***
Густая метель не прекращалась. Швейцарка уже давно бродила по сугробам в поисках своих, но так и не наткнулась ни на кого. И каким чудом ей удалось оказаться в одиночестве? Зря она отстала от отряда. Поле было пустым. Кажется, сюда ещё не ступали солдаты, что довольно странно. Несмотря на своё стремление отыскать швейцарских воинов, Элсбет не хотела возвращаться обратно в то пекло, зовущееся битвой. Русские сражаются не хуже противников, но главное не в этом. Такое странное ощущение возникает от их манеры драться до смерти, как они сами говорят, «За веру, за царя, за Отечество». Так ведь вроде? Элсбет уже не припомнит особо, что происходило пару часов назад. Или… сколько времени вообще прошло? Швейцария уже не чувствовала конечностей. Не было больше сил идти, но надо было, иначе так и помрёт здесь на лютом морозе. Всю энергию организм истратил на дрожь. И нет, это было не то лёгкое подрагивание в декабрьский вечер. Это были настоящие конвульсии. В этом году зима в России выдалась ужасно холодной. Даже несмотря на то, что Элсбет не мерзливая, тут она уже не выдерживала. Сколько не жмись к шубе, она не греет больше. Ветер свистит, снег хрустит под онемевшими ногами, а где-то вдали слышен жуткий и непонятный гул, а может и вой. Ветер, завывающий жуткими голосами, глушил любой звук. Снежинки казались осколками льда — они словно впивались в кожу. Это было довольно болезненно. И даже не вздохнёшь спокойно. Всё дует прямо в лицо. Видимость упала практически до нуля. Элсбет остановилась и огляделась: вон там она с трудом развидела справа неподалёку лес, делящий заснеженное поле. Тёмные ели словно дремали, с головой укрывшись белыми одеялами. Их не волновала погода — неприхотливые они. Впереди и слева пусто — только туман летящих снежных хлопьев, сзади то же самое, только добавляются уходящие очень далеко одинокие следы швейцарки, которая прошла уже довольно много, но так и не останавливалась. Великая Армия точно скоро должна отступить. Видит Бог — ещё немного осталось. Элсбет было всё равно на поражение или победу. Ей просто хотелось домой. Хотя?.. Разум отказался принять решение. А ноги отказались идти дальше. Они были как каменные. Элсбет в один миг окончательно позабыла всё. Как по щелчку пальца. Да даже если бы перед ней встал её отец, она бы не узнала его лица. Так-то швейцарка помнит уже каждую морщину на нём, но сейчас в мыслях уже просто был туман. Больше ничего. И теперь, стоя здесь в одиночестве, Элсбет окончательно признала для себя, что её поход был просто бессмыслен. Ведь она и не помнит больше, что ищет. Да кого ей искать здесь? Здесь пусто — всё. Вообще безлюдно. Да она тут умрёт скорее, чем отыщет хоть одну живую душу. Ну и пусть. Какая тут кому разница будет? Элсбет не могла больше стоять. Она упала спиной в снег и уставилась полузакрытыми глазами в небо. Ничего она больше не чувствовала. Даже боли от падения. Снег оказался намного приятнее, чем Элсбет ожидала. Он казался мягкой подстилкой. Невесомой такой. Вроде холодно до жути, но как же удобно было просто лежать на этой поверхности. Хотелось улыбнуться, да сил уже не хватало даже на такое простое действие. Уже в сон клонит. А вот под крылатой есть вполне себе хорошая «кровать», если можно так это назвать. Тепло неожиданно разлилось по телу Элсбет. Очень странное ощущение, но становилось только жарче. Что это значит? Хотя, к чёрту. Швейцарка больше не собиралась подниматься с места. Пусть лучше помрёт. Ей-богу, помрёт! Куда уже деваться? Некуда. И вот в глазах уже темнеет. Что же будет? Страну так просто не убьёшь. Эта раса живучая, её представители даже при таких тяжёлых условиях могут не гибнуть. Это люди слабы. Они другие. Менее совершенные. Но общими усилиями и народ сможет одолеть страну. Элсбет желала, чтобы её тяжкое положение во внутренней политике впервые сыграло ей на руку. Ей было больно находиться на этом свете. Она прожила достаточно. Пора бы и на покой уже. Русский генерал Зима ей в этом поможет.***
— Очнулась… Жива! — Мм…э?.. Элсбет с трудом разомкнула веки. Подождите. Она жива? Правда жива? Швейцарка недовольно потирает глаза. Ей уже не холодно. Вокруг больше нет проклятого снежного тумана. Ветер не гудит. Вместо него слышно потрескивание дров, как в костре. Что это всё значит? Крылатая потрогала руками какой-то плед, в который была закутана. Всё ещё не понимая ничего, она оглядела помещение. В проходе, чуть склонившись, стоял высокого роста мужчина. Элсбет очень испугалась, поняв, что он русский, и, несмотря на вялость, поползла к стене и прижалась к ней. — Не трогай меня! — грозно вскрикнула она, рефлекторно выставив дрожащие руки. — Спокойно, спокойно! — язык собеседника был незнаком, — я же только с благими намерениями. — Ты взял меня в плен?! — Я не понимаю по-немецки! Или что это вообще? По-французски говорите? — мужчина перешёл на тот же самый французский. Его Элсбет уже понимала отлично. — Говорю. — она тоже перешла с немецкого на понятный обоим язык. — Вы, наверное, не узнали меня. Элсбет осторожно оглядела мужчину. Он реально был ну слишком высок, а на глазу его красовалась повязка. Люди таких, вроде, не носят. Точно! Перед швейцаркой прямо сейчас стоит самая настоящая Российская империя! Но вот откуда этот тип вообще тут… — Вас зовут… Пётр… Романов? Я Вас видела пару раз…в бою… — в голове сразу всплыл довольно угрожающий силуэт, выбегающий из дыма. — Но и на собраниях, естественно. — Верно. Только не нужно бояться меня, ладно? Я правда не думал, что вызову такой ужас. — с какой-то печалью усмехнулся тот, — хотя…для кого-то я, быть может, и ужасен. — Что я тут делаю?.. Пётр осторожно подошёл поближе и начал объясняться: — Мы с моим отрядом забрели куда-то на поле. Я вдруг смотрю — а там лежит кто-то. Я думал сначала, что мне показалось. Но мы все подошли и увидели Вас без сознания. Понимаю, наши стороны сейчас воюют, но…я пройти мимо просто не смог. Совесть так сильно сердце скребла! Ну и вот, нашли поселение, отогрели Вас, беднягу. Элсбет поверить в это не могла. Они с Петром почти не знали друг друга, а он…вот так поступает. Какой добрый человек всё-таки… — А вы, русские, всё такие?.. — Какие «такие»? — Не знаю даже…добродушные что ли… — Может быть, — Романов лишь пожал плечами. — даже скорее всего. Но всё-таки, не оставлять же просто так человека на морозе умирать. Тем более, не виновного в этой войне. — Вы правы… Такой добрый тон был у русского! Такой дружеский, согревающий. Даже странно было эту персону видеть таким…обычно он даже улыбнуться не смел. Повода не было. Да и сейчас же тоже нет, так что вдруг его так переклинило? — Как самочувствие хотя бы? Вас всё ещё трясёт. — Это да…ещё слегка холодно…но хотя бы не как было… — Отдыхайте. Я пойду к хозяевам этого дома. Может, принести чего-то? — Нет, спасибо. — Ладно. Если что — зовите. Пётр, что-то проворчав себе под нос на своём, удалился из комнатушки, оставив Элсбет в одиночестве со своими мыслями. Даже спустя года она не забудет этого поступка. Помочь врагу…да так не может никто! Невероятно!***
Вот уже года прошли с того самого дня. Она не забыла. Но проблемы не закончились… И русская рука помощи вновь была протянута неожиданно.Венский конгресс.
1815 г.
— Надо восстановить старый режим конфедерации! Республика и десяти лет не протянула, думаете, что так она и дальше сможет? — Швейцария — страна важная, не спорю. Но обязательно ли беспокоиться за ЕЁ внутреннюю политику? — Она держит Францию на коротком поводке, поймите. Мало того, она — буфер между тремя сильными державами. — Но это бедная страна. Она может быть полезной? — Ещё как! — Всё-таки… А ведь верно. Все эти споры по поводу швейцарского вопроса давно надоели самой Элсбет. Её даже не спрашивали, хотя разговор шёл про неё. Обидно, вообще-то! Вот она, сидит в зале, а слово своё вставить ей нельзя. Её судьбу решают победители, а не она сама! Дискуссии уже подходили к своему завершению. Притом очень плохому для Швейцарии: из-за Берна, которого все так полюбили и зауважали другие страны, должен был быть установлен режим, который был до вторжения Наполеона. А ведь пару лет назад его признали совсем невозможным! Австрия, Франция Бурбонов, Англия, да даже Пруссия — у всех этих иностранных держав были прямые интересы в маленькой горной конфедерации. И все хотели господства над ней. Только у одной важной страны не было никаких подобных мыслей. У России. Александр I любил Швейцарию и знал, что восстановление старой политики в ней обернётся для неё катастрофой. Этот режим провоцировал только анархию и внутренние конфликты. В конфедерации было аж четыре народа. Всех нужно удержать. И как это сделать? Только придумывать что-то новое. Пётр только поддерживал идею своего императора. Между Россией и Швейцарией уже год назад были установлены дипломатические отношения, что было только к лучшему. Империя мог только посочувствовать несчастной Элсбет, которой никто покоя дать не может. Он понял — надо действовать. Прямо во время чьей-то пламенной речи Пётр не выдержал и поднялся с места. Все мгновенно перевели взгляды на него. Повисшая тишина прервалась довольно быстро: — Я, при всём своём уважении, не хочу показаться грубым, но вы в своём уме? Мне больно слышать, что вы думаете по данному вопросу. Вам лишь бы поработить бедную и беззащитную страну, которой и без вас плохо. Я категорически не согласен с решением! — Постойте-постойте, — всплеснула руками Жозефина, олицетворявшая Французскую республику, — Вы точно уверены? — Я знаю, о чём говорю. И ещё, только попробуйте придраться к созданным Наполеоном кантонам! — Вздор полнейший! Это просто возмутительно! Да это же просто прямые детища Революции! В особенности, Во! — А вот тут прошу не переходить на личности. — Не могу поверить, просто не могу! Тут, получается, Пруссия зря Невшатель отдала! Господи! — Без моего согласия вы не имеете права устанавливать в Швейцарии старый режим. Учтите это условие. Мой император настрого запретил это делать. Даже под недовольные возгласы остальных держав, Пётр даже бровью не шевельнул — его не переубедить. Он вдруг увидел среди собравшихся Элсбет, которая изумлённо таращилась на него. Какая надежда читалась в её глазах! Они словно говорили империи: «Ты мой герой!»***
»…Официально было принято решение признать Швейцарскую конфедерацию полностью независимой от Франции. Также все державы гарантируют ей абсолютный нейтралитет. Эти пункты, соответственно, пойдут в условия мирного договора…» Элсбет повторяла эти слова в мыслях не первый десяток раз. Страны уже расходились, а швейцарка даже подняться со стула не могла. Её будто парализовало от шока. Швейцарский вопрос, спустя столько времени, решён. И всё это благодаря России. Однако, крылатой всё же пришлось с трудом встать на ватные ноги и попятиться к выходу из переговорного зала. И вот в почти пустом коридоре показался тот самый знакомый высокий силуэт. Он уже не был угрожающим, как несколько лет назад. Пётр! Элсбет вдруг со всех ног кинулась к нему с возгласом: — Постойте, прошу Вас! — Что? — русский обернулся и неожиданно почувствовал, как швейцарка случайно врезалась ему в ноги, — ой! Всё хорошо? — Да, всё отлично… — Эслбет чуть отдышалась и, чуть ли не плача, начала вдруг тараторить благодарности, — просто…спасибо! Господи, что бы я делала! Вы так за меня заступились! Я…я не знаю, как Вас отблагодарить по достоинству! Это так важно, понимаете…Бога ради, простите, я ничего не могу пожертвовать взамен! — Тише, — перебил её Пётр, — ничего мне не нужно. — Но как же… — Я делал это из-за того, что видел, как у Вас плохо обстоят дела. Мне хотелось только лучшего. Я не корыстный. Всё по совести. — Боже…я не знаю, что сказать… — Значит, не надо. Мне не менее приятно иметь с Вами дело. Ещё недолго эти двое простояли в неловком молчании, пока Пётр вдруг не добавил: — Я тут слышал, что у Вас голод назревает…