язык нежности

По лицу агента Малдера бежит капля апельсинового сока; краска на старой кружке потрескалась и некрасиво ободралась возле его уха, обнажив белый скол, а на ручке неряшливо застыли мелкие брызги кофе. Кён лениво размешивает по своей тарелке рис, пока Коидзуми о чем-то преувеличено беспечно болтает, желая ему доброго утра и надеясь, что день пройдет просто отлично (Ицки так и говорит — «просто отлично», — честное слово, это ведь очень в его характере, и парень все-таки не может сдержать улыбки). Первую неделю Кён по привычке встает утром первым, накрывает стол к завтраку на двоих, варит две чашки кофе… а потом вспоминает; вспоминать, знаете, всегда особенно больно. Вспоминать — то и дело натыкаться взглядом на висящий в шкафу на икеевской вешалке шерстяной джемпер, стоящую в посудном шкафчике чужую кружку с отмытым добела керамическим нутром, аккуратно поставленные пятка к пятке мокасины на полке для обуви у входной двери. Подушка еще слегка пахнет шампунем Ицки, и Сямисен Вторая не желает спать где-то еще, кроме как на ней, игнорируя прежде любимую лежанку; «я тоже скучаю», — бормочет Кён, успокаивая кошку (или себя; или обоих сразу) и утыкаясь носом в ее теплый трехцветный бок, как обычно утыкался ночами Коидзуми в плечо. Он почему-то думает, что на аудиокассеты его не хватит, что он будет лениться или забывать каждый день ставить новую в магнитофон, особенно по порядку; даже сама идея поначалу кажется глупой, но Ицки заверяет, что «тебе понравится» — и приходится в это поверить. Пленка в кассете за шестое мая рвется-лопается, безнадежно испортившись, хотя парень чинит ее, прокручивая карандашом, стоит той хоть чуть-чуть зажеваться; записи за четвертое и восьмое апреля прослушаны двадцать раз на репите, по кругу, по кругу, будто голос Коидзуми он может вдруг забыть. Он помнит, как они с экстрасенсом вот так сидели на полу крохотной съемной квартирки, распаковывая бесконечные коробки, коробочки и коробчонки после переезда — тогда-то и была обнаружена привезенная Ицки стопка кассет с облезлыми этикетками: самоучители по английскому и французскому, альбомы джазовых исполнителей с о-очень американскими именами и еще бог весть какая ерунда (Кён готов клясться чем угодно: он отчетливо в и д и т красный торец «Red» Тейлор Свифт). Тогда-то и рождается идея отложенных во времени маленьких посланий, записанных на каждый день трехмесячной стажировки Коидзуми в Штатах. Восьмого мая в воздухе по-настоящему пахнет весной, а голос Ицки с записи звучит еще радостнее обычного, предчувствуя скорую встречу. «Иди, поздоровайся!», — зовет кошку Кён, и Сямисен Вторая вспрыгивает лежащему на диванчике парню на грудь и смешно тычется носом в экран телефона, где застыли их совместные фотографии, сопровождаемая грустным смехом хозяина. Они обязательно посмотрят вместе на звезды в старый телескоп, спланируют совместный отпуск и сделают еще много-много замечательных вещей, просто надо еще подождать — обещаниям (бывшего) штатного экстрасенса бригады СОС Кён привык верить. Припасенных заранее аудиокассет осталось всего лишь пять.