слушание по делу о расторжении брака мистера Гарри Джеймса Поттера-Блэка и миссис Джиневры Молли Поттер объявляется открытым, — министр Бруствер ещё раз стукнул молотком. — Но прежде чем Визенгамот приступит к рассмотрению вопроса, который в принципе уже решён, Попечительский совет Хогвартса рассмотрит прошение миссис Джиневры Поттер об отстранении от преподавательской деятельности профессоров Гарри Поттера и Драко Малфоя. Слово предоставляется директору Школы чародейства и волшебства Хогвартс Минерве Макгоннагалл. — Спасибо, министр, — директор спустилась к нам и встала лицом к членам Визенгамота, после чего развернула свиток пергамента. — Миссис Поттер требует отстранения от преподавательской деятельности двух моих лучших профессоров по причине «нарушения этических правил поведения преподавателя». Хочу заверить всех присутствующих, что в Кодексе этики преподавателя Хогвартса нет ни единого слова о запрете на романтические отношения, иначе за все годы работы в школе мне пришлось бы уволить практически весь преподавательский состав. Кроме того, личные дела Поттера и Малфоя никак не отображаются на их профессиональной деятельности. На основании всего изложенного прошу Попечительский совет отклонить прошение миссис Поттер. — Допустим, формально условия Устава школы нарушены не были, — в борьбу вступил Перси как адвокат Джинни. — Но как отнеслись к раскрытию информации об их союзе ваши студенты? Я считаю неприемлемым демонстрировать на всеобщее обозрение такого рода отношения между преподавателями. — Для ответа на Ваш вопрос, мистер Уизли, — директор даже не взглянула на него, — я пригласила сюда свидетеля, который сможет описать отношение студентов к ситуации в максимально достоверной форме. Староста школы мисс Доминика Марселлин Уизли. — Вызывается мисс Доминика Марселлин Уизли! — объявил министр. Ди неспеша спустилась вниз со своего места. Судя по её лицу, она была дико польщена тем, что её слова будут что-то решать в таком важном вопросе. — Мисс Уизли, как лично Вы восприняли информацию о том, что ваши профессора состоят в близких отношениях? — спросил у моей племянницы министр. — Разрешите немного скорректировать информацию мистера Персиваля Уизли, — Ди никогда не скрывала неприязнь к нему. — Профессора Поттер и Малфой никогда не демонстрировали на всеобщее обозрение свои отношения. Честно говоря, я до сегодняшнего дня вообще не имела понятия, что их связывает что-то большее, чем дружба, потому что даже в статье фигурировали только слова «РАЗВОД» и «ИЗМЕНА». Никаких романов и длительных связей. Из чего следует, что многие из студентов Хогвартса до сих пор ни о чём не знают в подробностях, либо и вовсе считают эту статью газетной уткой. — На учебном процессе происшествие как-то отразилось? — задал вопрос кто-то из Попечительского совета. — Судя по моим наблюдениям, совершенно не отразилось, — Доминика держала слово как профессиональный юрист. — Конечно, отдельные студенты испытывали некоторую неловкость, но это быстро прошло и ничья успеваемость не ухудшилась. Также с разрешения директора Макгоннагалл я со дня выхода статьи исследовала входящую канцелярию, и в ходе исследования не было обнаружено ни одного письма от родителей учащихся. Я считаю, что всех волнует в первую очередь качество знаний, которые дают детям профессора Малфой и Поттер, а потом уже всё остальное. Кто-то из зала поднял руку. Министр дал ему слово. — Хочу отметить, что результаты первых вступительных экзаменов по Защите от тёмных сил и Зельеварению для обучения по курсам «Мракоборец» и «Медицинский работник» самые высокие за последние пять лет, как и количество поступающих выпускников Хогвартса. — Что ещё раз доказывает абсолютную профессиональную пригодность учителей, — поставила жирную точку Ди. Притих даже шёпот журналистов, ни одна камера не щёлкнула. Все были поражены тем, с какой лёгкостью семнадцатилетняя девчонка разрулила настолько неоднозначную ситуацию. Драко не мог взять слово в этом вопросе, потому что являлся одним из ответчиков, но стажировки Доминики в отделе под его началом явно не прошли бесполезно. Надеюсь, учтётся и этот факт. — То есть, Вы не считаете, что профессора подают своим поведением неправильный пример студентам? — Перси снова завёл шарманку. — Их… нетрадиционную модель отношений уже переняли некоторые учащиеся. — Мистер Уизли, я сейчас слышу в Ваших словах гомофобные настроения? Я бы на Вашем месте была осторожнее в высказываниях при таком количестве представителей прессы, — Доминика в открытую наехала на собственного дядю. — Насколько мне известно, студенты Хогвартса Альбус Поттер и Скорпиус Малфой не скрывают от остальных учащихся свои романтические отношения, точно так же, как и Лили Поттер с… — на этих словах у Перси пропал рот. Лили убрала волшебную палочку и с мольбой в глазах уставилась на меня. Но Драко сориентировался быстрее. — Протест! Личные отношения студентов не касаются обсуждаемого вопроса, тем более с упоминанием имён. — Принято. Обойдёмся без подробностей, мистер Уизли. Никто не давал Вам право на разглашение такой информации, — министр стукнул молотком. Я заметил, как с облегчением выдохнула рядом с Люциусом Клара Ван Гарретт, мать Авроры. Сам же старший Малфой сидел с более чем равнодушным лицом. Значит, он тоже уже знает о детях. Можно совсем перестать волноваться. — Об этической стороне вопроса можно спорить ещё очень долго, поэтому перейдём к голосованию, — министр повернулся лицом к своим коллегам на трибунах. — Кто за то, чтобы отстранить от преподавания профессоров Гарри Поттера и Драко Малфоя? Тишина и пустота. — Кто за то, чтобы отклонить прошение миссис Поттер? Руки вверх подняли даже журналисты. — Прошение официально отклонено, — министр снова стукнул молотком. — Директор Макгоннагалл, мисс Уизли, вы свободны. А мы переходим к рассмотрению дела о расторжении брака Гарри и Джиневры Поттеров. Теперь уже Малфой поднялся со своего места и встал рядом со мной как адвокат. Сейчас мне как никогда нужно его присутствие. — Мистер Поттер, вы стали инициатором развода, так? — спросил министр и посмотрел на меня. — Верно. — Что послужило поводом для подачи заявления? Всё. Теперь нет обратного пути. — Во избежание недопонимания я хочу сейчас открыто и честно заявить. Я действительно состою в отношениях с Драко Малфоем, — я заметил, как на трибуне над министром закатились глаза Люциуса. — Поэтому считаю нечестным лгать жене и лишать её возможности устроить свою жизнь без меня. Я не испытываю к ней совершенно никакой неприязни, но в свете последних событий стало ясно, что по-хорошему мы не договоримся. На основе этих доводов я полностью доверяю Визенгамоту судьбу нашего брака, так как я этим бешеным водоворотом нервотрёпки уже не управляю. — Спасибо, мистер Поттер, — министр посмотрел на Джинни. — Миссис Поттер, Вам есть что добавить? — В начале заседания Вы сказали, что этот вопрос практически решён, — она говорила сухо и равнодушно. — Всем и так понятно, что какой бы проступок ни совершили Гарри Поттер или Драко Малфой, суд всегда будет на их стороне. — Против тебя только что высказалась твоя племянница, — голос Малфоя был холоднее льдов Антарктики. — Думаешь, мы ей заплатили? Да, о коррупции она очень зря заговорила. Создала миллион проблем из ничего для Рона и Перси. Что они, собственно, сами поняли, судя по их лицам. — В зале суда присутствуют ваши общие дети, — продолжил министр, проигнорировав провокационное мнение Джинни. — Я хочу вызвать Джеймса Сириуса Поттера-Блэка. Джей спустился со своего места к нам. — Скажите, мистер Поттер, как вы восприняли новость о разводе? — Я был крайне удивлён. Как и все, кроме Альбуса. Он всё знал с самого начала, потому что гораздо чаще общается с папой, чем я и Лили. Даже затрудняюсь предположить почему, — тут он уставился на Драко выразительным взглядом. — Но у меня было время обо всём подумать. И я пришёл к выводу, что на первом месте всё-таки должна быть любовь. Если у моих родителей её нет, то лучше друг друга отпустить. Тем более, до моего совершеннолетия осталось несколько месяцев, и я намерен начать жить своей жизнью вне нашего дома. Поэтому, кому вверить опеку надо мной на это время, пусть решает суд. — Спасибо, мистер Поттер, можете занять своё место. Вызывается Альбус Северус Поттер-Блэк! Альбус почти плывущей походкой вышел на середину зала. Где я видел такое выражение лица? Точно. Так смотрел на меня Драко, когда мы в день финала Кубка мира по квиддичу посреди ночи встретились в лесу. Рядом с ним горел огонь, мерцали зелёные вспышки, но он сам чувствовал себя в абсолютной безопасности. Под крылом у Дьявола. Министр продублировал вопрос. Журналисты притихли, чтобы расслышать каждое слово Альбуса. Его мнение всегда считалось в прессе самым зрелым и по-слизерински справедливым. — Для начала я хочу поблагодарить своего дядю Персиваля Уизли, который, как отметила моя кузина Доминика, позволил себе очевидно гомофобное высказывание в мой адрес и адрес моего отца. Хотя я лично просил всех своих родственников проявить терпимость. И те, кто действительно нас любит, сегодня в этом зале не присутствуют. Я считаю это наивысшим показателем доверия по отношению к нашей семье и судьям, — Ал принялся медленно ходить из стороны в сторону. — По поводу ситуации с разводом я целиком и полностью поддерживаю отца и профессора Малфоя. И это не только из-за того, что я состою в отношениях со Скорпиусом. Скорее, это самый незначительный фактор в данной ситуации. Суть в том, что мама разбила моё маленькое детское сердце, когда я поступил на Слизерин. Она перестала замечать во мне своего ребёнка и была милой явно через силу и из чувства материнского долга. Мои достижения замечал только папа, только его отношение ко мне не менялось ни при каких обстоятельствах, поэтому я и стал сбегать из дома летом на стажировки, как только это стало возможным. Я просто морально не мог долго находиться с мамой. Она ассоциирует Слизерин с профессором Малфоем и поэтому предвзято относится ко мне. Папа тоже ассоциирует Слизерин с профессором Малфоем и поэтому искренне любит меня. Я настаиваю на том, чтобы суд оставил меня под опекой отца. Я еле сдержался, чтобы не забиться в истерике. Слова любви из Альбуса было вытянуть сложнее, чем увидеть морщерогого кизляка, а то, что он сбегал из дома в Министерство из-за травли, вообще стало для меня новостью. Я не думал, что он подготовит такой длинный и проникновенный монолог, но это определённо сработало. — Впечатляюще, мистер Поттер, — министр тоже оценил выступление Альбуса. — Можете вернуться на своё место, а я вызываю Лили Полумну Поттер. Лили явно очень нервничала, но после слов братьев ей не хотелось упасть в грязь лицом. — Джеймс и Альбус уже практически всё сказали, что собиралась сказать я. Хочу только добавить, что разделяю их мнения по многим пунктам, но принимать удар гнева родственников на себя я не стану. До последнего слова я хочу сохранить нейтралитет и доверяю суду выбор моего опекуна. — Спасибо, мисс Поттер, — министр снова перевёл взгляд на меня. — Пока Визенгамот распределяет опеку над вашими детьми, я хотел бы обсудить ваше совместное имущество. Предоставляю слово начальнику Отдела обеспечения магического правопорядка Гермионе Уизли. «Гермиона Уизли. Отвратительно звучит», — раздался голос Драко у меня в голове. «Ей самой не нравится». — Спасибо, министр, — Герм поднялась со своего места и открыла блокнот. — Как держатель именного счёта в банке Гринготтс мистер Гарри Джеймс Поттер-Блэк имеет право запретить доступ к финансам любому члену своей семьи и объявить себя единственным владельцем счёта. Что он и сделал: заверенное главным гоблином Гринготтса распоряжение об объявлении Гарри Поттера единственным владельцем счёта хранится в Отделе тайн. Лицо Джинни надо было видеть. Она думала, что раз счёт оформлен на всех совершеннолетних членов нашей семьи, то она как нехрен делать сможет забрать у меня половину всего, что я имею. Кроме наследства Блэков, конечно, но тоже сумма внушительная. Но я не первый год на свете живу. — Дом на площади Гриммо по завещанию леди Вальбурги Блэк ни при каких обстоятельствах не может перейти тому, кто не носит фамилии Блэков, — продолжала Гермиона. — Ни полностью, ни частично. Таким образом, поместье остаётся в собственности Гарри Поттера. Коттедж в городе Брайтон был подарен Гарри и Джиневре Поттерам на свадьбу леди Андромедой Тонкс и по сей день оформлен на её имя. У меня всё, министр. — Миссис Уизли, — Перси снова влез, стоило только Гермионе замолчать. — Вы забыли упомянуть о том, что у мистера Поттера есть третья часть собственности магазина «Всевозможные волшебные вредилки Уизли» на Косой аллее. А вот и контрольный выстрел в сердце. — Спасибо за напоминание, мистер Уизли. Герм достала из кармана мантии свиток пергамента и передала его министру. Он сломал печать и развернул документ. — Договор о передачи собственности. Здесь сказано, что мистер Гарри Джеймс Поттер-Блэк добровольно передаёт свою часть собственности магазина своему крестнику и приёмному сыну Эдварду Римусу Люпину. Договор подписан всеми нынешними владельцами магазина и заверен печатью Отдела обеспечения магического правопорядка. Я с видом победителя повернул голову к Джинни. Она думала, что оставит меня с голой жопой, но её план от начала и до конца был хреновым. Как и выбор адвоката. Председатель Визенгамота передал своё решение министру. Он стукнул молотком. — Суд постановил следующее. Всех общих детей мистера Гарри Джеймса Поттера-Блэка и мисс Джиневры Молли Поттер оставить на полном обеспечении и под опекой отца до наступления их совершеннолетия. Обязать Гарри Джеймса Поттера-Блэка ежемесячного выплачивать алименты Джиневре Молли Поттер в размере 25% от заработной платы. Признать брак Гарри Джеймса Поттера-Блэка и Джиневры Молли Поттер официально расторгнутым, — громко и чётко объявил министр. — Заседание объявляется оконченным. С моих плеч как будто свалилась гранитная плита. Дети остались со мной, все материальные ценности тоже, а четверть зарплаты — это просто капля в море. Я больше не видел причин для опасений, поэтому в первую очередь обнял за шею Драко. Мы тут же утонули во вспышках камер. Я не отпускал его больше минуты, потому что не хотел отпускать больше никогда. Мозг подкинул идиотскую идею сделать ему предложение прямо сейчас, но это было бы слишком для сегодняшнего дня. — Нам с Тедди нужно быть на втором уровне через пятнадцать минут, — Малфой медленно отстранил меня от себя. — Увидимся вечером в школе. Он быстро слинял из зала суда, пока не накинулись репортёры, а вот меня ожидают миллионы вопросов в ближайшие пару часов. Рядом каким-то образом материализовался Альбус, и мы вместе, как два изгоя среди бесчисленных Уизли, старались ответить каждому журналисту. Деваться всё равно больше некуда — это событие пресса будет обсасывать ещё как минимум до конца года. Но я наконец-то по-настоящему свободен.