Когда меркнет тишина

Эту зиму Эрвин переживал особенно тяжело. Никогда еще в декабре не было такой высокой температуры. Плюс пять, мать его. Это просто невозможно. Эрвин никогда не причислял себя к романтикам или любителям снега, но, черт возьми — зима должна оставаться зимой. Он не любил беспорядок. Близился конец года, и Эрвина ожидаемо завалило работой. Брать сверхурочно для него было делом обыкновенным, поэтому никакого разочарования он не испытывал. Дело не в том, что Эрвин действительно любил свою работу. Это просто его обязанность. Возможно, когда-нибудь он сможет решиться и уволиться, пойти работать бариста или типа того. Но не сейчас. — Пока не время, все хорошо. Я нужен им. Рутина затягивала, Эрвин потерял счет времени. Дни перетекали в недели, ничего не менялось. Все как будто замерло и тихо спит, но его не покидало томительное предвкушение чего-то торжественного. Будто вот-вот должно произойти что-то судьбоносное, поменявшее жизнь на сто восемьдесят градусов. Эрвин медленно перевел взгляд на окно. Солнце пряталось за серыми тонкими тучами, деревья стояли голыми, но при этом в воздухе стояла та омерзительная влажность, от которой вдох ощущался мучительной пыткой. И все же было кое-что занимательное в его буднях. Пятиэтажка, в которой Эрвин снимал квартиру, практически вплотную стояла к соседнему дому. И эта случайность обеспечивала ему возможность приобрести еще один секрет. Эрвин подглядывал за своим соседом. В хозяйской спальне размещалось большое окно, открывавшее вид на чужую кухню. На неделе они практически не пересекались, но в выходные Эрвин мог себе позволить просто валяться на кровати и смотреть, как его темноволосый сосед медленно готовит себе завтрак, а потом также задумчиво его ест. За небольшое время Эрвин узнал, что тот совсем не придирчив к еде, но совершенно не терпит грязи. Домашняя одежда соседа тоже была совсем простой и практически одинаковой — серые или черные майки со спортивными штанами. У него также была привычка подолгу смотреть в одну точку, задумавшись о чем-то своем. Эрвин даже его имени не знал, но вскоре смог себе признаться, что его сосед был очень забавным. Внешность мужчины была довольно заурядной, Эрвин не смог сказать, что тот был красив. Но что-то, исходящее от него изнутри, было очень притягательным. Что именно — трудно было сказать, но Эрвин четко ощущал неподдельный интерес и восторг, когда встречался взглядом с соседом. Тот никогда не кивал головой в знак приветствия, но и не отводил взгляда. Мужчина выглядел уставшим и мрачным, глаза источали холод. Когда тот впервые заметил, что за ним наблюдают, его лицо выдало эмоцию, слабо напоминающую шок. Глаза чуть расширились, а брови приподнялись в удивленном жесте. Но уже через секунду маска безразличия вернулась, и сосед продолжил помешивать ложкой чай. Эрвин пару раз пытался помахать ему или улыбнуться, но все его шаги были проигнорированы. Сосед, никак не отреагировав, продолжил изучающе смотреть. Неожиданно, Эрвин не испытал ни стыда, ни смущения. Был понедельник, когда дороги практически затопило ливнем. Дождь шел всю ночь и не собирался останавливаться. Эрвин меланхолично зацепил зонт, по обычаю висевший в прихожей, и трижды провернул ключ в замке. Голова была пуста, в теле ощущалась легкость и бодрость. Он спал сегодня на час больше обычного. Может, ему нужно заняться спортом? Когда-то знакомый ему посоветовал начать бегать по утрам, заверив, что дисциплина здорово помогает от бессонницы. Эрвин не проверял. Вчера место, на котором он обычно оставлял машину, было занято, и ему пришлось парковаться на соседней улице. Погода не щадила. Утром все куда-то спешат, а Эрвин не хотел подключаться к этой суете. Он любил жить в своем особенном темпе. Иногда это играло ему на руку, как сегодня, например. Завернув за угол дома, он практически впечатался в своего соседа. Черт. — Доброе утро. Забыли зонтик? — Эрвин опешил, но не подал виду. Хоть он и не хотел встречаться с ним и посчитал эту ситуацию очень неловкой, игнорировать друг друга было бы намного хуже, — кто бы мог подумать, что в конце декабря вот так ливанет. Мужчина ничего ему не ответил. Эрвин аккуратно подошел и накрыл того частью зонта. Ему было очень неловко. — Я понимаю, что не нравлюсь вам. Не подумайте, что я какой-то идиот или маньяк. Мне не хочется вам докучать, но все же мы соседи. Я Эрвин. Просто Эрвин для вас. Сосед продолжал молчать. Его лицо не выражало никаких эмоций. Ему не было неприятно или неловко, он просто шел, никак не реагировав. Услышав имя, он внимательно заглянул Эрвину в глаза и кивнул. Они продолжили идти в тишине. — Я не так давно переехал сюда, меньше полугода назад. Не успел ни с кем познакомиться из соседей и никого тут не знаю, кроме вас. Как вас зовут? Мужчина опустил голову, будто обдумывая услышанное, и медленно достал из сумки пропуск: Ливай Аккерман, 36 лет 104 корпус Шиганшинской библиотеки Эрвин спрятал улыбку. Так он работает в библиотеке. Такое очевидное несоответствие показалось мужчине забавным. — Вы пойдете пешком? Идти далеко, я бы мог вас подвести. Ливай мотнул головой. Его челка, до этого спадающая вниз и закрывающая половину лица, откинулась назад от сильно порыва ветра, и Эрвин смог незаметно посмотреть на мужчину. Вблизи он выглядел маньше и тоньше, кожа казалось прозрачной. Его рост был совсем невелик, но при этом от всей его фигуры исходила тяжелая, непоколебимая сила. Но глаза, серые и тусклые, не меняли своего выражения. Они, как и тогда, источали печаль. Они подошли к парковке. Эрвин остановился и повернулся к соседу. Ливай внимательно смотрел мужчине в глаза — что-то внутри него зашевелилось, Эрвин понял это. Серые глаза сузились. — Ты немой, да. Ливай кивнул, улыбаясь. Ему было все равно.