Черным по белому

«В моём представлении, смысл жизни заключается в том, чтобы испытать к кому-то любовь». Рената Литвинова

Она идёт вниз по набережной, сверху капает дождь, и всё это так банально, что уже даже не больно. Черный зонт никак не спасает от порывов мокрого ветра в лицо, Рената только выше поднимает воротник бежевого пальто – хотя бы шею защитить от холода. Если уж от второго неудачного брака – не получилось. Кожаные сапоги на высоком каблуке не спасают от сырости, которая скапливается где-то в ступнях и медленно поднимается по голеням, бедрам и дальше вверх. Главное – чтобы не до сердца. Там и без того тяжело. По левой стороне мчатся машины, разбавляя черно-белый пейзаж желтыми и красными пятнами света, а справа – сплошь тёмные воды спокойной реки. «Развод – это трудно и печально, – думает Рената, – особенно, когда и повода-то и нет. Ульяну только жалко». Бывшие супруги ещё не подали документы в суд – даже не обсудили толком ничего, но Рената точно знает, что дочь никому не отдаст. Мысли всё крутятся вокруг странного разговора, если, конечно, брошенную фразу: «Нам надо развестись», и последующий побег сценаристки можно так назвать. Эта пятница началась, как и все пятницы до этой: ранний подъем с утренним поцелуем, сборы на работу и в детский сад, ленивое обсуждение планов на вечер. Однако после обеда привычный распорядок дня пошел трещинами – днём начался ливень, о котором в прогнозе погоды, конечно, ничего не сказали; Рената задержалась на работе, внося правки в новый сценарий, в котором всё никак не получалась главная героиня, а муж не смог заехать за ней, из-за чего пришлось вызывать такси. Вернулась женщина домой много позже обычного, Ульяна уже легла спать, а мужчина сидел в тёмной гостиной, о чём-то глубоко задумавшись. Рената только разулась, прошла на кухню, чтобы выпить воды, как услышала сзади ту самую фразу. Она замерла на мгновение, а потом резко развернулась и тихое «что?» сорвалось с губ. Она наткнулась на твёрдый взгляд супруга, в котором увидела, что всё. Точно всё. Что бы она сейчас ни сказала, что бы ни сделала, всё это будет бессмысленно в глазах человека, всё для себя решившего окончательно и бесповоротно. Тогда она молча вышла в коридор и начала обуваться. Взявшись за ручку двери, она услышала тихое «зонт не забудь» и взяла тот, что висел ближе всех. Только на улице она поняла, что случайно взяла черный зонт мужа. Теперь бывшего? Особенно сильный порыв ветра вырывает зонт из замерших рук, унося его в реку, распахивает полы пальто, отчего по ногам пробегает мороз. Ливень не ослабевает, а будто становится только сильнее, злее. Холодно и мокро становится невыносимо, поэтому Рената сворачивает с набережной в ближайший переулок в надежде найти ещё открытый бар или кафе. Впереди слышатся громкие разговоры и смех, и спустя пару метров Рената видит распахнутую дверь клуба, откуда доносится характерный шум и мелькают сине-фиолетовые огни неона. Рядом со входом стоит молодежь, игнорируя дождь, смеётся и курит, что-то громко обсуждает. Рената, недолго думая, заходит внутрь. В помещении жарко, даже не смотря на открытую дверь, и актриса ясно ощущает как сильно замёрзла. В этот момент хочется снять вымокшие колготки с сапогами, надеть шерстяные носки и вытянуть ноги возле батареи, но Рената только снимает пальто и с трудом вешает его на заполненную вешалку. Народу много, однако, Рената с легкостью проходит в глубь клуба, лавируя меж людей и столиков, никого не задевая. Она подходит к барной стойке, садится на стул, придерживая подол лёгкого чёрного платья, и заказывает бокал красного вина. Напиток слишком горчит. За такие деньги, в таком месте, вино могло бы быть и лучше, как и в целом этот день. В клубе сегодня играет живая музыка, но Рената не обращает на это внимание, мыслями возвращаясь к предстоящему разводу. Она искренне не понимает, как всё пришло к этому. Они никогда сильно не ссорились, не изменяли друг другу, никто из них не был зависим от алкоголя или наркотиков, их взгляды на жизнь не то, чтобы совпадали, но и не были диаметрально противоположными. Они оба хотели ребёнка, оба были к этому готовы, и Рената родила прекрасную девочку. Муж хорошо зарабатывал, и Рената спокойно занималась любимым делом. Как, в общем-то, могла и до него. Сценаристка всегда скептически относилась к деньгам и материальным богатствам, поэтому её брак с бизнесменом был весьма неожиданным, но тогда она была влюблена в человека, а не в его банковский счёт и статус. Ей казалось, что она, наконец-то, нашла ту самую любовь, о которой давно мечтала и писала в сценариях; которую хотела увидеть не только через камеру, но и в своей собственной жизни. Рената не понимает, где ошиблась: в своих чувствах или чувствах мужа. Может, она как-то неправильно вела себя, была недостаточно хорошей женой и матерью, недостаточно времени уделяла своей семье, как-то неправильно вела себя со своими коллегами и друзьями, подорвав доверие мужа. Рената не знает. Она допивает второй бокал горького вина и теряет уверенность во всём. Может, эти отношения с самого начала были ошибкой. – Больно бывает не только от боли! – врывается в ворох мыслей звонкий голос. – Страшно бывает не только за совесть. Рената отрывает взгляд от пустого бокала и переводит его на сцену, где стоит молодая девушка с микрофоном в руках и такой откровенностью в голосе, что глаз уже невозможно оторвать. У певицы косая чёлка на глаз, губы в чёрной помаде, белая рубашка надета поверх тёмной футболки с брызгами краски и надписью «Цой жив» и рванные джинсы. Она ходит по сцене с потрёпанной гитарой наперевес, содрогаясь в ритм музыки, и поёт, будто рассказывает о личном и важном, но о чём именно никогда не узнаешь, потому что у каждого оно своё, в душе, что отзывается на голос девушки. Рената смотрит и не может насмотреться. Образ рокерши так не похож на всё, что она видит каждый день в зеркале, на людях вокруг, будто он из другого мира – свободного, грубого, но искреннего до боли. Рената смотрит и видит перед собой настоящего человека, никем не придуманного, не написанного, а самого живого – полного мыслей и чувств. Того, кто не боится сказать о том, чем живёт и дышит, потому что потребность высказаться стала сильнее страха. Потому что нет ничего стыдного в том, чтобы признаться, что ты человек. Рената слушает песню за песней, впитывает каждое слово, но не головой, а будто всем существом. Отчего-то каждая строка, каждый музыкальный поворот резонирует с тем, что творится на душе актрисы: с тем, о чем она переживает, в чём боится признаться даже себе, и на что продолжает по-глупому надеяться. От этих песен сердце болит, и горло сжимает будто тисками, но одновременно становится так легко на душе, как бывает после долгих скитаний, когда находишь, наконец, того, кто тебя понимает. Рената думает, что такого у неё не было уже так давно, что, может быть, вообще никогда. То, что она чувствует, похоже на первую бессонную ночь, когда невозможно оторваться от бумаги, на первый бокал дорого алкоголя на премьере твоего первого фильма; на первую пару каблуков, когда ноги болят, но это не сравнится с той возвышенностью, которую они дарят. С каждым годом это чувство особой эйфории испытать всё сложнее, потому что жизнь будто затирается своими повторяющимися действиями и событиями. Однако этот день трудно сравнить с другими и главным открытием становится молодая рокерша, поющая на сцене о смерти и любви, ожидании и надежде. Выступление заканчивается, и кто-то с танцпола кричит: «Земфира, я люблю тебя!». Рената цепляется за это имя, повторяет про себя несколько раз, удивляясь его редкости и при этом чувствую, как оно подходит исполнительнице. Земфира уходит с музыкантами со сцены, и на Ренату резко накатывает вся усталость этого дня. Слишком много бурных переживаний и острых впечатление, которые, кажется, даже не думают заканчиваться. Актриса встает из-за барной стойки, и всё так же грациозно обходя толпу, выходит на улицу, накинув на плечи пальто. Усталость берет своё, накатывая волнами. Рената не то, чтобы хочет вернуться домой, но и в клубе находиться больше не может. На улице моросит дождь, и дышать свежим морозным воздухом сейчас особенно приятно. Рената вспоминает, что надо радоваться мелочам, вдыхая поглубже, чувствуя, как тяжесть и тоска постепенно отступают. Она сворачивает за угол здания и видит, как открывается дверь, из которой выходит Земфира. Рената видит, как худая, ломкая фигура рокерши прислоняется к холодной кирпичной стене. Как Земфира, держа сигарету между пальцев, достаёт из кармана куртки коробок спичек и открывает его. – Черт, – раздосадовано ругается девушка и стукается головой о стену, сжимая в руке размокшую коробочку. – Не найдётся прикурить? Рената вздрагивает, замечая, что Земфира скосила на неё взгляд и смотрит без особой надежды. – Простите, не курю, – растерянно отвечает Рената, разводя слегка руки, вынимая их из карманов пальто. – Эх, значит, будем дальше жить, – усмехается Земфира, встряхивает растрёпанными волосами и, оторвавшись от стены, подходит к Ренате. А та почему-то сдвинуться не может, стоит, будто прикованная, и смотрит. Земфира подходит так близко, что Рената чувствует исходящий от неё лёгкий запах пота и сладкого алкоголя и сильный аромат дождя, который пропитал всё вокруг. Земфира, оказывается, одного с ней роста. Она останавливается, смотрит Ренате в глаза долгую минуту, будто пытаясь что-то найти, а потом отворачивается, выбрасывает сырые спички и идёт к двери чёрного хода. А Рената всё продолжает стоять и смотреть. Земфира останавливается и смотрит выжидающе на Ренату в ответ. - Ты идешь? - Иду.