Моменты

Малфой на него смотрел. Нет, не так. Малфой на него пялился. Неотступно следил, прожигал глазами дыру и, кажется, даже не моргал. У Гарри от его взглядов щекотно сосало под ложечкой, нервно почёсывались руки, пересыхало во рту. Это было хуже, чем на ранних курсах, потому что вот уже несколько месяцев Малфой нарочито не обращал на него, Гарри, внимания, не задирал, не бросал в его сторону ядовитых насмешек, был подчёркнуто вежлив с Гермионой и равнодушно холоден с Роном, не обзывался, не толкал плечом — в общем, не делал абсолютно ни-че-го. И вдруг всё стало как раньше. Странности начались примерно неделю назад. Гарри, до поздней ночи засидевшийся над эссе по Продвинутой трансфигурации, которое — Гермиона, не напоминай, пожалуйста, в сотый раз подряд! — нужно было сдать ещё вчера, проспал и так торопился в Большой зал, чтобы успеть перехватить перед уроками хотя бы бутерброд, что врезался в кого-то. И, конечно, этим кем-то оказался Малфой. — Неужели так сложно смотреть по сторонам? — зашипел он, потирая ушибленный подбородок. Гарри отступил назад и внутренне напрягся, ожидая продолжения. Не то чтобы он хотел вернуться к прежней модели их отношений, просто старые привычки как старые носки — как ни пытайся избавиться, обязательно один за диваном заваляется. Но Малфой, окинув его нечитаемым взглядом, пошёл прочь. Гарри недоумённо нахмурился, глядя ему вслед, и едва не расхохотался, когда тот неожиданно сбился с шага, остановился, а потом и вовсе вернулся: ну точно, где Малфой, а где изменился? Даже пальцы от нетерпения зазудели, пришлось крепко сжать кулаки, чтобы раньше времени не сорваться: он, оказывается, так по этому скучал! Однако Малфой снова его удивил: подошёл совсем близко, смотря куда-то вниз — на губы? грудь? куда ещё ниже-то?! — нахмурился, побурчал чего-то себе под нос и… ушёл. Гарри от удивления даже про бутерброд забыл, так и ходил бы голодным до обеда, если бы Рон не поделился своим. На следующий день они с Малфоем опять встретились у Большого зала. Гарри показалось, что тот специально его ждал, нервно вышагивая по коридору туда-обратно. Увидев, замер, дождался, пока Гарри подойдёт ближе, и заступил дорогу. — Тебе чего, Малфой? — навис над ним Рон. Он был немного ниже, но из-за раздавшихся за лето плеч и рельефно обозначившейся на руках мускулатуры выглядел внушительнее. А Малфой его будто и не замечал: так же смотрел на Гарри, сердито поджав тонкие бледные губы, и дышал так тяжело, что тонкие крылья прямого острого носа ходили ходуном, как парус. И молчал. — Малфой? — окликнул его Гарри. Тот, вздрогнув, резко выдохнул, неаристократично ругнулся сквозь зубы, чем вызвал полный зависти стон у Рона — он такого ругательства не знал, что ли? — и снова сбежал, зараза белобрысая. А потом начал пялиться. Сначала в Большом зале. Прямо глазами ел вместо того, чтобы в своей овсянке ковыряться. Гарри даже начал думать, может, у него что не так с лицом, усы, например, от тыквенного сока, или футболку наизнанку надел. Попробовал разглядеть себя в ложку, да что там увидишь? Решительно подёргал за рукав Гермиону — она всё-таки девушка, заметит, если что не в порядке. Та, не отрывая глаз от книги, отмахнулась: — Всё нормально, Гарри. — Но Малфой на меня пялится! — Не бери в голову — это же Малфой. Но не брать не получалось. Потому что после Большого зала тот пялился на него на Зельеварении, да так старательно, что едва не испортил зелье. И нет, Гарри не подслушивал, просто Забини, который стоял с Малфоем в паре, слишком громко шептал, выговаривая за несобранность. Впрочем, он сам тоже был недостаточно внимательным, спасибо Симусу, вовремя успел остановить и не дать бросить в котёл ненужный ингредиент. — Осторожнее, Гарри, ты едва не взорвал всё! Это, знаешь ли, моя прерогатива — устраивать большой бум! — Прости, задумался. — Я заметил, — усмехнулся Финниган. — Случилось чего? — Малфой на меня пялится! — Тоже мне новость. Он всегда на тебя пялился. — Но в этот раз он пялится совершенно по-другому! — А мне кажется, всё так же, — пожал плечами Симус, даже не посмотрев в сторону Малфоя. Гарри не стал спорить — всё равно ведь ничего не докажешь — и постарался до конца урока не отвлекаться. В третий раз Малфой пялился на него в теплице. Профессор Спраут попросила их прополоть грядки с ядовитыми растениями: малышню туда отправлять опасно, использовать магию не рекомендуется, а то лечебные свойства уменьшатся. Гарри, конечно же, согласился, Малфой, что странно, тоже. И встал напротив, наверное, чтобы зыркать своими серыми глазищами удобнее было. Сорняки же с такой злостью дёргал, будто на их месте представлял его, Гарри. Вот и немудрено, что не заметил, как о ядовитый стебель обжёгся. Пока профессор Спраут ему руку обрабатывала, Гарри попросил Невилла поменяться с ним местами. — Зачем? — удивлённо захлопал глазами Лонгботтом. — С моей стороны такие же растения. — Потому что Малфой на меня пялится! Он даже поранил руку, потому что отвлекался. — Да брось, Гарри, такое с каждым может случиться, — смущённо улыбнулся наивный Невилл, демонстрируя обмотанную бинтом ладонь. — Видишь, я тоже успел пораниться. Гарри, щадя его чувства, не стал доказывать, что они вдвоём возглавляют пятёрку самых неуклюжих парней Хогвартса и Невилл не мог не обжечься — ещё и потому, что забывал обо всём на свете, стоило ему только оказаться среди растений. Но местами с ним всё же поменялся. В четвёртый раз это случилось в библиотеке. Малфой, периодически кидая на него, Гарри, злобные взгляды, рылся в толстом фолианте — наверняка искал какое-нибудь проклятие позаковыристее, чтобы запустить потом в драке. И со скоростью пулемёта строчил что-то на своём пергаменте, только чернила во все стороны брызгали. Несколько капель даже на щёку попало и легло так интересно — на созвездие похоже. Особенно если вот сюда ещё одну точку поставить. И сюда… — Ты чего? — оторвал его от созерцания голос Рона. Гермиона, сославшись на то, что они уже достаточно взрослые, раз смогли победить целого Волдеморта, а значит, и эссе по чарам способны написать самостоятельно, помогать отказалась, поэтому теперь они маялись в библиотеке вдвоём. — Малфой на меня пялится! — Ну попялься на него в ответ, тебе в первый раз, что ли? — пожал плечами Рон. — Только недолго, я за тебя эссе писать не буду. Гарри, буркнув что-то среднее между «делать мне больше нечего» и «сам дурак», уткнулся в свой пергамент, твёрдо намереваясь не отвлекаться на странных слизеринцев, но продержался недолго. Вскинул глаза и досадливо поморщился: Малфой исчез! И куда он мог деться, ведь пять минут назад точно был здесь! Может, где по библиотеке ходит? Вон же книги его лежат — а мадам Пинс подобного беспорядка не любит, и входная дверь не хлопала… — Я сейчас вернусь, — быстро шепнул Гарри, подрываясь с места. — Мне надо… найти кое-что… Книгу, да, взять другую книгу. — Угу, — не отрываясь от работы, кивнул Рон. — Только долго не ищи, я за тебя… — Помню-помню, — перебил его Гарри. — Писать эссе не будешь. Он шагнул в ближайший проход между стеллажами, прошёл его до конца, пытаясь между книгами рассмотреть соседний ряд, и уже собирался повернуть обратно, когда его неожиданно схватили сзади, зажали ладонью рот и куда-то потащили. Гарри затрепыхался в чужих руках, не особо, впрочем, пытаясь вырваться: запах туалетной воды Малфоя он узнал сразу и не собирался отказываться от того, что само идёт в руки. Но кое-кому об этом знать не обязательно. — Да успокойся уже, ничего я тебе не сделаю! — зашипел Малфой, освободив его и подтолкнув к стеллажу. Ещё и подошёл близко-близко, снова уставившись куда-то… вниз. Чего он там всё время так старательно рассматривает?! Может, и ему, Гарри, что-нибудь в Малфое рассмотреть? Ресницы, например. Длинные, чёрные, густые. Такие… девчачьи, но ему очень идут. Или веснушки. Почти незаметные, золотистые, как блики на Чёрном озере в солнечный день. — Чего тебе от меня надо, Малфой? Зачем всё время на меня пялишься? — Затем! Ну вот почему ты такой… такой… Это просто невыносимо! И зарычал, прямо как профессор Люпин после оборота. Гарри, дёрнувшись, задушенно охнул: у них же в мэноре Фенрир жил! А ну как покусал, собака плешивая?! Надо бы рецепт аконитового зелья у профессора Слизнорта уточнить, так, на всякий случай, и уговорить Гермиону сварить пару порций. Оно, конечно, сложное, но уж если Гермиона на втором курсе с оборотным справилась, то и это осилит. — Сказал же, успокойся! — уже нормальным человеческим голосом сказал Малфой. — Постой пять минут, клянусь, больно не будет. И начал медленно наклоняться к нему. Гарри от ужаса зажмурился: Малфой что, хочет его поцеловать?! Прямо сейчас, да?! Ой, вот не надо, пожалуйста! Не то чтобы Гарри был против… Но вдруг у него дыхание несвежее или губы обветренные, не хочется портить человеку удовольствие. Особенно если этот человек Малфой. — Filum Reparo! Всё, готово. — Как всё? — Гарри ошарашенно захлопал глазами, чувствуя почти детскую обиду: Малфой к нему даже не прикоснулся! Ничем! — А ещё? Ты ещё не всё сделал! — Поттер, ты с Дракучей ивы рухнул? Я тебе не домовой эльф. Выучишь заклинание — оно простое — и развлекайся сам. — Какое заклинание? Что ты вообще сделал? — У тебя вот здесь, — тычок пальца в грудь, — пуговица на одной нитке болталась. И я её… починил. — Зачем? — Потому что бесит! — Так ты из-за пуговицы на меня пялился? — Да, — высокомерно задрал подбородок Малфой. — Больше не буду. И ведь перестал, зараза. На следующий день в Большом зале ни взгляда в его сторону не бросил, зато мило улыбался Паркинсон и о чём-то увлечённо шептался с Забини. Гарри от такой несправедливости даже есть расхотелось. В два глотка допив сок, он поднялся и, отмахнувшись от друзей: «Увидимся в классе!» — помчался в ближайший мужской туалет. Там, стянув мантию, принялся тщательно её осматривать. Пуговица, что «починил» Малфой, сидела крепко, а вот другая, пониже… да если ещё немного подрезать нитки… в самый раз! И, кстати, надо заменить любимые футболки рубашками. На них очень много пуговиц.