***
Возвращение в Ли юэ было подобно глотку свежего воздуха. Лишь вернувшись на земли Гео Архонта, Итер наконец понял, что так сильно душило его в Иназуме. Давящая, сковывающая и головокружительная атмосфера государства вечности была обусловлена природой этих земель, настроениями здешнего Архонта. Электрически разряженный воздух был невыносим даже для опытного путешественника, вроде него, но коренные жители, видимо, чувствовали себя прекрасно, настолько привыкли находиться в подобных условиях, ведь всегда жили в них. Можно понять, почему Казуха так восхищался Ли юэ, только прибыв сюда. Итер прямо сейчас испытывал тот же невероятный восторг, даже некое облегчение, не только физическое, но и психологическое. Гнетущая атмосфера Иназумы, травматический опыт опыта гражданской войны, миазмы и истории, охваченные мраком, были заменены закатным небом, верхушками гор, залитыми солнцем, шумом волн и гомоном на пристани. Оказаться здесь вновь… это освежало. Живые улицы, запах специй и благоухание цветов. Голоса, наполненные неповторимым акцентом, свойственным только людям Ли юэ. Путешественник медленно прогуливался по знакомым улицам города, глубоко вдыхая полной грудью. Ему было так хорошо и спокойно за долгое время. Это чувство спокойствия и безопасности, в котором нет места на волнения, ужас, ненависть. Никаких мыслей о чуме, войне, смерти, лишь шум волн и безграничный покой. Звуки улицы сливались в одну мелодию. Это умиротворяло. — Ите-ер, Паймон хочет есть! Пошли уже в… — недовольно взвыла гайд, но тут же остановилась, глядя обеспокоенно на своего друга. — Итер, ты плачешь? Выдернутый из звуков города, молодой путешественник обернулся на подругу. На его лице красовалась улыбка, болезненная, измученная, но неконтролируемая. По пунцовым щекам текли слёзы. Почувствовав влагу на лице, парень поспешил вытереть её руками, шумно дыша и трясясь, но продолжая улыбаться. — Итер, тебе нехорошо? — Паймон подлетела ближе к другу, нервно размахивая руками и не зная, куда себя деть. Столь долгое время в стрессе и подавлении своих эмоций привело к тому, что толика отдыха вызвала у парня полную эмоциональную разгрузку. Произошло… слишком многое. Он не хотел быть частью этого. Он лишь хотел найти сестру. Только и всего. Испытывая нервный срыв на главной площади, Итер, хоть и плакал, хоть его и трясло, хоть его горло и ужасно резало от боли, но если бы он мог ответить своей спутницы, то сказал бы «прекрасно». Это не было бы ложью, он действительно чувствовал себя прекрасно. Его грудь вздымалась и опускалась с такой невообразимой лёгкостью, невзирая на сжатую позу. Ему было так радостно и хорошо, что он не мог перестать улыбаться. Прохожие, видя рыдающего парня посреди улицы, было хотели помочь, но ни у кого не оказывалось смелости даже подойти. Да вроде и плачет тот от счастья. Да вроде и не их это дело. Верно, так рассуждает каждый человек, так почему Итер не может так же? Почему не может он обойти конфликты стороной, частью которых не является? Зачем на свою голову встревает в неприятности, которые приводят его вот к такому состоянию? Возможно потому, что, смотря на других в нужде, он видел себя самого. Такого же беспомощного и запутанного, которому нужна помощь. С большой эмпатией ему было уготовано страдать больше необходимого. — Ите-ер, прости, прости! — плакала Паймон, легко дёргая парня за шарф. — Паймон не будет больше тебя расстраивать! Не хочешь идти в народный выбор — не надо! Только не плачь, пожалуйста-а! По щекам Паймон скатывались слёзы, её мордашка опухла, а её саму трясло. Итер поднял голову и открыл лицо, которое он всё это время скрывал руками, и посмотрел на подругу с удивлением. — Чего ты извиняешься? — спросил путешественник ровным голосом. — П-потому что Паймон довела тебя до слёз… — буквально проскулила гайд, после чего его товарищ залился смехом. Первая смотрела на него в непонимании. — Прости, прости, пожалуйста. — извиняясь то ли за то, что взволновал подругу, то ли за то, что рассмеялся, затараторил Итер. — Я просто… я просто очень рад вернуться сюда, вот меня на слезу и прошибло. — И это называется на слезу прошибло?! — не выдержав, заверещала Паймон. — Ты весь сырой! — Ха-ха, да, в Инадзуме я бы уже был электро-заряжен. — пошутил парень, подталкивая подругу в бок. Он начал ловить на себе взгляды прохожих, отчего поспешил найти причину выбраться куда-то в более уединённое место. Видеть сейчас людей ему совсем не хотелось. — Ну, прости, что напугал. Нормально всё. Пойдём лучше за пределы города. Расставим лагерь… рыбки пожарим. — Рыбки! Да-да, пошли! — одно упоминание о еде растормошило гайда.***
— Знаешь, о чём подумала Паймон? — пережёвывая свежеприготовленную рыбу, позвала Итера гайд. — М? О чём же? — переворачивая угли под котелком с кипящей водой, отозвался путешественник. Его глаза мерцали от пламени костра, свет мягко разливался по его телу. — Раз уж мы вернулись в Ли юэ, почему бы Итеру не навестить Сяо? — без задней мысли продолжила гайд, вылавливая из кипящей воды очередной кусочек рыбы. — Мы же к нему заходили перед самым отъездом. Итер ещё тогда совсем не хотел его отпуска- Быстрым движением рот проводника накрыла ладонь путешественника. Паймон, опешив от такой реакции, посмотрела на сидящего напротив неё собеседника. Щёки и уши парня горели от смущения, а в глазах мелькали огоньки. — Злюка ты, Паймон. — убедившись, что его подруга умолкла, Итер убрал руку с её рта и выпрямился. — Зачем ты вот так неожиданно это упоминаешь? Постоянно твои идеи берут меня врасплох… — А почему нет? Итеру ведь сейчас грустно? — серьёзно смотря другу в глаза, задала риторический вопрос проводник. — Грустно. Тогда пойдём к тому, с кем тебе всегда хорошо! Путешественник уткнулся лицом в собственные ладони, закрываясь от взгляда подруги и потирая горячие щёки. Как бы неловко ему не было это признавать, но его гайд была права. Более того, эта идея пришлась ему очень по вкусу. До этого момента у него не было времени даже понять, что он не только может, но и хочет навестить адепта. И всё же… всё же… — И всё же как у тебя только язык поворачивается такие вещи говорить…