***
…он открывает глаза и кончает с громким вздохом. Яркое солнце, светящие в окно, и сильнейший оргазм на мгновение ослепляют его. Некоторое время он лежит там, на своей кровати, переводя дыхание. В комнате нет никаких других звуков, кроме его тяжелого дыхания — ни стонов, ни всхлипов, ни сексуальных звуков, и определенно никакого Юджи. Сатору громко стонет, на этот раз от разочарования. Тем не менее, он не останавливает свою руку от медленной дрочки, кончая прямо в пижаму. Это отвратительно и липко. Он пытается сосредоточиться на остатках своего оргазма и приятном покалывании под кожей. Для влажного сна, думает Сатору, это было довольно насыщенно. Было приятно, но это был всего лишь сон. Он никогда не будет так же хорош, как реальность, даже если Сатору не знает об этом из собственного опыта. — Черт возьми, — ругается Годжо, сбрасывая с себя простыню и неуклюже направляясь к своему шкафу. Еще один день. Еще одна грязная пижама.***
— Почему он сегодня такой злой? — Без понятия. — Как думаешь, что могло произойти? — Что-то супер тупое, наверное. — Так в этом же нет ничего нового. — Я знаю, окей? Сатору стонет и поворачивается лицом к Секо и Сугуру. Они наклоняются друг к другу, прикрывая рты руками, и, похоже, разговаривают шепотом, но не прилагают никаких усилий, чтобы не быть услышанными. — Ну так? — говорят они одновременно, глядя на него и побуждая объясниться. Сатору пристально смотрит в ответ. Ни одного из них не волнует его враждебность. — Ничего! Оставьте меня в покое! Прежде чем Секо и Сугуру могут продолжать провоцировать его, громкий голос позади зовет их — Семпаи! Сатору вздрагивает и медленно поворачивает голову, чтобы посмотреть на источник шума. Юджи идет к ним, Мегуми и Нобара стоят по бокам от него. Он так же счастлив и энергичен, как всегда. Это раздражает Сатору, потому что несправедливо, что его кохай выглядит таким свежим и отдохнувшим, когда это его вина, что Сатору нет. — Ооох? — пропевает Секо, выглядывая слева от него и глядя ему в лицо. — Интересно, — говорит Сугуру, выглядывая справа. — Значит, это как-то связано с Юджи, — заявляет он, посмотрев на выражение лица Сатору. — Вряд ли это можно считать чем-то новым, — добавляет Секо. — Вы двое, может, заткнетесь уже к чертовой матери?! — Сатору кричит, устав от их приставаний. — Доброе утро, семпаи! — Юджи здоровается, и Мегуми с Нобарой делают то же самое с меньшим энтузиазмом. — Ты слишком громкий, Юджи, — жалуется Сатору. Остатки сна преследуют его и при дневном свете, заставляя чувствовать раздражение и разочарование, потому что Юджи, смотрящий на него голодными, любящими глазами, здесь не существует. Вместо этого он застрял с этим Юджи, который не только не обращает внимания на его чувства, но и иногда бывает довольно жесток. Итадори наклоняет голову и застенчиво улыбается, не обращая внимания на сердитый тон, которым к нему обращаются. — Прости? Ты плохо спал, Годжо-семпай? Это то, о чем Сатору не хочет говорить, и больше всего с самим Юджи. В отместку за то, что он испортил ему день, Сатору поднимает руку с намерением ударить его ребром ладони по голове. «Я хочу прикоснуться к тебе. Семпай, я хочу чувствовать тебя больше». Сатору замирает. Видение Юджи, лежащего под ним, умоляющего о его прикосновении, накладывается на выражение лица Юджи перед ним. У него широко раскрытые глаза, и он застыл в ответ на его жест. Он выглядит испуганным, если не в ужасе. Это жуткий контраст с Юджи из его снов. Тот, который смотрит на него с обожанием и готовностью. — Семпай? Сатору цокает языком и, не оправдываясь, поворачивается и уходит. — Сатору, куда ты идешь? — спрашивает Сугуру у него за спиной. В ответ Годжо оборачивается и показывает ему средний палец. — Не твое дело. — Какое отвратительное отношение. — Сатору слышит, как говорит Нобара, и ее поддерживает Мегуми — Так рано этим славным утром. Сатору позволяет себе еще раз украдкой оглянуться назад. Он находит Сугуру, взъерошивающего волосы Юджи как раз там, где Сатору собирался его ударить. Юджи не смотрит на Гето, его взгляд сосредоточен на Сатору, выражение его лица непроницаемо. В отличие от сна, пламя в животе Годжо совсем не приятное. Он уходит с горьким привкусом отвержения. Юджи снова непреднамеренно с ним жесток.***
Сатору никогда не был очень тактильным человеком. Это просто не в его характере. Похлопывание по плечу, игривый тычок в ребра, рука, обыденно брошенная на плечи, понятны, но все еще редки между ним, Секо и Сугуру. Люди, которых Сатору может назвать друзьями — после трех лет, пары травмирующих событий и, возможно, двух встреч со смертью. Вот почему, когда Итадори Юджи поступает в академию, принося с собой яркие, полные надежды глаза и неугомонные руки, это ставит Сатору в тупик. Юджи требуется две недели — не то чтобы он считал, не то чтобы он обращал внимание на своего кохая с первого дня, не то чтобы это имело значение, — чтобы стать супер тактильным с Нобарой и Мегуми. Объятие здесь, игривый толчок там. Обычное товарищество. Юджи требуется еще неделя, чтобы проделать то же самое со второкурсниками. Сатору до сих пор помнит, как Итадори уткнулся носом в живот Панды, и комично недоверчивое лицо Кенто, когда он был атакован со спины. Когда пришло время для третьего курса быть включенным в личное пространство Юджи, Сатору застает врасплох то, что Итадори никогда не пытался приблизиться к нему. Сначала он думал, что это всего лишь вопрос времени. Нет. После стольких недель Сатору наконец осознает свой статус простого зрителя. Его намеренно оставили за пределами тактильного круга Юджи. Изолированный. Никаких душащих объятий или игривых прикосновений. Только Секо и Сугуру достойны их. Неужели я недостаточно хорош, чтобы ты касался меня? Сатору не из тех, кто умоляет. Он требует. Вот почему он подходит к Юджи, намереваясь дать ему понять, что Годжо Сатору — не тот, кого он может отвергнуть. Его идея состоит в том, чтобы загнать Юджи в угол, взять его за подбородок, заставить посмотреть на него и потребовать такого же обращения, как и с остальными. Это просто вопрос принципа, а Юджи слишком груб со своим старшим. Сатору нужно это исправить. Все идет не так, как планировалось. Юджи делает глубокий вдох, напрягается и смотрит на него широко раскрытыми испуганными глазами, когда Сатору едва делает движение, чтобы дотянуться до него. Годжо решает, что если он получит такое выражение лица, то предпочел бы вообще ничего не получать. Все чего он хочет, у него есть во снах, где у Сатору есть податливый Юджи, всем своим естеством желающий прикоснуться к нему. И дело не в том, что Сатору зол именно на Сугуру, или на Секо, или на Мегуми, или на всех — на весь мир, на его мелочный разум, — за то, что они позволили Юджи прикоснуться к себе и ответили тем же. Это было бы слишком утомительно, поэтому он решил злиться только на Юджи. В его защиту, Сатору имеет на это полное право. Несправедливо влюбляться в кого-то, кому откровенно противна сама мысль о прикосновении к тебе. Сатору явно является жертвой эмоционального буллинга.***
— Почему он ненавидит меня? — спрашивает однажды вечером Годжо, когда Секо удалось пронести пиво в общежитие. Они в его комнате, пьют, а Секо курит, сидя на полу, в то время как пустые банки из-под пива продолжают накапливаться. Они смеются, обсуждая, кто будет лучше смотреться в юбке, Панда или Яга-сенсей, когда Сатору больше не может сдерживаться и отпускает свое разочарование, бросая слова быстро и небрежно так же, как позже той ночью его вывернет наизнанку. — Даже если я не в его вкусе — что немыслимо, — как я могу не быть в чьем-то вкусе? Посмотрите на меня! Он встает, видит, как вращается мир, но остается на своих двух нетвердых ногах. Затем разводит руками, показывая своим друзьям и всему миру, каким драгоценным уловом является Годжо Сатору. — Но даже если это не так — он не должен быть таким злым из-за этого! Он куда более тактилен с Нанами, — жалуется Сатору, невнятно выговаривая слова. Он опускается на колени и обнимает Гето со спины, чтобы громко заскулить ему на ухо. — Сугуру, ты знал, что у Юджи даже есть прозвище для Нанами? Нанами из всех людей! — Интересно, может ему нравится Кенто, — говорит Секо больше самой себе, и Сугуру громко стонет, прежде чем упрекнуть ее — Секо, не говори ему этого. — Правда?! — Сатору кричит в ухо Сугуру, заставляя Гето вздрогнуть. — Но я намного горячее его! Секо скорчила гримасу, явно желая не согласиться. Сатору в отчаянии трясет Сугуру за плечи. — Что у него есть такого, чего нет у меня? — Личность? — Предполагает Секо. — Хорошая личность? — Добавляет Сугуру, закрывая глаза и прикрывая рот рукой. — Сатору, остановись. Меня сейчас вырвет, — предупреждает он, прежде чем сделать это.***
Новость о трех студентах, распивающих алкогольные напитки на территории школы, распространилась по кампусу. И все из-за одного идиота — самого Сатору, утверждают Сугуру и Секо, но он не помнит, так что этого не было. Он заорал во всю глотку «Юджи, ты идиот!», разбудив все школьное население в два часа ночи, когда они возвращались после очистки содержимого желудка Сугуру с пола спальни Годжо.***
Сатору никогда больше не пил.
***
У Яги совсем нет воображения. Вот что Сатору может понять из ситуации, в которой сейчас находятся третьекурсники. — Смотря на то, как вам нравится мыть полы по среди ночи, почему бы вам не убрать и все классы в колледже? Звучит как подходящее наказание, — говорит Яга. Во-первых, еще не было и трех часов, хочет возразить Сатору. Во-вторых, Юджи тоже должен быть наказан, учитывая, что Сатору выкрикивал его имя, потому что был пьян и лелеял разбитое им сердце. Действительно, Юджи несет такую же ответственность за то, что все были разбужены в два часа ночи, как сам Сатору за обезвоженного Сугуру рядом. Вот так Сатору и оказывается на следующей неделе в западном крыле здания, вымывая полы. Что очень глупо. Большинство классных комнат даже не используются. Однажды поздним вечером в четверг он находит Юджи одного в пустом классе. Он сгорбился над своим столом с открытой книгой перед собой и выглядит так, как будто слова на страницах оскорбляют его. Сатору не может поверить в свою удачу — плохую удачу. Он все еще зол на Юджи. Больше не было влажных снов, но сны, в которых Итадори берет его за руку, мягко касается его носа и целует в уголок рта, у него все еще есть. Сны всегда есть. Они — горько-сладкое напоминание о том, чего он не может получить по эту сторону реальности. Сатору не хочет с ним разговаривать и поворачивается, чтобы уйти. Его предательское сердце протестующе кричит, заставляя Сатору сделать шаг назад и закрыть за собой дверь, когда он входит в класс. И все это менее чем за пять секунд, а теперь он оказался под удивленным взглядом Юджи. — Семпай? Сатору хмыкает в ответ и начинает вытирать пол. — Ох, это твое наказа… — Под пристальным взглядом Сатору Юджи втягивает губы, останавливая себя. Он ждет мгновение, прежде чем осторожно спросить — Это ты выкрикивал мое имя в субботу? Сатору вздрагивает и быстро отвечает. — Это был Сугуру. — Оу, но Гето-семпай сказал что… — Заткнись, Юджи, — стонет Сатору. — Я пытаюсь закончить как можно быстрее. Не отвлекай! Юджи не выглядит обеспокоенным или обиженным его грубостью. Он моргает и говорит, — Эм, окей, — и возвращается к своей книге. Сатору хочет пнуть его стол в манере Янки и потребовать больше внимания. Не сдавайся так легко из-за меня, идиот! Но Юджи возвращается к чтению, его глаза бегают вправо и влево, поглощая строки текста. Сатору громко раздраженно фыркает и возвращается к мытью пола. Наступает долгая пауза, и Сатору это беспокоит, но он не хочет быть тем, кто начнет разговор. Не после того, как был тем, кто требовал тишины. Он не хочет сдаваться и спрашивать Юджи, почему он все еще здесь, так поздно один в классе. Или спросить его, почему он так тактилен со всеми, кроме него. Или спросить, почему ему не снится, что он целует Сатору по ночам так, как это происходит с самим Годжо. Он прикусывает язык. Некоторое время не слышно никаких других звуков, кроме постоянного шуршания швабры. Потом Юджи либо становится трудно читать, либо у него заболел живот, думает Сатору, пытаясь убедить себя и убрать те звуки, которые издает Юджи, подальше от более нечистых мыслей. — Ты перестанешь кряхтеть? Что случилось? — Сатору спрашивает, когда больше не может этого выносить. Юджи поднимает глаза и застенчиво улыбается. — Ах, прости, семпай. Я просто не понимаю о чем здесь говорится. Юджи выглядит достаточно приветливо, чтобы Сатору подошел ближе и даже перегнулся через его плечо, чтобы прочитать, куда он указывает. — Обратная проклятая техника, — читает Сатору и хмурится, — Как ты можешь не понимать чего-то настолько простого? Юджи смущенно улыбается и говорит, — Извини, я тупой. Сатору подтаскивает стул к столу Юджи, садится на него спинкой вперед и передвигает книгу так, чтобы они оба могли читать. — Ты не настолько тупой, — говорит он, все еще хмурясь, но его тон добрый. — Слушай внимательно, потому что я не собираюсь объяснять дважды. — Да! Спасибо, семпай, — говорит Юджи и сосредотачивается на странице. Сатору объясняет, читая теорию и делая паузы, чтобы привести примеры. — Смотри сюда. — Сатору указывает на знаки минус в уравнении. — Отрицательный и отрицательный… — …дает положительный, — заканчивает Юджи, указывая на знак плюс. Их пальцы так близко друг к другу. Бесконечность выключена. Они могут прикоснуться — они могли бы прикоснуться, если бы один был храбрее, а другой не чувствовал отвращения к этому. Он смотрит на Юджи из-под ресниц и видит, что Итадори тоже осознал это. Он плотно сжал губы и нахмурил брови. Встревоженный и, опять же, напуганный. Этого достаточно, чтобы Сатору убрал палец и отстранился. — Видишь, ты понял. Ты не настолько тупой, — говорит Сатору нейтральным тоном, избегая зрительного контакта. Юджи кивает и отвечает мягко, немного неловко — Спасибо, семпай.***
Сатору еще не освоил телепортацию на большие расстояния. Это раздражает и, в данный конкретный момент, приводит в бешенство. Сатору бежит, и в промежутках между прыжками он телепортируется на несколько шагов вперед, пытаясь добраться до Юджи так быстро, как только может. Позади него Секо осталась с Мегуми, обрабатывая его раны. Сугуру пошел в другом направлении, разыскивая Нобару, которая, как и Итадори, пропала и, скорее всего, борется с проклятием первого класса. Третьекурсники были вызваны в качестве подкрепления. Что-то пошло не так с миссией первогодок. Они должны были сражаться с третьим классом, а не с первым и особым. Сердце Сатору неприятно сжимается в груди с каждой секундой. Ощущение присутствия Юджи приносит такое же облегчение, как и беспокойство. Он не знает, сколько еще времени Итадори сможет продержаться. Не умирай, пока я не доберусь до тебя. Прошло по ощущениям сотни часов, когда Сатору наконец находит Юджи. Он загнан в угол и истекает кровью, его одежда грязная и порванная. Кровь стекает по его лицу, ослепляя один глаз. Он держит свою руку, которая, судя по всему, сломана. В его правом глазу, который все еще открыт, горит огонь, и Сатору хотелось бы посмотреть на него подольше, но он решает этого не делать. — Юджи! — Семпай! — Итадори поворачивается к нему с облегченной улыбкой на лице и блестящими глазами. Сатору не нужно больше никаких причин, кроме этого, и он уничтожает проклятие рядом с Юджи. Годжо требуется две техники синий, чтобы победить его. Когда от проклятия не осталось и мокрого места, он возвращается туда, где Юджи рухнул под деревом, наконец, теряя сознание от боли и усталости. Сатору останавливается. Он знает, что ему не следует так беспокоиться, так нервничать из-за перспективы нести — прикасаться к Юджи — чтобы унести его в безопасное место. Сатору отбрасывает свои сомнения, качая головой. Он должен поторопиться, раны Юджи не смертельны, но он потерял много крови. Он опускается на колени рядом с бесчувственным телом Итадори и медленно, с громко бьющимся сердцем в ушах, проводит руками под шеей и коленями Юджи. Его дыхание сбивается. Юджи чувствуется таким твердым, таким теплым и тяжелым в его объятиях — таким реальным. Он должен поторопиться, снова напоминает себе Сатору. Тем не менее, он позволяет себе потерять одну минуту, крепче прижимая обмякшее тело Юджи к своему. Он чувствует себя подонком, и, может быть, так оно и есть, но ему все равно. Вкратце он задается вопросом, что бы сказал Юджи, если бы знал, что человек, к которому он испытывает такое отвращение, держится за него, как за спасательный круг***
Они находятся в задней части машины скорой помощи академии, когда Юджи просыпается. — Семпай… — слабо шепчет Итадори, глядя на него одним открытым глазом. — Юджи, — тихо зовет Сатору, желая погладить его по щеке и утешительно провести пальцами по волосам. Он этого не делает. — Все в порядке, мы возвращаемся в школу. Секо, должно быть, уже там вместе с остальными. Она подлатает тебя. — Фушигуро и Кугисаки? — спрашивает Юджи. Сатору хочет сказать: «Сначала позаботься о себе», но он знает, что в характере Юджи ставить благополучие других выше своего. — Они с ней. Сугуру позвонил и сказал, что теперь с ними все в порядке. Юджи облегченно вздыхает. Он облизывает губы и говорит — Извини. — За что ты извиняешься, тупица? — спрашивает Сатору, но в его словах нет настоящей язвительности. — Это было слишком для вас. Ты молодец, что остался жив, Юджи. Итадори медленно моргает и растягивает губы в мягкой улыбке. — Это первый раз, когда семпай хвалит меня. Я счастлив. Сатору чувствует, как у него горят щеки. — Н-не говори столь неловких вещей. — Ты добрый, семпай, — продолжает Юджи. У Сатору перехватывает дыхание, когда тот тянется к его руке и хватает ее. Он делает это так естественно и так спонтанно, что Сатору приходится дважды проверить, не спит ли он. Итадори никогда так не делал на этой стороне реальности. — Юджи, что ты…? Затем Сатору замечает его остекленевшие глаза и разочарованно опускает плечи. Прежде чем Секо уехала на другой машине скорой помощи, она быстро проверила Юджи. Скорее всего, она дала ему обезболивающие, и они начали действовать. Юджи лениво улыбается, подносит руку к щеке и утыкается в нее носом. Сердце Сатору на мгновение останавливается. — Теплый, — говорит Юджи, неосознанно вызывая у Сатору легкую аритмию. Сатору все равно, даже если его рука теперь испачкана грязью и кровью. Он чувствует тепло Юджи, и этого достаточно. В то же время Сатору хочется пнуть Итадори за то, что он так играет с его сердцем. — Рука семпая теплая и большая. — Юджи, ты идиот, — стонет Сатору, пощипывая переносицу поверх солнцезащитных очков и вытягивая шею вверх. Его румянец спускается к шее. Он одновременно подавлен и доволен. — Говоря все это и прикасаясь ко мне так небрежно, вот так, — начинает Сатору, крепче сжимая его руку. — Ты снова ведешь себя жестоко. — Я веду себя жестоко? — Тон Юджи злой и обиженный, и Сатору обращает на него свой пристальный взгляд при внезапной смене настроения. — Это ты жестокий, семпай. Позволять всем прикасаться к тебе, кроме меня! Сатору не уверен, что правильно расслышал. Он моргает снова и снова, затем его глаз дергается и он говорит спокойным и сдержанным тоном, в отличие от его напряженной улыбки. — Что ты сказал? — Семпай, ты ужасен. Относишься ко мне по другому, изолируешь меня. Сатору хочется вырвать руку и в отчаянии провести обеими ладонями по волосам. Он этого не делает. — Когда это я тебя изолировал? Это ты изолируешь меня! Мозг Юджи, должно быть, работает на половину своей мощности. Поэтому он фокусируется только на первой части заявления Сатору. — Когда ты использовал Бесконечность только со мной! — Эээ? — Сатору затягивает вопрос, и тон переходит в негодование. — Я никогда этого не делал! — Нет, делал! Ты позволяешь Гето-семпаю прикасаться к тебе, и Фушигуро, и даже Нанамину! — В твоих словах нет никакого смысла. Медикаменты затуманили твои мозги, — процедил Сатору сквозь зубы. Юджи игнорирует его и восклицает с немалым отчаянием. — Тебе нравится Нанамин, семпай? Ты влюблен в него? Сатору громко стонет — Как ты вообще пришел к такому тупому выводу? Сколько лекарств тебе дала Секо? — Я знаю, что никогда не смогу сравниться с красотой Нанамина, но Кугисаки говорит, что мой шарм — это моя улыбка и губы, — Сатору украдкой смотрит на них, — так что, может быть, ты все еще можешь выбрать меня! — Чт... Выбрать для чего? — Для того, чтобы быть твоим парнем! Сатору моргает и широко открывает глаза. Его сердце готово было разорваться в груди. — Что? П-парень? — Да! — Юджи отчаянно кивает и смотрит на него широко раскрытыми, расфокусированными глазами. — Семпай, пожалуйста, будь моим парнем! Сатору открывает рот в тот же момент, что и двери машины скорой помощи. Только тогда Годжо понимает, что они уже прибыли в школу. Секо смотрит на него и вопросительно приподнимает бровь, когда видит его взволнованного и глупо ухмыляющегося. — Насколько сильными были лекарства, которые ты ему дала? — спрашивает Сатору, сгорбившись, все еще держась за руку Юджи. Секо спрашивает, — Какие лекарства? Сатору поворачивается к Юджи, но тот уже без сознания.***
Юджи не был под действием обезболивающих. Не было никаких химических веществ, которые могли бы повлиять на его действия. Все, что он делал и говорил, исходило от настоящего Юджи. Секо объяснила, что медленной, но устойчивой потери крови в дополнение к сотрясению мозга Итадори было достаточно, чтобы он запутался и, по-видимому, развязал язык. Сатору думал, что разобрался в отношениях с Юджи, но после этой запутанной поездки в скорой он уже не так уверен. Он пытается осмыслить слова, сказанные ранее в тот день, когда Юджи обратился к нему с искренней улыбкой и дружеским прикосновением. Уже поздняя ночь, когда он ищет палату Юджи в медицинском отсеке. Он хочет проведать его, а также поговорить, он не может больше сидеть без ответов. — С ним все в порядке, — говорит Секо, не отрывая глаз от журнала, который она заполняет, когда слышит, как он входит в комнату. Рядом с ней на кровати без сознания лежит Юджи. Он выглядит как новенький; его сломанная рука зажила, как будто ее никогда и не ломали, а его волосы больше не того ужасного кроваво-красного оттенка. Он одет в белую рубашку и какие-то брюки. Сатору безмолвно садится на стул рядом с ним и смотрит на его лицо, едва обращая внимания на то, какие выводы могла сделать Секо по выражению его лица. Она ничего не говорит об этом, но по пути к двери дружески, ободряюще похлопывает его по плечу. — Твоя спящая красавица вряд ли проснется до утра. Сатору слышит едва уловимое «Иди спать и отдыхай, идиот». Он громко фыркает, прежде чем сказать — Что это я слышу, значит ли это, что ты назвала меня принцем, хах? Секо, не оглядываясь назад, говорит, — Иногда мне хочется вскрыть твой мозг, чтобы понять, как он до сих пор может работать, несмотря на все повреждения. Сатору не успевает ответить на это. Она уже ушла. Как и сказала Секо, Юджи не просыпается весь вечер. Его веки остаются закрытыми, пока его ровное, мягкое дыхание становится громче в ночи. Все это время Сатору остается там, ерзая на стуле, полный решимости не отпускать руку Юджи до его пробуждения. Когда начинает всходить солнце, нежная рука вырывает Сатору из мира грез. Маленькие игривые пальчики переплетаются с его. Зная, что происходит, Сатору остается неподвижным, притворяясь спящим, пока Юджи играется с его рукой. Итадори распутывает их пальцы и нежно баюкает его руку в своей маленькой. Затем, медленно, но неторопливо, он скользит рукой вперед, так что его пальцы прижимаются к точке пульса Сатору. Юджи свободно сжимает его запястье, прежде чем погладить тыльную сторону ладони Годжо, мягко проводя пальцами так, что кожа старшего покрывается мурашками. Заметит ли это Юджи или нет, Сатору не уверен. Несмотря на это, его кохай не прекращает своего исследования и продолжает уже с пальцами Сатору. Юджи берет его безымянный между своими большим и указательным пальцами. Он задерживает его на мгновение, а затем проводит пальцами вверх и вниз по его длине. Столь дотошные прикосновения заставляют Сатору чувствовать себя вне себя от радости, но в то же время и смущенно. На мгновение Сатору даже подумывает, что Юджи фетишист, видя, что внимание к его руке слишком затянулось. Сатору прикусывает внутреннюю сторону щеки, стараясь не издавать ни звука и молчать, не желая отпугивать Юджи теперь, когда у него нет оправдания для такой тактильности. То, как Юджи прикасается к нему, кажется, что он изучает и пытается запомнить каждый миллиметр его руки. Это почти похоже на то, как будто его боготворят. Это творит чудеса с нарциссизмом Сатору и, очевидно, с его промежностью, если Юджи не перестанет так тереть его палец. — Я знаю, что ты не спишь, семпай, — тихо говорит Юджи. Сатору открывает глаза, раскрытый и не горящий желанием продолжать притворяться. Он только сейчас понял, что с самого начала был напряжен и смущенно хмурился. На мгновение они встречаются взглядами. Юджи спокоен, в то время как Сатору не может подавить жар на своем лице. — Ты чувствуешь себя лучше? — спрашивает Сатору, избегая его взгляда, но все еще не убирая руку. — Да, — коротко отвечает Юджи. Когда Сатору смотрит на него краем глаза, он замечает, что Итадори тоже избегает его взгляда. Это просто нелепо. Сатору крепче сжимает руку Юджи, заставляя его повернуться к нему. — Я никогда не использовал Бесконечность с тобой, — объясняет Сатору, немного слишком настойчиво, продолжая их последний разговор. Юджи округляет глаза от его высказывания, а затем сгибается, пристыженный. — Так мне это не приснилось. — Ты имеешь в виду ту часть, где ты обвинил меня в том, что я изолировал тебя и даже спросил, был ли я влюблен в Нанами?.. При этих словах Юджи пытается вырвать руку из чужой хватки, чтобы спрятать лицо. Сатору не позволяет ему, и Итадори решает сделать это свободной ладонью. — …Или ту часть, где ты предложил мне встречаться? — Семпай, мне так жаль, — говорит Юджи, раскаиваясь и все еще прикрываясь рукой, глядя на него сквозь пальцы. — Я не имел в ви... Сатору двигается быстро и хватает его за щеки, достаточно сильно, чтобы Юджи замычал, останавливая его слова. Сатору медленно, пылко предупреждает, — Если ты скажешь «Я не это имел в виду», я так разозлюсь, что больше никогда с тобой не заговорю. Юджи выглядит очень напуганным его угрозой. — Ладно, я не буду этого говорить, потому что это правда. Я действительно это имел в виду! Я собирался солгать, потому что боялся, что теперь ты меня ненавидишь, — говорит Юджи. — Я не ненавижу тебя, — спешит заверить Сатору, и на лице Юджи заметно облегчение. Видя это, Сатору тщательно обдумывает произошедшее. Юджи не из тех, кто жестоко шутит над кем бы то ни было, и даже будучи не в себе, каким он был тогда, просить стать чьим-либо парнем не было бы тем, что он обычно говорит. Для Юджи предложить отношения могло означать только одно… — Если я тебе нравлюсь — потому что я тебе нравлюсь, верно? — От его вопроса лицо Юджи вспыхивает ярко-красным, но он все равно энергично кивает. — Тогда почему ты так не хочешь, чтобы я прикасался к тебе? Почему ты не прикасаешься ко мне? — И не используй Бесконечность в качестве оправдания. Сатору ослабляет хватку на его щеках, и прежде чем он убирает руку, Юджи быстро хватает его за запястье. Не тянет, просто держит его там, на месте. — Это правда. Я пытался прикоснуться к тебе раньше, но ты мне не позволил. На тебе была Бесконечность, когда я попытался обнять тебя со спины. — Это невозможно. Я знаю, как сортировать все по массе, скорости и форме и позволять этому касаться меня. Я бы… — Сатору останавливается на этом. Он облизывает губы, ерошит волосы и тихо признается, — Я бы позволил тебе прикоснуться ко мне. Юджи выглядит удивленным, но быстро приходит в себя, когда сводит брови вместе. — Но тогда ты не позволил мне этого, и почти сразу же позволил Гето-семпаю положить руку тебе на плечо. Юджи не выглядит так, будто он лжет, когда продолжает. — Вот тогда я понял намек. «Годжо-семпай не любит, когда к нему прикасаются», и я подумал, что все в порядке. Потому что я был всего лишь кохаем, а Гето-семпай — твой друг, но потом я увидел, что ты позволяешь Кугисаки и Фушигуро прикасаться к тебе. Сатору хмурится и спрашивает — Когда это было? — Еще в апреле? Может быть, на второй неделе? Я думаю, это была вторая неделя, потому что падало много лепестков сакуры. Я помню, что видел, что у тебя было много их в волосах, и я хотел… — Юджи понимает, что говорит, и быстро закрывает рот. — Ты сталкер, раз так хорошо это помнишь, — говорит Сатору, ухмыляясь и пытаясь казаться более уверенным, чем он себя чувствует. Внутренне он в восторге. — Я не сталкер. Я просто… — и тут Юджи поднимает глаза, встречаясь с ним взглядом, — ты мне просто нравишься. С тех самых пор, семпай. Сатору не готов к этим словам, по крайней мере, к тому, чтобы они были произнесены так прямо вслух. Его сердце бьется быстро и громко в ушах, но он еще не готов признаться, пока не отбросит все сомнения и не прояснит недоразумения. Сейчас он говорит — Апрель… — и двигает рукой, чтобы схватить Юджи за запястье, удерживая его на месте и заверяя, что он спокойно относится к его признанию. — Тогда я все еще управлял бесконечностью вручную. Может быть, Сатору знал о присутствии Юджи — как он мог не знать со своими шестью глазами? — но решил не выключать бесконечность, потому что Юджи еще не был в близких отношениях с третьекурсниками. Может быть, Юджи попытался прикоснуться к нему первым? Не к Секо или Сугуру? К нему? Сатору выключил бы Бесконечность, если бы увидел, что Юджи так дружелюбно ведет себя с Сугуру, потому что это означало бы, что рано или поздно он будет следующим. — Значит, ты не нарочно оттолкнул меня? — спрашивает Юджи, крепче сжимая руку и выглядя полным надежды. — Конечно, нет, идиот. Идиот! — Сатору повторяет для пущей убедительности, расстроенный тем, что, похоже, все было огромным недоразумением. Судя по застенчивому выражению лица Юджи, он тоже, кажется, догнал. — Но подожди… — говорит Сатору, раздраженно сжимая руку Юджи. — Это значит, что ты больше никогда не пытался прикоснуться ко мне? — Ты позволял другим, но не мне! Я чувствовал себя отвергнутым! — Разве ты не по-тупому храбрый? Нахер тебе столько смелости, если ты ею не пользуешься! Семпай разочарован, Юджи! Юджи выглядит скорее раздраженным, чем обиженным, и упрекает, нахмурившись — Ну, ты тоже не пытался прикоснуться ко мне, чтобы дать мне понять, что мне рады. Кроме того, ты всегда был груб и резок со мной! Юджи в отместку крепче сжимает его руку. — Я был зол, потому что это выглядело так, будто ты изолировал меня. И как я мог подумать о том, чтобы прикоснуться к тебе, когда ты выглядел так, словно был напуган и готов заплакать каждый раз, когда я пытался это сделать? — спрашивает Сатору и на этот раз в отместку щиплет Юджи за тыльную сторону ладони. Юджи на мгновение убирает руку, чтобы избавиться от неприятного ощущения, но возвращает ее на место, чтобы Сатору схватил ее. — Я уже объяснил, почему я этого не делал. И я не боялся! Я был так взволнован и возбужден из-за того, что семпай собирался прикоснуться ко мне! — Это твое возбужденное лицо? Потому что это отстой! — Я ничего не могу с этим поделать, ясно? — Юджи защищается. — Все нервничают, когда человек, который им нравится, прикасается к ним! Вдобавок ко всему, Годжо-семпай такой классный и красивый. Это слишком для меня! Юджи не замечает, как его слова влияют на самолюбие Сатору. Сейчас не время сосредотачиваться на этом, Годжо знает и приберегает эти слова на потом. Покончив с этим, он, наконец, складывает все кусочки воедино. Он говорит медленно и раздраженно, — Так ты говоришь мне, что не прикасался ко мне, потому что думал, что я тебе не позволю. Но никогда не пытался сделать это снова, потому что я сам этого не делал? Юджи хмурится и поджимает губы, смотрит в потолок, словно снова прокручивая в голове заявление Сатору. Слишком запутанно для него, чтобы понять с первой попытки. — Да! — Юджи восклицает и кивает. Затем он понимает это и смотрит на него с недоверием — Правда? Это то, что произошло на самом деле? — Я не могу поверить, какой ты тупой, Юджи, — говорит Сатору совершенно серьезно и ведет себя так, будто он в этой ситуации умнее. — Семпай, ты тоже ничего не понимал до этого момента. Сатору громко вздыхает и заявляет, морщась — Я не могу в это поверить. Я не могу тебе поверить. Я больше никогда ни в кого не влюблюсь. При его словах Юджи мягко сжимает его руку и спрашивает — Итак? Сатору смотрит на него, приподняв одну бровь. Юджи говорит — Ты еще не сказал мне, что я тебе нравлюсь, и даже не ответил на мой вопрос. Кровь Сатору прилила к лицу. И все же ему хочется подразнить Юджи, потому что он этого заслуживает. Достойное наказание за все то время, что Сатору думал, что он был бесплодно, односторонне влюблен. — Ты так уверен, что нравишься мне, Юджи, — поддразнивает Сатору с ухмылкой. Юджи хмурится. — Пожалуйста, не играй со мной. — Ты такой грубый кохай. Может, мне следует научить тебя, как лучше обращаться с твоим семпаем? — Сатору мягко упрекает. — Семпай! — Юджи подгоняет, нетерпеливый и выжидающий. Сатору вздыхает с мягкой улыбкой, чувствуя себя достаточно наигравшимся, чтобы прекратить свои поддразнивания. Он садится на кровать и прижимается лбом ко лбу Юджи. — Идиот, — медленно произносит он. — Разве это не очевидно? Ты мне тоже нравишься, и я позволю тебе быть моим парнем. Смех Юджи полон веселья, и он так близко, что Сатору чувствует легкую дрожь его тела и теплое дыхание на лице. — Этот ответ настолько в твоем стиле, семпай. — Заткнись, — бормочет Сатору, краснея. — Но это нормально, — продолжает Юджи, — Вот как ты мне нравишься. Губы Сатору растягиваются в жесткой, но честной улыбке. Произнести эти слова так легко после того, как он попал в ловушку безответной влюбленности, для него слишком тяжело. Юджи отводит взгляд после паузы и облизывает губы. Сатору нетерпеливо следит за движением. Затем Итадори снова смотрит на него и наклоняет голову, побуждая Сатору последовать его примеру и наклониться. Сатору закрывает глаза, и последнее, что он видит, — это Юджи, делающий то же самое. С закрытыми глазами все кажется более ярким; ощущение щекотки на его губах, когда он встречает теплые, потрескавшиеся и — прежде всего — приглашающие губы Юджи. Мягкое дыхание, падающее и обдувающее его щеку. Маленькая нежная рука обхватившая его подбородок. Сатору погружается в ощущения и фиксирует их в памяти. Невероятно, как много вещей он может определить даже с закрытыми глазами. Как много мест, где они с Юджи соприкасаются. Такое ощущение, что при отрыве эти места будут отмечены красным и ярким, приятно покалывая в течение нескольких дней пятном. Сатору не может поверить, что это всего лишь их первый поцелуй, а его грудь уже готова разорваться. Они отстраняются, и Сатору видит покрасневшее и влюбленное выражение лица Юджи в паре сантиметров от себя. На мгновение он задается вопросом, не отражается ли на его лице такой же взгляд. После паузы Сатору наклоняется первым. На этот раз он целует Юджи с большей уверенностью и энтузиазмом. Юджи обнимает его за плечи и тянет на себя, когда они соединяют губы, нежно покусывая друг друга. — Семпай, — задыхаясь, стонет Юджи в его губы. — Прикоснись ко мне… Пожалуйста? Сатору хочет с гордостью похлопать себя по спине, когда он не кончает только от этого. Он не был готов к словам из его снов, сказанных настоящим Юджи — твердый, теплый и с растущим-стояком-в-штанах Юджи… Сатору отрывается от поцелуев и кладет руку поверх его пупка. Юджи откидывает голову назад, кусает губы и хнычет. Сатору не знает, может быть, дело в том, что они оба так жаждут прикосновений друг друга, что каждая мелочь усиливается до такой степени, что сводит их с ума. — Юджи, — говорит Сатору, наклоняясь вперед, снова ища чужие губы и потирая член Итадори через штаны. Юджи вздрагивает и хватает ртом воздух у его губ. — Семпай… Сатору хмыкает, довольный тем, что Юджи становится все тверже под его рукой. Они только что признались друг другу, и в глубине души Сатору все еще сохраняет немного здравого смысла, чтобы понимать — они спешат — слишком спешат, — но Сатору все равно. Он желал этого слишком долго. Они оба. Сатору тянет Юджи на себя, чтобы он сел прямо. Он двигается, чтобы подчиниться немому приказу. Теперь они лицом к лицу, а их промежности соприкасаются. — Я хочу прикоснуться к тебе, — заявляет Сатору, не как предупреждение или просьба. Тем не менее, Юджи нетерпеливо кивает, так отчаянно, что эго Сатору снова раздувается. — Прошу. Он расстегивает молнию на брюках Юджи и смотрит на его лицо, прежде чем вытащить его член из трусов. Когда он это делает, Итадори краснеет, закрывает глаза и плотно сжимает губы от стыда. — Юджи, ты тоже можешь прикоснуться ко мне. Юджи открывает глаза и медленно, нервно облизывает губы, прежде чем опустить глаза на его промежность. Сатору вздыхает через нос, когда Юджи берет его член нервными и неуклюжими руками. Сатору снова наклоняется, чтобы их лбы соприкоснулись, и начинает надрачивать Юджи. Юджи хныкает, и Сатору стонет, когда маленькая рука Итадори гладит его, сначала медленно, а затем набирая скорость. — Семпай, я так сильно хотел прикоснуться к тебе. Ты даже не представляешь… Я всегда этого хотел… — Дыхание Юджи прерывается, обрывая его слова. — Юджи, ты идиот, — ворчит Сатору. Это звучит почти как ласковое обращение, брошенное вместе с поцелуем в щеки, шею и губы. — Прекрати говорить столь неловкие вещи. Сатору никогда не признает, что внутри него бушует вихрь таких же мыслей. Слова вожделения и привязанности пытаются перекрывать друг друга, создавая громкий беспорядок голосов в его голове. Единственное слово, которое яснее и громче всего остального, — это имя Юджи, произносимое снова и снова, как молитва. Та, которая не срывается с его губ, но близка к этому. — Семпай, ты мне нравишься, — говорит Юджи, громко задыхаясь, когда обе их руки активно работают, чтобы довести друг друга до оргазма. — Ты мне так сильно нравишься, семпай. Живот Сатору дрожит, ощущение руки Юджи, неуклонно приближающей его оргазм, и его искреннее признание — это слишком для него. — Юджи, Юджи, Юджи… — скандирует Сатору, когда Итадори громко стонет. Его член скользкий от предэякулята, Юджи такой мокрый, что хлюпающий звук заставляет член Сатору дергаться от непристойного звука. Рука касается его лица, и Сатору открывает глаза, чтобы посмотреть в остекленевшие глаза напротив. Его губы распухли и покраснели, щеки раскраснелись, а выражение лица исказилось от удовольствия. Сатору кратко сравнивает его с Юджи из своих снов и объявляет этого победителем. Всего один взгляд на его лицо, и Сатору оказывается на грани. Знание того, что именно он тот, кто заставил его кохая выглядеть так, приносит новую волну удовольствия, заставляя его пупок напрягаться, готовый взорваться. Дерьмо. Если все так и продолжится, я влюблюсь в тебя. — Семпай. Годжо-семпай… я почти, — стонет Юджи, и Сатору ускоряется, пытаясь заставить его кончить одновременно с ним. — Юджи, вот так, быстрее. Я почти… почти… — рычит Сатору, достигая оргазма в ослепительном экстазе. Его тело сотрясается, когда удовольствие волнами проходит под его кожей. — Семпай! — Юджи кончает следом. Он наклоняется вперед, кладя голову на плечо Сатору, когда кончает в руку Годжо, его теплая сперма стекает по ней. Оба доводят друг друга мягкими и медленными движениями, когда их пульс замедляется до нормального темпа. Юджи первым шевелится, отстраняясь, чтобы посмотреть на него. Он кажется нервным, смущенным, но сияющим от удовлетворения и счастья. Сатору хочет снова поцеловать его. — Ам… Прости, я запачкал, — извиняется Юджи, глядя на руку Сатору. Годжо хмурится, глядя на то, что он сделал на руке Юджи. Ему все равно, вместо этого обращая внимание на кое-что более важное — Ты много кончил. Тебе было так хорошо? Неужели семпай так хорош, Юджи? Итадори убирает руку, наконец-то отпуская его, и надувает губы. — Ты тоже кончил много, семпай. Значит ли это, что я так же хорош? — Не дерзи своему семпаю, — говорит Сатору, прикусывая щеку и, к ужасу Юджи, вытирая руку о переднюю часть его одежды. Он делает это только потому, что может, только потому, что милая жестикуляция Юджи всегда была причиной его постоянных поддразниваний, и только потому, что Юджи, будучи его парнем, никогда не избавит его от желания пачкаться вместе. — Что ты делаешь?! — Месть, — отвечает Сатору, продолжая целовать шею Юджи. Итадори стонет в знак протеста и размазывает сперму Сатору по его штанам. Это заставляет Годжо остановиться. — Ты только что…? — Потому что ты сделал это первым! — говорит Юджи. Сатору вытирается об Итадори снова. На этот раз о плечо. — Нет! Остановись! Они слишком сосредоточены на том, чтобы вернуть друг другу должки, когда дверь лазарета открывается, показывая Секо и Сугуру с одинаковыми выражениями отвращения. — Нападать на своего кохая, пока он столь уязвим в лазарете, — говорит Сугуру, — не думал, что даже ты способен на нечто подобное. Секо говорит. — Чего еще можно ожидать от такого отребья, как он? — Что?! Нет! — Сатору спешит ответить. — Все было не так! Теперь он мой парень! Скажи им, Юджи! Юджи обмяк в его объятиях, притворяясь, что он без сознания, маленький ублюдок. — Проснись! Семпай никогда больше не прикоснется к тебе, если ты будешь продолжать в том же духе! Это «будит» Юджи, но вместо того, чтобы обратиться к Секо и Сугуру, он начинает препираться с Сатору. — Семпай! Ты ужасен. Прекрати делать столь бессердечные угрозы! По мере того как ссора набирает обороты, и Юджи, и Сатору пропускают тот момент, когда Секо и Сугуру смотрят друг на друга с усталыми улыбками. — Наконец-то.***
Не требуется много времени, чтобы все узнали новость о том, что Годжо Сатору и Итадори Юджи теперь пара. Особенно потому, что Сатору воспринял как свой долг осведомить об этом каждого. Общая реакция школьного населения — это неохотное облегчение и искреннее раздражение. Друзья и товарищи по команде рады, что их драматическая и слезливая история любви, которую считали таковой только Сатору и Юджи, потому что все остальные давно понимали, что происходит, наконец-то пришла к кульминации. Однако публичное проявление чувств — это то, без чего они не могут обойтись. Сатору все еще мудак, и он добавил ревность к своему длинному списку недостатков. Так говорят Секо и Сугуру, но они идиоты и очень одиноки в романтическом аспекте, поэтому Сатору их не слушает. Юджи цепляется за него, как детеныш коалы. Иногда, просто потому, что Сатору слишком взволнован, чтобы принять это спокойно, он громко жалуется на это, даже если он тоже обнимает своего маленького парня. Кенто устал быть объектом неприкрытой ревности Сатору и тихой, обеспокоенной Юджи. Секо понимающе похлопывает его по плечу и просто советует — Они оба идиоты. Держись. Бывают моменты, когда Сатору окутывает их обоих Бесконечностью, и Юджи очень трепетно к этому относится, он понимающе улыбается Сатору и опускает лицо ему на грудь, тихо бормоча: «Ты мне нравишься, семпай». Сатору не знает, должно ли это быть ободряющим жестом или невинным проявлением привязанности. В любом случае, его устраивает и то, и другое. Сатору с трудом произносит слова «Ты мне нравишься» вслух, но то, как он держит Юджи на виду у других при дневном свете или когда они вдвоем ночью, говорит о его любви и привязанности. Сатору не может поверить, что в их жизни было время, когда они не могли — не хотели — прикасаться друг к другу. Те дни кажутся такими далекими, в давнем прошлом, что Сатору хоронит их под уверенностью, которую приносит теплое, твердое тело в его объятиях.