Broken

      Луи с трудом разлепляет глаза, тут же жмурясь от яркого света. Обычная больничная палата. Он был в таких прежде, когда получал переломы или трещины в костях во время тренировок. В горле сухость, а тело не чувствуется совсем. Луи оглядывается по сторонам и никого не видит вокруг. На столе лишь букет свежесрезанных, оставленных кем-то роз. Цветы теперь всегда будут у него плохой ассоциацией. В вене катетер. Раствор почти заканчивается, и парень хочет подняться, чтобы перекрыть трубку, но попытка неудачная. Мышцы его не слушаются. Словно читая его мысли, в палату заходит женщина лет сорока в синей форме. Она называет своё имя и вежливо спрашивает Луи о его самочувствии. Её пальцы ловкими движениями перекрывают трубку, и она вынимает её из катетера, но само устройство из вены женщина не достаёт. Луи поспешно делает вывод, что ему ещё будут вводить лекарства внутривенно. Он не успевает что-то произнести, как в палату входит высокий седой мужчина с планшетом в руках. Судя по всему, его доктор. — О, мистер Томлинсон. Как самочувствие? Он нажимает кнопку на пульте управления койкой и спинка начинает подниматься. Луи тут же просит налить ему воды, так как сухость в горле по-прежнему не даёт нормально разговаривать. Он берёт из рук медсестры стакан воды и тут же осушает его. Становится немного легче, но ощущения те же и не самые приятные. — Голова болит. И всё как будто в тумане. Доктор кивает в ответ и делает заметки в планшете. Он проверяет зрачки на реакцию, пальпирует лимфоузлы и просит пошевелить конечностями. — Вы что-то помните из вчерашнего вечера? Луи прикрывает глаза, несмотря на боль. Он всё прекрасно знает. Это кажется кошмарным сном. Осознать произошедшее сложно и, кажется, займёт больше времени, чем предполагалось. — Мой парень… мой… Луи сложно произнести это вслух. И не потому, что нарушена речь, а из-за горечи этой правды. — Не спешите, мистер Томлинсон. У вас слегка замедленная реакция из-за седативных и обезболивающих лекарств. — Мой бывший парень пытался задушить меня. Я оттолкнул его и ударил ножом. Доктор кивает в ответ и снова делает заметки. — У вас сотрясение мозга, а так же резаные раны на затылке, но не волнуйтесь, мы наложили несколько швов, и они вскоре заживут. По поводу степени я не уверен. Нужно сделать МРТ и убедиться, что всё в порядке. — Но ведь оно не покажет, если есть сотрясение! — протестует Луи, опуская спинку кровати обратно. — Конечно, но лучше провести это обследование, чтобы полностью исключить гематомы и опухоли. Луи кивает в ответ, соглашаясь с врачом. — Как он? Доктор тут же подымает глаза и вопросительно смотрит на него. — Гарри… — Оу, мистер Стайлс находится в другом крыле. У него ножевое ранение, но не глубокое. Внутренние органы не задеты, а это самое главное. Сейчас он чувствует себя лучше, но, безусловно, как и вам, ему нужен отдых и покой.       Луи ощущает горечь во рту. Он никогда и подумать не мог, что такое может случиться. Через несколько часов к нему приходит тот, кого он совсем не ожидал увидеть. Зейн обнаружил его с Гарри в квартире и вызвал службу спасения. Конечно же, он не предполагал увидеть рядом с собой после случившегося своего преподавателя, но, наверное, это к лучшему. В глазах мужчины беспокойство, и как только они остаются наедине, тот прочищает горло. — Как ты? — Я в норме. «Это не так. Луи просто слабо соображает из-за препаратов». «Гарри пытался задушить его. Он был не в себе». «Теперь он чувствует себя разбитым и разочарованным». «Ему больно не только физически, но и морально». — Завтра приедет офицер из полицейского участка. Он хочет поговорить о случившемся — произносит Зейн. Луи из последних сил подымает руки и прикрывает лицо ладонями. Он не хочет это обсуждать или размусоливать подробности. — О Господи… — Знаю, что ты можешь быть иного мнения, но я советую подать иск на твоего парня в суд. Это серьёзное дело. Он пытался тебя убить и… — Зейн, что ты, блять, несёшь? Это абсурд! Малик слегка смещается и берёт одну его ладонь в свою руку. — Послушай, пожалуйста, Луи. Ты можешь отрицать это и не принимать тот факт, что Гарри действительно причинил тебе вред. Но он опасен и может сделать это ещё раз. В суде ты можешь добиться запрета на приближение, компенсации или, возможно, его заключения.       Луи мотает головой. Его кожа пылает от злости, по щекам начинают течь слёзы. Показатели на мониторах зашкаливают. Он был на практике в тюрьмах. Это места, где могут происходить ужасные вещи. И он точно знает, что такие люди как Гарри не заслуживают подобного. Луи общался с убийцами и маньяками, он был неоднократно свидетелем следственных экспериментов и экспертиз и знает, что у этих людей точно есть психологические расстройства. Но и оправдывать он Стайлса не станет. Уже больше нет. Это не случайно брошенная фраза, пропитанная гневом или обидой, не очередная манипуляция или ссора, а действительно ситуация, в которой требуется вмешательство третьей стороны. — Уходи сейчас же!!!       Его голос срывается на крик, и в палату тут же забегает медсестра, просящая Зейна покинуть помещение. Луи не смотрит ему в след, а лишь сжимает губы и отворачивает голову. Найл приходит на следующий день. Едва ли Луи разлепляет глаза, он чувствует запах еды. За последние сутки он ничего не ел. Аппетит пропал на фоне стресса, да и большую часть времени парень просто спал. Хоран помогает ему приподнять спинку койки и протягивает коробку с тайской лапшой. Луи тут же благодарит друга и начинает есть. — Зейн рассказал о том, что случилось. Не могу поверить, что Гарри так поступил. Ты как вообще? Томлинсон пожимает плечами. Он слышал это минимум дюжину раз за последние сутки. — Мне стоит позвонить твоей семье? Возможно, ты захочешь поговорить с Джей? Луи мотает головой. — Не хочу их впутывать. Сам справлюсь. Просто скажу, что мы расстались и всё. Найл, не выжидая, спрашивает: — Ты уверен в этом?       Луи кивает. Это единственное, что сейчас имеет смысл. Ему делают все необходимые обследования и просят подождать доктора до того, как сделать выписку. Найл просит оставаться в палате и спускается вниз, чтобы подписать нужные документы.       На Луи другая одежда. Она чистая и пахнет стиральным порошком. Парень проверяет свой телефон и тут же отвечает всем, кто не мог ему дозвониться. Руки дрожат, как и голос, когда приходится врать матери, что всё в порядке. В реальности всё далеко не так. Но слова успокоения действуют, и Джей действительно думает, что он просто устал.       Официально он уже не студент. Четыре года остались позади. Впереди лишь начало чего-то нового. Луи пролистывает переписки в мессенджере и находит чат с Гарри. Невинные сообщения, пронизанные заботой и любовью. Ничего не предвещало беды. Тошнота подступает к горлу парня, и он подымается с кровати. Эту больницу он знает вдоль и поперёк. Узкие коридоры приводят его к крылу, где находится человек, от которого уже стоит держаться подальше. Луи, не теряя надежды, заглядывает в несколько окошек дверей палат, пока не находит Гарри в полулежачем состоянии. На его лице гримаса боли, когда тот кончиками пальцев проходится по краям заклеенной повязки раны. Сердце Луи сжимает жалость. Это его рук дело. Возможно, на этом месте останется глубокий шрам.       Стайлс вдруг резко вскидывает голову, и их взгляды пересекаются. Сердце Луи начинает гулко биться о рёбра, а паника охватывает тело. Он слышит, как парень зовёт его по имени, и тут же отшатывается, убираясь прочь. Гарри не успевает среагировать и даже достичь двери палаты, как Луи добирается до лифта и судорожно жмёт на кнопку с нужной цифрой.       Дома он позволяет Найлу о себе позаботиться. Тот заказывает запас необходимых продуктов, две упаковки стиков для электронных сигарет и остаётся с ним на несколько дней. Технически, у них есть ещё неделя до того, как в академии выдадут дипломы об окончании и все необходимые документы. Найла утвердили криминалистом в одном из федеральных бюро расследований Лос Анджелеса, а это значит, они будут крайне редко видеться. Луи искренне рад, но для него это будет тяжелее вдвойне. Теперь он сам по себе, без единственного близкого друга. Так же он узнаёт, что их дороги с Джерри всё же разошлись, и это лучший вариант из возможных. Это жизнь и она продолжается.       Айсидора находится не в сети. Она предупреждала, что первые недели после родов не сможет работать. Но обещанное время перетекло в месяцы, и это делает ситуацию ещё более безвыходной.

Britney Spears «Everytime»

      Луи держится изо всех сил, пока Найл не уезжает. Он срывается, медленно сползая вниз по стене, как только дверь за другом закрывается. Это вовсе не похоже на истерику. Луи кажется, что он постепенно умирает. Каждая частичка души просто распадается и превращается в пепел. Гарри забрал всё, что так или иначе напоминало о нём. В квартире не осталось ни одной его вещи. Но, кажется, каждый уголок этой квартиры, с которой Луи тоже вскоре попрощается, хранит их воспоминания. Сотканные из тепла, заботы и постоянных сор. Он помнит абсолютно все хорошие и плохие моменты. Сейчас это кажется нелепым, но какая-то часть Луи просто не верит в случившееся. Он хочет, чтобы Гарри просто был здесь. Сказал бы, что это просто кошмарный сон, и всё будет хорошо.       Травмированная часть Луи просто хочет Гарри назад, утонуть в его объятиях, насладиться его поцелуями и прожить эти счастливые моменты снова. Другая же знает, почему так произошло. И хвала небесам, что он вообще выжил.       Луи курит, пока его не тошнит салатом, который он съел пять часов назад. Чистя зубы, он не узнаёт незнакомца в отражении зеркала. Как же быстро можно было опуститься с небес на землю за столь короткий промежуток времени. Спать в холодной и пустой кровати непривычно, как и быть в тишине. Всё тот же знакомый курьер спрашивает в порядке ли он, и Луи вежливо кивает в ответ. На столе по привычке заказанная вторая пара приборов. Еда кажется невероятно вкусной после длительного перерыва.       К нему домой приходит терапевт для осмотра и проверки состояния здоровья. Луи отказывается от помощи психолога из клиники, уверяя, что вскоре сможет выйти на связь с Айсидорой. — Нити на швах саморассасывающиеся, снимать их не нужно. Я выпишу рецепт на обезболивающее, но принимать его нужно только в экстренных случаях. Некоторое время могут беспокоить головные боли или головокружения. Советую пока отдыхать и больше бывать на свежем воздухе. — Хорошо, — апатично отвечает Луи и ставит подпись внизу листа о визите врача. Зейн приходит к нему спустя неделю, когда Луи подымается с кровати только лишь с третьей попытки. Укутанный в одеяло, он плетётся к двери и заглядывает в глазок. Шумно выдохнув, он открывает её, впуская мужчину в квартиру. Тот выглядит обеспокоенно. На нём белая рубашка и тонкие брюки цвета бургунди. Профессор ставит бумажный пакет на стойку и тут же обращает внимание на отсутствие стекла. Найл лишь вынул остатки из рамы и выбросил осколки. Нужно будет вставить новое, но сейчас Луи не до этого. Он знает, что выглядит ужасно. Под глазами тёмные круги, тело истощено, взгляд потухший. Но всё это ничтожно в сравнении с тем, что происходит внутри. Зейн спрашивает разрешения обнять его, и тот просто кивает в ответ. Слёзы снова стекают по его щекам с новой силой, и едва ли забытая боль вырывается наружу.       Спустя несколько дней Луи всё же соглашается на то, чтобы подать иск в суд. Ему нужно обезопасить себя и знать наверняка, что история не повторится. Его адвокат — друг мистера Пейна по имени Джек, любезно согласившийся помочь в этой ситуации. Зейн заранее морально готовит его к тому, что в суде придётся рассказать абсолютно всё и, возможно, вывернуть всё своё грязное бельё. Луи не хочет никакой компенсации, хотя адвокат настаивает на этом. Они приходят к общему решению. Это запрет на приближение и постановка Гарри диагноза от специалиста. Этого будет достаточно. И поскольку судебные разбирательства могут затянуться надолго, Луи и Джейк подготавливаются заблаговременно.       Словно на исповеди он рассказывает всё, чтобы в самом заседании прокурору не удалось как-то скомпрометировать его или подать информацию в ином виде. Это своего рода война, и Томлинсон готов сражаться до конца. В качестве свидетелей он видит тех, от кого и вовсе не ожидает помощи. Они собираются в кабинете Джейка впятером: Пит рядом с ним, а Зейн с Лиамом сидят рядом по ту сторону стола.       Луи вовсе не сосредоточен. Он вскидывает голову, понимая, сколько перемен произошло за этот год. Здание клуба, в котором он работал столько лет, выкупает какой-то инвестор, чтобы снести его и потом построить казино. И как бы этот бизнес не был дорог Питу, сколько бы в него не было вложено сил и времени, клуб становился всё проблемнее. Постоянные проверки, звонки из налоговой службы, ссоры с братом — это забирало последние силы, и Луи узнал это, поговорив с мужчиной накануне его последней смены. Некая печаль сковывает его плечи. Грустно думать о вещах, которые когда-то делали его счастливыми, а теперь лишь останутся воспоминаниями.       Лиам Пейн, человек, которого Луи терпеть не мог, теперь делает маленькие шаги к своему самопознанию. Он не может быть точно уверенным стал ли для мужчины их разговор чем-то решающим или важным, но Томлинсон знает: эти перемены к лучшему. Возможно, что-то или кто-то в жизни профессора заставили его изменить своё мировоззрение, стиль и манеру общения.       Уже в зале суда Луи понимает, что проиграл. Видеть Гарри, словно вернуться в прошлое. Он в синем пиджаке и брюках, сидящий по правую руку от своего адвоката, который, судя по всему, знает своё дело. Луи присаживается на отведённое ему место и даёт клятву говорить только правду. Он волнуется, будучи готовым к любым вопросам. Но так же у него есть свои козыри в рукаве, которые можно предъявить в качестве доказательств. Это похоже на своего рода допрос. Луи чувствует десятки глаз, смотрящих на него в зале суда. Ничего не скрыть. Его запросто могут уличить во лжи, он может сам запутаться в своих же показаниях из-за стресса и волнения. Что-то в любой момент может пойти не так. Быть уверенным в своей правоте тоже нельзя. Любой факт или фразу защита может перевернуть в свою сторону и дискредитировать Луи в глазах жюри присяжных. — Встать! Суд идёт. Слушается дело Луи Томлинсона против Гарри Стайлса.       Это звучит устрашающе. Луи вжимается в кресло и не хочет подыматься со своего места, когда его вызывают первым. Адвокат Гарри, мужчина средних лет с седыми волосами и зелёными глазами. Он поправляет галстук и подходит к трибуне. — Мистер Томлинсон, расскажете, как Вы познакомились с мистером Стайлсом? — спрашивает он. — Это произошло в клубе. — Что случилось потом? Мистер Стайлс проявлял к Вам какие-то знаки внимания? Луи сглатывает комок в горле и кивает головой. — Да, он встречал меня после работы, присылал подарки, угощал кофе. — Были ли действия мистера Стайлса настойчивыми? Возможно, угрожающими? — продолжает адвокат. — Нет, он был вежлив и мил. И даже когда я сказал, чтобы он больше не приезжал, это случилось. — Почему Вы так решили? Вам не нравилось внимание? — Протестую. Не относится к делу, — произносит Джек. — Удовлетворяю протест. — Хорошо, я переформулирую вопрос. Была ли причина для того, чтобы держать мистера Стайлса на расстоянии? — Я не был готов к отношениям. Да и мы не были знакомы на достаточном уровне. — Но при этом вы с радостью принимали от него подарки и различные материальные ценности? — Да, — Луи тут же поджимает губы, когда произносит это. Луи выходит из зала суда полностью опустошённым. Он молча садится в такси, даже не обращая внимания на то, кто именно звал его по имени. В квартире около шести коробок с вещами. Вчера он просто начал плакать, поддавшись эмоциям в очередной раз. Переезд сейчас некстати, но Луи нужно освободить квартиру до конца месяца. И это приносит ещё одну боль, ведь найти сдающуюся небольшую комнату поближе к работе несложно, труднее вписаться в рамки экономии. С этим помещением у него связано множество приятных воспоминаний. Оказывается, за эти годы он нажил много вещей, несущих особую ценность. Сбор одежды останавливается, не начавшись. Томлинсон просто набирает номер самого близкого человека и не знает как объяснить простыми словами то, что происходит с ним сейчас. Ранить правдой материнское сердце не хочется. Луи просто упускает детали и говорит, что они с Гарри решили разойтись. — Мне очень жаль, милый. Как ты? «Хреново» хочется ответить ему, словно по привычке. Никакого облегчения за эти недели, проведённых в одиночку, чередуемых лишь судом и сбором вещей. — Наверное, это было к лучшему, — продолжает Джоанна. Луи не знает, что ответить. Он не понимает, было ли это действительно хорошим исходом для них с Гарри. Стоила ли игра свеч? Вся его личная жизнь и мельчайшие подробности были вывернуты на общее обозрение. Около двух дюжин людей в зале суда слышали то, как прокурор уточнил о его работе. Казалось, что это конец. Потому что во втором ряду сидел человек, который когда-то пообещал ему работу. — Я не понимаю, почему это так тебя тревожит. Да, твоё имя будет в реестре судебных дел, но то, что сказано в этом зале, здесь и останется. Луи поджимает губы. Мистер Хатчерсон тушит сигарету о крышку мусорного бака. Они находятся прямо перед зданием суда, и это их первая встреча после третьего по счёту заседания. Парень просто не верит ушам. Это кажется нереальным. Неужели всё может быть настолько просто и его до сих пор хотят взять на работу? — Спасибо, сэр. Но боюсь, что я не смогу присоединиться к вашей команде в ближайшее время. Не факт, что его будут ждать. На место криминалиста могут найти другого человека, пока Луи проходит через судебный процесс. Это утомительно и занимает много времени, а так же есть и другие факты, которые не зависят от Луи. Например, могут заменить кого-то из жюри присяжных, судья может уйти в отпуск, заседание перенесут из-за праздников или же потому, что появятся новые факты или доказательства с чьей-либо стороны. Люди не могут добиться справедливости годами, поэтому Луи знает, что нужно время. — Сынок, я всё понимаю. И когда это дерьмо останется позади, я жду тебя в своём участке. Он выдыхает. Но должного облегчения всё равно не получает. Вечером впервые Айсидора звонит ему первой. Они не затрагивают тему материнства, а сразу же переходят к делу. Луи позволяет себе выплеснуть эмоции, высказаться о наболевшем и не ждать встречных вопросов. Он лишь вкратце объясняет сложившуюся ситуацию, положив ноутбук на скомканный плед кровати. Ему кажется это правильным — просто собрать слова в предложения, плакать и сожалеть. А ещё делиться своими чувствами, как Айсидора его учила ранее. Ведь за эти долгие мучительные недели он ничего никому не рассказывал, только сухие факты в суде. Никого не интересует его разбитое сердце, которое вряд ли удастся собрать по осколкам. Всем плевать, насколько у них с Гарри была глубокая связь или то, как они на самом деле идеально дополняли друг друга. Слово любовь у Луи вызывает горечь во рту. К горлу подступает тошнота, а тело обмякает от бессилия. Суд затягивается на два месяца, и в день последнего заседания Луи понимает: сегодня их годовщина. Ровно год назад они познакомились и с тех пор изменили жизни друг друга. Он успокаивает себя: это всего лишь временно. Когда суд примет решение в его пользу, Луи просто забудет о случившемся, как о страшном сне.