1425 год.
Топот тяжёлых шагов разносился по длинному коридору, издавая протяжное эхо. Все кого он встречал на пути глубоко склоняли головы и внутренне сжимались, боясь ненароком навлечь на себя гнев идущего. Ладони были сжаты в кулаки до побеления костяшек. Грудь вздымалась от тяжёлого рваного дыхания. На скулах проступали желваки. Мужчина одной рукой раскрыл перед собой замысловато оформленную дверь, та издала соответствующий звук. Женщина, что сидела на тахте с книгой в руках, дёрнулась и уронила её на пол. Посмотрела на ворвавшегося укоризненным взглядом. Сам он медленно подошёл к ней и расправил плечи. Женщина всё так же не отводила глаз. После минутного молчания решила заговорить: — Сын мой, разве подобает правителю вести себя таким образом? Почему ты вломился в мои покои? Мужчина сделал шаг к ней и ответил с неким шипением: — Мама, кажется мы уже говорили о том, что я не обязан оправдываться перед вами за свои действия! Женщина глубоко вздохнула и покачала головой. — Чего же тогда ты хочешь от меня? Что побудило тебя ворваться ко мне? — Ваше своеволие и неповиновение! — О чём ты? Она старалась сохранять спокойствие всеми силами, ведь прекрасно знала своего сына. Он не терпел какой-либо агрессии в свою сторону. — Я о тех рабынях, которые устроили скандал в гареме средь ночи! Мало того, что вы не применили по отношению к ним строгого наказания, так ещё не оповестили меня! Почему я узнаю обо всём в последний момент?! Почему вы не выполняете свои обязанности главы гарема?! Мать Султана поднялась со своего места, сложив руки на животе. Держалась прямо не теряя лица. — Коркют, послушай. Да, девушки нарушили правило, однако их действия не повлекли серьёзных последствий, слава Аллаху. Поэтому они остались лишь без завтрака и весь день выполняли работу. Его дыхание участилось. Ладони сжимались сильнее. Пальцы впились в кожу, оставив полукруглые следы. Он терпеть не мог, когда от него держали что-то в тайне. Мужчина привык держать всё в своих руках. Знать обо всём происходящем везде до мельчайших деталей. — Это вы меня послушайте. Каждый должен жестоко расплачиваться за любое нарушение правил! Будь оно хоть самым безобидным! В противном случае люди почувствуют вольность, которая впоследствии скажется не лучшим образом! В зелёных глазах сына женщина заметила недобрый блеск, который не предвещал чего-то хорошего. Когда же он стал таким? В какой момент она его упустила? — На самом деле всё далеко не так, как ты это видишь, мой лев. И... Коркют перебил её взмахом руки. — Достаточно! Девушки получат триста ударов фалаками! — Нет! Они столько не выдержат! Азизе Султан обладала весьма мягким характером, но и каплей строгости обделена не была. Однако женщина не приветствовала какой-либо жестокости переходящей её собственные рамки. Поэтому сейчас она с ужасом хваталась за своего сына, пытаясь хоть как-то остановить и вразумить. — Коркют, не смей! Девушки уже получили своё! Им этого не перенести! Султан отбросил от себя руки матери и слегка её оттолкнул. — Плевать я хотел, что с ними будет дальше! Я устал повторять одно и то же! Не мешайте мне, мама. Иначе не поздоровится вам! Двери захлопнулись прямо перед носом. Азизе опустилась на пол и горько заплакала. Её сын был неуправляемым! Очень скоро она услышала истошные крики бедных девушек. Громкие рыдания других рабынь, наблюдавших весь тот ужас. Азизе закрыла уши рукам и уткнулась лбом в ковёр цвета спелой вишни. И этот человек её сын! Ребёнок, которого она так ждала и отдавала ему всю себя! Что же пошло не так? Откуда в нём столько жестокости и зла? Коркют за малейшую провинность не щадил никого! Его боялся и опасался каждый. Стены этого дворца с начала его правления пропитаны реками крови. Сама Азизе побаивалась своего сына. Его гнев не сравнить с ни с чем! В народе за все свои деяния Султан получил прозвище жестокосердный. С тёмного неба посыпались первые крупные снежинки. Азизе поднялась с пола и, еле передвигая ногами, прошла на террасу, прилегающую к её покоям. Эта ночь ей казалась особенно красивой и в то же время достаточно печальной. До неё всё ещё доносились хриплые крики рабынь. Под них в голове всплыли воспоминания давностью в несколько дней. Азизе прогуливалась по саду с главной калфой гарема. Женщины беседовали о некоторых делах, плавно затрагивая прочие темы. Из-за кучевых туч еле выглядывало солнце, уже не грея своими лучами. С деревьев и кустов давно опали листья. Воздух был особенно прохладен. Зима только-только вступила в свои права. И вот женщины свернули на очередную тропинку, но не успели сделать нескольких шагов, как услышали громкий крик. Обе мигом побежали на него и вскоре увидели весьма интересную картину. Несколько стражников под руки волокли брыкающуюся девушку. Азизе и главная калфа подбежали ближе. В этот самый момент заложница прокричала: — Будь оно всё здесь проклято! Султан Коркют обязательно поплатится за все погубленные невиновные жизни! — Что здесь происходит?! Стражники остановились и склонили головы. Растрёпанная девушка обвисла в их руках. — Рабыня сильно провинилась, госпожа. Девушка забрыкалась вновь. — Я не сделала ничего такого за чтобы меня можно было казнить! Рот Азизе чуть приоткрылся. Она пришла в некий ступор. Калфа, видя состояние своей госпожи, поспешила разузнать. — Чем она провинилась? — Обронила поднос с кушаньем Повелителя прямо в его покоях. — Отпустите её! — приказала Азизе. — Простите, но мы не можем. Строгий приказ Султана. Взгляд женщины опустился на бедную девушку. Та смотрела исподлобья, тяжело дышала. Азизе прониклась к ней сочувствием, но ничего поделать не могла, ведь её сын пришёл бы в неимоверную ярость. Увы, такова была участь всех провинившихся. Перед тем как рабыню окончательно увели, до госпожи донеслись сказанные ею шёпотом слова: — Пусть своды этого дворца обрушатся грозой. Не найти отныне никому покой. Душа сожжёт виновника адским огнём! С того момента сказанное женщина прокручивала в голове по несколько раз. О чём она говорила? Что имела в виду? Лезли не самые лучшие мысли, которые не давали покоя. Не в силах это больше терпеть, Азизе Султан решилась позвать старую гадалку, надеясь, что та ей всё прояснит. — Вижу непростой та девушка являлась. Были в ней задатки некоторой силы, которой хватило для проклятия этого дворца. Азизе ахнула и прикрыла рот рукой. — Однако, проклятье это в силу не вступило. От чего-то оно дремлет и проснётся видимо не скоро, — гадалка подняла голову и посмотрела на испуганную госпожу проникновенным взглядом чёрных глаз. — Не бойтесь. Вам ничего не угрожает. Тьма скоро развеется и взойдёт здесь новое солнце! Мать правителя поддалась чуть вперёд. — Что это значит? Старуха ехидно посмеялась. — Закончится тирания вашего сына. Вздохнут вскоре все спокойно. И новую светлую дорогу проложит ваш внук! Шли дни, недели, пролетали месяца и года. Азизе всегда помнила слова старой гадалки. Внутри бушевали противоречия. Ей было страшно потерять своего сына, но в то же время она жаждала долгожданного конца его деяний, при этом ужасаясь самой себе. За несколько лет с того дня было погублено немало жизней с подачи Султана Коркюта. Иной раз люди боялись издать шорох или как-то неправильно вдохнуть. Смельчаки пытались устраивать бунты, дабы убить наконец ненавистного государя, но быстро за это расплачивались жестокими пытками, а затем и смертью. Их растерзанные тела вешали на взор простому люду. Плоть болталась несколько дней, вызывая противные ощущения и эмоции у прохожих. Не щадили даже детей. Каждый гражданин возносил молитвы Аллаху, чтобы этот кошмар наконец-то закончился. И всевышний их услышал. В 1541 году Коркют Жестокосердный скончался и на престол взошёл его единственный сын семнадцатилетний Осман. По этому случаю по всей столице устроили грандиозные празднования, которые продлились несколько дней. Некоторые жители опасались, что новый Султан пойдёт по стопам своего отца, однако, к счастью, ошиблись. Осман был совсем другим, и в его правление люди обрели покой. Кровопролитная эпоха закончилась и впереди была только светлая дорога, как и пророчила несколько лет назад старая гадалка.Декабрь. 1525 год
На Стамбул постепенно опускались сумерки. Солнце уходило за горизонт, одарив небо оранжево-розовым цветом. Морозный ветер колыхал безлиственные деревья. С ветки на ветку перелетали чёрные вороны громко каркая. В столице жизнь шла своим чередом. Трудящиеся люди заканчивали рабочий день и собирались домой к жёнам и детям. Кто-то направлялся в местные заведения, чтобы расслабиться. В Топкапы тоже шло всё размеренно. Жители приготавливались к вечерним трапезам. Постепенно зажигались факелы и свечи. На улице повалили крупные хлопья снега. Уже виднелась круглая луна. — Мама, смотри, снег! Четырёхлетний Мехмед уткнулся носом в холодное стекло, заворожённо смотря на падающие снежинки. В ту же секунду к нему присоединилась сестра Михримах, широко распахнув ярко-голубые глаза. Хюррем присела рядом и улыбнулась данной картине. Затем посмотрела в окно. — Очень красиво! От дыхания детей окна запотели. Мехмед быстро сообразил и вытер мутное пятно рукавом тёплого кафтанчика. Михримах повторила за братом. Неожиданно в покои постучали. Брат и сестра не обратили никакого внимания в отличие от Хюррем. Госпожа дала добро на вход. В покои одна за другой прошли служанки с подносами. Очень скоро все блюда оказались на небольшом столике. — Дети, садитесь ужинать! Мальчик и девочка нехотя оторвались от занимательного занятия и плюхнулись на мягкие подушки по бокам от матери. Ели молча, изредка обмениваясь взглядами. Когда трапеза подходила к концу, неожиданно прогремел громкий раскат грома и покои озарило ярким светом молнии. Дети в ту же секунду испуганно прижались к маме. Хюррем принялась поглаживать их по головам. Природное явление не на шутку испугало и удивило. Никогда раньше такого не происходило зимой. — Мамочка, что это было? — спросила Михримах, подняв голову. — Просто гроза. Не бойтесь. Мама рядом! — Хюррем прижала детей сильнее. — Можно я сегодня буду спать с тобой? — жалобно протянул Мехмед. — И я! — подхватила Михримах. Хюррем ласково им улыбнулась. — Конечно. — Тогда и Селим с нами! — гордо заявил шехзаде.***
В гареме после ужина всех девушек гнали спать. Рабыни нехотя расстилали спальное место, разговаривая друг с другом. Нигяр калфа ходила из стороны в сторону и внимательно наблюдала за каждой. — Девушки, поживее! — кричала калфа. У дверей стоял Сюмбюль-ага и так же как Нигяр подгонял рабынь. — Быстрей! Одна из девушек, Хюма-хатун, мельком посмотрела в окно, которое находилось над её спальным местом, и резко отпрянула. За ним ей показался чей-то силуэт, что мигом исчез. Внезапно Хюма почувствовала чьё-то прикосновение и отпрянула как ошпаренная. Нигяр вскинула брови. — Что с тобой? Выглядишь испуганно. Хюма замотала головой. — Всё хорошо! Я просто не ожидала. Калфа ещё посмотрела ей в глаза и отправилась дальше. Девушка оглянулась к окну. Лишь пустота и проявляющийся морозный узор...***
Ночь. Глухая тишина. Во дворце каждый второй видел наверно десятый сон. Мустафа резко распахнул глаза и понял, что хочет пить. Мальчик быстро выбрался из кровати и протёр сонные глаза. Его комнату озарял лунный свет. На полу двигались тени от кривых веток деревьев. По холодному полу, босыми ногами, шехзаде добрался до кувшина с водой. Налил немного в стакан и выпил до дна. Поставил сосуд на место и уже было отправился обратно в постель, как заметил нечто странное в зеркале с боку. Повернулся к нему и потерял дар речи. Из стекла на него смотрела старая женщина. Её волосы небрежно растрёпаны. Кожа обвисшая, дряблая. Глаза неестественно бледные, практически белые. На лице широкая улыбка во все кривые зубы. Мустафа медленно стал двигаться к двери, смотря на это нечто с открытым ртом. После сорвался с места и побежал в комнату матери. Махидевран проснулась от того, что её настойчиво трясли. Госпожа подорвалась с места и прищурилась. Рядом она увидела своего сына, с ужасом смотрящего на неё. — Мустафа, что случилось? — Мама, в зеркале какая-то женщина! Махидевран нахмурила брови. — Какая женщина? Тебе приснился кошмар? — Нет.. Я.. Она... Там, — от переизбытка эмоций мальчик не мог сформировать полноценный ответ. Махидевран, видя его состояние, подвинулась в сторону стены и сказала: — Идём сюда. Поспишь со мной. Мустафа пристроился рядом и крепко обнял маму. Перед глазами до сих пор стояла та жуткая картина...***
По покоям разнёсся громкий плач годовалого Селима. Хюррем мигом очнулась ото сна. За ней проснулись Мехмед и Михримах. Госпожа взяла на руки сына и принялась покачивать его. Шехзаде заливался всё сильнее, активно двигая ручками. — Мама, может он кушать хочет? — спросил Мехмед. — Не знаю сынок. Он так разрывается! Но после этой реплики Селим внезапно замолк. Мокрые глаза мальчика от чего-то расширились и на губах проявилась улыбка. Шехзаде протянул ручку, пролепетав: — Тятя! Хюррем в недоумении обернулась назад. Затем обратно. — Он обычно так тётю Хатидже называет, — разрушила молчание Михримах. Госпожа прекрасно об этом знала. Действие сына оставило непонятный осадок...***
Ему снился прекрасный сон, в котором он одержал очередную победу над врагом. Вокруг ликовали люди, возносили за него молитвы, к ногам бросали цветы. Сулейман видел их широкие улыбки и улыбался в ответ. На чёрном жеребце он скакал только вперёд к ожидающей его во дворце семье. Повелитель желал скорее увидеть родных. Поцеловать руку матери, обнять детей и сестру, утонуть в глазах любимой... Абсолютно нежданно мужчина почувствовал удушающую сдавленность в районе горла. Воздуха стало катастрофически мало. Султан раскрыл глаза и открыл рот, хватая кислород. Над собой он увидел злющее лицо неизвестного мужчины. Его руки сдавливали шею повелителя. Острые ногти впивались в кожу. Ощущался жуткий холод. — Смееерть, — прошептал мужчина. Сулейман принялся брыкаться, хватать мужчину за руки, пытаться позвать на помощь. Неизвестный был слишком силён. Его колкие чёрные глаза походили на впадины. На лицо свисали сальные волосы. Из приоткрытого рта чувствовался запах гнили. Сулейман постепенно багровел. Начинал хрипеть. Когда уже мысленно попрощался с жизнью, почувствовал необычную лёгкость. Никто его уже не душил. Всё походило на то, будто ему случившееся приснилось. Падишах кое-как поднялся и отодвинул ворот ночной рубашки. Активно задышал. Что за чертовщина произошла?***
Валиде проснулась от звука приятной мелодии. Хафса приподнялась на локтях и внимательно прислушалась. Музыка доносилась со стороны террасы. Женщина помотала головой и протёрла глаза, думая, что ей просто кажется. Однако игра являлась явью. Валиде начала стремительно выбираться из кровати, дабы посмотреть виновнику её нарушенного сна в глаза. Да и кто посмел совершить такое? Тем более на её балконе! Айше целенаправленно с самыми недобрыми намерениями отправилась к двери, отделяющей покои и террасу. Двумя руками отворила препятствие и буквально вросла в пол. Около балюстрады на полу сидела девушка с голубоватым оттенком кожи. Длинные волосы свисали, закрывая лицо. Свисали порванные куски платья, открывая участки тела. Тонкие пальцы перебирали струны арфы. Мелодия лилась трагичная, будто о чём-то молящая. Девушка не обратила никакого внимания на Валиде. Играла себе спокойно дальше. Хафса же не знала, что делать и куда деться. Незнакомка нешуточно её пугала, но в то же время вызывала множество вопросов. Глубоко вдохнув, мать Султана решилась пройти к девушке. Зимний холод заставлял ёжиться. Потирая предплечья, медленными шагами Валиде удалось подобраться к играющей на арфе. — Кто ты такая?! Девушка продолжала исполнять мелодию. Подул ветерок. Волосы девушки разлетелись, открывая лицо. Валиде увидела льющиеся дорожки слёз из её глаз. Хафса подошла ближе и протянула руку, чтобы дотронуться до незнакомки. Ладонь прошла сквозь девушку. Женщина отпрянула. — Спаси Аллах! — прошептала она перед тем как выбежать с террасы.***
В главной комнате давящая тишина, нарушаемая лишь сопением некоторых девушек. Хюма перевернулась на бок и тоскливо вздохнула. Сон никак не шёл. Девушка всё это время ворочалась из стороны в сторону, искала удобную позу, несколько раз вела счёт. Отправиться в царство Морфея так и не удавалось. Хюма посмотрела на рядом спящую девушку и позавидовала белой завистью. Опустила взгляд дальше и приметила чью-то тень за занавеской. Хатун приподнялась всматриваясь. Силуэт был маленького роста. По всей видимости ребёнок... Рабыня вылезла из спального места с намерением узнать, чьё это дитё и что здесь делает. Хюма раздвинула шторы. Напротив стояла девочка лет пяти. Её кожа была очень бледна, сама она худощава, русые волосы струились до плеч, в руках находилась деревянная игрушка, а в глазах море грусти. Хюма с осторожностью подошла к ней и опустилась на корточки. — Как тебя зовут? Откуда ты? Девочка помедлила с ответом. — Меня зовут Джаннет. А тебя? Девушка улыбнулась. — А я Хюма! Так откуда ты? Что здесь делаешь? — Хочу играть! Поиграй со мной! — заявила Джаннет, игнорируя вопросы. Хюма посмеялась. — Хорошо. Во что ты хочешь поиграть? Девочка решительно взяла её за руку, обдав холодом. — Пойдём. Хатун поднялась и Джаннет повела её к выходу из комнаты. Дальше они шли по пустым коридорам. Девочка ничего больше не говорила. Хюма решилась расспросить её ещё раз. — Так всё же откуда ты? Где твои родители? Джаннет повернулась к ней и между её бровей появилась строгая складка. — Я оттуда, откуда обычно не возвращаются. От её ответа по телу пробежали неприятные мурашки. Девочка остановилась напротив незнакомой Хюме двери. Через плечо посмотрела на девушку и сделала толчок руками. Двери отворились и рабыня застыла в немом ужасе. Посередине на толстой верёвке висела Фарья-хатун. Джаннет посмотрела на Хюму и улыбнулась, чуть склонив голову. — Ты ещё хочешь поиграть? Хюма замотала головой, пятясь назад. Джаннет залилась звонким смехом. Не выдержав, девушка закричала и побежала скорее прочь.***
От крика Хюмы проснулась часть дворца. Хатун сидела у стены и громко плакала, чуть ли не захлёбываясь слезами. Около образовался круг из рабынь, пытающихся выяснить, что произошло. — А ну-ка все разошлись! Девушки разбрелись в стороны и перед Хюмой опустился Сюмбюль-ага, рядом склонилась Нигяр калфа. — Хюма-хатун, что с тобой? — Он-на е-е-её у-б-б-била, — заикаясь произнесла хатун. — Кто? Кого? — Ф-фарья... — Что за столпотворение?! Все синхронно обернулись. К ним мчалась Валиде Султан. За ней Махидевран и Хюррем. Евнух и калфа тут же поднялись. Все девушки склонились. — Кто-нибудь ответит мне? — Госпожа, у девушки по непонятным причинам истерика. Мы пытаемся разобраться. — Фарья... там... в комнате... повешена... Хюррем не смогла оставаться в стороне и подошла к Хюме. — В какой комнате? Что там случилось? С горем пополам удалось выяснить у девушки ситуацию. Валиде и матери шехзаде, в сопровождении евнуха и калфы, направились в указанную Хюмой комнату. Когда цель была достигнута, Сюмбюль с опаской отворил двери. Все пятеро готовились увидеть жуткую картину, однако тела в помещении не оказалось. Только лишь обрывок верёвки свисал с потолка. Стало не по себе. Валиде задрожала, ведь вспомнила странный случай в своих покоях. Творилось нечто непонятное. — Мама! — детский хоровой крик пронёсся по коридору. Прямиком к госпожам мчались Мустафа, Мехмед и Михримах с Селимом на руках. Хюррем и Махидевран быстро среагировали. В два счёта матери подбежали к своим детям. — Мустафа, что такое? — Мехмед, Михримах, почему вы вышли из покоев?! Мустафа заговорил первым. — Мама, та женщина вышла из зеркала! — У нас тоже была женщина. Она хотела забрать Селима! Госпожи посмотрели друг на друга. Хафса отшатнулась и облокотилась о стену. Сюмбюль и Нигяр придержали её за руки. В этот момент откуда-то повеял ветер. Практически на весь дворец раздался крик девушек из гарема. Все мгновенно подорвались туда. За спинами затухали факелы. Из стен слышался невнятный шёпот. Хюррем выхватила из рук Михримах Селима, так как малышка с ним на руках выдыхалась. Махидевран схватила Мустафу за руку. В гареме творился настоящий хаос. Рабыни бегали из стороны в сторону, отмахиваясь от чёрного дыма, что настегал их. Некоторые падали на пол, хватаясь за голову. Другие выбегали на улицу и обессиленно падали в снег, пытаясь уползти из этого кошмара. Откуда-то доносился вой то ли звериный, то ли человеческий. Из-за угла вышел Сулейман, держась за стены, так как видимость усложняла густая консистенция. Никто ничего не понимал. Тело обхватывали лапы страха. Дым проникал в организм. Смешалась какофония голосов, которую разбавляла мелодия арфы. — Повелитель, Валиде, госпожи, скорее сюда! — что есть мочи прокричала Дайе, которая всё это время не сидела без дела. Отдавая последние силы, побежали за главной калфой. Хазнедар вела их по длинному коридору, где только-только начал сгущаться дым. Сзади доносились голоса. — Вам не уйти! — Поиграй со мной! — Да настанет момент мести! — Смееерть... Дайе привела султанскую семью и прочих в уже обустроенный подвал. Сюмбюль плотно закрыл за собой дверь и упёрся в неё лбом, пытаясь отдышаться. Госпожи и Султан прошли дальше и удивились гостье сидящей на одной из подушек. — Дайе, что она здесь делает? — спросила Валиде. — Госпожа, я позвала её сразу, как только всё начало происходить. В это мгновение раздался громкий стук в дверь. Их повторилось несколько. Кто-то отчаянно пытался пробраться внутрь, но ничего не выходило. — Пока действует защита, нужно успеть провести ритуал, — сказала приглашённая гостья. — Какая защита? Что за ритуал?! — в недоумении спросил Сулейман. — Ритуал изгнания душ и снятия проклятия. А защита для того, чтобы они сюда не пробрались. — Откуда эти души вообще здесь взялись? Что им надо?! Гадалка принялась вытаскивать из своего мешка атрибуты для ритуала. — Много лет назад Топкапы прокляли. Всё, что творится сейчас, должно было произойти тогда, но по неведомым причинам проклятье задремало. Если его не снять, то души умерших изведут здесь всех до единого! — Тогда снимай скорее! Женщина нарисовала на полу чёрной сурьмой непонятные символы. Расставила толстые свечи. Гул и выламывание двери продолжались. Дети уже успели задремать на больших подушках, несмотря на, казалось бы, мешающие обстоятельства. — Встаньте в круг, — попросила гадалка. Присутствующие исполнили её просьбу. — Возьмитесь за руки и закройте глаза. Когда условия были выполнены, гадалка что-то быстро зашептала. Вокруг них образовалась ветреная воронка. Шептание эхом разносилось в головах. Однако в один миг всё стихло. Галдёж и удары в двери прекратились. Открыли глаза. Расцепили руки. — Всё закончилось? — Да. Теперь можете спать спокойно. Из подвала выбирались с особой осторожностью. По дороге в гарем всё было по-прежнему. О случившемся напоминали лишь разбросанные вещи в главной комнате и отходящие от шока девушки. Вздохнули с облегчением. Вот теперь точно можно уснуть.