Я ненавижу в т(с)ебе всё!

Безопасно ли находиться рядом с человеком, который тебя когда-то спас от неминуемой гибели? В который раз об этом задумывается Сан? Уж точно не в первый. С застывшим выражением ужаса на лице он смотрит в глаза напротив, а в его голове безостановочно крутится рой мыслей: а что, если… если бы он в то время не явился и не вытащил его из хватких лап смерти, что было бы тогда? Чхве бы спокойно умер? Да, так и произошло бы… но почему, почему он не позволил этому случиться? Чтобы тот продолжал пребывать в муках, не избавившись от страданий и душевных терзаний? Чтобы каждую свободную минуту обрабатывал собственные кровоточащие раны на теле? Или чтобы просто утопал в глубоком солёном озере слёз? Никто не знает, но Уён говорит, что всепоглощающе любит Сана, безумно, безгранично любит… Но существует одно большое «но». Разве любовь проявляется в регулярных побоях и вечных оскорблениях? Понедельник — день, который стал для него финалом. Во всех смыслах. Это последняя капля Сана и последние сутки непрерывного контроля. Утром Чхве с трудом поднялся с кровати: болели ноги, спина, руки. На щеке красовалась огромная жгучая ссадина, да и если Сан просто снимет верхнюю часть одежды, то таких отпечатков рукоприкладства увидеть можно будет большое количество. Чон — настоящий садист, ему нравится видеть горючие капли на чужих дрожащих ресницах, алую жидкость, которую он жадно сцеловывает без остатка, а потом как ни в чём не бывало уходит спать, словно избитый молодой человек, лежавший на полу на его кухне, не истекает кровью, захлёбываясь слезами. И так всегда, если, конечно, Уён не в приподнятом настроении. Шанс остаться нетронутым выдаётся изредка, но когда он находится в хорошем расположении духа, то становится по-настоящему любящим. Сан скучает по такому Уёну, он любит эту его сторону личности, но ненавидит, боится и презирает монстра, которого тот уже перестал прятать от юноши, выставляя напоказ своё настоящее «я». Сан устал терпеть всё это, поэтому, собрав всю волю в кулак, решился на отчаянный поступок — побег. Чхве больше не может позволить себе терпеть оскорбления и побои. Больше не хочет плакать, глотая свои слёзы и чувствуя во рту привкус железа. Больше не хочет бояться. Теперь он просто стремится жить, жаждет искренней, чистой любви, доверия к окружающим, а не прислушиваться к каждому шагу. Он хочет жить, а не выживать. От цели его отделяет всего лишь одна дверь, и сейчас, наконец, он выйдет на улицу после длительного заточения, что давило на плечи и оставляло свои шрамы, глубокие и порой гнойные раны. Довольно молчать и мириться с тем, что над ним вытворяют, иначе рано или поздно его настигнет… гибель. Похолодевшие от страха пальцы трясутся, но послушно пролазят под мягкую подушку. Ещё совсем чуть-чуть и сво… — Ты что-то ищешь? Тебе помочь? — крепкие руки до боли сжимают и сковывают запястья. Но там уже никогда не останется синяков… Не в силах сдержать подступивший поток слёз, Чхве смотрит в эти зловещие глаза, полные ярости, бешенства и каких-то непонятных искр. Сан впервые кричит от боли и ослушивается своего «властителя». Но ведь всё когда-то бывает в первый раз? Да, именно так. Уёна не остановить, он кричит, деря глотку, и нещадно колотит. В эту ночь он особенно сильный, особенно жестокий. Даже когда юноша просит прекратить издевательства, тот лишь рявкает в ответ: — Я никогда тебя не отпущу! Ты принадлежишь только мне и больше никому! Уён замахивается с новой силой для очередного удара, как стоны, плач и рыдания внезапно умолкли… Осознание. Он убил, убил собственными руками того, кого любил больше всего на свете, того, кого боялся потерять, того, кого хотел видеть рядом… Впервые хрустальная слеза парня, оставляя после себя мокрый след на щеке, скатывается вниз и звонко разбивается о пол. Впервые он жалеет о содеянном. Впервые он задумался о том, что нужно было отпустить Сана, а не держать его на цепи, как пса. Но что-то менять теперь поздно… Медленно осыпая поцелуями уже почти остывшее и побледневшее лицо, он умоляет и просит прощения. Кричит, чтобы тот проснулся, чтобы тот простил, но увы… Сан не слышит то, как Чон проклинает себя. Уже не чувствует тёплые объятия любимого, пусть и слишком ужасного человека. И только через два часа приедет полиция, которая обнаружит на кухонном холодном кафеле два бездыханных, безжизненных тела, покинувшие этот мир. Два покалеченных человека, но покалечены они одним и тем же чудовищем по имени Чон Уён.