ДВОЕ

      Мороз пробирал до костей. В этом году зима была беспощадно суровой. Снег летел в лицо, как стеклянная крошка, и резал кожу. Было семь вечера, Косой переулок тонул в смолянистой тьме, кое-где рассеянной бусинами тёплых фонарей. В пучок жёлтого света попала пара, закутанная по самые глаза.       — Давай зайдём в «Дырявый котёл», — сказала Джинни сквозь заледенелую вязь шарфа.       Гарри, покачивающийся то ли от шквалистого ветра, то ли от пакетов с рождественскими подарками, молча кивнул и поудобнее перехватил руку Джинни.       Бар встретил их проспиртованной духотой и лучистой улыбкой Невилла.       — Привет, — смущённо сказал он, стоя за барной стойкой и полируя кружку. — Что-то вы припозднились.       — Мадам Малкин задержала, — ответила Джинни, пока Гарри помогал ей снять отороченную мехом мантию. — Хотим подарить маме новую шляпу.       — Что будете?       — Сливочное пиво, да? — она вопросительно посмотрела на Гарри.       — Угу. Выпьешь с нами?       — Ой, — Невилл неловко потёр шею, — знаете, у меня испытательный срок…       — Ну, перед Рождеством-то можно, — лукаво улыбнулась Джинни.       Сев за стойку поближе к камину, они одновременно отхлебнули из кружек. Сладкое тепло распространилось по телу: не хотелось думать о метели, дороге домой и предпраздничной суете. Только пить сливочное пиво, молчать с друзьями и смотреть на дрожь пламени в камине. После всего того, через что им втроём пришлось пройти, они ценили каждую минуту счастливого покоя.       — Вы были у Джорджа? — вдруг спросил Невилл.       Джинни и Гарри невольно вздрогнули. Что такое два года перед необъятной чернотой утраты? Боль была свежая, как в первый день траура.       — Мы стараемся его лишний раз не беспокоить, — Гарри помрачнел.       — Я давно его не видел, хотя «Всевозможные вредилки» работают чуть ли не круглосуточно, — поспешил перевести тему Невилл. — Неметов тоже давно не видели.       Глотнув пива, Гарри нахмурился.       — С самой войны о них не слышал. Всё в порядке?       — Да, — радостно закивал Невилл и показал пальцем в дальний угол бара. — Эдд здесь с обеда. Я сначала подумал, что обознался!       Джинни и Гарри обернулись. Посетителей в баре была тьма: крошки усыпали грубые деревянные столы, под потолком клубился дым, хмельное ворчание перемежалось со вспышками смеха. И только за одиночным столиком, задвинутым в угол, было тихо.       — Эдд! — Гарри соскочил с барного стула и двинулся к нему.       Джинни расплатилась с Невиллом и подтянулась следом.       — Как жизнь? Где ты пропадал?       Они сели на скамью рядом, с любопытством заглядывая в знакомое, но беспощадно повзрослевшее лицо.       Эдд Немет поднял на них глаза.       Колючие чёрные глаза, которые в школьные годы искрились решимостью и смехом. Он был бледен — болезненная серость разлилась по лицу с острыми чертами. Пальцы с ярко выраженными суставами обнимали вспотевший стакан огневиски.       — Привет, — Эдд скосил уголок губ. — Как вы, ребята?       У него был глубокий голос с приятной хрипотцой, очаровавшей каждую вторую гриффиндорку. Но весь Эдд Немет казался каким-то неживым: широкие плечи перекошены от сутулости, а выражение лица было такое, словно Эдд находился где-то не здесь.       — Перебрал, дружище? — Гарри посмотрел на остатки огневиски у него в стакане.       Пить с самого обеда — неудивительно, что он кажется нездоровым.       Эдд насмешливо хмыкнул.       — Это я научил вас пить, мелюзга.       Большая рука привычным движением взлохматила Поттеру волосы. Тот снова ощутил себя самым младшим игроком сборной, над которым возвышаются близнецы Неметы — длиннорукий Эдд с вечной ухмылкой, и его сестра Дора, грубая и громкая, как взрыв навозной бомбы.       — А где Дора? — с улыбкой поинтересовалась Джинни.       Эдд испуганно вздрогнул и вжал голову в плечи, опустив взгляд.       — Она… недалеко, — тихо ответил он.       Гарри и Джинни в замешательстве молчали, когда Эдд резко встал, пьяно покачнувшись, схватил грязную мантию и, бросив на стол пригоршню монет, стал пробираться к выходу.       — Эй! Подожди! — кричал Гарри вслед. — Что случилось? Куда вы делись?              

***

      Медора и Эдгар Неметы были не просто братом и сестрой. Подобно тому, как обычный человек воспринимает свою тень или функционирующую конечность, близнецы видели друг в друге незаменимую часть собственной жизни.       Будь они друзьями, про них бы говорили «Не разлей вода», или супругами — «Муж и жена — одна сатана». Но они были предначертаны друг другу судьбой задолго до того, как созревают для дружбы или брака. Долгие месяцы они дрейфовали в околоплодных водах, деля одну утробу.       Появившись на свет абсолютно одинаковыми, они не подозревали, что вскоре вместо утробы им придётся делить весь недружелюбный мир.       И путь их начался в сиротском приюте в Дандолке — городке графства Лаут, Ирландия.       Место под стать любой озлобленной ирландской оторве: двухэтажный саркофаг, увитый плющом и глядящий на грязную улицу своими щербатыми деревянными окнами. Здание приюта окружал кованый забор, вдалеке маячили сарайчики и склады хозяйственного двора, через который благочестивые воспитанники периодически пытались сбежать навстречу приключениям, но обычно их с синяками на заднице возвращали доблестные полицейские.       Синяки у Неметов были везде, но не на заднице. Они считали глупым сбегать через хозяйственный двор, который прекрасно просматривался с улицы. Гораздо надёжнее было перелезть через забор в момент, когда директор спускался пообедать и не мог видеть их в окно, выходящее на самое укромное местечко во всём приюте. Иногда там ещё курили и познавали половые различия — когда директор спускался на ужин, разумеется.       Дора Немет сбегала так по пять раз на неделе, потому как водилась с мальчишками из неблагополучных районов. Они жили в семьях, пускай и маргинальных, ходили в обычную школу (иногда), посещали секции и спортивные клубы. Дора видела в этом прекрасную возможность обогатить свой социальный опыт, жестоко ограниченный рамками сиротского приюта. Беспризорники учили её боксировать, материться, воровать и харкаться — важные навыки для выживания в Дандолке.       Воспитатели обычно находили её в какой-нибудь вонючей подворотне, в толпе немытых школяров, когда она авторитетно делила между ними честно украденные сигареты. Вызывать полицию было бесполезно. Дора Немет более адекватно отреагировала бы на антихриста, чем на стражей правопорядка. Это всё равно что пытаться поймать сбежавшего хомяка пылесосом.       Её братец Эдд был ничуть не лучше. Если Дора рвалась на свободу и познавала мир, то он предпочитал тихий и скромный уют внутри надёжных стен приюта. По словам местного электрика, малый рос натуральным шулером и прохвостом: торговал готовыми домашними заданиями, которые поставляли добросовестные отличники, проигравшие ему в покер.       Тычки и ругань не имели никакого педагогического эффекта, поэтому вскоре двое сирот превратились в настоящее стихийное бедствие. Стабильно раз в неделю Неметы попадали в карцер — серую холодную комнату в подвальных помещениях приюта, где стоял только стол (чтобы даже наказанные не были освобождены от выполнения домашнего задания). Но близнецы предпочитали ложиться на этот стол отдохнуть, сжирали домашнее задание от голода, а потом горланили «Виски во фляге», «Прощальный стакан» и свою самую любимую — «Поминки по Финнегану» о раздолбае, который пьяный упал с лестницы и умер, а его друзья на поминках затеяли драку и окропили покойного виски, который и вернул его к жизни.       Годы шли, сиротские штанишки становились всё короче, на лицах Неметов, помимо ссадин, стали красоваться прыщики. И раннее лето 1990 года расползлось духотой по тоскливым коридорам приюта, когда на пороге появилась профессор Макгонагалл.       Секретарша мило улыбнулась, распахивая перед ней дверь.       — Здравствуйте, — она отошла в сторону, коридор здесь был узкий и напоминал двенадцатиперстную кишку или подземный лаз времён Второй Мировой.       Профессор поздоровалась в ответ, протискиваясь внутрь с зонтом, аккуратно спрятанным в чехол.       — На улице вроде бы сухо, — секретарша смерила гостью вежливо-подозрительным взглядом.       В ответ Макгонагалл строго поджала губы.       — Я наслышана о местном климате. Могу я встретиться с директором?       — К сожалению, он сейчас в отъезде, — ответила секретарша. — Он дал распоряжения по поводу вашего визита. Наши педагоги с радостью помогут вам.       Они миновали коридор-кишку, за которым начинался просторный холл. Слева падал свет из окон, чьи рамы были покрыты лохмотьями застарелой краски, а справа унылые стены пестрели рисунками цветов и сказочных животных. От высокого потолка эхом отскакивали визги и топот.       Из ближайшего кабинета выскочила дородная женщина в форменном коричневом платье.       — Детишки резвятся, — виновато прокомментировала она и протянула руку для приветствия. — Я миссис Хьюз, старшая воспитательница.       — Добрый день, — Макгонагалл пожала ей руку. — Я бы предпочла поговорить с директором. Очень жаль, что он отсутствует в день моего приезда.       — О, да! — фальшиво рассмеялась миссис Хьюз. — Но его срочно вызвали, м-м-м… В Дублин! Мы предоставим вам всю необходимую информацию. Вас интересуют Неметы, верно? У них как раз скоро заканчиваются занятия, пройдёмте в соседний корпус, здесь у нас малыши.       Периодически обмениваясь с секретаршей напряжёнными взглядами, миссис Хьюз повела гостью к покатой деревянной лестнице со скрипучими ступеньками.       — Вы должны понимать, что в нашу школу попадает не каждый ирландский ребёнок, — осторожно заметила Макгонагалл. — Скажите, какие особенности вы замечали за Неметами?       — Ох, эти двое — дети самого Господа! — миссис Хьюз подобострастно закатила глаза, прижав руки к груди. — Как и все мы, впрочем… Они особенные, это уж точно. Но финансирования приюта недостаточно для их полноценного, э-э-э… развития.       — Расскажите подробнее.       — Правду говорят: дети, рождённые в нищете, блаженны, ибо близки к Богу. Неметы — озорники, живчики, спортсмены! Даже раны, знаете, заживают на них быстрее.       — Неужели? — Макгонагалл строго нахмурила брови. — Как они получают свои раны?       Секретарша неловко откашлялась сзади.       — Медора, девочка, боксёрша, — пояснила она. — Ну и вы знаете детей: бейсбол, догонялки. В лазарете обязательно кто-то лежит со сломанной рукой!       — Они чудо-дети! — вдруг подхватила миссис Хьюз. — Был один случай… впрочем, ребята могли приукрасить.       — Вы говорили, что предоставите информацию.       — Эдгар, мальчик, заядлый книгочей. Из библиотеки за уши не оттащишь.       Миссис Хьюз тактично умолчала о том, что в библиотеке он устраивал подпольное казино или принимал ставки в напёрстки.       — Как-то молодая воспитательница попыталась вытурить его оттуда… Уж не помню причины. Мальчишка так упёрся, что случайно швырнул в неё книгой.       — Случайно?       — Ребята, которые были в библиотеке, — добавила секретарша, — рассказывали о том, что он и книги-то в руки не брал. Они… парили вокруг него.       — Вот как, — кивнула Макгонагалл. — А Эдгар сам это как-то прокомментировал?       — Мальчонка сам не понял, что произошло. Дети говорили, что он только смеялся, а книги летали вокруг, как птицы. Воистину неуёмна детская фантазия!       — Да-да… А вы что-нибудь можете припомнить?       Они прошли по ещё одному коридору-кишке, только стены в этом корпусе были оклеены обоями с выцветшими бабочками, которые уныло порхали среди ругательств и половых органов, написанных маркерами.       — Была одна история год назад. Мы повезли детей на Каслтаун, местную речушку. Эдгар тогда здорово нас напугал… Решил поплавать! Представляете? Мы как раз пересчитывали детей, а он уже бог знает где плыл. От холода у него свело ногу судорогой, он пошёл ко дну прямо у нас на глазах. Пока мы искали рыбаков на лодке, Медора прыгнула в воду и поплыла к нему. Вот вам крест, дорогая, он пробыл под водой добрых двадцать минут, пока она до него добралась!       — Самоотверженная девочка, — заметила Макгонагалл.       — Они неразлучны, — авторитетно пояснила миссис Хьюз. — Неметы явно однояйцевые близнецы: отличить вы их сможете только по длине волос. Медору мы специально не стрижём.       — Неметы даже живут в одной комнате, хотя это против наших правил, — добавила секретарша.       — А что известно об их семье?       — Ох, — миссис Хьюз театрально возвела глаза к потолку. — Мать была похожа на наркозависимую или… ну, вы знаете, женщину известной профессии, так нам сказали в больнице. Дети не были зарегистрированы в роддоме, видимо, она рожала сама. Их нашли в ящике комода в какой-то съёмной комнатушке. Кричали от голода и обнимали друг друга.       — А где же мать?       — Тело нашли спустя месяц в канаве. Видимо, повздорила с поставщиком или клиентом… Бог её знает! Детям мы всё это не рассказываем, сами понимаете, хрупкая психика.       Миссис Хьюз толкнула двойные двери, которые со скрипом распахнулись, являя взору угловую комнату без освещения. Напротив стояло потёртое кресло и столик с разбросанными игральными картами и огрызком яблока.       — Их отправили в приют под фамилией матери — Немет. Видимо, она была иммигранткой. Имена дал директор. Он, знаете ли, очень любит Эдгара По и Байрона. Мы пришли. Это их комната.       — Я вижу, — профессор Макгонагалл недовольно поджала губы, глядя на табличку «Стучите или постучим вам по роже» на двери.       Неловко засмеявшись, миссис Хьюз сорвала табличку и спрятала за спину.       — Ах, шалунишки! Кому как не им нужен по-особенному организованный учебно-воспитательный процесс. Ваша школа, должно быть, специализируется на детях с необычными образовательными потребностями? Ну, на тех, кто постоянно дёргается, не смотрит в глаза, плохо говорит?..       — Миссис, — сквозь зубы прошипела секретарша, — у Неметов нет аутизма.       — А жаль, — проворчала та, открывая дверь в их комнату и выжидающе смотря на Макгонагалл. — Но, надеюсь, у вас есть классы коррекции.       — Знаете, — холодно сказала та с суровым осуждением во взгляде, — не зря говорят, что воспитывать прежде стоит взрослых.       Приосанившись, она перешагнула порог комнаты и закрыла за собой дверь, проигнорировав недовольные возгласы — персонал явно не планировал оставлять гостью наедине с сорванцами.       Картина, открывшаяся взору Макгонагалл, прекрасно дополняла уже имеющиеся сведения о Неметах. В узкой комнатушке, где помещался тяжёлый шкаф, стоял обшарпанный письменный стол и две железные кровати по бокам. Эдгар Немет — лохматый мальчишка с острым носом — курил на подоконнике, выдыхая вонючий дым в форточку. Медора Немет, закинув ногу на ногу, лежала на одной из кроватей и вертела в руках перочинный ножик.       — Добрый день, — сдержанно кивнула Макгонагалл, когда колючие взгляды близнецов сошлись на ней. — Я могу присесть?       Эдгар, сделав очередную затяжку, переглянулся с сестрой, пребывая в замешательстве, потушил сигарету о подоконник и выкинул в форточку.       — Пожалуйста, мэм, — он выдвинул стул из-за письменного стола.       — Благодарю.       Макгонагалл села, положив зонт в чехле себе на колени.       Медора резко подорвалась, и нож в её руках — со сбитыми костяшками, что сразу выцепила взглядом профессор — не вызывал доверия.       — Кто вы? — воинственно спросила она.       — Меня зовут профессор Макгонагалл, и я представляю школу, которая в вас заинтересована. Уберите колюще-режущие предметы, мисс Немет, вам ничего не угрожает.       Девочка, с таким же остроносым и бледным лицом, что и у брата, но обрамлённым чёрными нечёсаными волосами до плеч, хмыкнула и спрятала ножик под подушку.       — Итак, молодые люди, — сохраняя каменное выражение лица, продолжила Макгонагалл. — Школа Хогвартс — место для необычных детей. Детей с особенными талантами.       Близнецы снова переглянулись — на этот раз взгляды были мрачнее. Вряд ли драки, вызывающее поведение и азартные игры относились к занятиям одарённых ребят. Дело пахло жареным: их собирались отправить в пансион для больных детей или притюремную школу.       — С чего вы взяли, что мы подходим для вашей школы? — голос Эдгара был груб из-за раннего курения. — Мы обычные беспризорники. Сюда только ночевать приходим.       — И здесь нечем гордиться, мистер Немет. Тем не менее, вы не совсем обычные дети. У вас есть способности, которых у других ребят нет. Вы ведь и сами знаете, о каких случаях я говорю?       Повисло молчание. Медора скрестила руки на груди и глядела исподлобья. Эдгар задумчиво покусывал губу, уставившись в пустоту.       — Ваши способности нужно развивать, — продолжила Макгонагалл. — Но вместе с большой силой приходит большая ответственность.       — Бред собачий, — выплюнула Медора. — Нас здесь кормят помоями и одевают в обноски. С чего вдруг какая-то школа заинтересовалась приютскими отбитышами? У нас здесь свои учителя, нас даже в обычные школы не пускают.       — Все особенные дети Великобритании и ближайших стран обучаются у нас. Хогвартс — единственная школа, которая принимает таких, как вы.       — Каких? — зло прищурился Эдгар и встал рядом с сестрой.       Макгонагалл внутренне содрогнулась от осознания, насколько они были похожи между собой. Разве что Медора была чуть повыше ростом, но лет в тринадцать-четырнадцать Эдгар начнёт её обгонять, как это всегда бывает. У них были тонкие губы и чётко очерченные нижние скулы — очень подходящая внешность для озлобленных сирот, угловатых и резких.       — Эдгар, неужели какой-то другой мальчик из Дандолка мог заставить книги парить? — кошачьи глаза проницательно блеснули из-под очков. — Или, Медора, ты когда-нибудь видела, чтобы сбитые костяшки так быстро залечивались у боксёров? И я уж точно не знаю ни одного маггла, который смог бы продержаться двадцать минут под водой.       — Магг… что?       — Она про тот случай, когда я чуть не помер, — объяснил Эдгар. — Ты тогда в кустах пыталась гальку под видом жемчуга малышне толкнуть. Ещё бы я двадцать минут не тонул!       — Что значит «маггл»? — отмахнулась от него Медора.       — Магглы — это люди, лишённые волшебных способностей… — Спокойно объяснила профессор. — Но вы — маги.       Неметы захохотали. Они громко вскрикивали от смеха, хлопая друг друга по плечам. Напряжение ушло из комнаты, но теперь сироты почувствовали прежнюю свободу и вседозволенность.       — Ну вы и стелите, тётя, — весело зыркая на Макгонагалл тёмными глазами, сказала Медора, залезая с ногами на подоконник, пока Эдгар хлопал по карманам курточки в поисках пачки сигарет. — Нам не пять лет, мы не верим мужикам в плаще на голое тело, когда они говорят, что в кустах покажут фокус.       — Мисс Немет, следите за языком, — в тоне Макгонагалл прорезался металл. — Я вам не подружка. Как же сами объясните вещи, которые происходят вокруг вас?       Близнецы молчали, погрузившись в раздумья. Профессор спокойно выдохнула. Они предпочитали не думать о странностях, которые с ними иногда случались, но сама мысль о том, что с ними что-то не так, что они отличаются от остальных, задвинутая на задворки сознания, теперь превратилась в острую нерешённую проблему.       — Что ж, — Макгонагалл как будто бы с сожалением прикрыла глаза и потянула завязки чехла для зонтика. — Всему в этом мире есть объяснение. И вашим способностям в том числе.       Она вытащила волшебную палочку и направила на подушку. Перочинный ножик выскочил из-под неё, застыв в воздухе, словно подвешенный невидимыми нитями.       — Блядь, она ёбанный волшебник! — заорал Эдгар, прячась за шокированную сестру.       Профессор скривилась, вырисовывая кончиком палочки одной ей видимый узор. Ножик завертелся, превращаясь в чёрного мотылька с серебристыми прожилками на крылышках.       Мотылёк облетел застывших близнецов и приземлился на нос Медоре. Сглотнув, та осторожно сцапала его в израненные руки. Мягкие чёрные крылышки трепетали в ладошках, но когда Медора разжала пальцы, она увидела и почувствовала только гладкость и остроту своего ножа.       — М-мы… Мы тоже так можем?       Медора смотрела в упор на Макгонагалл, и в затравленно-недружелюбном взгляде сироты профессор увидела искру интереса и надежды.       — Вы сможете научиться трансфигурации и многим другим магическим искусствам. Но для этого нужно прилежно учиться, соблюдать внутренний распорядок школы. — Макгонагалл выудила из кармана маггловского пальто два письма и положила на письменный стол. — Здесь вы найдёте списки всего необходимого.       — А нам… разве не поздно?       — В Хогвартсе обучаются с одиннадцати лет. Насколько я знаю, на прошлой неделе вы отметили свой день рождения.       Близнецы нахмурились.       — Мы не знаем, в какой точно день родились, — пробормотал Эдгар. — Мы найдёныши.       — Простите?       — Подкидыши — те, кого оставляют у домов или больниц, — пугающе будничным тоном объяснила Медора. — А мы найдёныши. Нас либо выбрасывают, либо находят где-то. А там хер его знает: пятого июня ты родился или седьмого.       — Прошу не выражаться, мисс, — одёрнула её Макгонагалл. — В любом случае, одиннадцать вам уже исполнилось. Я помогу вам собраться в школу, а финансовый вопрос пускай вас не тревожит.       — Откуда такая доброта? — с подозрением спросил Эдгар и плюхнулся на свою кровать, которая жалобно скрипнула.       — Манерам вам ещё учиться и учиться, господа Неметы, — профессор покачала головой. — В школе есть фонд для учеников, у которых нет возможности приобрести школьные принадлежности.       — Мы напиз… насобираем по приюту, разве карандашей и тетрадок не хватит? — предложила Медора.       — В Хогвартсе вам понадобятся котлы, ингредиенты для зелий, магические книги… и палочки, — Макгонагалл подняла свою, и всё внутри смёрзлось от осознания, что эти двое действительно скоро получал в пользование главное оружие волшебников.       Не отменить ли ей все дела и остаться у них в приюте до сентября?       — Всё странно это, — после недолгой тишины признался Эдгар.       Профессор сурово посмотрела на него.       — Несмотря на жизненные испытания, вы были рождены волшебниками, и ваше место рядом с ними. В магическом мире у вас будет возможность изменить свою судьбу.       Холодные стены карцера, грязные переулки Дандолка, маленькие порции мерзкой еды изо дня в день, крики воспитателей, разбитые в кровь кулаки и серые штанишки из колючей шерсти — всё это проносилось перед мысленным взором близнецов Неметов, не знавших другой жизни.       Медора опустила руку с зажатым ножиком и с сомнением посмотрела на брата. Тот напряжённо кивнул, прочитав её мысли.       

***

      Когда странная тётка ушла, они не сговариваясь накинули куртки и распахнули створки немытого окна. В коридоре наверняка квохтали воспитательницы, которые накинуться на них с расспросами. Неметы желали пораскинуть мозгами без лишней суеты.       Уцепившись за водосточную трубу, они вскарабкались на раскидистое дерево и, ловко перебирая руками и ногами, добрались до крепкой ветки, с которой благополучно спрыгнули на землю.       Идя вдоль забора, они добрались до места, где обычно курили. Старшие ребята встретили их одобрительными возгласами и сразу поделились сигаретами. Эдд отпустил какую-то рядовую шутку, и парни разразились визгливым смехом — голоса у них ещё продолжали ломаться. Дора отошла подальше от компашки бугаев и поманила брата пальцем.       Когда спичка с шипением облизнула кончик сигареты, зажатой между губ девчонки, Эдд сразу прикурил от той же спички сам и, потушив быстрым движением, выкинул за забор. Сделав пару затяжек, Дора прижалась к кованым прутьям спиной и заговорила:       — И что будем делать?       — Бабочка не могла быть трюком, — Эдд сокрушённо покачал головой. — Эта тётка точно колдунья. Я знаю сотню фокусов с картами… это не то. Так не бывает.       — Может… нам действительно здесь не место? — бросая неприязненные взгляды по сторонам, сказала Дора. — Мне осточертело торчать тут. Хуже явно не будет.       Эдд согласно покивал, выдыхая дым.       — Как думаешь, все учителя в её школе такие же?       — Ну, если с обычными детьми хер справишься, то с волшебниками нужны стальные нервы, — Дора неопределённо повела плечами.       Близился закат. Желтоватое солнце, больше похожее на стухший желток, опускалось вниз, и холодные сумерки накрывали сверху железной крышкой. Казалось, что какой-то злобный гробовщик замуровывает их в стылой могиле — богом забытом городишке, убогом приюте с истеричными воспитателями, где не было ни одного яркого пятнышка (ну кроме этих ублюдских рисунков на первом этаже у малышни) или надежды на луч света в их мрачной судьбе.       Налетел ветер, взъерошив волосы сирот и потрепав их курточки.       — Мы действительно волшебники, Эдд? — зачарованно глядя в пустоту, спросила Дора.       — Прежде всего, — проворчал он и потушил окурок, — мы ирландские найдёныши. А потом уже всё остальное.