То, что забрал, не возвращаю

      Джарет отпустил Сару, разрешил покинуть его мир, его королевство, сотканное из её фантазий, грёз и мечт, созданное специально для неё…       Вот только он никогда не говорил, что позволит ей уйти навсегда, забыв о грозном, ужасном и одновременно необъяснимо притягательном короле гоблинов — воплощении девичьих представлений о властном и прекрасном злодее.       Она должна была стать его королевой, его музой, супругой, бесценной и прекрасной драгоценностью, которую он бы хранил как зеницу ока, одаривая всем, что только пожелает её душа. Однако Сара нагло, без малейших колебаний, сорвала все планы Джарета. Она отказалась от даров короля, не приняла его чувств — отвергла их, втоптала в грязь, сравняв с пустым местом. А после покинула созданный лишь для неё мир, благополучно забыв и о своих друзьях, и, конечно же, о нём.       О Джарете Сара, казалось, забыла даже быстрее, убеждённая в том, что король гоблинов — подлый, негодный и лживый манипулятор, столь искусно дёргающий за необходимые ему ниточку и столь умело играющий роль пылкого любовника — не стоит того, чтобы даже вспоминать о нём.       Вот только Джарет о ней помнил… Каждый день после того, как Сара покинула его королевство, разрушив то до основания, он помнил об удивительной девушке — сильной, умной, смелой и невероятно красивой. О единственной, кто смогла победить великого и ужасного короля гоблинов…       Нет, он не забыл Сару — попросту не смог. Слишком глубоко в нём укоренились чувства к ней, слишком сильной и всеобъемлющей была страсть, что Джарет питал к прекрасному и чистому созданию с огромными выразительными глазами в обрамлении чёрных густых ресниц.       Она превратилась в наваждение — безмерно желанное и дорогое сердцу, но бесконечно далёкое, буквально недосягаемое. И Джарет, снедаемый обидой, злостью, ненавистью, сжигаемый собственными чувствами и желаниями, мог лишь со слепой яростью наблюдать, как без малейших сожалений Сара избавляется от всех своих игрушек, фигурок, книг со сказками. Как с лёгкостью она забывает о волшебном и загадочном мире, возвращаясь в серую и обыденную реальность.       Оскорблённый и брошенный, Джарет наблюдал за тем, как Сара взрослела, превращаясь из угловатой девочки-подростка в красивую девушку, чья внешность приковывала к себе восхищённые и заинтересованные взгляды проходящих мимо парней.       О, как бы он хотел вырвать глаза каждому жалкому смертному, что посмел помыслить, будто бы ему дано право смотреть на Сару — на его Сару.       Однако, запертый на границе миров, не имеющий возможности даже заговорить со своей единственной любовью, Джарет мог лишь с преисполненным ненавистью и злостью взглядом наблюдать за тем, как смеющаяся и явно счастливая Уилльямс садится в машину к молодому парню, напоследок крича вышедшему на крыльцо отцу нечто по типу: «Вернусь через пару-тройку часов».       Мужчина в ответ только неопределённо мотал головой, пряча от дочери довольную усмешку, и возвращался в дом. Джарет же, снедаемый ревностью и любопытством, следовал за машиной незнакомого ему парня, наблюдая, как Сара что-то оживлённо ему рассказывает, активно жестикулируя и меняя выражения на красивом юном лице: то поморщится, дабы высказать недовольство или же негодование, то надует губы, то вздёрнет чёрные брови, изумлённо распахнув глаза.       И Джарет наблюдал за ней, словно за бесценной реликвией, не в силах даже дотронуться… Только не в реальном мире — он был для него закрыт. А потому король гоблинов имел право лишь смотреть на неё, любоваться ею, примечать малейшие изменения на красивом и открытом лице девушки.       И многие годы Джарет довольствовался даже этой возможностью, наслаждаясь тем, что может быть частью жизни Сары — призрачной, невидимой взору, бесконечно далёкой, но всё же частью. И пока он рядом, пока может незримо следовать за ней по пятам, она его забыть до конца не сумеет — король не позволит ей совершить столь необдуманную ошибку.       Однако годы слишком быстро сменяли друг друга… И Джарет, совсем позабывший о том, что люди, в отличие от него, смертны, что срок их жизни слишком короток, вынужден был стать свидетелем того, как Сара — его Сара — повзрослела. Как закончила университет с отличием, как вышла замуж за того самого парня, имя которого король гоблинов даже не запомнил — не стоил юнец его внимания…       Наблюдал Джарет и за тем, как Сара вынашивала ребёнка жалкого смертного, с нежностью и неприкрытым счастьем смотря на округлившийся живот, в котором зарождалась новая жизнь.       И в эти самые моменты короля гоблинов обуревала безграничная ярость, злоба и ядовитая зависть. В голове в ту же секунду проносилось множество мыслей, каждая из которых в неумолимом вихре кружилась вокруг Сары. И вскоре Джарет возненавидел её так же сильно, как когда-то любил…       Возненавидел за то, что отвергла его, за то, что предпочла серую реальность миру фантазий и грёз, за то, что избрала себе в мужья никчёмного и неинтересного человека, который не мог предложить кроме своих чувств ровным счётом ничего. В конце концов, Джарет возненавидел Сару за то, что не ему она подарила ребёнка, но смертному.       Она должна была стать его королевой, его возлюбленной, матерью его детей! Но отдала предпочтение своенравная и гордая девица не великому и ужасному правителю сказочной страны, а смертному мужчине, который даже рядом не стоял с ним. И осознание этого разжигало внутри Джарета необузданное и жгучее пламя — пламя ревности, злобы и ярости.       И Джарет, оскорблённый до глубины души предательством возлюбленной, решил отомстить ей за всё то, что она сделала ему, причинив безмерную боль, заставив страдать в одиночестве.       Он решил уничтожить по крупицам её обожаемую реальность, разрушить прекрасный и идиллический мир, в котором она жила последние годы. И на руинах погубленного создать собственный, навеки вернув Сару себе. И она, сломленная, разбитая, безутешная, не посмеет отвергнуть его предложение. Не в этот раз.       Укоренённый в своём решении, Джарет приступил к осуществлению задуманного, с кровожадной и демонической улыбкой наблюдая за тем, как всё то, что дорого его прекрасной Саре, рушится на её же глазах, превращаясь в ничто — прах, тлен, пепел.       Пусть теперь на своей шкуре прочувствует, какого это — лишиться всего, оставшись наедине лишь с воспоминаниями — прекрасными, дорогими сердцу, бесценными… И одновременно болезненными, причиняющими страдания одним лишь своим существованием. Пусть ощутит, какого это — томиться в клетке, не в силах покинуть её пределов.       Первоначальной задачей Джарет считал разрушение созданной Сарой семьи. Это было легко, даже слишком… Влюблённые люди зачастую ревнивы — ревность порождает подозрения, подозрения укореняют в сердце человека недоверие. На недоверии же не может построиться ни один союз.       И для того, чтобы разрушить брак Сары, Джарет стал являться к ней во снах: реальный мир был для него закрыт, однако мир грёз и сновидений целиком и полностью принадлежал ему. И, наблюдая за мирно дремлющей женщиной, король гоблинов окутывал её разум туманной паутиной, вынуждая видеть то, что хотел именно он.       А во снах Джарет позволял себе то, что никогда бы не позволил в реальности — он брал Сару. Нет, не насильственно, не против её воли — король гоблинов никогда не позволил бы себе поступить подобным образом с его дражайшим сокровищем. К тому же, ему это было и не нужно.       Благодаря особой магии Джарет создавал в помутнённом дрёмой разуме Сары образы из её далёкого детства. И там, среди искусных декораций мира фантазий и грёз, король гоблинов соблазнял женщину самыми сладостными и елейными фразами и заклинаниями.       И Сара, одурманенная, потерявшаяся на грани сна и реальности, запутавшаяся в собственных фантазиях, отдавалась Джарету без тени страха или же сомнения. И под раскидистым древом, длинные тонкие ветви которого ниспадали к земле, король гоблинов самозабвенно брал женщину, наслаждаясь близостью самого желанного тела на свете.       Осыпая поцелуями каждый сантиметр прекрасного бледного тела, которое даже с годами не потеряло своего совершенства для Джарета, он заглядывал в изумрудные, подёрнутые пеленой страсти, глаза Сары, с упоением наблюдая, как она взирает на него — доверчиво, влюблённо, нежно… Так, как не смотрела раньше. Так, как никогда не посмотрит — уж точно не в реальности.       Совершая уверенные и глубокие толчки, Джарет буквально физически ощущал, как пламя удовольствия окутывает его с головой, пропитывая собой каждую клеточку тела. Стискивая заострённые зубы в попытке сдержать готовые вырваться стоны, король гоблинов напряжённо и жадно вглядывался в лицо Сары, с наслаждением наблюдая за тем, как она приоткрывает губы в беззвучных вздохах, как смыкает веки, подаваясь навстречу его толчкам, его алчным и горячим ласкам — ему навстречу.       И когда удовольствие накрыло их, подобно огненной волне, Джарет с силой прижал к себе стройную фигуру женщины и уткнулся лицом в её шею, вдыхая до боли знакомый запах… Совершенная и прекрасная в своём исполнении иллюзия, в истинность которой так хотелось верить. Которая, однако, испарилась слишком скоро — стоило только Саре беспокойно проснуться посреди ночи, с силой схватившись за грудь.       Взгляд преисполненных ужасом и беспокойством изумрудных глаз метался по всей комнате в поиске затаившегося в тёмном углу демона — демонического образа в столь знакомом ей облике гоблинского короля. Образа, который Сара желала бы забыть навсегда, никогда больше не вспоминая о нём.       — У тебя нет власти надо мной… — сквозь стиснутые зубы произнесла Сара, блуждая настороженным и напуганным взглядом по окутанной ночной темнотой комнате, буквально физически ощущая присутствие незримого гостя. — У тебя нет власти надо мной, — твёрдым и полным решимости голосом повторяла женщина, невольно стискивая кулаки в попытке сдержать готовый вырваться выразительный крик.       — Ошибаешься, Сара… — вторил ей низкий мужской голос, который, к сожалению для его обладателя, она не могла услышать. — Я — единственный, у кого всегда была над тобой власть.       — Ты принадлежишь мне, дорогая Сара, — приблизившись к беспокойно ворочающейся на кровати женщине, произнёс Джарет, проведя ладонью по густым смоляно-чёрным волосам, почувствовав, как пальцы прошли сквозь пряди. — А то, что забрал, я никогда не возвращаю назад, — глухо и негромко промолвил король гоблинов, прежде чем исчезнуть восвояси, оставив Сару наедине с ночной тишиной.       С тех пор Джарет не оставлял её ни на одну ночь, туманя разум, сводя с ума, заставляя идти на поводу у колдовского морока. И спустя недели муж Сары, несколько раз ставший свидетелем того, как она звала сквозь сон — словно в любовной горячке — по имени незнакомого ему мужчину, не смог не вызвать её на разговор. Разговор, который поставил точку в их отношениях…       Ведь Сара, рассудок которой уже успел пострадать от колдовского воздействия Джарета, не стала даже придумывать оправданий произошедшему — просто молча согласилась со всеми обвинениями и подозрениями мужа, не отводя бесцветного и тусклого взгляда от стены.       Она умирала… Но не физически, а внутренне. Теряя связь с реальностью, Сара постепенно забывала, где заканчивается её сновидения и фантазии, а где начинается настоящая жизнь. Мысли женщины туманились, разум отказывался подчиняться ей, а желания и мечты теряли всякую ценность, оттеняясь волей демонического образа. И постепенно Сара сходила с ума, превращаясь в слабую тень — жалкий отголосок той, кем она всегда была.       — Тебе необходим врач, Сара, — стоя на коленях перед сидящей на стуле женой, проговорил обеспокоенный и напуганный мужчина, умоляюще смотря в её глаза. — Прошу, дорогая, он тебе поможет…       — Он этого не допустит… — не отводя пустого и бесцветного взгляда от стены, монотонно произнесла Сара, даже не замечая, как в глазах мужа отражаются непонимание и беспокойство.       — Кто не допустит? — придвинувшись ближе к жене, спросил мужчина, однако Сара не произнесла ни слова. — О ком ты говоришь, дорогая? Тебе кто-то угрожает? Ты кого-то боишься? — потоку вопросов, казалось, не было конца. Вот только ни на один из них мужчина так и не смог получить ответа.       — Я принадлежу ему… Он меня не отпустит, — спустя бесконечно долгие секунды произнесла Сара, вынудив мужа недоумённо и обеспокоенно посмотреть на неё. — То, что забрал, он не возвращает… Никогда.       — Да о ком ты говоришь? — не скрывая страха в голосе, спросил мужчина, не надеясь на то, что Сара внемлет его словам.       — О короле гоблинов… — сглотнув подступивший к горлу ком и облизнув враз пересохшие губы, тихо произнесла Сара, вынудив мужа отшатнуться от неё, словно от умалишённой.       — Ты с ума сошла… — отпрянув от жены, испуганно и обеспокоенно проговорил мужчина, заметив, как губы Сары тронула пугающая, безумная улыбка.       — Уже давно, — приглушённо хмыкнув, ответила женщина, обводя мужа безразличным взглядом, словно и вовсе смотря через него. — Оставь меня, возьми дочь и уезжайте как можно дальше… Я договорилась с ним — вас он не тронет, если вы уедете. А я возвращусь к нему… — Сара говорила негромко и бессвязно, словно в беспамятстве, вынуждая сидящего рядом мужчину сверлить её изумлённым и недоверчивым взглядом.       — Что ты несёшь, Сара? — чуть ли не крича, произнёс мужчина, хватая жену за плечи и сильно тряся — в надежде достучаться до неё. — Что ты несёшь? Какой король гоблинов? Какой договор? О чём ты вообще говоришь?       Джарет наблюдал за происходящим со стороны — словно безмолвный свидетель. И когда жалкий смертный осмелился дотронуться до Сары, он едва сдержал себя от того, чтобы изничтожить его. И лишь данная возлюбленной клятва не позволила ему переступить через черту, выпустив внутренних демонов наружу.       А он мог… Мог вмешаться в судьбу этого жалкого смертного, в один щелчок разрушив его жизнь. Чудовищная авария, несчастный случай, неудачное падение — вариантов было много, и ни одним из них Джарет не побрезговал бы, представься ему возможность.       Впрочем, относилось это не только к мужу Сары, но и к её ребёнку. Ради достижения желанной цели — ради его единственной возлюбленной — Джарет готов был переступить любую черту, наплевав на нравственность, этику, мораль, закон. Готов он был избавиться и от маленькой дочери Сары, дабы ничто не напоминало ему о жестоком и подлом предательстве дорогой ему женщины.       И лишь заключённый с Сарой договор не позволял Джарету переступить черту, пойти на поводу у собственных желаний. А потому он не вмешивался — лишь стоял в стороне, невидимый человеческому взору, яростно и безумно смотря на своего соперника, на своего врага.       — Убирайся, Марк… Возьми с собой нашу девочку и уезжай как можно дальше отсюда. Только так ты сможешь сберечь ваши с ней жизни, — смежив веки, проговорила Сара, вынудив мужчину потерять дар речи.       «Не отвяжется, — в то же мгновение пронеслась в голове Джарета мысль, заставившая его с силой стиснуть зубы. — Не позволит ей уйти, не оставит её. Упрямый и тупой баран. Он лишится всего, если сейчас же не покинет Сару».       Изящно взмахнув ладонью в воздухе, Джарет подхватил сотканный из магии стеклянный шар, зажав его в пальцах. Несколько секунд покрутив волшебный атрибут, король гоблинов с силой ударил тот о землю, разбив на тысячи мелких осколков.       В тот же самый миг мужчина, пошатнувшись на месте, упал на пол, прямо пред ногами Сары, которая от неожиданности не смогла сдержать вскрика — выразительного, напуганного, взволнованного. Наверное, подумала, что король гоблинов нарушил данное им слово и решил избавиться от неугодного соперника раз и навсегда самым действенным из всех известных ему способов — умертвив его.       — Боже… Нет, только не это, — словно очнувшись ото сна, произнесла Сара, склонившись над распростёртым на полу мужчиной, пытаясь вслушаться в его слабое дыхание. — Я на это не подписывалась, — не отрывая полного ужаса взгляда от тела мужа, проговорила женщина, обхватывая себя за плечи.       — Он не мёртв, Сара. Я погрузил его в глубокий сон… Он проснётся лишь тогда, когда ты покинешь этот мир, вернувшись со мной в мой дворец, который я восстановил специально для тебя, — приблизившись к женщине и склонившись над её ссутулившейся фигурой, произнёс Джарет, замечая, как вздрагивает она от каждого его слова.       — Я думала, ты покинул меня… Думала, что уничтожила тебя ещё тогда, — тяжело сглотнув, произнесла Сара, медленно и неуверенно поворачивая голову в сторону невидимого собеседника, ощущая исходящее от него тепло.       — Я никогда не покидал тебя, моя любовь. Всегда был рядом, — горделиво вздёрнув голову, произнёс Джарет, протянув к женщине руку и проведя кончиками пальцев по её лицу — по-прежнему проходя сквозь нежную бледную кожу.       — Я устала, Джарет, мне страшно… Я хочу покоя, я хочу возвратиться к тебе, — надтреснутым голосом проговорила Сара, ластясь к стоящей рядом фигуре — к исходящему от короля теплу, словно пытаясь прочувствовать его, убедиться в том, что он рядом.       — Только попроси, и я в то же мгновение заберу тебя, Сара, — растянув губы в победном оскале, обнажив при этом ряд острых зубов, произнёс Джарет, предвкушая момент, когда заветные слова наконец сорвутся с уст его дражайшей возлюбленной.       — Прошу, Джарет, забери меня с собой… Забери меня в свою страну, — блаженно прикрыв глаза, произнесла Сара, через считанные мгновения почувствовав тёплое и нежное прикосновение сокрытой под перчаткой ладони на своём лице — его ладони.       — Джарет! — не в силах поверить собственным глазам, воскликнула женщина, возведя выразительный взгляд к лицу короля гоблинов, встречаясь с его хищным и лукавым взором.       — Это я, Сара, — сильнее сжав ладонь на щеке женщины, произнёс король гоблинов, любуясь чертами самого прекрасного создания на свете. — Отныне я не позволю себе потерять тебя… Никогда, — проведя большим пальцем по пересохшим губам Сары, добавил Джарет, с наслаждением наблюдая за тем, как она ластится к нему, прикрывая глаза…