Только попробуй полюбить человека — и он тебя убивает. Только почувствуй, что без кого-то жить не можешь, — и он тебя убивает. «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу.
Лучи жаркого мексиканского солнца скользят по светлой плитке улицы. Приятная лень исходит от каждого прохожего, хочется также поправить сомбреро и переодеться в легкое пончо, избавляя себя от напускного пафоса. Ацуши идет вперед и иногда оборачивается на Рюноске, который недовольно плетется за ней и что-то бубнит под нос, наблюдая за довольной Накаджимой. Она с наслаждением рассматривает невысокие ровные домики и фотографирует яркие цветы. Рюноске невольно сравнивает ее с цветком, потому что она в светло-розовом сарафане, с цветами в длинных колосках, с нежной улыбкой на лице. Тонкие кольца блестят в оранжевом солнце, создают маленькие блики, которые растворяются на светлой коже. — Эй, улыбнись. Ты так всех распугаешь! — Ацуши подходит к Акутагаве и касается кончиками пальцев уголков его губ, растягивая в улыбку. — Играй, мы ведь под прикрытием. Нужно создать верное впечатление! — Я был бы гораздо счастливее, если бы мы жили не на разных концах этого города. Так нельзя… — он обнимает Накаджиму за талию и оставляет на губах мягкий поцелуй, слизывая сладкий блеск. — Твои фотографии сводят меня с ума… — Мы можем выполнить задание и сбежать куда-нибудь вместе. Не думаю, что после удачного исполнения, нас кто-то будет искать, — Ацуши поправляет воротник бирюзовой рубашки и смеется: — тебе совершенно не идет этот цвет, но зато, ты вписываешься в общую атмосферу. Лицо попроще, представь, что у нас медовый месяц. Вспомни мои фотографии, — тихо шепчет и отстраняется. — От них легче не становится. Еще хуже, что я не могу коснуться тебя в любой момент. Мне не нравится, что моя супруга живет в номере с… Дазаем. Это несправедливо. Рюноске обиженно смотрит в другую сторону и не обращает внимание на быстрые поцелуи-бабочки на своем лице. Накаджима тихо смеется и обнимает, прижимает к себе, позволяя положить руку на талию, а вторую на поясницу. — У нас фиктивный брак. — В Японии ты живешь со мной, мы вместе готовим завтраки и ужины, спим, признаемся в любви… — Ты ведь не сделал мне предложение по настоящему, поэтому и фиктивный, — подмечает Ацуши и ловит недовольный взгляд. — Ты скучаешь по мне? Я безумно. Мне не хватает тебя рядом. Постоянно хочу быть около тебя. Акутагава утыкается носом ей в шею и нежно целует, оставляя розовеющие пятна. Он слышит тяжелый вздох и усмехается. От одного поцелуя. Легкий ветер шелестит крупными листьями деревьев, цветочные лепестки кружат в воздухе. Наваждение улетает вместе с фруктовым ароматом, проезжает мальчик на велосипеде, который засматривается на парочку и что-то говорит на своем языке, широко улыбаясь. Счастье, не притворное, живое, настоящее, исходит от них. Уносится ветром сладкий малиновый привкус блеска, ягодные духи, становится таким неважным. Ацуши мягко улыбается, берет за руку и ведет в в сторону узких извилистых улиц. Она что-то говорит про любовь, аккуратно сжимает пальцы и смотрит на Рюноске, не желая прерывать этот момент. Они целуются вновь в тени жаркой Мексики. Их скрывают от всего мира стены домов, маленькие балкончики, на которых нет людей. От своей неаккуратности они сбивают чей-то горшок с цветком. Он падает с грохотом и уничтожает приятную тишину. Слышится чужой голос, поэтому парочка срывается с места и убегает в оживленный район, теряясь в толпе туристов и местных жителей. Рюноске действительно начинается улыбаться, искренне и тепло, смотря только на Накаджиму. Шумные торговцы предлагают им цветы, фрукты, одежду, но парень и девушка вежливо отказывают на ломаном английском и идут дальше, к набережной, где и находится их цель. Ацуши нужно сыграть глупую девчонку, красивую оболочку, пустую внутри, чтобы цель поверила, насладилась своим превосходством. Рюноске ей в этом помогает, несмешно шутит, слышит наигранный смех и хмыкает. Накаджима умеет. — Вы принесли флешку? — телохранитель делает шаг вперед, закрывая собой мужчину. — Ваши документы у нас. — Рюноске, тут так скучно. Когда мы вернемся обратно? Ты обещал мне то платье! — Ацуши приторно тянет каждую фразу и ловит нотки отвращения от такой манеры речи на лице Акутагавы. — Давай быстрей разберемся и пойдем на пляж. — Конечно, малышка, я решу важный вопрос и буду в твоем полном распоряжении, — он подцепляет ее подбородок пальцами и оставляет на губах короткий поцелуй. За их спиной серия выстрелов и звуки падающих тел. Ацуши смотрит наверх, замечая блики снайеров. — Я в твоей власти… — Пойдем отсюда, не хочу на это смотреть, — Накаджима поднимает документы и флешку, разворачивается спиной к трупам и быстро уходит. До сих пор не привыкла к пугающему виду. Они уходят, отдают все нужное ожидающему их Дазаю и просят несколько часов вместе. Тот ничего не отвечает, лишь загадочно улыбается и кивает. Они созданы лишь друг для друга. Ацуши первая уходит с пристани, оставляя после себя сладкий шлейф малиновых духов. Рюноске словно загипнотизированный идет за ней. Он поклоняется ее чарам, которые околдовали разум, проникли в сердце и связали плотными веревками. Накаджима это знает, даже не скрывает, что ее магия окутывает мысли, кружит голову. Они вновь идут по узким улочкам, улыбаются торговцам и пробегающим детям, которые не догадываются, что за спиной приятных туристов разлитая кровь нескольких десятков человек. Ацуши смеется с глупых шуток Акутагавы, практически забывает про случившееся двадцать минут назад, но ей придется привыкнуть, потому что заветные полгода прошли три года назад, они много изменили в своей жизни ради друг друга. Накаджма смотрит влюбленно, кусает губы и совершенно нежно обнимает. Она пропитана любовью ко всему живому, ее мир слишком прекрасен для реальности, поэтому она доверяет каждые рассветы, закаты, дождливые ночи, солнечные дни Рюноске. Акутагава бережно хранит подаренное и доверенное, сам становится частью ее мира, которую Ацуши сохраняет уже сама. Они исцеляют друг друга сладкими правдивыми речами, исполнимыми обещаниями, долгими поцелуями, томными взглядами, безумной страстью к любви, счастью, друг другу. Их сердца полны желания, верности и наслаждения. Все твердят про фиктивный брак, который давно перестал быть таковым. Просто им нельзя официально становиться супругами, остается только насмехаться над заданием, данным два года назад. Почти что годовщина. Они мысленно подмечают, что с момента кольца на пальце прошло ровное количество времени: дней, часов, секунд. — Давай целоваться под мексиканским дождем, собирать цветы и не отвечать на звонки, любить навсегда. — Давай прятаться в тени кирпичных строений, бегать друг за другом по сумеречной набережной, любить навсегда. — Только после того, как воплотим все фантазии в жизнь.***
Они воплощают. Стоят под горячими струями душа и целуются, стонут друг другу в губы и наслаждаются моментом. — Милашка, тебе хватило пары поцелуев. Нельзя быть такой привлекательной, Ацуши, — Рюноске спускает тонкие лямки сарафана с плеч девушки и касается губами кожи, ведет мокрую дорожку ниже, оставляя нежно-розовые следы на ключицах. — Это меня так смущает, — восторженно тянет Накаджима и подставляет шею под медленные поцелуи. — Шутка. Мне нравится. — Каждая твоя фотография, каждый твой стон, каждое твое игривое сообщение, — Акутагава ведет пальцами по ее бедрам, оставляет через мягкую ткань отпечатки и задирает юбку, оглаживая кожу под ней. — Ты моя, моя, только моя… — целует, не дает отстраниться, делает все мягко. — Только для тебя создана, — Ацуши стягивает ненужную сейчас рубашку, прижимается к чужому телу и шепчет в поцелуи нежный бред. — Почему мы доказали правдивость колец, публичных поцелуев, слов только сейчас…? — Помолчи. Накаджима действительно замолкает, отвечает на смазанный поцелуй и переплетает пальцы. Она терпеть не может секс в воде, но отдается каждой секунде, проведенной около Рюноске, готова потерпеть мокрые волосы на плечах и безвкусные поцелуи. Ацуши путает пальцы в черных прядях и несильно кусает ключицу, улыбается и ойкает, кода Акутагава подхватывает ее под бедра и прижимает к стене. Рюноске думает лишь о ней. Ацуши словно вирус не могла испариться. Он этого не хотел. Любовь к ней, к Ацуши, была апофиозом его жизни. Акутагава хочет проживать с ней каждое мгновение, каждое время года, чтобы весной собирать цветы пышной сирени, смотреть на сакуру и вместе прятаться от аллергии, чтобы летом проводить ночи у Японского моря, наслаждаясь клубникой и друг другом, чтобы осенью собирать разноцветный гербарий, толкать друг друга в листья и целоваться под проливным дождем, чтобы зимой есть быструю лапшу после сложных заданий и вместе украшать елку к новому году. Их чувства так сильны, так пылки, они будто бы застряли в своих пубертатах, наглотались гормонов и не могут насладиться совместными днями и ночами. На самом деле их недолюбили, поэтому каждый поцелуй, каждая ласка, каждое нежное слово восполняет пустоту в сердце и душе. Ацуши хочет касаться его постоянно, потому что не встречала более трепетных «кончиков пальцев», объятий, поцелуев. Они бывают грубы, неаккуратны, но сколько в них внимания и ценности. Ей хочется написать целую книгу про их незримое всем миром взаимодействие. Пусть они хранят публичную тайну, пусть никто не знает обманутой правды, пусть они единственны друг для друга. Пусть. Друг для друга они внезапный ливень в солнечный день, остужающий раскаленную землю, оживляющий увядшие цветы. Друг для друга — удар молнии, который заставил сконцентрировать свое внимание лишь на одном. Они созданные самой Вселенной. — Ты бы вышла за меня по настоящему? — Акутагава стягивает с Ацуши тонкий сарафан и бросает одежду в водную лужу, не слушая возмущения. Но на минуту Накаджима замолкает, она удивленно смотрит в глаза и теряется. Девушке кажется, что она ослышалась, что ей показалось, но крепкая хватка и вопросительный взгляд вселяют уверенность. — Наша первая брачная ночь? Тогда давай удивим друг друга. Абсолютное «да». Рюноске счастливо улыбается и целует, целует, целует ее, не может насладиться, потому что слишком влюблен, потому что счастлив. Ацуши отвечает, потому что влюблена, потому что рада и довольна таким исходом событий. — Ты бы не смогла отказать мне, — Акутагава стягивает с нее нижнее белье, буквально на секунду отпуская из своих рук, а после вновь Накаджима обнимает его ногами за бедра и вдыхает жаркий воздух душной комнаты. — Потому что я согласна абсолютно на все, что связано с тобой. От слов в душе загораются звезды, но им мало, чтобы насытиться друг другом. Всегда будет не хватать, поэтому следующую бесконечность они будут тонуть в сладости совместного удовольствия. Однажды они захотят Рая, потом Небес, а после вновь познать смущенные взгляды, первые поцелуи, совместные прогулки — но это будет в другой реальности, где их история будет прекрасней нынешней. Они возбуждены, вода уже перестала мешать, поэтому Ацуши обнимает и стонет Акутагаве в плечо, когда тот мягко проталкивает в нее сразу два пальца и медленно ими двигает. Накаджима сама задает темп, но быстро сбивается, когда тепло разливает внизу живота. Рюноске целует ее в висок и вытаскивает пальцы. — После мы обязательно сходим на набережную. — Не думай о планах на будущее, когда мы в таком положении. — Мне оно очень нравится. Акутагава входит аккуратно, Ацуши тихо стонет ему в шею и обнимает, чтобы не съезжать вниз по стенке. Рюноске ее держит и начинает медленно двигаться, чтобы успевать целовать девушку и наслаждаться ей сполна. Они успеют насладиться страстью за долгую мексиканскую ночь, но сейчас им нужна лишь чистая нежность. Накаджима просит чуть быстрей, Акутагава ей это дает. Лучше прижимает к холодной плитке, которая обжигает горячую кожу и заставляет тихо простонать. Ацуши стонет громче от пронзающего удовольствия, которое вязко течет по венам и концентрируется внизу живота. Рюноске нравится наблюдать за ее потерянностью и наслаждением. Он двигается еще быстрей, чувствуя полосы на своих плечах от оргазма, который стремительной волной накрывает девушку, и она практически повисает в чужих руках, стараясь восстановить дыхание. Рюноске продляет ее удовольствие несколькими протяжными толчками, заставляя вцепиться в его руки и посмотреть с мольбой. — Ты изводишь меня. — Тебе нравится. — Всегда буду любить. Акутагава ловит ее поцелуи и выходит из нежного тела, кончая ей на внутреннюю сторону бедра. Никто даже не думал о контрацепции, проблемы им не нужны. Ацуши забирает последнее касание к искусанным губам и медленно сползает вниз. Рюноске опускается следом, обнимая ее и не переставая отвечать на смазанные касания. Они сидят уставшие и довольные в душной ванной комнате, смотрят друг на друга и тают от теплых улыбок. Накаджиме совершенно не хочется, чтобы этот момент заканчивался. Ацуши просит несколько минут и просто наслаждается шумом воды и Акутагавой, который не выпускает ее, говоря нежный бред о вечной любви. Ей нравится, она вторит знакомые слова и заканчивает на протяжном и совместном: — Я тебя люблю. Только настоящая любовь сможет победить их безумие, которым пропитаны жизнь. Им не суждены классическое счастье всех супругов, возлюбленных, любимых. Им суждена страсть, пропитанная опасностью, нежность, смешанная с наслаждением, совместный «конец» под закатное солнце. Ночной мексиканский пляж встречает их пустотой, прохладой Тихого океана и повисшей в Небесах яркой луной. — Тебе идет быть моей, — подмечает Рюноске и наслаждается Ацуши, которая не смогла быстро высушить сой сарафан, поэтому в длинной ярко-бирюзовой рубашке своего супруга. — И моя одежда тебе тоже идет. — Будто бы глупый фильм про любовь, — теплая вода лижет ноги, они, уставшие после бурного вечера и ночи, решили прогуляться по безлюдной набережной. — Но я так люблю забыть обо всем и просто наслаждаться тобой, Мексикой и лунным океаном. Накаджима улыбается, подходит близко и оставляет на губах наверное тысячный поцелуй за прошедшие несколько часов. — С тобой я полюбил тактильность. Что же будет дальше… — Акутагава прижимает ее к себе и целует в кончик носа. — Пойдем в воду. — Там же глубоко! — Ацуши протестует, но расстегивает пуговицы на рубашке. — А если Посейдон захочет меня увести в свое царство? Стану подводной королевой. — Я же не сказал раздеваться, — Рюноске тоже стягивает с себя футболку и берет девушку за руку, а после ведет ее к воде. — Для меня ты уже королева всего мира. Ни один бог не сможет отнять тебя. Романтично, нежно, мечтательно. Они всегда этого хотели: быть переполненными любовью, которой будет мало всегда. Остывший океан встречает их сильной волной, которая сбивает равновесие и заставляет громко засмеяться. Супруги нарушают все правила безопасности, но разве хоть одно из них имеет значение, когда луна играет темными бликами в волосах и довольных взглядах. Конечно же нет. Кольца сияют в соленой воде, когда Ацуши и Рюноске целуются, переплетая пальцы и прижимаясь друг к другу. Мексиканцы любят легенды, получилась бы красивая история про этих двоих, но никто не сможет узнать их тайну, даже когда прокричат на весь мир о себе. Только их наслаждение и блаженство, только они полностью погружаются в океан чувств. Не ловят брызги, которые оставляют волны, не портят босоножки, забивая их влажным песком, а ныряют с головой, дышат друг другом и исследуют каждую частичку темной галактики с прекрасными существами. Возвращаются в совместный номер гостиниц под утро, полностью напитавшись счастьем у темного пустующего берега. На телефонах десятки пропущенных, потому что несколько часов превратились в вечер, ночь, нежный рассвет. Ацуши не перезванивает, она целует Рюноске и улыбается, когда тот говорит, что им попадет за такую вольность, но кто посмеет тронуть искренние чувства, ставшие нечто прекрасным. Никто не сможет этого сделать. Засыпают вместе, впервые официально дозволено им это. Акутагава недолго рассматривает тонкое кольцо на чужом пальце и понимает, что давнее задание под прикрытием определено удалось, иначе не объяснить нелегальной мексиканской печати в их паспортах и разрисованные запястья.[от однажды — до тридцать шестого июля несуществующего лета небудущего года. Они не разлюбят друг друга.]