На память

Крики уже пол часа, как сорваного женского голоса, плач навзрыд. По дому летала посуда, а невнятно низкая, никоим образом не подлежащая пониманию речь, местами даже рычание холерика только сильнее пугали невольного маленького свидетеля, стоящего за открытой настежь дверцей старого резного шкафа, последнего, что напоминало о любимом дедушке. Ребёнок так судорожно хватался за воспоминания о чтении сказок и приключенческих романов с седым добряком, так крепко сомкнув пальчики на обложке любимой, но увы, так и не понятой им книги, что единственным сигналом для возвращения его разума в реальный мир стал отчаянный женский визг после страшного грохота. Его мать ещё не скоро вернёт в норму бархатный голос, пару дней точно. Смуглая миниатюрная ладошка легла на плотную ткань занавески, одной из двух его линий обороны, на пару с дверцей делавшей Кэйю почти невидимым в тёмном углу. В единственном зрячем тёмно-синем глазу, лишённом бликов, отразилась картина, навсегда врезавшаяся в память. Он точно не забудет того, с каким животным гневом отец возносил чугунную сковороду над головой вжатой спиной в стену самой родной для мальчика женщины. Декабрь игриво щипал мягкие щёчки, аккуратный носик, буд-то желал уволочь в сугробы, пока в паре метров за руль возвращался мужчина с иссиня-чёрными, как и у сына прядями, завязаными в плотный пучок. Притихнув, Кэйа наблюдал за исчезающими в вечерней тьме светлячками фар. Мимо не раз проносились схожие, пока одинокая фигурка переминалась с ножки на ножку сжимала уже не обложку любимой книги, а край горчичного цвета пальто. Задержавшись на предпиятии, винодел со свинцовыми бакенбардами и пышным хвостом нехотя отпивал энергетик с резким запахом, стараясь не уснуть за рулём. -Шесть часов, а мрак... - вздохнул мужчина. Его мысли были заполнены любимым сыном, наверняка сейчас усердно пишущим примеры из учебника математики. Скучный предмет, так казалось обоим Рагнвиндерам, но чертовски необходимый. Оторвать Крепуса от размышлений смогла небольшая фигурка, одиноко стоявшая на обочине по правый борт авто. Чёрт его сподвиг плавно надавить на тормоз, или человеческая любопытность - неясно, но, съезжая с дороги, он зацепил внимание мальчонки. -Ты тут один? Потерялся? - обратился к фигурке Крепус, выходя из старой доброй Таёты. Кэйа смотрел, остолбенев в неуверенности, с неким первобытным страхом. По мере приближения незнакомца он начал пятиться, почти спотыкаясь, продрогшее тело плохо слушалось, тонкие ножки заплетались. Смотрели на мужчину не как на человека, как на объект, несущий условную опасность своим медленным приближением. -Где твои родители? - Рагнвиндр остановился, что бы не напугать ребёнка ещё больше. Холод пробирал до костей, леденели кончики пальчиков, мордашку уже не щипало, жестоко кусало, бросая в неё маленькие, но такие острые сейчас снежинки. Ступив в глубокий снег, Кэйа не удержал равновесия, беспомощно плюхнувшись в сугроб, но продолжая отползать, больше вороша снег, чем двигаясь. В следующий же момент его подняли из холодного плена тёплые руки, после аккуратно отряхивая от белых кружев. -Не стоит лазить в снегу - простудишься. Давай я отвезу тебя домой, где ты живёшь? -, он так спокойно смотрел в глазик, не скрытый медицинской повязкой. Кэйа помотал головой, представляя, как он попадёт домой, как снова увидит... маму. -Не домой! Не домой, не хочу! - Он залился жалобным писком, готовый в любой момент расплакаться. Это заставило Рагнвиндра растеряться. Заигрался? Потерялся? Сбежал? Или что-то посерьёзнее? Взяв мальчика за руку, он повёл того к машине. -Оставаться здесь всё равно плохая идея. - Говорил Крепус, понимая, что прежде, чем ехать домой он поедет в полицейский участок вместе с этим попаданцем, который, к слову, уже и не сопротивлялся, тёплая машина всяко лучше, чем улица в декабрь. Стоило Кэйе оказаться на заднем сиденьи, его укутали в пухлую серую куртку, тёплую изнутри. Убедившись, что у него нет признаков серьёзного обморожения, что тоже удивляло, Крепус достал большой термос. -Будешь чай? Тебе нужно согреться, не хочешь же ты слечь с болячками перед Новым годом? Кэйа не успел опомниться, как в его ладошках оказалась большая кружечка с ароматнейшим горячим чаем, пахнущим мятой и лимоном. Он лишь кивнул, тихо добавив: -Спасибо. - после этих слов мальчик отпил, пробуя, насколько напиток горяч. -Ветер есть под носом? -А?... - недоумённо спросил он, умилительно и забавно высовывая кончик обожжённого языка. -Дуть надо.- начиная поглаживать тёмные волосы, пояснил Крепус. После, Кэйа покрепче обхватил ладошками сосуд с чаем, и, подув, начал пить.