***
Господин седьмой Хокаге, сидя в своём кабинете, оглядел свой стол, заваленный большим количеством не разобранных свитков, стопок бумаг, ожидающих его проверки, ознакомления или печати. Наруто тяжело вздохнул и вернулся в свои мысли. Вспомнился ему случай, что перевернул его и не только его жизнь. Это случилось ещё во времена, когда он искал Саске. До войны было ещё несколько лет и за год до закрепления их с Учиха связи. Узумаки тепло улыбнулся, вспомнив, как после тяжёлой миссии он и его седьмая команда в замененном составе возвращались. Им очень хотелось поесть нормальной еды, выпить воды и поспать. Он был бы не Наруто, если бы, найдя неизвестные грибы, не наелся их с голодухи. Он даже не мог себе представить, как поедание этих грибов, поменяют их с Какаши-сенсеем жизнь. Эти грибы оказалась жутким афродизиаком, и если бы не они, вряд ли тогда Наруто когда-нибудь бы решился рассказать о своих чувствах сенсею. Узумаки радостно улыбнулся своим приятным воспоминаниям: десять дней безудержного секса под афродизиаком, боль из-за постоянно стоящего и изнывающего члена. Но это всё сейчас вызывало тёплые и трепетные чувства, не то что тогда. Не в силах справиться сам, он сделал все, чтобы именно тот, кто нравился, помог ему. Уговорить Какаши было сложно, но он справился. Несколько месяцев жарких и странных отношений, до тех пор, пока Какаши-сенсей, ныне бывший господин Шестой, не расстался с ним, сказав, что тот должен идти по своему пути: вернуть Учиха, которым несмотря на реальную любовь к своему учителю, Наруто бредил, и бредил постоянно, и построить свою семью, родить детей. Мужчина погрустнел. Саске он нашёл, и последняя их встреча была, скажем так: сладкой и страстной. Он, уже не боясь, отпустил того, ведь знал, что как только Учиха справится со своим путём или ему станет плохо, он разыщет его, он сам придёт к Наруто. Так и произошло — спустя время, пройдя свой путь, Учиха вернулся к нему. В итоге жену свою со временем он полюбил. Он был ей очень благодарен: за двух прекрасных деток, за тепло и семейный уют, за воспитание и взращивание детей. Пока сам Наруто следил и защищал всю их деревню — в статусе Хокаге. А когда сын подрос, Узумаки узнал, что тот продолжил дело старшего. Улыбка стала ещё добрее на его лице. Боруто очень любил своего учителя и дарил тому счастье рядом с собой, пока Учиха следил, воспитывал, взращивал и обучал его. Нет, с начала Наруто даже попытался броситься с кулаками на лучшего друга, когда он вернулся с Боруто на руках, с явными признаками их секса, с абсолютно фиолетовой шеей, но его сын и друг лишь посмеялись. Наруто долго злился, но всё-таки принял и понял обоих, но вот Хинате сказать об этом не решился, а сын и сам не хотел связываться с владелицей Бьякугана, ведь мама не отец, точно не поймёт, да и его любимому не сладкую жизнь может устроит. Хокаге всячески покрывал их связь. Об их отношениях знали лишь немногие. Те, кто знали, — хихикали: сын идёт по стопам отца. Узумаки старший на это лишь глупо улыбался, втихаря радуясь за сына и друга, вспоминая себя и то прекрасное тёплое время, что он сам провел с Какаши. Но это не мешало Наруто долго недоумевать, как его сын смог растопить столь холодное сердце Саске. Ведь он был не прошибаем, хотя для Узумаки это было не совсем так, а его сын всё же единственный наследник клана Узумаки. Неведение бывшего джинчурики, длилось долго, пока у Учиха не случилось хорошее настроение в проводимый ими вечер в компании друг друга, да с бутылочкой саке. Саске не очень подробно, но в красках рассказал, как Боруто шантажировал его, как просил и как уговаривал. Наруто смеялся, удивлялся и честно обалдевал от дерзости, наглости и страстной любви своего первенца. Их посиделки бывали достаточно редки, ведь в то время, что Саске не был на миссиях, он был с учеником. Хокаге часто отправлял их обоих на какие-либо миссии, чтобы лишний раз у тех не было шанса спалиться в родной деревне. Отец всё же не хотел, чтобы сына обсуждали. Как в своё время обсуждали их с Какаши, и, конечно, очень сильно критиковали старшего партнёра. Наруто не хотел дополнительных проблем своему другу. Да и немножко побаивался, что жена узнает, он не хотел её беспокоить, и нервничал, что та начнёт припоминать самому Узумаки старшему его прошлое. Он был благодарен женщине, что до этого она никак и ни при каких обстоятельствах этого не делала. Уплыв в свой океан мыслей и воспоминаний, Наруто услышал сильный стук в дверь, явно не первый. Он дёрнулся, поморщился и всё же разрешил. — Войдите. Под удивлённый взгляд Седьмого хокаге, вошёл тот, о ком он не так давно вспоминал. Какаши внёс на руках Боруто, тот, прижавшись всем телом к бывшему хокаге, был во сне или без сознания, глаза его дергались под закрытыми веками. Мужчина, сгрузив того на диван, что стоял у стены в кабинете, прошёл к столу, за которым сидел Наруто, и протянул тому в руки до боли знакомый пакет; Узумаки нахмурился. — Ну что с вами делать-то, Узумаки: что один, что второй, — не довольно проворчал Хатаке, прикрывая глаза с улыбкой. — Это то, о чем я думаю, от Шизуне? — Получив в ответ утвердительный кивок, Наруто открыл свёрток, там ровными рядами, лежали дозированные пакетики, он обречённо закрыл его. Какаши проследил взгляд Узумаки: — Я вырубил его, но ты — знаешь, что это не поможет. Но хоть даст тебе время придумать, что с ним делать. Саске нет в деревне. Я тебе его принёс, ты уж извини, но со своим сыном, справляйся сам, мне тебя хватило. — Хихикнув в конце, Какаши развернулся. — И что ты предлагаешь мне с ним делать? Я с утра получил ястреба от Саске, даже если сейчас отправить за ним, вернётся он через сутки, самое раннее, а Боруто за это время сойдёт с ума. — Узумаки обреченно вздохнул. — Ну не знаю, возможно, стоит попросить влюблённого в твоего сына Мицки? Или найди ещё кого, пока Саске не вернётся. — Ты понимаешь, что предлагаешь? — Недовольно почесал переносицу Узумаки. — Саске уничтожит любого, не посмотрев, а потом и нас с тобой, лишь потом будет разбираться. — Наруто, это просто секс, просто предупреди его, — тот хмыкнул, не соглашаясь. — Расскажи, как это случилось? — переводя тему, попросил хокаге. — Я встретил его у ворот, вместе с остальной седьмой командой, Конохомару был очень испуган, но мне взгляда хватило; у Боруто в руке был гриб, я его вырубил и дальше к Шизуне, гриб отдал ей, а от неё к тебе. — Что-то очень напоминает, — хмыкнул Наруто, глупо улыбаясь, Хатаке одарил его не менее тёплой улыбкой. Боруто застонал, а Какаши поспешил ретироваться. Наруто поднялся со своего места, выглянул из кабинета, находя на привычном месте пару АНБУ. Он попросил одного принести бутылку воды, а второго — никого не пускать. О приходе Шикамару — доложить. Дождавшись и забрав бутылку с водой из рук АНБУ, Наруто закрыл дверь. Вернувшись в кабинет, нашёл стакан, развёл антидот, присел со стаканом в руках к просыпающемуся сыну. — Боруто, на, выпей. — Наруто подал стакан сыну. — Папа? — Взял стакан; выпив, поморщился младший. — Да, извини, я знаю, что у антидота вкус мерзейший, ну что поделать. — Наруто поймал пристальный, изучающий взгляд сына. — Нужно будет потерпеть, пока Саске не вернется, — сочувственно сказал он. — Будет больно, но мы справимся. — Он ободряюще потрепал сына по голове. — Папа, откуда? Откуда ты знаешь, что мне больно? — Боруто сжал колени, пытаясь вытянутыми руками прикрыть стоящий член. Удивление на его лице вкупе с алеющими щеками, блестящими глазками выглядели очень мило. — Ну ты же мой сын. — Боруто понятнее не стало. — Расскажи, как получилось, что ты их съел. — Ты меня пугаешь, откуда ты столько знаешь? Ну. — Боруто не хотел признаваться, но под тёплой рукой отца, что легла ему поверх прикрывающегося паха ладоней, всё-таки решил говорить, ведь отец и так много для них с Саске делает. Боруто может быть хотя бы благодарным. — Я проиграл Сараде в споре и должен был выполнить её желание, она заставила съесть грибы, что росли на той поляне, где мы отдыхали. Съесть я их решился только около ворот Конохи, почувствовал себя хреново, а нас встретил Какаши-сан. А дальше я не помню. — Понятно. — Наруто поглаживал руку сына. — А дальше он тебя вырубил, увидев остатки гриба у тебя в руке, схватил и отнёс к Шизуне, та сделала антидот, который ты сейчас выпил, и принёс тебя мне. — Папа, как же мне больно-о, я не могу. — Боруто попытался сильнее прижать руки к паху, но в движении прижал руку отца к себе, отчего густо покраснел, но давление не убрал. На глазах появился блеск. Наруто подался к сыну, обнял его, гладя по спине. — Я знаю, мой мальчик, знаю, как это больно. — Он очень сочувствовал сыну, ведь на своей шкуре испытал эту боль от безумного болезненного желания кончить и полной неспособности сделать это самому. — Откуда, откуда ты знаешь? — проговорил между всхлипами сын. — Ну, в твоём возрасте, я сам съел этот гриб, мы тогда несколько дней нормально не ели, были на миссии. Тогда-то мне и помог Какаши, — очень смущенно и глупо улыбнулся старший. Боруто очень внимательно и задумчиво посмотрел на отца, пытаясь сопоставить, то, что он знал, со словами Наруто, словно пытаясь поймать того за хвост. — То есть ты съел эти грибы? А он тебе «помог»? — не веря, переспросил юноша. — Но-о-о, что же он сделал? Как возможно избавиться от этого состояния? — Боруто нервно сглотнул. Наруто нельзя было позавидовать, он не знал, как именно сказать сыну, каким образом его сенсей помогал ему. — Ну, пить антидот. И снимать симптомы. — Боруто приподнял бровь, заметив поалевшие кончики ушей у отца, он пожевал губами. Когда мужчина отвел взгляд, смотря на руки, парень тихо высказал мысли: — Снимать симптомы, но они же, они же. — Боруто сам не понимал, почему ему так трудно представить, что Какаши-сан «помогал» его отцу, снять симптомы похоти. — То есть он спал с тобой? — очень медленно выговорил сын. Наруто утвердительно кивнул. — Я был влюблен в своего сенсея, очень хотел воспользоваться случаем и у меня не плохо получилось, — довольно улыбаясь Наруто опять вспомнил былые деньки. А потом его настроение резко изменилось. — Пока он меня не бросил. Но я ему благодарен, иначе у меня не было бы вас. И вряд ли Саске был бы сейчас с нами. — Узумаки старший поднял глаза на сына: тот разве что не стонал; искусанные губы, бегающие глаза, румянец становился все отчетливее, а лицо приобретало более развратное выражение. — «Интересно, я выглядел так же? Тогда понятно, почему он не устоял», — хмыкнул Наруто своим мыслям. Боруто вдруг в красках представил, как его родитель, вот примерно в его возрасте, находился в его состоянии и пытался соблазнить своего сенсея, интересно, он ломался меньше, чем Саске-сан? — А где это было? — Все сильнее прижимая свои руки к паху, неосознанно вдавливая ладонь отца; подобрал под себя ноги, совсем зажимая теплую руку поверх своего изнывающего органа. Почему-то мысли об отце сейчас не казались ему чем-то неправильным, ему хотелось подробностей, хотел воочию увидеть эту картину. — Что было? — не понял Наруто, думая о своем. — Где вы, ну, в первый раз переспали? — Почему его так будоражила эта мысль про отца и его сенсея? — Почему тебя это так интересует? — насмешливо спросил отец, начиная немного соображать, выныривая из воспоминаний. — Я не знаю, но не могу не думать, я никогда и представить не мог, что ты… — Боруто не стал договаривать, и так понятный им смысл. — А мама знает? — Почему-то юноше стало неспокойно, если она знает. А если она не знает, то он никогда ей не расскажет этот секрет, которым поделился с ним папа, — он унесет его в могилу. — Да, знает, многие знают, мы не скрывались, а спалились сразу же, нас Сакура застала, — грустно выдохнул Узумаки-старший, свободной рукой убирая влажную, прилипшую челку с глаз сына. — А насчет того, что ты подумать не мог, я же тебе всегда говорю, что ты — мой сын, — он интонационно выделил последние слова, — но ты держишься лучше меня, я в это время уже умирал. — Так вот почему, ты принял мою любовь к Саске-сану, — между всхлипами и под утвердительный кивок отца, Боруто попытался улыбнуться. — И почему ты так сильно стараешься нас прикрыть, спасибо тебе. — Он немного сильнее надавил на ладонь отца, тот провёл ею, под ладонями сына по вибрирующему под одеждой члену, под громкий стон. — Но я тоже уже не могу. — Дыхание Боруто сбилось настолько сильно, что речь стала нечеткой, а половина слов стала съедаться из-за всхлипов и стонов. Сидеть стало совсем невозможно, он сполз по подлокотнику, опуская ноги на колени отца. — Папа, — захныкал он, — помоги мне, сделай что-нибу-у-удь, не могу-у, больно. Наруто погладил рукой под пальцами сына, у него в сердце предательски защемило, он понимал, как плохо его чаду; а еще эти плачущие глаза, стонущий голос, трясущееся тело. Костяшкой большого пальца свободной руки Наруто почесал сморщенный лоб над левой бровью. — Боруто, ты понимаешь, о чем просишь? Я все-таки твой отец, а не Саске. Черт, как назло, он еще не вернулся с миссии, радует, что ястреба присылал, вроде завтра вернется. Но что же мне делать сейчас? — думал Наруто вслух. Парень убрал руки, хватаясь отцу за шею, сползая окончательно с дивана и оказываясь на отце сверху. — Я не знаю, ни о чем прошу, ни как ты это сделаешь, но я же твой сын, ты знаешь каково мне, помоги. — Каждое слово выходило из него с тяжелым вздохом, жар от его дыхания, Наруто ощущал на своей шее. — Так, хорошо, у меня нет других идей, любого другого Саске уничтожит, если он коснётся тебя даже в этой ситуации, а тебе нужно поспать. — Наруто приобнял сына, аккуратно встав вместе с ним, посадил того на диван. Боруто поднял на отца блестящее, возбуждённое, замученное лицо. Наруто, расстегнув плащ, снял его, аккуратно положил на комод у двери. Вернувшись к дивану, он сел на него: стянул обувь, расстегнул молнию на кофте, стянул ее с себя. Скрестив ноги, поднял их на диван. Наруто потянул сына за плечо. Он помог младшему улечься на свои колени, тот поерзал, укладываясь. — Я вряд ли в таком состоянии усну, — грустно сказал Боруто. — Не волнуйся, я помогу тебе хотя бы не надолго снять напряжение, и ты хоть немного поспишь, силы тебе очень нужны, — уверенно ответил Наруто. Младший поднял брови. — Поможешь снять мне напряжение? — недоумевая, повторил он за отцом. Словно не он сам только что просил как-то себе помочь в данной ситуации. Тот кивнул и потянул ремень на штанах сына. Глаза Боруто от удивления расширились, казалось, даже пелена похоти от афродизиака отступила с его глаз; он лишь на секунду попытался спорить с отцом, ухватился за его руку. Узумаки-старший отрицательно покачал головой, младший подчинился, убрав руку. Наруто расстегнул его ремень. Стянул штаны и бельё до колен, уверенным движением, взял член сына в руку. «Он сам все равно ничего не сможет». — Он вспомнил, как сам пытался и не смог, потому что это состояние делает тебя очень слабым. Поддерживая одной рукой Боруто под спину, второй механически водя по члену, слушая, как тот стонет, Наруто старался уговаривать себя, что он не извращенец. Это обязанность родителя — помочь своему ребёнку, когда тот ни на что не способен, хоть как-то унять боль. Нет, в отличии от него самого, на момент такого же происшествия с ним, Боруто успел сломить неприступного Саске. Хоть та их связь и вызывала у Наруто неоднозначные эмоции и мысли, он был горд за сына — тот сумел сделать это сам, а не как он, под влиянием случая. Теперь хладнокровный, отстраненный, опасный, каким он казался всем, кроме самих Узумаки, бывший нукенин был единственный, кто может в полной мере облегчить страдания его ребёнка. Но Учиха далеко, и, скорее всего, вернется только — в лучшем случае — завтра к вечеру. Наруто не раз провернул в голове все возможности: попросить любого другого, — но вспоминал мангекё Учиха, и откинул все эти идеи. Понял, что он единственный, кто может хоть как-то помочь сыну, а после не лишиться за это жизни. Ощутив, как по пальцам потекло, а Боруто виновато отвёл взгляд, Наруто попытался убрать руку. — Папа, но я ещё не всё, — проскулил сын, перехватывая локоть отца. Он заглянул тому глубоко в пучину голубых глаз, столь же глубоких, как у него самого. — Пожалуйста, еще. Наруто вернул руку на все так же твёрдый, стоящий член и продолжил. Второй раз затянулся, малыш кусал губы, жался к отцу, но кончить никак не мог, хотя хотел до одури. — Пожалуйста, папа, укуси меня, сильно, — открывая шею, попросил Боруто. Наруто нехотя выполнил просьбу, сжав зубы на тонкой шее сына. Парень протяжно простонал: — Сильнее. — Старший сжал зубы. — Ещё-е. — Сжал челюсть, ощущая, как его клыки входят в плоть, прокусывая её. — Не отпускай. — Ощутив металлический привкус во рту, чуть не облизнулся, спохватился, удерживая зубы на месте. Боруто громко и надрывно стонал от каждого движения ладони по члену, от зубов на шее; прикрыл глаза от приятного влажного языка внутри укуса. Теперь Наруто понял, почему на его сыне вечно несколько ярких меток. И как Хината их не замечала? Он ощутил, как полулежащий на нём сын поерзал бедрами, словно что-то ища, а задев его собственный член, виновато открыл глаза, в которых была мольба. — Ну уж нет, Боруто, извини. Я, конечно, на многое ради тебя готов, но трахать собственного сына точно не входит в этот список. — Младший огорченно вздохнул, продолжив в такт руки отца тереться об его самого уже изнывающий и приносящий боль член. Наруто лишь тихо злился через сжатые зубы, надеясь, что Боруто наконец-то уже кончит и хоть чуть-чуть поспит. А это только начало, впереди ещё девять незабываемых дней. Правда, острые будут ещё максимум четыре. Узумаки старший тяжело вздохнул. — Папа, я не могу, никак, — плача, выдал младший. — Вижу. — Ну пожалуйста. — Боруто сильнее и плотнее прижался к его члену. Наруто погрыз губы, пытаясь решить, как поступать. Ведь он сам знал и прекрасно помнил, как тяжело и больно в этом состоянии, как не можешь кончить, как мечтаешь об этом, черт, но он же его сын. Но если он кончит, ещё хотя бы раз, то точно провалится в сон, что очень сейчас нужен. Пока Наруто крутил ситуацию в своей голове, его Боруто действовал: он дотянулся рукой до одной ноги, стягивая с неё болтающуюся там одежду, раздвинул ноги, садясь на бедра сверху, рукой вытягивая из штанов член отца, блаженно подставил к себе и со сладким вздохом опустился. Наруто очухался от мыслей, только когда ощутил свой член внутри сына, тяжело вздохнул, выпрямил ноги, приспустил с себя одежду, иначе та больно врезалась в мошонку. — Боруто, мы же пожалеем потом, — простонал Наруто, помогая сыну двигаться на себе. — Разберёмся с этим потом, сейчас же это то, чем ты можешь мне помочь, ведь ты знал, что этим всё закончится. — Боруто прижался к груди отца, но ткань, закрывающая тело от него, злила: — Сними её, пока я не разорвал. — Наруто, удивлённый, стянул футболку, после чего сын с урчанием обвил его шею руками, облизывая её, покрывая горячими поцелуями. Узумаки старший взревел, подхватил под ягодицы младшего, поднялся, прижимая к себе. Одной рукой удерживая за поясницу, а свободной — скидывая всё со стола на пол. Бумага разлетелась по всему кабинету, но его хозяину было не до того; он положил сына спиной на стол, закидывая его ноги себе на плечи, набирая темп, двигая бёдрами: быстро, резко, рвано, под оглушительные стоны подростка. В последний момент, перед тем как он излился тому в нутро, Наруто схватил руки сына, что спокойно лежали на его животе, прижал, резко сгибая его, заставляя приподняться, вгрызаясь зубами в плечо. От резкой боли и ощущения тепла в себе, полной наполненности, с криком, Боруто кончил и провалился в сон.***
— Н-да, ну и ситуация, — сказал Шикамару. К моменту прихода помощника Наруто успел одеться, убрать следы спермы, одеть бельё и футболку на сына; и малыш мирно спал на диване, укутанный в отцовский белый плащ. Сам же Хокаге подбирал содержимое стола с пола. — Да уж, Шикамару, ты можешь распорядиться, чтобы седьмая команда пришла и отрапортовала в полном составе? К Саске ястреба я сам отправил. — Понял, хорошо. Оглядев кабинет, Нара вышел. А через какое-то время вернулся вместе с теми, кого Наруто просил вызвать к себе. Узумаки старший уже закончил с поднятием бумаг и даже разобрал какую-то часть, пока ждал. Поблагодарил Нару, тот кивнув ушёл, закрывая дверь кабинета. Посмотрев на пришедших, Наруто обратил внимание: на сочувственно-виноватый взгляд Сарутоби, заинтересованный — Сарады и обеспокоенный — сына Орочимару. — Простите, Наруто-сан, я не уберёг, — начал было Конохомару, но Узумаки перебил его движением ладони. — Ты не виноват, не мог знать. — Тот опустил глаза на столь очевидный факт. — Сарада, я надеюсь, впредь ты подумаешь над своими желаниями. Я понимаю, что ты мстишь нам всем, но это слишком жестоко. — Не сказать, что она знала, почему Учиха старший настолько много времени проводит с Боруто, но и не догадывалась вряд ли. Наруто очаровательно улыбнулся, с дочерью Учиха, он всегда был очень ласков и старался если не заменить ей отца, которому всегда было не до неё, то хотя бы дать некоторую поддержку. — Что вы, Наруто-сан, он сказал да? Я честно не знала, что будут такие последствия, мама о них рассказала. Я виновата. Простите. — Она потупила взгляд в ковёр. — Не буди его, ему будет больно просыпаться, — остановил хогаке парня. — «А мне придется еще лишний раз, принимать на свою совесть». — Мицки пытался коснуться его крепко спящего сына. Наруто знал, что если ничего его не разбудит, то проспит тот хотя бы до утра, а там вновь нужно будет с ним что-то делать. — Простите. — Мицки одернул руку. — Он выглядит странно, и опять у него эти метки на шее, — зло прошептал он, вставая. Наруто понимал злость змееныша, ведь тот любил его сына, искренне и не раз это доказывал, подставляя себя, всячески защищая Боруто; из-за близкого общения Мицки часто видел следы на теле и по-настоящему ревновал, но сделать ничего не мог. Он был одним из немногих, кто знал о связи со старшим Учиха. Знал и молчал, ведь тот значил для его родителя не меньше, чем для него самого Узумаки. Наруто был ему благодарен, что тот не проболтался, про то, что метки связаны с Саске, а его уже давно нет в деревне. Сказать-то Мицки не сказал, но посмотрел очень многозначительно. Глупым он явно не был. — Спасибо, что отчитались, на ближайшие десять дней минимум, у вас полное освобождение от миссий, Боруто нужно время, чтобы восстановиться. — А можно его навестить, когда он проснётся? — тихо спросила Сарада. — Нет, до тех пор, пока действие грибов не пройдет, я бы не хотел, чтобы Боруто с кем-то виделся, это опасно, в первую очередь для него же, — обеспокоенно пресёк дальнейшие вопросы Наруто. — Когда ему станет лучше, он сам вас навестит. И да, я бы попросил вас не распространяться об этой ситуации, — надеясь хоть так оградить сына от ненужных ему в таком состоянии встреч, подытожил он. — Свободны. Те поклонились и вышли. Наруто с лёгкой улыбкой глянул на спящего сына. Задумался: он хотел, чтобы Боруто был рядом с ним все это время, не хотел оставлять его ни на минуту. Знал, что может случиться, если вдруг тот проснется, а его не окажется рядом, а может оказаться кто-то другой; Узумаки поёжился, нет-нет, сын будет при нём. Всё это время. Одеяло и подушка у него тут есть, он ведь сам тут часто ночует, значит, они будут спать тут, но как скрыть сына от жены на эти дни? Ну не нужно ей знать, что происходит сейчас с Боруто, её материнское сердце не выдержит, а тем более если та поймёт, как именно его отец ему помогает, может, она его возненавидит? И тут он сможет прятать сына ото всех, от кого нужно, и тут никто не узнаёт о его «помощи». Решившись, Наруто набрал номер жены. — Хината, просто выслушай, всё в порядке. Волноваться нет никаких причин, — начал он, когда женщина ответила, поглядывая на сына. — Боруто на миссии, попал под гендзюцу, я бы хотел, наблюдать за ним, пока оно не спадёт, он побудет у меня, со мной в резиденции. — Наруто-кун, с ним все хорошо? — озадаченно спросила женщина. — Да, всё хорошо, он спит. Он несколько дней побудет здесь. Я присмотрю за ним. — Несколько дней? — испуганно переспросила жена. — Скорее всего да, но всё хорошо, я просто перестраховываюсь, он, скорее всего, всё это время проспит. Не переживай, правда, всё хорошо. Может, вам с Химой пока съездить навестить Хиаши-сан, не хочешь? — Женщина задумалась. — М-м, ты знаешь, Наруто-кун, наверное да, я давно собиралась, но всё что-то никак. Хи-има, — она чуть отвела телефон в сторону, — мы едем к дедушке и Ханаби! — Наруто мысленно поблагодарил жену за покорность. — Хорошей дороги и приятной встречи, дорогая. Сообщи, когда доберётесь. — Да, конечно, Наруто-кун, — попрощалась женщина и положила трубку. — Ну вроде всё решил, — довольно улыбнулся и сказал сам себе Наруто. — А теперь за работу.***
Проснулся Узумаки-старший от копошения в своих руках. Он зевнул, притягивая к себе просыпающегося сына, в надежде, что тот всё-таки еще раз провалиться в сон и даст немного времени старшему поспать. Хоть и была глубокая ночь, но он только что лег, всё разбирал документы. Надежды на сон быстро рухнули, когда прижатый Боруто потянулся и коснулся своим поцелуем губ отца. — Папа, — томно, как в бреду, прошептал он. Укладываясь на широкую отцовскую грудь, прижался разгоряченным телом. — Я хочу. — Он не стал договаривать, а красноречиво полез рукой в трусы, нащупывая чужой орган. Только закрывшему глаза Наруто, открывать их — очень не хотелось. Мужчина хмурился, но ласку принимал, надеясь, что они быстро справятся с проблемой сына и он наконец-то сможет поспать. Но глаза он всё же открыл, когда ощутил зубки на своей ключице. — На шее только метки не оставляй, пожалуйста, это единственное, о чем прошу, — подал голос Наруто, Боруто еле заметно кивнул, продолжая покусывать косточки ключиц, возбуждая его. Узумаки кинул одеяло в ноги, сел поверх чужих бедер. Наруто закусил губу, наблюдая за полным похоти и страсти чадом, начиная задумываться, а всё ли в порядке у него с головой, если ему сейчас так хорошо, и он сам с нетерпением ждёт, когда его оседлает собственный сын. — Ты хочешь, чтобы я оседлал тебя? — Боруто словно читал его мысли. Наруто шумно выдохнул, схватив того за ягодицы. Ответ ему был явно не нужен, реакции хватило. — Папочка. Он наклонился к пышным губам, целуя их жадно и властно, сплетая влажные языки, лаская уздечку. Наруто ощутил горячую волну, что прошла по его телу, и уже окончательно признал себя извращенцем. Он возбуждается от действий со стороны родного сына, а тот, кажется, слабо осознаёт, что делает. Его похоть вызвана химически, и со стороны казалось, что ему было всё равно с кем. Но старший знал, что это совсем не так, под этими грибами ты осознаешь — что делаешь и с кем, может, не совсем рационально мыслишь, но точно осознаешь. Во всяком случае, он — осознавал, когда спал с Какаши, значит, и Боруто осознаёт. — Папочка, ты хочешь меня? — прошептал он ему в губы. Наруто почудилось, что это он опять натрескался этих чёртовых грибов, осознание и адекватность помахали ручкой, скрылись. От этого горячего шёпота член, и так стоящий, заныл. В живот ударила горячая истома, а рука на нём сжалась, и исчезла. Наруто наблюдал, как сын стянул с себя футболку и трусы, привстал и требовательно потянул мешающую ему одежду с сильного тела под собой. Седьмой поддался и помог малышу стянуть её с себя. — Ты будешь хорошим папочкой и выебешь своего сыночка как следует? — абсолютно ровным и непринужденным голосом поинтересовался младший. Садясь обратно, на облюбованные бедра отца, водя пальцами по животу, старший чуть не подавился воздухом. — Бо-о-оруто, — тихо прошептал Седьмой, а малыш лишь улыбнулся. Не отрывая взгляда от голубых глаз, таких родных и горячо любимых, он наклонился к самому уху Узумаки старшего, прошептал легонько, прикусывая его. — Папочка, я изнываю, возьми же меня, я хочу, чтобы сейчас это сделал ты. — Глаза Наруто выдали ту судорогу, которая прошла по телу от этого шёпота. Он провёл рукой по спине сидящего на нём сына. — Повернись ко мне спиной, — приказал Седьмой. Боруто повиновался, опускаясь лицом к отцу в район колен, на одеяло. Наруто нагнулся к его попе, ласково проведя ладонью по бедру, сын отозвался сладостным стоном, когда пальцы коснулись ямочки между ягодиц. Младший очень тяжело дышал, обхватив руками мощные, согнутые в коленях ноги, расставленные с двух сторон от его лица. Он прижал голени к себе ближе, сжимая их на каждое прикосновение, что заставляло его содрогаться. Мальчик царапал, кусал жилистые щиколотки и упругие икры отца. Наруто ведомый ощущениями сына, отпустил голову и действовал инстинктами. Горячим языком провёл по ложбинке, несколько раз выводя линии по розовому расслабленному колечку. Растяжка не требовалась, они оба это знали, ведь каждая мышца в теле сына, была расслаблена из-за съеденных им грибов. Но старший, всё равно реагируя на реакцию сына, ласкал кольцо, вставляя язык, гладя им и облизывая. — А-а-ах, ты решил меня не траха-ая извести? — подросток не успел договорить, как почувствовал, что сперма сорвалась с его головки, пачкая диван. Почувствовав судорогу Боруто, мужчина не остановился, а продолжил ещё немного, добавляя пальцы. Стоны, которые почти пропали, появились с новой силой и более громкие, мальчишка почти срывался на крик. — Вста-авь в меня уже сво-ой член, я чувствую себя сукой, которая до-олжна умолять своего кобеля тра-ахнуть себя, — прорычал Боруто запрокидывая голову, вовсе не обращая внимания на стекающую с уголка губ слюну. — Я уже готов на колени перед тобой встать, лишь бы ты уже вошёл в меня, папочка, — вылизывая щиколотку, что оказалась под его языком, простонал он. — М-м, — подал голос Наруто, приподняв бедра сына, и опустил его на свой член. — А-а-ах, — простонали вместе Узумаки. Наруто положил стопу поверх головы сына, прижимая его лицом к дивану. Насаживая и приподнимая Боруто за талию, заставляя прогнуться в пояснице, улечься животом на диван, а согнутыми в коленях ногами пружинить, Наруто чувствовал, насколько нежный и горячий его сын внутри. Старшей слышал, как громко и протяжно стонет его малыш, это распаляло и подстегивало двигаться ещё быстрее. Боруто издал особенно громкий стон и замолчал на несколько долгих секунд, отходя от очередного оргазма. Наруто хотел, чтобы тот кончил как можно больше раз, из последних сил сдерживая свой. Он убрал ногу, удерживающую голову сына, под громкий стон младшего, схватил его за волосы, вырвав у того изо рта свою икру. Резким движением бросил мелкого на ковёр, словно мешок. Боруто больно проехался лицом по ковру, попытался взять опору на руки, но отец своей крепкой и сильной рукой надавил ему на спину, заставляя лежать. Мальчик упёрся ладонями в мягкий ворс, в попытках зафиксировать свое тело, чтобы во время резких и грубых фрикций Наруто, не стереть себе лицо. Мужчина за ним — опустился на колени, находя податливую дырку и легко, под протяжный стон сына, вошел, сразу набирая бешеный темп. Подхватив Боруто под локти и потянув их на себя, заставил сына приподняться, выгибаясь в пояснице. — А-ах, ещё… ещё глубже, па-а-апаа, — кричал между стонами подросток. Стараясь как может лучше раскрыть себя, выгнуться, насадиться, подставиться. И только дождавшись, когда юнец в очередной раз перестанет дышать, замолчит, с надрывным утробным рыком, Наруто позволил себе наконец-то кончить и, довольно жмурясь, вгрызся зубами младшему чуть ниже лопатки, прокусывая плоть до капель крови. Он отпустил сына, тот без поддержки растекся по ковру. — Папочка, спасибо, — произнес Боруто и опять отключился. Наруто почесал затылок, нахмурив нос, поднял своего ребенка на диван, сам сел рядом. О, как же ему захотелось курить. Дурман от страсти и безумного желания, кончившийся ярким оргазмом, — отпускал осознание и адекватность, что ранее сбежали, помахав ручкой; но вскоре они вернулись. И осознание было жёстким: он — извращенец, с удовольствием трахает собственного сына, который имеет любовные отношения с его другом детства, с которым он тоже когда-то имел странные сексуальные отношения. Да и сын у него хорош, а как трахается — какой же он отзывчивый. Наруто опустил взгляд на ноги, в темноте было почти ничего не видно, но он чувствовал, что мелкий хорошо их истерзал — икра саднила тупой болью, а места прокусов запеклись корочкой, стягивая ноющую кожу. — Саске, я начинаю понимать, что ты нашёл в нем, — смотря в потолок, сообщил он сам себе. — Да что ты? — Наруто дёрнулся, он никак не ожидал услышать ответ, тем более точно не этот холодный, издевающийся тембр! — И давно ты тут? — поинтересовался Наруто, пошарив взглядом и найдя Учиха, сидящего за своим столом. — Достаточно, чтобы увидеть то, во что бы на словах не поверил, — скептически ответил Саске. — Хорошо, ибо я вообще не понимал, как всю эту хрень тебе объяснять. — Наруто развёл руками. — Давно он под «течкой»? — Дай подумать, хм. Наверное, больше суток, — вновь откидываясь на спинку, ответил Наруто. — Как это началось? — в голосе друга слышалась тревога. — Седьмая команда была на миссии, отдыхали. Боруто — не знаю во что — проиграл Сараде желание, а она — возьми и заставь его съесть неизвестные грибы, что росли на той поляне. Саске поднял брови, глубоко вздохнул, его чёрный глаз ничего не выражал. Наруто пояснил: «Тот гриб — афродизиак, — потирая переносицу. — Как же ты вовремя, я боялся, что придётся ещё несколько дней жить в таком темпе. Я бы не выдержал, мне работать нужно и хоть немного сна, а из-за его состояния, я не успеваю ни того, ни другого. Черт, мы же даже не ели сегодня». Учиха внимательно всматривался в сидящего без единого стеснения, уставшего друга. — Я м-м… — он вздохнул, — как дошло, меньше, чем за сутки до этого? — До чего? До секса? Со мной? — уточнил Наруто, зевая. Тот кивнул. — Он Узумаки, под афродизиаком. Помнишь, как это было с тобой? — Учиха кивнул. — Изначально я лишь хотел помочь, как тогда тебе. Но тут этого было мало, очень мало, эти грибы — не та слабенькая техника, что на тебя тогда наложили, они в тысячу раз сильнее. — Саске поднял удивлённые брови: если ему тогда было так плохо, то что сейчас чувствует его Боруто? — Много думал, кому я могу его доверить, ты же был на миссии и скоро должен был вернуться, но ему в его состоянии и десять минут пытка. Я думал о Мицки. — Глаз, до сих пор ничего не выражавший, налился гневом. — Выдохни, я же сказал — думал. Но я же знаю, что ты и меня-то сейчас убить готов. — Саске расправил плечи под чёрным плащем. — И понял, что у меня нет вариантов, либо я сам ему помогу, либо он просто умрёт от терзаний и похоти. Так что прости, что посягнул на твоё. Как же я хочу спать, — опять зевнул Хокаге. — Ты тоже мне принадлежишь, — тихо прорычал Учиха. Узумаки улыбнулся краешком губ. — Я знаю. Поэтому только я и мог сделать, то, что сделал. А теперь забирай Боруто, уноси его в ваше логово и позаботься о нем. Хинату я отправил к Хиаши, твоей дочери и Мицки запретил приближаться. Давая последние указания, Наруто лёг рядом с сыном, обнял его, натянул одеяло и наконец-то крепко заснул. А Учиха так и остался сидеть в полной тишине, ошарашенный.