Турбулентность

Феникс еще полчаса назад понял, что дело труба. Что надо быть мужиком, и признать первое в жизни поражение. В своих мыслях он сделал это полчаса назад, когда ситуация окончательно зашла в тупик. Но Майя не теряла оптимизма, поэтому пока он не менее мужественно молчал. — Оригинально встретить избранницу поможет табличка на длинной палке. Только у всех, стоящих рядом с вами в месте ожидания, будут указаны имена и фамилии приезжающих, а на вашей должно быть написано «Люблю тебя!» или «Джулия — лучшая девушка на земле!» в окружении милых сердечек. — А так указано, какой длины должна быть палка? — поинтересовался Феникс. — Я не придираюсь, я пытаюсь понять, к чему готовиться, когда она застрянет у меня в глотке. — В глотке, — хмыкнул с дивана Ларри. — Вот за что я люблю этого парня. За оптимизм. Настоящие друзья не упустят возможности повеселиться за твой счет. Ларри Батц в этом плане был идеальным другом. А Майя… А Майя просто хотела помочь, как всегда. Где она только нарыла этот кошмарный журнал, и почему его содержимое еще не признали информационно-психологическим оружием? — Следующий способ экзотичный, но очень действенный. Вам нужно будет перевоплотиться в мексиканца с большой шляпой. Чуть позади вас должны стоять три-четыре мексиканца в сомбреро с небольшими гитарами-укулеле в руках. Пусть они исполнят какую-нибудь национальную песню. Если же, — Майя энергично перевернула страницу, — ваша дама отличается изысканным вкусом, то можно задействовать симфонический оркестр. Этот романтичный жест обойдется несколько дороже, но внесет эмоциональную бурю в ваши отношения. Кое в чем автор текста (которому Феникс искренне хотел пожать горло) все-таки разбирался. Катастрофа. Ураган. Тайфун. Снесет и Феникса и весь аэропорт. — А вот я между прочим один бар знаю, — задумчиво протянул Ларри. Его глаза светились жаждой приключений, — там эти укелеле над барной стойкой висят. Значит так, Ник, план такой — ты отвлекаешь бармена, я тырю. Но лучше наоборот. Ты из нас троих единственный на нарах не чалился, неужели не стыдно перед товарищами? — Там конец видно? — без особой надежды спросил Феникс. Они застряли на четвертом пункте статьи «Самые оригинальные способы встретить свою вторую половинку аэропорту», а этих пунктов, учитывая, что статья занимала два разворота, было … получается никак не меньше двадцати. Феникс еще раз напомнил себе, что он — мужик. — Важный элемент встречи — транспорт, на котором вы будете добираться до дома, — продолжила Майя. — Это должен быть очень хороший и презентабельный автомобиль. Рекомендуем обратить внимание на его величество кабриолет. Только представьте — крыши нет, есть только пара влюбленных сердец и безумно красивая белоснежная машина. Феникс почувствовал что еще секунда, и его собственную крышу придется отлавливать где-то очень далеко, возможно в Мексике. Паскудная погода держалась уже третий день — хмурое ноябрьское небо, лужи, в которых можно заниматься синхронным плаванием, вооруженные зонтами прохожие храбро бросающиеся на стихию… Если и завтра ничего не изменится, то он проведет просто захватывающий вечер, выгребая воду из салона безумно красивой белоснежной машины, перед тем как сдать ее обратно в прокат. А если ее не примут, пойдет продавать почку.  — Цветы! Вместо стандартного букета возьмите сбор полевых цветов или каскадный букет, оформленный зелёными листьями, ниспадающими вниз. — Майя сделала паузу, и ее лицо на мгновение стало мечтательным и задумчивым. Надо будет перед зайти в цветочный букет за углом и купить ей самый красивый букет. С какими-нибудь ниспадающими листьями, что бы это слово ни значило.  — Естественным продолжением должен быть ваш внешний вид! Наденьте строгий костюм с галстуком, пусть она почувствует, как важна для вас эта встреча. Если вы — необычная и яркая натура, то наденьте зеленый или даже синий пиджак. На костюме Феникс все-таки посыпался, Майя прыснула, а Ларри захохотал как гиена. — Понял, Ник? Надевай синий костюм и дуй на кабриолете в аэропорт, в одной руке укелеле, в другой тоже укелеле. Их хотя бы в глотку не затолкаешь. По последнему пункту у Феникса были большие сомнения. Майлз Эджворт терпеть не мог, когда его ставили в неловкое положение. Он вообще не сразу одобрил эту идею.

***

А началось все с того, что два дня назад Феникс предложил: — Давай я приеду за тобой в аэропорт? Майлз, уже полностью одетый и с чемоданом в руке посмотрел на него с легким замешательством. — Я собирался оставить машину на стоянке, как всегда. А что случилось? «Я тебя люблю, — подумал Феникс. — Вот что случилось». Они начали встречаться в начале апреля, съехались в июне, они завели двух шиншилл и черепаху, они пережили совместный отпуск на Майорке, два переезда и ремонт, они почти не пытались убить друг друга, выбирая шторы и цвет обоев. Но при любых попытках завести разговор о чувствах, Майлз начинал нервничать. Прямо как в тот день, после суда. Когда он подошел поблагодарить Феникса, но в итоге почти минуту просто таращился на него, явно не зная, куда себя деть. Хмурился, делал сложное лицо (в его случае — еще более сложное, чем обычное), бледнел, краснел, сжимал и разжимал пальцы. Феникс, впрочем, точно так же таращился в ответ и выглядел наверняка не лучше, а потом подключилась умница Майя. — Идемте, им надо поговорить, — сказала она и потянула Гамшу в сторону лифтов. Они поговорили. И поругались. И выпили. И выяснили, что софа в кабинете Майлза, коварно притворяется достаточно большой и удобной, чтобы в нужный момент выстрелить тебе в поясницу сразу двумя пружинами. Феникс хорошо помнил, как однажды (где-то шиншилами и Майоркой) Майлз сказал: — Иногда я себя спрашиваю: «Почему я? Здесь, сейчас, с тобой? Я как будто занимаю чужое место». Феникс оторвался от материалов очередного дела (жертва — известная и скандальная молодая певица, тело нашли в подвале ее особняка завернутым в электроодеяло, под подозрением пять человек от продюсера до горничной) и очень удивленно спросил: — А кто? Видимо, он был достаточно убедителен, потому что больше Майлз эту тему не поднимал. — Потому что я хочу приехать за тобой в аэропорт, — Феникс вынырнул из воспоминаний. — Мне теперь и законом не запрещено. А тебя все равно встречают только журналисты. На прошлой неделе он все-таки сдал на права — Майлз сказал, что этот подвиг заслуживает мемориальной таблички на воротах автошколы, что он бесконечно гордится, но к своей машине не подпишет и на пушечный выстрел. — Тебе не о чем волноваться, — Майлз поправил шарф перед зеркалом. — Мы с ними просто друзья. В дверях он обернулся и погрозил застывшему в прихожей Фениксу пальцем. Этот жест до боли напоминал фон Карму. — Я знаю, ты что-то задумал. И хотел бы предупредить: не вздумай подключать к этому Ларри. Иначе моя следующая предсмертная записка будет настоящей.

***

Домой Феникс вернулся под вечер. Уронил себя на кровать, достал телефон и в отчаянии напечатал: «Как ты относишься к симфоническому оркестру?» В Сиднее было пять утра (Феникс успел обругать себя за то, что опять забыл про разницу во времени), но ответ прилетел почти сразу. «В контексте встречи в аэропорту — отрицательно. И кажется я просил не подключать Ларри.» А, ну да, это же была ночь перед первым слушанием, и Майлз почти наверняка не ложился вовсе — в стотысячный раз проверял все документы, отчеты и улики, наводил ужас на свидетелей и … чем еще полагалось заниматься демоническому прокурору? Кружил по городу в поисках невинного младенца, чтобы заручиться поддержкой Сатаны? «Мексиканский хор?» — все же попытался Феникс. В этот раз тишина продлилась чуть дольше. «Я не знаю, что ты курил, но я найду того, кто тебе это продал и отправлю на виселицу, — ответил Майлз, —а ты, Феникс Райт, будешь болтаться на соседней. Тот, кто употребляет тяжелые наркотики, тоже несет ответственность перед законом». «У меня кончились идеи» — соврал Феникс. Идеи у него по-хорошему и не начинались. А устроить Майлзу что-то особенное, а не просто приехать и сесть за руль его машины, чтобы тот мог отоспаться после долгого перелета, никуда не делось. Но эта дешевая (вернее очень, очень дорогая — Феникс все-таки поинтересовался ценами на аренду кабриолета, и потом до вечера ходил по бюро задумчивый и говорил Майе, что надо было учиться на кабриолет) мишура из глянцевых журналов ему не годилось. А что годилось — непонятно. Голова была пустой как воздушный шарик. Черт. Черт, черт, черт. «Ресторан под мостом» «Какой ресторан? — мозг Феникса включился не сразу, — Ты там голодный что ли?» «Недалеко от аэропорта есть ресторан. Ну как ресторан…забегаловка с китайской едой на вынос. Я там иногда сижу, когда рейс переносят. Там красивый вид на залив и коты приходят клянчить рыбу». Феникс опять подвис. Представить себе элегантного Майлза в забегаловке под мостом было. Дико… «Не боишься, что на твои часы и бумажник найдутся охотники?» «Даже если и так, с чего бы мне их жалеть?» «Один—один», — ухмыльнувшись напечатал Феникс. «Значит план такой — ты приезжаешь, мы идет под мост, потом едем домой. Но бось я способен буду спать с тобой только в прямом смысле этого слова. И, Феникс…» « Да?» «Пожалуйста, приезжай один. Без мексиканского хора». « Хорошо. Доброе утро». «Спокойной ночи»

***

*** — Отвратительно, — голос Майлза (им понадобилось пару вечеров переписки, чтобы понять, что сообщения им не походят) сочился ядом, — он во всем признался еще до перекрестного допроса. Не понимаю, зачем там понадобился я? Чтобы судья первый раз в жизни увидел, как работает настоящий, живой прокурор с дипломом не из подворотни? — Высший класс, — Феникс лежал в кресле, представляя, как он раздраженно ходит по номеру, собирая вещи, и его душа пела. Все-таки он ужасно соскучился, — Скоро судьи просто начнут показывать обвиняемым твою фотографию. В историю мировой прокуратуры это войдет как «эффект Майлза Эджворта». — Не могу сказать, что идея плоха. Я мог бы более результативно потратить эти два дня. Еще и рейс с пересадкой. Шестнадцать часов. В следующий раз возьму спальный мешок. — Главное, возьми таблетки и не забудь их выпить, — Феникс почувствовал, как от лица отклеивается улыбка. Шестнадцать часов. Куча воздушных ям. И Майлз, со своими паническими атаками, которые не удалось побороть даже с помощью психолога, до которого Феникса его в конце концов допинал — со всей деликатностью, разумеется. Он помнил тот перелет на Майорку, когда все пошло не так с самого начала. Сообщение о переносе рейса аж на целый день пришло в последний момент, и они собирались как пожарные — по горящей спичке. Потом их попытались рассадить в разные концы салона. Хорошенькая стюардесса что-то говорила про ошибку системы, что лететь всего несколько часов, и что в качестве компенсации они могут пользоваться баром из бизнес-класса. Фениксу в принципе было все равно — перед отлетом он скачал последний сезон «Друзей» и планировал выяснить, поженились ли Росс и Рейчел. Но какое-то шестое чувство заставило его встать в позу и потребовать, чтобы их посадили согласно билетам. В какой-то момент в салоне погас свет, и вежливый мужской голос из динамиков объявил, что они вошли в зону турбулентности. Феникс практически не ощутил как завибрировал пол, зато очень хорошо почувствовал отяжелевшую голову Майлза на своем плече. Услышал тяжелое, прерывистое дыхание, со свистом вырывающееся из груди. Интернет пестрел советами, как вести себя при панической атаке, но в итоге все сводилось к одному простому действию.  — Дыши, Майлз, — тихо сказал Феникс, накрывая его пальцы своими, — на самом деле тебе ничего не мешает, помнишь? И я буду дышать с тобой. Какие-то результаты терапия все же принесла. Майлз больше не порывался лечь на пол при каждой тряске, а как-то и вовсе согласился проехаться на лифте. Но даже когда эта чертова машина на мгновение замерла между этажами, он не сжимал руку Феникса с такой силой. Феникс осторожно притянул его к себе, спрятал голову под подбородок, и вздрогнул, почувствовав легкое прикосновение к плечу. На него смотрела та самая стюардесса. — Мне спросить, есть ли в салоне врач? — с тревогой спросила она. — Лучше принесите чай с лимоном, — улыбку пришлось из себя вымучивать, но Феникс справился, — Мой друг не очень любит летать. Все в порядке, он сейчас придет в себя. Майлз подался вперед, вжимаясь лицом в его плечо. Он ничего не слышал, ничего не видел, он опять ушел туда, куда Фениксу дороги не было — в темноту этого проклятого лифта. — Майлз, — Феникс глубоко вздохнул — один из них сейчас не имел права на панику.— У тебя все хорошо. У нас все хорошо. Это не … — он чуть было не произнес запретное слово на букву «з» но вовремя схватил себя за язык, — мы в самолете, а это просто… Пальцы Майлза переместились на запястье. Феникс стиснул зубы. Пусть делает что хочет, пусть хоть сломает к чертям собачьим, лишь бы чувствовать его дыхание на своей шее. —… просто воздушная яма, слышишь? И мы ее уже пролетели. Майлз поднял голову. — Фе-никс, — произнес он с усилием человека, пытающего говорить сквозь толщу воды. — Да, вот так. Смотри на меня. Фениксу ужасно хотелось его поцеловать — потому что только это обычно и работало, и потому что некоторое время после приступа с Майлзом было бесполезно разговаривать — он не осознавал ни себя, ни тех кто рядом. Но с соседних рядов на них уже поглядывали, и если Фениксу было начхать на такие вещи, то Майлз всячески осуждал публичную демонстрацию чувств. — Феникс, — снова прошептал он. Голос уже не был таким прерывистым, дыхание понемногу выравнивалось. — Это я, — Феникс осторожно высвободил одну руку, только чтобы зарыться пальцами в светлые волосы и все-таки, — я никуда не уйду. — Уж…будь любезен. До земли двадцать километров. — Ты смотри, древнее зло пробудилось, — Феникс не удержался и мягко поцеловал его в висок. — Добро пожаловать назад. Они выпили остывший чай (стюардесса принесла два стакана и какие-то безвкусные кексы), посмотрели какую-то рандомную серию «Друзей» и весь оставшийся полет сидел молча. В голове Феникса ворочалась тяжелые мысли. — Представляешь, я плавки не положил, — сказал он уже в номере, для верности обшарив чемодан еще раз. — Если ты планируешь впечатлить всех на пляже своими великолепными ягодицами, то мы с тобой незнакомы — договорились? — предупредил Майлз. Это была уже сложившаяся традиция — начинать разговор о важном и неприятном с какой-то ерунды. Франциска называла ее предварительными ласками перед выносом мозга. —Я тебя знаю, — Феникс повертел в руках футболку (почему-то одежда Майлза всегда выглядела безупречно, а это как из… плохо выглядела, одним словом) и закинул ее в шкаф, — Ты международный прокурор. Работаешь в пяти странах. — Тонкое наблюдение, — заметил Майлз, — Надеюсь, если в старости меня разобьет Альцгеймер, ты все еще будешь рядом, чтобы напомнить где сортир. Он всегда плевался ядом, когда хотел уйти от разговора. Феникс знал его привычки как свои собственные. — Знаешь, я кучу статей прочитал на эту тему, — он закатил чемодан под кровать.— Я знаю, что ты не откусишь язык, не задохнешься и не сойдешь с ума. Но все же, скажи мне, как ты справляешься, если у тебя каждый раз вот так. — У меня не так, — устало покачал головой Майлз, — Просто в этом раз со мной был ты. Ты … все усложняешь. —Усложняю? — Фениксу потребовалось время чтобы снова заговорить. Мешал ком в горле, — Я все усложняю? Свое первое совместное землетрясение они встретили через два месяца после того как съехались. Феникс помнил его во всех подробностях — нарастающий гул, сорвавшаяся со стены картина, отключившееся электричество. И Майлз, свернувшийся клубком под столом и рыдающий от страха. Феникс уже тогда понимал, что выволакивать его силой — худшее, что можно сделать, поэтому он просто сидел рядом на полу и бодро нес всякую ерунду: у Ларри новая девушка, интересно, она тоже разведет его на какой-нибудь дурацкий бизнес, ой, да наверняка разведет, кстати, а ты слышал, что есть специальные велосипеды для прыжков с трамплина, кстати я вчера видел в метро девушку с какаду, какаду, Майлз, на шлейке! Он нашел того психотерапевта. Он будил Майлза, когда тому снились кошмары, а потом заваривал чай или приносил таблетки — по ситуации. И это он все усложнял. Он. — Да. Нет. Да, — Майлз опустился на кровать и с силой взъерошил волосы, — Я не знаю, как объяснить, чтобы ты понял. Тот лифт… Я вошел туда с человеком, который был для меня всем, а когда очнулся, он лежал на полу. Мертвый. Поэтому каждый раз, когда это происходит со мной, а ты оказываешься рядом, я боюсь возвращаться. Боюсь, того, что могу увидеть. — Чтоб ты знал, я собираюсь прожить еще лет пятьдесят, — предупредил Феникс. Во рту стало сухо и кисло. Чтоб ты сдох еще раз, фон Карма, — если какая-нибудь красотка не подарит мне флакон с ядом. Только тут видишь ли какое дело — с красотками я завязал. — Сочувствую тебе, — Майлз горько усмехнулся, — Такие как я не должны доставаться нормальным людям. Я бракованный. Феникс знал, что это только начало, что он только повязывает салфетку, а в ближайшие дни будет жрать себя по-настоящему. Он сел рядом и опустил голову на плечо Майлзу. —А знаешь, твоя правда. Вот я каждый день думаю — что я такого сделал в прошлой жизни, что в этой у меня есть ты. Наверное, я был святым. Майлз со вздохом отстранился. — Пойдем купим тебе плавки. «Я тебя тоже» услышал Феникс. Отпуск прошел просто великолепно.

***

И завтрашний вечер тоже обещал быть просто великолепным. Как минимум прогноз погоды сулил солнечный день. — У нас все в силе? — уточнил Майлз прежде чем они привычно пожелали друг другу спокойной ночи и доброго утра, — Ресторан, мост, коты? Если у тебя какие-то срочные дела… —Никаких дел, — перебил его Феникс, — я под это выходной взял. Только с утра заскочу куда-нибудь и куплю отпариватель. А то мы кажется окончательно угробили старый. Утром он на меня рычал. — Мы? — угрожающе уточнил Майлз. — Кто это мы? Лично у меня полное взаимопонимание с любой бытовой техникой. — Ага, и сто пятьдесят пять рубашек тоже у тебя — проворчал Феникс — Ладно, ладно, я угробил отпариватель, он сражался как лев, у нас была мексиканская дуэль, мы разнесли полквартала, но мое кунфу оказалось сильнее, так лучше? — Только купи нормальный. Не тащи в дом всякую дрянь. — Ага, заверну по дороге в торговый центр, — Феникс прикрыл глаза, мысленно пересчитывая свободные средства. Ладно, аренда офиса оплачена, впереди маячит одно денежное дело, можно позволить себе гульнуть, — И будем ждать тебя в терминале D. Я и отпариватель. И если когда-нибудь наткнешься на статью с заголовком «Десять самых странных способов встретить свою девушку в аэропорту» то имей в виду — там внутри моя фотография.

***

Утром денежное дело напомнило о себе самым паскудным способом из всех возможных. Началось с того, что Фениксу позвонила Майя, которой вроде как полагалось быть на духовных практиках в Кураин. Феникс с трудом продрал глаза. — Привет! Не спишь? Ее голос звучал как-то не так, и Феникс все никак не мог понять, в чем это никак заключается. Мешал сонный туман в голове и сильные помехи. Похожа она и правда была в поезде — Феникс слышал стук колес и чьи-то голоса на заднем фоне. — Ну, теперь уже не сплю. — Ник, послушай меня. Ты же помнишь про «Синий лотос»? Конечно, он помнил. Новенький торговый центр прямо в центре города с развлечениями на любой вкус и кошелек — от казино до аквапарка. Рухнувшая прямо в день открытия крыша. Пятьдесят семь трупов, небывалый скандал и требующая крови общественность. Феникс нутром чуял, что им это дело тоже попортит немало крови — и кажется не ошибся. — Так вот, — взволнованно продолжила Майя.— Заседание уже в эту среду. — Это как? — Феникс потянулся за ежедневником, в который по факту почти не заглядывал. Он был тем еще разгильдяем в бытовом плане, но когда речь шла о работе, все важные даты отпечатывались в памяти сразу и намертво, — на конец месяца же назначено. Я же еще толком с материалами не ознакомился. Я с обвиняемой виделся один раз. Внутри поднималась паника. — Они его передвинули, — перебила Майя, — понимаешь, что это значит? Кто-то заинтересован в том, чтобы как можно быстрее выдать толпе виноватого. — Насчет обвиняемой — я уже договорилась. Поезжай к трем часам в изолятор, хорошо? Она вроде собирается сделать какое-то заявление. — Угу, поеду, — Феникс кивнул. До него наконец-то дошло что не так с голосом Майи.— Ты что там делаешь? Плачешь? — Я весь день плачу, особенно когда со мной кто-то разговаривает. Я просто очень переживаю. Это такая защитная реакция психики, вот. Я читала! Ой, сейчас связь пропадет, ну все, пока, удачи тебе. Феникс потер виски. Ладно, клиенты — прежде всего. Да и времени еще полно. Выскакивая из дома с бутербродом в зубах, он был в этом уверен.

***

Ронда Барнз была очень приятной, открытой женщиной, сразу выразившей готовность сотрудничать со следствием. Ее голос звучал искренне, а от рассказа веяло такой неприкрытой ложью, что от нее аж ломило зубы. — Я вела несколько сложных проектов. Спала по несколько часов в день. По- хорошему надо было отказаться, но мой сын, он учится на хирурга. Деньги просто улетают. Как будто Феникс, третий год выплачивающий кредит за обучение (предложение Майлза его погасить было вежливо отклонено, адвокатский значок он выкупит сам, точка) этого не знал. — Та рухнувшая крыша — это моя вина и только моя. Я допустила ошибку в проектировании и хотела бы сделать заявление. Сэкономлю ваше время и свои деньги. Красивая, спокойная, с прямой осанкой и уверенным взглядом, она ничуть не походила за загнанную в угол жертву. Но она ею была. — Знаете, — Феникс демонстративно посмотрел на часы, — у меня есть два правила. Не ходить в бар в воскресенье вечером и не защищать людей, которые с самого начала меня обманывают. — Я говорил с вашими клиентами. Один из них употребил фразу «эта въедливая сучка». Профессионал такого уровня может заметить столь очевидную ошибку в чертежах только за очень хорошие деньги. Но мне кажется, это не про вас. Ронда спокойно выдержала его взгляд. — Вы действительно хороший адвокат. — А еще довольно недешевый, — тихо ответил Феникс и придвинулся ближе к разделяющему их стеклу. —И я тоже хочу сэкономить ваши деньги, поэтому либо у нас с вами начнется настоящий разговор, либо я буду вынужден вам отказать. Хотите сесть в тюрьму за преступление, которого не совершали — ваше право. Только это без меня. В какой-то момент ему показалось, что она нажмет на кнопку рядом с микрофоном, скажет появившемуся охраннику «Спасибо, мы закончили» и больше Феникс ее никогда не увидит, а потом узнает из газет, что архитектор, ответственный за трагедию в «Синем лотосе» получила пятнадцать лет. И это еще если повезет. Среди погибших были дети. Но она не ушла. Она наклонилась к стеклу и посмотрела на него блестящими сухими глазами. — Я говорила им. Много раз. Они называли меня мерзавкой, которая затягивает строительство. А теперь… — она посмотрела куда-то мимо Феникса и продолжила, — Мой сын... Они сказали, что если я не возьму вину на себя, то на третий курс он не перейдет. Что в темноте проедет машина или с крыши упадет кирпич. Феникс кивнул. Значит, шантаж. А как приятно было бы хоть иногда ошибаться в людях. — Формулировка была именно такая? Впрочем, давайте с самого начала… Когда он вышел из изолятора, было уже почти одиннадцать вечера. Самолет Майлза приземлился два часа назад, а Феникс торчал на окраине города. Без отпаривателя, без ниспадающего букета, даже без мексиканского хора, хорошо хоть в синем костюме. Он зашарил взглядом по улице. На противоположной стороне переливалась всеми цветами витрина магазина детских игрушек. Такое соседство всегда его удивляло — впрочем, возможно владельцы рассчитывали, что кто-то из его потенциальных подопечных решит отпраздновать свое освобождение покупкой плюшевого медведя. Но сейчас магазинчик был весьма кстати. Феникс вошел внутрь. Торговый зал был пуст, молоденькая продавщица увлеченно листала комикс про стального самурая. Вот оно, да. — Здравствуйте, — улыбнулся Феникс.— А что еще есть с этим парнем?

***

Неладное он почуял на подходе к дому. У подъезда стояла скорая, в окнах седьмого этажа, несмотря на позднее время, ярко горел свет. Феникс споткнулся, едва не уронив коробку. Седьмой этаж. Их квартира. По леснице он не бежал — летел, перепрыгивая через ступеньки и сшибая все углы. На третьем этаже едва не наступил на подъездного кота, на пятом практически врезался в девушку в белом халате, державшую под руку пожилого мужчину. Успел выкрикнуть сбивчивые извинения, прежде чем за ними закрылись двери лифта. Прислонился к стене, и только тогда позволил себе выдохнуть И в самом деле, сколько тут квартир? Сорок семь? Нет, сорок восемь. С какого перепуга он вообще решил, что это к ним? Майлз, скорее всего, решил не ложиться в одиночку и включил свет во всех комнатах, потому что… потому что ему захотелось включить свет во всех комнатах. «Нервишки бы тебе подлечить. И голову, — сказал бы на это Ларри, — Ну или прибухнуть для начала». В прихожей Феникс торопливо снял ботинки, уверенно двинулся в гостиную на звук бормотавшего телевизора и радостно гаркнул с порога: —Иииии, сюрприз, я нашел паззлы со Стальным Самураем. Психанул и купил самый большой, мы его неделю собирать будем, и рамку тоже купил. Это тебе вместо … — Феникс опять споткнулся. «… это тебе вместо ресторана, Майлз» так и осталось непроизнесенным. Потому что Майлз тоже сделал ему сюрприз. Последний раз он напился, когда пришло извещение, что смертельный приговор фон Кармы приведен в исполнение. Просто засел в гостиной с бутылкой бренди и пил его мелкими глотками прямо из бутылки как воду. Феникс успел узнать фон Карму только с худшей стороны, и в принципе сомневался, что есть лучшая. Но он понял, что у этих своеобразных поминок есть повод, поэтому не полез с разговорами, а просто зашел через два часа, чтобы укрыть заснувшего Майлза, а потом отнес пустую бутылку к мусорным бакам. Заодно догулял до дежурной аптеки и закупился там минералкой и аспирином. Это был единственный случай, когда он видел Майлза пьяным. Сейчас- то зачем? Феникс обошел журнальный столик, деликатно пересчитал пустую тару (две бутылки. Этот … неумный человек высадил две бутылки вина, и это поверх седативного) и пристроился на противоположном конце дивана. — Плохой повод? — попытался угадать он, — Хороший повод? — И то и другое, — ответил Майлз и щелкнул пультом, явно не собираясь продолжать. Рекламный ролик (Стиральный порошок «Ворсинка!» Для шерсти и тонкой ткани! Ваша одежда вам благодарна) сменило какое-то ток-шоу для домохозяек. Накрашенная блондинка фальшиво рыдала практически на плече у ведущего, периодически бросая гневные взгляды на красивого мужчину, с наглым видом развалившегося кресле. — Дурацкое название для порошка, — Феникс забрал пульт из несопротивляющихся рук и отправил блондинку с ее драмой в небытие.— Ты ведь знаешь, как это называется, когда человек пьет крепкие напитки в одно лицо, да? Подождал бы меня. — Я тебя ждал, — сказал Майлз. Феникс придвинулся ближе и боднул его лбом в плечо. — Давай считай, что у нас был тестовый прогон, ладно? Майлз посмотрел на него без всякого выражения и так же бесцветно и равнодушно ответил: —Да. Его бледное лицо было неподвижным, под глазами залегли глубокие тени, и Феникс потерялся окончательно. Он серьезно так расстроился из-за сорвавшегося свидания? Или его опять вымотала чертова турбулентность? Что такого должно случиться, чтобы Майлз рухнул пить, даже не переодевшись с дороги? — Можем прямо завтра поехать в твой ресторан, — сбивчиво предложил Феникс. — Или куда хочешь? В «Белую корону»? Он был согласен даже на тот пафосный ресторан с дресс — кодом. Купит себе костюм от Армани и туфли тоже купит. Жить с одной почкой очень даже можно, а вот жить, когда Майлз смотрит на тебя как на пустое место нельзя. Совсем нельзя. Майлз покачал головой. — Я заехал в кулинарию. Есть рагу из индейки и тыквенная запеканка. Что хочешь? Феникс коротко вздохнул и дернул себя за волосы. — Слушай, я не забыл. И не передумал. Знаешь тут такое дело, помнишь, на прошлой неделе в торговом центре провалилась крыша? При упоминании крыши Майлз вздрогнул, как будто его ударило током. — Значит, мы оба едим рагу, — он встал и в полной тишине направился на кухню. Когда Майлз злился по-настоящему, он отбрасывал свой привычный сарказм и говорил именно так — коротко и по делу. Иными словами, Феникс Райт, самолет вашей личной жизни входит в зону турбулетности, пожалуйста, пристегнитесь, переведите спинку кресла в вертикальное положение и молитесь тому богу, в которого верите, потому что сейчас тряхнет так, что мало не покажется. Впрочем, Феникс готов был рискнуть. — Майлз, поговори со мной, — попросил он, остановившись в дверях, — Я вижу, что ты сердишься, и понимаю, что это не из-за ресторана. Майлз выгружал из холодильника какие-то лотки и выглядел полностью увлеченным процессом. —Скажи мне, Феникс, — как бы между делом спросил он. Спокойно, даже с легкой доброжелательностью. — Зачем тебе телефон? — Ты не позвонил, а я подумал, что ты вернулся и лег… — Зачем тебе телефон? — повторил Майлз, резко поворачиваясь к нему. Один из лотков плюхнулся на пол (внутри что-то влажно чавкнуло), а Майлз так же резко сорвался на крик, — Чтобы он лежал и звонил, а ты его не слышал?! Феникса словно что-то ударило в затылок. Конечно, в изоляторе он отключил звук, а потом … он же включил его назад? А вовсе не забыл об этом, потому что идиот и потому что информация, которую вывалила Ронда Барнс, выбила его из колеи? Феникс бросился в прихожую, достал из кармана пиджака смартфон и уставился на экран. Перечеркнутый колокольчик в правом верхнем углу. Пятьдесят три пропущенных от Майлза. Девять пропущенных от Майи. Два пропущенных от Ларри — а этому что понадобилось? И сообщения. Куча людей кричало на него с экрана. «РАДИ БОГА, ГДЕ ТЫ?» «Позвони Майлзу пожалуйста. Я не могу до него дозвониться, и сообщения не доходят. Я такая дура». «Эй, Ник, набери своему бешеному, мой тебе хороший совет». «ФЕНИКС РАЙТ, Я С ТЕБЯ ШКУРУ СПУЩУ ЕСЛИ ТЫ НЕМЕДЛЕННО НЕ ВЫЙДЕШЬ НА СВЯЗЬ!!!». Феникс медленно положил телефон на тумбочку и побрел обратно на кухню. — Что случилось? — севшим голосом спросил он. Майлз убирал уцелевшие лотки обратно в холодильник. За те три секунды, что Феникса не было, он ухитрился побледнеть еще сильнее. — Случилось то, что я позвонил тебе, чтобы предупредить, что у меня изменился терминал прилета. Но ты не брал трубку. И тогда я позвонил Майе. А потом уже звонил все подряд. Даже сестре. — Франциске? — зачем-то уточнил Феникс, но Майлз разговаривал не с ним. — Майя сказала что-то про провалившуюся крышу, а потом пропала связь. Что мне было делать? — спросил он у воздуха. Феникс метнулся через всю кухню и обнял его, готовый к тому, что его сейчас отпихнут — потому что заслужил, идиота кусок, но Майлз не оттолкнул — Майлз схватился за край его пиджака и стиснул, как тогда в самолете. — Майя плакала, Феникс, — Она говорила про крышу и плакала. Что мне было делать? Феникс облизнул пересохшие губы и прикрыл глаза. Под ногой снова чавкнуло — у запеканки был плохой день. У всех был плохой день. Просто Майя уехала туда, где не ловит связь. Просто он (скотина, сволочь) забыл про беззвучный режим. Просто они взяли дело, где фигурировал торговый центр. Просто Майлзу в последний момент поменяли терминал. И еще десяток просто, которые все вместе сложились так, что вместо приятного вечера они получили вот это. — Прости меня. — прошептал Феникс, чувствуя, как дрожит и ломается голос, — Я дурак. —Ты дурак, — Майлз уткнулся ему в шею и едва слышно всхлыпнул, — Дурак, который будет сам разбираться с Гамшу. Он планирует арестовать тебя за попытку доведения до смерти через сердечный приступ. И даже не жди, что я подключусь. Разве что ты заведешь себе еще один телефон, раз одного тебе недостаточно.  — Главное, чтобы с твоей сестрой разбираться не пришлось, — серьезно ответил Феникс, крепче прижимая его к себе. Он купит три, нет, пять телефонов. Обвешается ими как папуас бусами. — Остальных я как-нибудь вывезу. Это совсем не те слова, которые нужны были сейчас, просто нужные никак не находились. Зато нашлись нужные жесты. Он гладил Майлза по вискам, по плечам, по спине, а когда тот неохотно расслабил схватку, потянул в спальню, усадил на кровать и потянулся к пуговицам пиджака. — Можно я его сниму? Это же твой любимый, а мы все еще без отпаривателя. — Феникс, пожалуйста… — горько усмехнулся Майлз, выпутываясь из рукавов, — давай не будем произносить в этом доме слово «отпариватель». Какое-то время. Никогда не прощу себе, что отправил тебя за ним. —Эй, — Феникс обхватил его лицо руками.— Это не ты меня отправил. Это я сам предложил. А даже если бы и так — Майлз, я никуда не поехал. На меня никакая крыша не упала. Я просто … просто хотел встретить тебя в аэропорту, а в итоге… А в итоге из лучших побуждений создал проблемы всем, в том числе и самому дорогому человеку в своей жизни. Это, наверное, эффект Феникса Райта, только ни в какую историю он не войдет. Майлз долго, очень долго смотрел на него непроницаемым взглядом. — Феникс, — очень серьезно сказал он наконец, — ты хоть понимаешь, что я весь полет представлял, как организовываю твои похороны? А когда прилетел, еще раз дозвонился до твоей ассистентки и узнал что речь о «Синем Лотосе» … да я когда получал свой прокурорский значок, не был так счастлив. Что там твое дело? — Так… — Феникс убрал одну руку и не чувствовал в себе силы убрать вторую, — да сложно все, если в двух словах. —Как будто когда-то было по-другому, — Майлз потерся о его ладонь, усиливая прикосновение. На его лицо наконец-то начали возвращаться краски.— Покажешь мне материалы. Завтра. Все равно меня в этом процессе против тебя не поставят. — Завтра — покажу, — Феникс щелкнул выключателем, гася свет. Дело и в самом деле было сложным — ни одной зацепки, ни одной улики, а время не исходе. Но они справятся — вместе. Они всегда справлялись.