***
— Блять, Кас, убери её от меня, будь человеком, — Петрова устало роняет голову на парту, откидывая телефон куда-то в сторону. Купер выдыхает тяжело, берёт телефон, пробегается глазами по открытому диалогу — и пиздецки сильно краснеет. Она нажимает на кнопку блокировки, заботливо убирает Настин телефон в её сумку и присаживается на край парты. Судя по информации из диалога, мать Бэллы снова вызывают в школу, ведь её малолетняя дочь умудрилась спалиться с сигаретами в туалете прямо посреди урока географии. — Мне кажется, её предки когда-нибудь её убьют нахуй, — фыркает Костья, забавно щурясь. — Да я сама скоро её убью, — Петрова недовольно закатывает глаза. — Она просто маленькая, чего ты, — Каспер упорно оправдывает предмет своих ночных мечтаний. — Так пускай повзрослеет! — Настя устало откидывается на спинку стула, сжимая зубы. Затем ухмыляется, глядя на покрасневшую Купер, забавно дёргает бровями и скрещивает руки перед собой. Костья недоумённо хмурится, проглатывает смущённое «Чего?», и вопросительно склоняет голову. — Можешь вытрахать из неё всю дурь, я разрешаю. Каспер непонимающе смотрит на подругу, а затем неловко чешет выбритый затылок. Как-то очень странно слышать подобного рода вещи по отношению к девушке своей лучшей подруги — слишком странно даже для этих двоих. — Не строй из себя идиотку, ладно? — Петрова скучающе выдыхает, опираясь локтями на парту. — Я же не слепая вроде. — Типа, заметно, да? — сдаваясь, бормочет Костья. Настя от этого растерянного тона смеётся так громко, что все в классе недоумённо оборачиваются. Подобного рода хуйня длится уже около месяца — Петровой даже кажется, что её подругу кто-то подменил. Она вся ведёт себя пиздецки странно: краснеет, бледнеет, бросает на Кузнецову какие-то многозначительные взгляды — самой Насте от всех этих розовых соплей блевать хочется. — Я просто хуй знает, как от неё отвязаться, если честно. Так что… делай что хочешь, — Петрова улыбается, видя, как у Костьи чуть ли не глаза загораются. Диалог прерывается на самом интересном моменте: громкой трелью ебашит старый школьный звонок, заставляя девушек вздрогнуть. Купер усаживается рядом с Настей — уже класса с седьмого они сидят вдвоём за последней партой третьего ряда. А за последней партой второго ряда сидит Ника — и почти до конца урока Петрова бесстыдно на неё пялится, не отводя взгляда от выступающих из-под белой школьной рубашки ключиц.***
Настя чертовски сильно ненавидит Нику, и, конечно же, исключительно поэтому постоянно донимает девчонку, не давая той спокойно жить. То они с Костьей совсем по-детски спрячут её сумку, то спиздят телефон и заблокируют его на час, безуспешно вводя неправильные пароли, то, осмелев, подкараулят и спровоцируют Рому — пацана, который уже пару лет официально считался Никиным парнем. Этот Рома, кстати говоря, был то ли чертовски тупым, то ли чертовски терпеливым: абсолютно все в школе знали, что Ника — далеко не та девчонка, с которой возможно пресловутое «долго и счастливо». Да что там говорить… Ника — даже не та девчонка, которая сможет хранить верность своему парню более одного месяца. Насте было противно — ну или, возможно, просто слегка завидно. Однажды Петрова даже думает, что кому-кому, а ей Ника бы точно не стала изменять… Но тут же гонит эти мысли из головы, потому что пытаться строить отношения с Жуковой — это вообще отдельный вид мазохизма. Их взаимная неприязнь достигает апогея на очередной вписке — на типичной такой вписке, где громкая музыка, огромное количество алкоголя и куча обдолбанных подростков. Насте чертовски скучно, ведь Костья, с которой она пришла на тусу, куда-то проебалась, а до Бэллы доебались родители, заставив её сидеть дома и зубрить домашку. Поэтому Петрова без особого энтузиазма попивает бутылочное пиво, наблюдая за творящейся вокруг вакханалией, и чувствует себя в безопасности ровно до тех пор, пока кто-то не выкрикивает «Давайте в правду или действие!» «Вот дерьмо, — думает Настя, — только не это». Петрова ненавидит правду или действие, ведь эта чёртова игра постоянно приводит к самым ебанутым последствиям. В прошлый раз девушке пришлось принимать душ прямо в одежде, а затем стучаться в двери к соседям и просить их пустить её погреться. Господи. А ещё как-то раз ребята сговорились и заставили Настю целоваться с Костьей… Ощущения не из приятных. У Бэллы тогда вообще чуть инфаркт не случился, и Петрова даже не была до конца уверена, кого именно из них мелкая приревновала. Отмазаться от игры Настя не может, ведь тогда её репутация будет нещадно подпорчена. Поэтому девушка лишь сухо кивает на вопрос одноклассника о том, будет ли она играть — можно подумать, блять, она может отказаться — и садится прямо на пол, скрещивая по-турецки ноги. Остальные игроки рассаживаются рядом, образуя импровизированный круг. Большая часть людей чертовски пьяна, поэтому игра обещает быть ужасающе-интересной. Настя залпом допивает содержимое бутылки и кладёт её посреди комнаты, резко раскручивая. Толпа одобрительно гудит, а Жукова, сидящая неподалеку, с тяжёлым выдохом закатывает глаза. Настя тут же показывает девчонке сжатый кулак, но Ника только криво усмехается, чуть дёргая бровями. Бутылка останавливается, указывая на девушку из параллели, которая перевелась в их школу пару месяцев назад, и Петрова, особо не церемонясь, спрашивает банальное: «С кем из присутствующих ты бы переспала?». Девушка краснеет и медленно осматривает толпу людей, выбирая свою будущую жертву. По толпе прокатываются тихие смешки, а Настя скрещивает руки на груди, довольная произведенным эффектом. — Я, эм… с тобой, я думаю, — раздается несмелый голос девушки. Ожидаемо. Петрова смеётся слишком громко и наиграно, ожидая, когда к ней присоединятся остальные участники. Когда смех затихает, Настя криво улыбается. — Хочешь совет? — А, эм… наверное? — Чтобы что-то получить, нужно не думать, а делать. Ребята вокруг взрываются хохотом, а кто-то даже присвистывает. Девушка, сидящая как раз напротив Насти, кажется, готова под землю провалиться — она краснеет, опускает взгляд вниз и тянется за стоящей рядом бутылкой пива. Петрова ухмыляется довольно и осматривает девушку с ног до головы, подмечая, что, в целом, она очень даже ничего. А то что тихая — так это не страшно… Ведь судя по Настиному опыту, именно в тихом омуте обычно водятся самые сексуальные черти. Всё ещё покрасневшая девушка несмело крутит бутылку, и внимание толпы быстро переключается на следующую жертву. Помимо банальных вопросов в игре долгое время не происходит ничего интересно, и Петровой даже становится слегка скучно. Настя изучает взглядом девушку из параллели, пытаясь вспомнить, как же её все-таки зовут — она ведь как-то ей уже представлялась. Когда девушка, осмелев, наконец смотрит на Петрову в ответ, Настя довольно ухмыляется — но в тот же момент чувствует на себе пронзительный взгляд откуда-то справа. Настя медленно поворачивает голову и видит, конечно же, Нику, с которой её разделяет лишь один человек. Жукова зла, это видно — и Настю почему-то это чертовски сильно веселит. Петрова скрещивает руки в замок, кладёт подборок на большие пальцы и, слегка улыбнувшись, быстро подмигивает удивлённой однокласснице. А затем тут же отворачивается, включаясь обратно в игру. Через несколько минут бутылка всё-таки останавливает свой ход на Насте, и девушка вымученно выдыхает, понимая, что над ней сейчас опять будут издеваться. Толпа снова одобрительно гудит, а парень, что крутил бутылку, довольно улыбается. — Хм, хорошо, — бормочет он с подозрительной улыбкой. — Если выбираешь правду, то в подробностях рассказываешь о своем первом сексе. Прям… в подробностях. Сидящие рядом с ним ребятам одобрительно смеются, а Настя недовольно фыркает, закатывая глаза. Лицо, вопреки её желанию, чуть краснеет, и Петрова опускает взгляд вниз, закусывая внутреннюю сторону щеки. Парень, задавший вопрос, прекрасно знает, что для Насти это слабое место и что она скорее согласится выполнить самое отвратительное действие, чем ответит на что-то подобное. Настя знает, что всё это сделано специально, поэтому вымученно отвечает: — Ок. А действие? Парень смеётся: — Я так и знал. Затем медленно осматривает присутствующих и бормочет: — Поцелуй… — Иди нахер, — лаконично отвечает Петрова. — Чуть позже, — кивает парень с улыбкой. — Не торопись, я ещё не договорил. Так вот… Рядом сидящий пацан что-то ему подсказывает, но парень недовольно отмахивается, вскользь бросая взгляд на девушку, которую Настя пыталась склеить пару ходов назад. — Не-е-ет, это слишком скучно, они и без нас справятся, — довольно смеется парень. Петрова хочет его ударить, но это, увы, было бы слишком даже для неё. — Придумал! — воодушевленно выкрикивает он и останавливает свой взгляд на Жуковой. — Ника… твой выход. Это будет интересно. Выбирай, Настюх, правда или действие? Сначала Настя думает: «Блять, нет». А затем: «Блять, да». Ника медленно моргает пару раз, видимо, пытаясь осознать реальность происходящего, а затем смеётся. — Слушай… Сначала тебя убью я, затем Рома, а после эта чокнутая добавит, — Жукова показывает рукой на одноклассницу. Настя тут же недовольно перебивает: — Поверь, я буду первой. Ника чуть дергает бровями, осознавая двусмысленность фразы: — Поверь, уже поздно. Петрова закатывает глаза, ничего не отвечая. Толпа вокруг замирает, глядя на разворачивающуюся драму. — Ну, Насть… Мне долго ждать? — нетерпеливо бормочет парень, подначивая. — Отъебись, — бубнит девушка, переводя взгляд на Жукову. Теперь настаёт очередь Ники самодовольно улыбаться; она характерно облизывает губы и смотрит прямо на одноклассницу. — Струсишь, Петрова? Настя сжимает кулаки, начиная злиться. Всё происходящее её дико раздражает: да, конечно, иногда она и правда чересчур надолго задерживает взгляд на однокласснице, но, блять, целовать её на глазах кучи людей… Это слишком. Жукова смеётся: — Так я и знала. А затем вдруг резко кладёт руку на плечо парню, что сидит между ними, и проговаривает: — Съеби, быстро. Пацан сглатывает и послушно отодвигается, освобождая место, а Ника тут же сокращает расстояние и сама целует ошалевшую одноклассницу, которая только и успевает, что недоумённо выдохнуть. Настя сначала не отвечает, пытается отстраниться, бормочет недовольно: — Ты чё делаешь, погоди… Но Жукова только улыбается прямо в поцелуй, шепчет «Заткнись, а», и целует Настю ещё более настойчиво, чем прежде. Ребята вокруг присвистывают, улюлюкают, но Петрова этого уже не слышит — наоборот, она быстро берёт себя в руки и перехватывает инициативу, заставляя одноклассницу что-то прошипеть недовольно. Ника перемещает свободную руку на шею девушки, притягивая Настю ещё ближе к себе и, абсолютно не стесняясь людей вокруг, еле слышно стонет прямо ей в губы. У Насти в голове остаётся только нескончаемый поток матов и множество абсолютно неприличных желаний. Ника медленно, будто бы насмехаясь, проводит языком по нижней губе девушки, затем чуть прикусывает её и отстраняется как ни в чем не бывало. Девчонка улыбается, поправляет слегка растрепавшиеся волосы и бормочет: — Учись как надо. Настя тяжело выдыхает, ощущая на губах липкий привкус помады, открывает глаза и в упор смотрит на одноклассницу. А в следующий момент думает, что всё происходящее — её очередной трип, потому что Жукова, в своей неизменной клетчатой юбке, всё это время, оказывается, сидела перед ней на коленях. — Ого, девочки… — парень, загадавший это чёртово желание, присвистывает и медленно хлопает в ладоши. Петрова тут же угрожающе зыркает в его сторону, и парень затыкается, а Настя молча крутит бутылку, стараясь выровнять дыхание и перестать, чёрт возьми, краснеть. Игра потихоньку идёт на спад, и, в целом, ничего интересного больше не происходит — однотипные задания и такие же банальные действия. Минут пятнадцать спустя Ника, окончательно заскучав, поднимается с пола и ловко пробирается куда-то в сторону ванной комнаты; Настя же с любопытством следит за девчонкой, не отводя взгляда. И довольно улыбается, когда Жукова, остановившись возле двери в ванную, делает еле заметное характерное движение головой, в немой просьбе заставляя Настю пойти за ней следом. Петрова, собрав остатки своего и так разъёбанного терпения, выжидает минут семь, а затем, когда внимание толпы переключается на очередную жертву дурацкой игры, аккуратно поднимается и как бы случайно плетётся в сторону ванной. Ника, конечно же, ждёт её там — и Петрова, ухмыльнувшись, закрывает за собой дверь на защёлку. — Бесишь, — первое, что говорит Настя, когда заходит в комнату. — Взаимно, — Ника кивает, но делает это насмешливо, с удовольствием наблюдая за растерянностью одноклассницы. Петрова напоминает ей загнанного в угол и ничего не понимающего зверя — Нику это чертовски забавляет. — Так… — Настя мнется. — Чё ты меня позвала-то? — О, господи, — Ника закатывает глаза. — Не слишком-то ты смелая для грозы всей школы. — Я просто… Оправдать своё нетипичное поведение Настя не успевает — Ника делает шаг вперёд и снова целует одноклассницу, правда, слегка медленнее, чем до этого. А затем, оторвавшись, шепчет саркастично: — Мне долго ждать? «Вот чёрт, — думает Настя. — Сегодня я туплю даже больше обычного». Петрова быстро приходит в себя, перемещает ладони на талию одноклассницы и, практически не прикладывая усилий, ловко поднимает девчонку, усаживая ту на край ванной. Ника вздрагивает сначала от холода самой ванной, а затем от ощущения ледяных пальцев, которые, словно дразня, медленно проходятся по внутренней стороне её бедра. — Другое дело, — самодовольно бормочет Ника. Настя только раздражённо выдыхает и целует одноклассницу просто для того, чтобы она наконец заткнулась. Жукову такой расклад явно устраивает, и она кладёт свою ладонь поверх запястья девушки, требовательно ведя её руку вверх по своему бедру. Настя довольно ухмыляется и слегка отодвигает ткань мешающей ей клетчатой юбки, свободной рукой придерживая девчонку за спину. Петрова всё ещё сомневается в реальности происходящего, когда, разорвав поцелуй, спускается ниже и требовательно кусает девчонку за выступающую ключицу. Ника морщится и чуть толкает одноклассницу в плечо, не давая Насте оставить след их маленького преступления; Петрова недовольно выдыхает, но подчиняется. Настя медленно проводит языком по шее одноклассницы, рукой пытаясь как можно быстрее расстегнуть пуговицы на белой рубашке. Но, как только первые две пуговицы наконец падают под Настиным напором, раздаётся требовательный стук в дверь. И знакомый голос: — Я извиняюсь, конечно, но… Кто бы там ни был… Вы Настю не видели? — Бля-я-я, — Настя тянет это недовольно, нехотя убирая руки от одноклассницы. — Меня, походу, Костья потеряла… Надо идти, короче. Ника недовольно хмурится: — Жаль. А затем, ухмыльнувшись довольно, выдаёт: — Значит, придётся справляться с возникшей проблемой с кем-нибудь ещё… Петрова сжимает зубы так сильно, что даже самой больно становится, а затем, круто развернувшись, выходит из ванной, напоследок бросив резкое: «Ну ты и сука, Жукова». Костья пару раз медленно моргает, когда Настя выходит из ванной: — Ты чё там делала? — Умывалась… Отъебись, а. Чё случилось? — Да там у мелкой опять проблемы какие-то, — объясняет Купер, размахивая руками. — В смысле? Она же дома была? — Ну, блять, была… — Костья закатывает глаза, — сплыла, видимо. Петрова молча закатывает глаза и идёт следом за подругой, обещая себе, что в скором времени обязательно бросит эту проблемную малолетку.***
Настя с Костьей стойко высиживают все шесть нудных уроков — они ведь явно поумнее половины съебавшихся одноклассников, и проблемы им в выпускном классе точно не нужны. Старый учитель затирает какую-то бессмысленную хуйню про логарифмы, и Петрова поворачивает голову вправо: класс полупустой, но, на удивление, Жукова на месте. Вот только всё происходящее её интересует мало — она половину урока залипает в телефон, а в итоге и вовсе засыпает, нагло развалившись на парте. Настя щурится, подмечая на шее у девчонки красный след — и от этого чертовски сильно злится. Злится лишь потому, что ей Жукова в прошлый раз оставить след не разрешила. Кажется, надо будет встретиться с Ромой и найти к чему приебаться: ну так, просто шутки ради оставить ему в отместку синяк под глазом, чтобы он им светил, радовался и не распускал больше свои зубы. Петровой скучно — поэтому она слегка толкает Костью локтем, привлекая её внимание. Та поднимает взгляд от телефона, в который втыкала всю дорогу, и недоумённо смотрит на подругу: Настя кивает головой в сторону соседней парты. Купер усмехается неприятно и дёргает бровями, ведь доёбываться до Жуковой — это именно то, что обеим девушкам нравилось в учебном процессе больше всего. Настя совсем по-детски скатывает из вырванного тетрадного листа комок и, прицелившись, бросает его точно в цель. Жукова хмурится недовольно, тут же просыпаясь, поднимает голову и смотрит на ухмыляющуюся одноклассницу. Купер где-то позади просто тихонько смеётся. — Детство в жопе заиграло опять, да? — с вызовом проговаривает Ника. — Нет, мне просто скучно. А ты сейчас допиздишься, Жукова, — Настя под партой показывает ей сжатый кулак. Вероника только фыркает надменно, закатывает глаза и строит недовольную гримасу — нашла чем напугать, тоже мне. — Если вам обеим так скучно, дамы, — старческий голос разрывает тишину в классе, — можете остаться после уроков и убраться в кабинете. Костья, не сдержавшись, прыскает в кулак — Петрова с силой толкает её в плечо, заставляя заткнуться. Что-что, а уборка в кабинете точно не входила в её планы: у неё, как минимум, тренировка, а затем небольшая подработка — знакомая попросила отснять несколько фотографий. А вечером они с Купер, как обычно, хотели завалиться на какую-то странную вечеринку у малознакомых ребят. И уж точно в её планы не входила уборка в классе наедине с Жуковой — это настолько идиотское клише, что даже не смешно. Ника подаёт голос первая: — Нет, спасибо. — Мы больше не бу-у-дем, — саркастично тянет Петрова, откидывая волосы с лица. Учитель, а по совместительству ещё и их классный руководитель, только выдыхает недовольно — его, как и всех остальных в школе, Настя Петрова безумно раздражает. Портить ей успеваемость нельзя — приказ директора, — но ведь проучить немного можно, правда? Мужчина возвращается к своему рабочему месту, усаживается на стул и некоторое время раздражающе постукивает ручкой по парте. Настя думает, что засунет эту ручку ему в задницу, если он не перестанет. Она, притихнув, смотрит на учителя — тот, явно издеваясь, медленно перелистывает страницы журнала, а найдя нужную, ведёт пальцем по колонке фамилий. Костья рядом еле-еле сдерживается от смеха — ведь только Петрова может так тупо попасться на какой-нибудь хуйне. — У тебя есть два варианта, — проговаривает наконец учитель. — Либо ты выходишь и отвечаешь по сегодняшней теме, либо остаёшься убираться после уроков. Настя разочарованно роняет голову на парту и издает какой-то нечеловеческий вой — ребята в классе взрываются смехом. Петрова знает, что учитель сделал это специально: видел ведь, что она весь урок занималась чёрт-те чем. Она злится, но злобы этой не показывает, иначе точно нарвётся на конфликт, а под конец года ей проблемы уж точно не нужны. — Давно пора, — фыркает бесстрашная Вероника. — А то тебе вечно всё с рук сходит. — Вас это тоже касается, Жукова, — пожимает плечами учитель. Здесь уже наступает Настина очередь смеяться — она откидывает с лица волосы, и её громкий хохот тонет в раздражающей трели звонка. Теперь девушка даже не сможет попытаться выдавить из себя хоть какое-то отсутствие знаний у доски, и этот факт её максимально удручает. Оставаться в одном классе с Жуковой ей не хочется… Нет, может быть, конечно, хочется, но после произошедшего на последней вписке Настя даже немного побаивается своих желаний. Класс потихоньку пустеет. Костья подхватывает свой рюкзак, утешающе хлопает Петрову по плечу и смеётся над её разочарованным выражением лица. — Постарайся её не убить, ладно? Вечером пригоняй на хату, адрес кину тебе и мелкой тоже, — Купер усмехается, цокает и, развернувшись, выходит из класса. Петрова только кивает недовольно и ещё какое-то время пялится вслед однокласснице, быстро продумывая варианты побега. Затем бросает взгляд вправо, видя, что Ника так же сидит за задней партой, скучающе рассматривая свой новый маникюр, и закатывает глаза недовольно. — Отнесёте на вахту, когда закончите, — учитель протягивает Петровой связку ключей. — Все принадлежности в подсобке. Удачи, девочки. Пожилой мужчина, шаркая ногами, выходит из кабинета, явно довольный всем происходящим. Настя с трудом сдерживается, чтобы не догнать его и не отпинать как следует — ещё, блять, в классе она не убиралась! В принципе, убираться она и не планирует: садится на учительский стул, предварительно развернув его спинкой вперёд, опирается на эту спинку локтями и смотрит на Жукову. — Чё сидим-то? Приступай. Ника пожимает плечами, убирает с лица ярко-розовую прядь и нагло складывает длинные ноги на парту. — Я здесь причём? Ты косячишь, ты и отрабатывай, — фыркает наглая девчонка, утыкаясь в телефон. Петрова думает, что скоро либо убьет её , либо трахнет — как минимум из-за открывшегося перед ней вида. Ника ведь, будто специально, сложила ноги на парту, а её чёртова клетчатая юбка задралась явно куда выше положенного. Девушка бесстыдно пялится на бёдра одноклассницы и ухмыляется, а когда поднимает глаза, то видит, что Жукова с какой-то странной усмешкой наблюдает за ней, склонив голову. — Нравится? — бормочет девчонка. — Ой, блять, иди нахуй, Жукова, — Настя тут же подрывается со стула, понимая, что снова краснеет. Петрова начинает осознавать, что ничего хорошего она от одноклассницы не добьётся. А раз так, то стоит побыстрее разобраться с этим дерьмом и свалить отсюда наконец — у неё слишком много планов на сегодня. Девушка открывает дверь подсобки с помощью ключей и заходит внутрь — перед ней открывается небольшое помещение, забитое хламом. На столе какие-то тетради, грязная кружка и кроссворд — жалкое зрелище. Настя брезгливо фыркает, оглядывая подсобку, но ничего похожего на швабру или ведро найти не может. — В шкафу глянь, — тонкий голосок позади заставляет девушку вздрогнуть. Петрова резко разворачивается: одноклассница стоит в проёме, скрестив руки, и смотрит на неё, хитро прищурившись. Насте хочется сначала разбить ей лицо, а потом выгнать к хуям, ведь один только вид Жуковой заставляет её как-то слишком шумно сглотнуть. Ника всё прекрасно понимает — ситуация во время игры многое в её голове расставила по полочкам. Именно поэтому девчонка проходит вперёд, к шкафу, открывает дверцы и придирчиво осматривает содержимое. А затем, якобы случайно, привстаёт на цыпочки, зная, что её и без того короткая юбка из-за этого движения слегка приподнимется. Петрова шагает вперёд и бормочет: — Ты специально? Сама осознаёт, что девчонка наглым образом её дразнит — только вот непонятно, чего она добивается. Если в прошлый раз всё можно было списать на алкоголь, то сейчас… У Ники ведь парень есть, да и вообще, она вроде как, «по мальчикам». Во всяком случае, была. Настя снова опускает взгляд на бёдра одноклассницы, понимая, что эта «уборка», похоже, приведет к ещё большему беспорядку. Ника резко разворачивается: — Да. И что ты сделаешь? Петрова усмехается — действительно, что же она сделает? Девушка быстро сокращает расстояние, подходя к однокласснице, и требовательно кладет широкие ладони на её бёдра, заставляя Нику вздрогнуть от знакомого ощущения ледяных пальцев на коже. — Не дразни меня, — шумно выдыхает Настя, с силой сжимая ладони. — А если я хочу? — Жукова склоняет голову, а в карих глазах, кажется, можно заметить резво прыгающих чертят. Эта фраза выбивает у Насти воздух из лёгких, а из головы — остатки мыслей. Тот факт, что Петрова явно не одинока в своих ощущениях, посылает по всему телу какую-то ёбаную дрожь, причём настолько сильную, будто секса у неё не было уже лет пять, если не больше. Ника только привычно ухмыляется, наблюдая за реакцией: она и не предполагала, насколько всё, оказывается, запущено. Однако, когда Настя пытается прижать девчонку к себе ближе, та ловко выскальзывает из объятий и отходит на безопасное расстояние. — Швабра в шкафу, и всё остальное тоже. Долго тупить будешь? — Жукова откровенно смеётся, глядя на растерянную одноклассницу. Настя уже привычно трёт переносицу — всегда так делает, когда напрягается, — а затем кивает. Похоже, придётся играть по её правилам. Петрова, выдохнув недовольно, достаёт из чулана всё необходимое для уборки, а когда оборачивается, резко забывает, что вообще хотела только что сделать. Ника сидит на краю стола: ноги сложены одна на другую, первые две пуговицы рубашки какого-то чёрта расстёгнуты, а на губах играет довольная ухмылка. Твою же мать. — Не стыдно? — Да нет, — Ника пожимает плечами. — А должно быть? — Ну вообще, да, — кивает Настя, не отрывая взгляда от одноклассницы. — Значит, ты трахалась не с теми девушками, — улыбается Жукова, чуть вскидывая брови. — Справедливо, — смеётся Петрова. Она быстро делает несколько шагов вперёд; Ника характерно раздвигает ноги, позволяя девушке встать напротив. Настя опирается на собственные ладони, расставляя их по обе стороны от Жуковой, и замирает, пытаясь понять, насколько далеко они смогут зайти в этот раз. — Мне нужно спрашивать разрешения? — улыбается Петрова, пока бегает взглядом сверху вниз и обратно. — Это было бы очень тупо с твоей стороны, — Ника пожимает плечами. И сама тянется вперёд. Настя выдыхает, перемещает руку на спину девчонки и прижимает её к себе, тут же требовательно углубляя поцелуй. Ника, ни капельки не удивившись даже, спокойно поддаётся напору, в отместку чуть прикусывая нижнюю губу одноклассницы. Петрова кладёт свободную руку на внутреннюю часть бедра девушки и ведёт ладонь чуть выше, снова задирая эту чёртову клетчатую юбку. Но Ника вдруг резко дёргается и разрывает поцелуй, упираясь ладонью в грудь девушки. А когда Настя хмурится, отстраняясь, Жукова с ухмылкой бормочет: — С чего ты вообще решила, что я тебе дам? — Ты бы сделала это и в прошлый раз, — Петрова медленно ведёт ладонь по бедру ещё выше. — Если бы нам не помешали. — Тебе кажется, — фыркает Ника, стараясь не сдавать позиции. — О, да ладно? Тут уже настает Настина очередь ухмыляться: она хватает девчонку за подбородок свободной рукой, заставляя её посмотреть на себя, а ребро второй ладони резко прижимает ближе. — Твою мать, — Жукова от неожиданности дёргается, но неосознанно прижимается ближе, выдыхая. — Всё ещё хочешь поспорить со мной? — Закрой… — девчонка тут же прикусывает нижнюю губу, когда Настя резко прижимает два пальца. — Дверь, я… Я имела ввиду дверь. — Ага, конечно, именно это ты и хотела сказать, — фыркает Петрова. Но просьбу всё-таки исполняет: отстраняется от тяжело выдохнувшей одноклассницы и закрывает дверь подсобки с помощью ключа, оставленного учителем. — Знал бы классрук, — шутит Ника, пытаясь разрядить обстановку. Только правда в том, что для того, чтобы разрядить обстановку, придётся прибегнуть к несколько иным методам. Настя слегка улыбается, возвращаясь обратно к столу, и тут же без промедлений целует одноклассницу: в конце концов, в класс в любой момент может зайти какой-нибудь чересчур любопытный учитель, поэтому не стоит терять ни секунды времени. Сказать честно, Петровой уже до одури надоели эти хождения вокруг да около, но, с другой стороны, именно такое поведение Ники и подогревало её интерес. Не разрывая поцелуя, девушка расстёгивает оставшиеся пуговицы на рубашке одноклассницы, и Ника послушно ведёт плечами, скидывая с себя мешающуюся одежду. Рубашка растерянно повисает на локтях девчонки, а Настя отстраняется, медленно оглядывая одноклассницу. — Вау, — выдыхает Петрова довольно, ощущая себя так, будто бы выиграла главный приз в тире. — Знаю, — бормочет Ника самодовольно. Настя ещё какое-то время пялится на многочисленные татуировки, которые всё это время скрывались под одеждой, а затем, нетерпеливо выдохнув, прижимает девчонку за талию к себе. Ника же в ответ скрещивает ноги у одноклассницы за спиной и, опираясь руками на стол, откидывает голову назад, предоставляя Насте лучший обзор. Настя вдруг думает, что Жуковой бы в каком-нибудь порно сниматься — настолько эстетично она выглядит даже на столе в школьной подсобке. Но быстро гонит эти мысли прочь — не хватало ещё, чтобы кто-нибудь, помимо самой Петровой, видел Нику в подобном образе. О том, что Жукова переспала уже как минимум с половиной школы, Настя старается не думать — во всяком случае, на ближайшие полчаса. Петрова наклоняется, оставляя поцелуи-укусы на шее и ключицах, и спускается чуть ниже, к груди. Раздевать Нику сейчас нет никакого смысла, поэтому Настя медленно проводит языком по животу одноклассницы, заставляя ту выгнуться, и возвращается обратно, нависая над девчонкой. — Мне снова бессмысленно спрашивать разрешения, да? Ника закатывает глаза: — Заткнись и трахни меня, раз уж начала. «Коротко и ясно», — думает Петрова. Дважды просить Настю не надо: одной рукой она с силой сжимает подбородок девушки, а вторую запускает под бельё, медленно проводя двумя пальцами. А затем вновь довольно ухмыляется, ощущая под ними влагу — Жукова в ответ на это снова закатывает глаза. Петрова в отместку специально замирает, не двигая пальцами и наблюдая за тем, на сколько у одноклассницы всё-таки хватит терпения. Через несколько секунд, не выдержав, Ника уже сама двигается навстречу руке, постепенно размазывая на этом столе остатки гордости, и Настя, довольная произведенным эффектом, медленно вводит сначала один палец. Причём делает это настолько осторожно, что Ника даже замирает, чуть усмехаясь. — Насть… я буду честна, с тобой, ладно? По большей части я сплю с парнями, так что… Можешь не стесняться, — девчонка проговаривает это с улыбкой, глядя на одноклассницу исподлобья. Ника знает, что это сработает, и, конечно же, оказывается права. Петрова рычит что-то невнятное, слегка похожее на «Заткнись», и тут же добавляет второй палец, резко толкаясь вперёд. Вероника выгибается, наконец, добившись желаемого, и хватается руками за основание стола, чтобы удержаться. Настя же, окончательно разозлившись, ускоряет темп, а руку, которой сжимала подбородок девушки, перемещает ей за спину, чуть придерживая. — Бесишь, — Петрова проговаривает это прямо в губы девчонки, что, чуть приподнявшись, тянется за очередным поцелуем. — Знаю, — Ника смеётся и сама целует девушку. А затем, чувствуя, как Настя сгибает пальцы внутри — как раз именно там, где нужно их согнуть, — выгибается и стонет. Петрова думает, что не зря она так долго ждала этого момента, хотя, на самом деле, реальность превзошла любые, даже самые горячие фантазии. Ника двигается ближе и насаживается на пальцы сама, цепляясь руками за Настину шею; Петрова же в ответ с силой кусает одноклассницу за кожу над ключицей, запоздало понимая, что там, скорее всего, останется неплохой след. Девчонка пытается прошептать что-то Насте на ухо, но даже сама понять не может, что именно она хочет сказать, а Петрова только самодовольно улыбается, ускоряясь. Старенький деревянный стол под ними характерно поскрипывает, и Настя молится, чтобы он продержался и развалился только после того, как они закончат. — Блять, Насть, — Ника почти хнычет это и опускает правую руку вниз, в попытке, видимо, помочь себе. — Стой, — Петрова резко останавливается и вытаскивает пальцы. — И слезь. — Серьезно, блять? Сейчас? — возмущённо переспрашивает Вероника, недовольно глядя на одноклассницу. Настя пожимает плечами и повторяет: — Слезай, ну. Быстрее. Жукова вновь закатывает глаза — ужасная привычка, — но послушно спрыгивает со стола, становясь рядом. — Довольна? — Да, вполне, — Настя кивает и медленно целует одноклассницу. А затем, поместив руку на Никино плечо, резко разворачивает девушку, не дав той и слова сказать. Не давая Веронике сориентироваться и понять, что происходит, Настя требовательно давит ладонью ей на спину, заставляя прогнуться. Жукова выдыхает тяжело и послушно ложится на стол, опираясь на сложенные руки. — Окей, ладно… Вау, — бормочет она удивлённо, признавая своё поражение. Настя возвращает пальцы на место, заставляя Жукову громко выматериться, а второй рукой с силой тянет Нику за волосы. Вероника, похоже, уже вообще слабо понимает, что происходит, и не знает, куда себя деть от слишком неожиданных ощущений. Девчонка с трудом просовывает руку вниз, чуть приподнявшись на локте, и сама помогает себе пальцами, ускоряясь с каждой секундой. Петрова в ответ на эту самодеятельность довольно улыбается, но даже не пытается помешать — только вгоняет два пальца ещё глубже, по самые костяшки, толкаясь всё сильнее. А Нике много и не нужно — она ведь была на пределе ещё до того, как Настя решила практически воткнуть её лицом в стол. Жукова пару раз самостоятельно насаживается, а затем, протянув громкое «Су-у-ука», добавляет к двум Настиным пальцам ещё один свой. Петрова даже замирает на мгновение, чувствуя, как её брови в удивлении поднимаются, но Никино гортанное «Не останавливайся, блять, пожалуйста» быстро возвращают её в чувство. Настя ускоряет движения, чувствуя, как девчонка сжимается вокруг трёх пальцев. Буквально через несколько секунд Ника, простонав слишком громко, кончает и тут же утыкается лбом в стол, тяжело дыша. Петрова делает ещё пару резких движений пальцами, ровно до тех пор, пока Вероника с силой не щипает её за руку. — Уйди, а, — бормочет девчонка, пытаясь отдышаться. — Надеюсь, это был комплимент, — смеётся Настя и, чуть помедлив, аккуратно вытаскивает пальцы. Ника недовольно шипит, морщась, а Петрова, улыбнувшись, заботливо поправляет задравшуюся на девушке юбку. Настя этого, конечно, не видит, но Ника как-то слишком мягко улыбается — а затем поворачивается и снова навешивает на лицо саркастичную ухмылку. — Охуеть, конечно… Это было неожиданно, — смеётся Жукова, а затем, подумав, добавляет: — Так, нам нужно быстро убираться и идти, пока нас нахер в школе не закрыли случайно. — Ну, я не то чтобы против, — бормочет Настя, усаживаясь на стул, что стоит поодаль. Ника улыбается, понимая, к чему клонит одноклассница: — В следующий раз, ладно? Я отработаю, честно. Настя кивает и смеётся: — Ловлю на слове, Жукова. Вид у нее, в целом, вполне довольный, но в глазах всё равно проглядывает разочарование, а руки, словно подтверждая это, слегка подрагивают. Вероника ухмыляется, глядя на эту картину, а затем, подойдя ближе, медленно целует одноклассницу. — Сочту за комплимент. А теперь пошли.***
Уборка быстро подходит к концу — правда, убираются девушки на отъебись, постоянно прерываясь то на поцелуи, то на взаимные оскорбления. Настя глупо лыбится, явно довольная произошедшим, а Жукова в ответ на эту улыбку извечно закатывает глаза, делая вид, что она тут вообще ни при чём. Однако, когда Петрова уже убирает весь инвентарь обратно в подсобку, попутно бросая многозначительный взгляд на стол, Ника вдруг бормочет: — Можно вопрос? — Ну, можно, — Петрова пожимает плечами. — Давно я тебе нравлюсь? Настя тяжело вздыхает: — Ты мне не нравишься, Жукова. Ты меня раздражаешь. — Окей-окей, я перефразирую… Как давно ты хочешь меня трахнуть? — смеётся девчонка. Петрова слегка краснеет, оборачивается и бормочет негромко: — Ну, если честно… примерно класса с седьмого, там, плюс-минус. Девушки смеются в унисон, и Ника почему-то выглядит слишком довольной — слишком довольной даже для того, у кого полчаса назад был охуенный секс. Настя подмечает это изменение и, набравшись смелости, выдаёт: — Хочешь, провожу тебя? — Ты чё, ёбнулась? — Ника даже оборачивается в удивлении. Петрова кивает: — Похоже на то. Вероника пожимает плечами, понимая, что в какой-то степени её даже забавляет Настино безрассудство: — Ну, блять, пошли тогда, что ли.***
Когда Настя с Никой возвращают ключи от класса на вахту, пожилая вахтерша удивлённо провожает взглядом смеющихся девушек. Абсолютно все в школе знают, что эти двое — хуже, чем кошка с собакой, поэтому представшая картина ей кажется ещё более маловероятной, чем, например, существование инопланетян. Петрова выходит на улицу первой, Вероника же плетётся следом, по дороге перекидывая через плечо сумку. Девушки, не сговариваясь, останавливаются за углом школы и достают каждая по пачке сигарет: у Насти это излюбленный Marlboro Gold, а у Ники шоколадный Kiss. — Как ты это говно куришь? — меланхолично спрашивает Настя, затягиваясь. — Взаимно, — Жукова прикуривает тонкую сигарету с помощью горящей спички. Какое-то время девушки стоят в тишине, видимо, осмысливая произошедшее, а затем Петрова вдруг резко тушит сигарету и отступает на пару шагов назад с испуганным видом. Ника хмурится. — Ты только спокойно, — бормочет Настя, поднимая руки в примирительном жесте. — У тебя там… Настя показывает рукой на свою шею и делает ещё несколько шагов назад. Умиротворение на лице Жуковой за секунду сменяется ненавистью, и она опускает взгляд, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Ничего не выходит — и тогда девчонка включает на телефоне фронтальную камеру, внимательно рассматривая на экране свою шею. Так и есть: чуть выше ключицы виднеется характерный синяк, который, наверняка, вызовет очень много вопросов как у Ромы, так и у родителей Жуковой. Настя сглатывает, наблюдая за разъярённой девчонкой. — Я тебя, блять, убью сейчас, — угрожающе шипит Ника, надвигаясь на одноклассницу. Петрова быстро понимает, что примирение, похоже, с треском провалилось, толком не успев и начаться. Громко рассмеявшись, девушка быстро разворачивается и со скоростью света несётся к воротам школы, пока бегущая позади Ника выкрикивает в её адрес агрессивные проклятия.