Сегодня крайний день в этом году

      «В канун Нового Года юноша отправился за шаурмой в ближайший киоск и не вернулся. Читайте в нашей газете!» — кричали бы мальчишки, раздающие эти самые газеты, если бы это было бы начало какого-то детектива.       Впрочем, что-то в этом было. Место преступления — ларек. Имя жертвы — Вячеслав Волков. Причина — шаурма. Что же… Нет, все же звучит не очень.       Влад ходил по комнате туда-сюда, ожидая хоть чего-то. Чего именно, спросите Вы? Возвращения Славика, скажет тот.       Вся эта история началась с того, что по своему обыкновению Волков решил отправиться в ближайший ларек, ведь «какой же праздник без шавухи, Владос?». Прошел уже как час, а ушедший возвращаться и не думал. Совсем скоро забьют куранты, загремит фейерверк, взорвавшись маленькими огоньками, а на весь дом заголосят люди, чокаясь и поздравляя с очередным прожитым годом. До Нового года осталось всего ничего, а этого дебила все нет да нет. Не то, чтобы гот сильно переживал за этого остолопа, просто…       Свой кирпичик, который именуют кнопочным телефоном, тот оставил в квартире Влада.       До него не дозвониться теперь, а выходить в жуткий мороз совершенно не хотелось. Юноша, конечно, холод уважал, но, черт его возьми, то, что было на улице, было перебором даже для него. Этот ледяной ветер до самых костей пробирает, не говоря уже о коже. В ледышку превратится легче легкого, а это в планы гота не входило. По крайней мере, в праздник, единственный из немногих, который он хотя бы немного, но любил. В праздник, который он хотел провести со своим парнем, а парня нет, черт его возьми!       — Влад Льдов, подойти-ка сюда, — крикнул Даниил Сергеевич из соседней комнаты.       Даниил Сергеевич являлся Владу дедушкой, а по совместительству, единственным его родственником. Это был уже немолодой мужчина с глубокими морщинами на лбу и переносице, а также наполовину лысой головой — оставшиеся волосы же просто поседели, утратив свой былой черный оттенок. Дед возился с тарелками, когда Влад вошел в комнату на его крик.       — Решил надеть новую рубашку? — усмехнулся Льдов, увидев, во что был одет Даниил.       — Законом не запрещено старикам носить рубашки, — усмехнулся тот, поправив ворот своей одежды. — Когда уже там твой жених придет, а?       На его слова гот лишь зарделся, но пререкаться не стал.       — Скоро должен вернуться.       Дедушка Влада уж давно знал, кто такой этот Славка и кем он приходится его внуку. Не то, чтобы Даниил не ругался — а он ругался и по началу совершенно не принимал этого, только в скорем времени остыл — просто Владу иногда самому было стыдно так открыто об этом говорить. Старик был понимающий и отчасти добрый, хотя характер ядовитый. Впрочем, Влад весь в него вышел. Именно поэтому, может, дед перестал как-то повлиять на такую сторону своего внука, потому что тому уже было девятнадцать, далеко не ребёнок, а оставить одного без какой-никакой поддержки тот его тоже не мог. Оставалось лишь смириться.       На столе по обыкновению в Новый Год стояли тарелки с оливье, с селедкой под шубой, холодцом и всяким таким, что едят в этот праздник. На всю комнату играла какая-то новогодняя песня, которую дед включил лишь фоном. Сам он не особо любил смотреть, как он называл, «ящик с картинками» — больше читал книги да газеты, если под руку попадутся. Даже сейчас на диване лежала открытый на половине роман с положенными сверху на страницах очками.       Где-то сверху заголосили пьяные соседи, громко топая своими ногами. На часах уже «21:56». Когда успели напиться?       — Может, ты сходишь за ним? — вскинул седую бровь вверх Даниил и, похрамывая, подошел к креслу. — Сразу бы и водки дедушке купил. А то, оказалось, в серванте ее уже и нет.       — У тебя со здоровьем проблемы, а ты водку лакать собрался, — закатил глаза Влад, на что ему тут же довольно понятно ответили:       — Цыц, мелочь. Не порть старику праздник, — ворчливо проговорил дед, усаживаясь в то самое кресло и беря в руки недочитанный роман. Надевая очки, тот добавил, хитро улыбнувшись. — К тому же я лишь стопочку. Что тут плохого? За любовь вашу же пью да за здоровье свое.       — О Господи… — вздохнул гот, взмахивая руками. — Тогда ты мне еще дашь денег на шоколад. У Славы ведь еще сестра есть.       — Бери, раз так, — пожал плечами дед, но вдруг затих и оторвался от книги. — Так пусть девица тоже приходит. Не скучно будет.       — Нет, у нее свои тусовки с подругами, — усмехнулся Влад. — У них там свой разврат.       — Ну а тебе друга хватает, чтобы в этот разврат окунуться, — тихо, но довольно четко проговорил Даниил.       Влад решил не спорить, лишь напоследок стрельнув злобным взглядом на старика и уходя в некогда свою комнату (год назад юноша съехался вместе со Славой). Из гостиной слышится победный хриплый смех. Льдов одевался недолго, схватил предназначенные себе деньги и вышел на улицу.       Над заснеженной дорогой, некогда бывшей потрескавшимся асфальтом, кружились огромные хлопья снега, падая на землю и присоединяясь к своим собратьям, которые уже почти превратили маленький слой пушистого снежка в огромные сугробы. Светящие едко оранжевым светом фонари добавляли какой-то своей атмосферы двора обычного спального района: серые панельные дома, оставшиеся здесь еще со времен СССР, эта белая, искрящаяся под лучами холодная вата и ядовито медовый цветом, которые излучали дешевые лампочки в тех самых фонарях. Лишь гирлянды в паре окон в многоэтажке мерцали. Оранжевый, зеленый, красный и синий — они сменяли друг друга, но у каждого по-своему: у кого-то — медленно и нехотя, у других — быстро и без остановки, отчего в глазах начинало рябить, стоило лишь засмотреться, а у третьих так и вовсе ничего не переливалось. Гирлянда просто горела, подвешенная на штору деревянного старого окна, одиноко освещая путь уставшим путникам и поднимая им настроение.       Наверно, именно спальные районы показывают всю суть праздника в России. Серую, мрачную действительность лишь с каплей радости, которую и то заметить иногда трудно. Несмотря на то, что отмечали все на широкую руку, все же для многих это лишь повод, чтобы напиться настолько, что даже разговаривать было трудно.       Влад медленно шел к тому самому ларьку, где обычно останавливался Славик, покупая злополучную шаурму. Под ногами скрипел снег, а еще изредка забивался в зимние кроссовки, неприятно обдавая холодом щиколотки. Где-то из глубины района голосили пьяные мужики. Наверно, их праздник начался еще с самого утра, потому что лишь по их невнятным выкрикам можно было догадаться, что те напиться успели давно.       Выйдя на площадь, Льдов огляделся. Здесь было попраздничней: высокая елка, увешенная большими шарами и яркой гирляндой, была видна даже с другого конца парка. Какие-то новогодние фигуры в виде Деда Мороза, Снегурочки и чего-то еще прямо-таки кричали о том, что Новый Год уже совсем скоро наступит. От этих статуй веяло тем самым русским духом — тем духом праздника в глубинках России. Даже денег на нормальные фигуры не хватило: все потрепанные, а лица страшные. Впрочем, гот не стал останавливаться на них: ему сейчас бы Славу найти, а уж потом все эти «художества» рассматривать.       Место преступления — ларек. Имя жертвы — Вячеслав Волков. Причина — шаурма. Владислав Льдов отправляется на расследование.       Влад обошёл парк вдоль и поперек, больше всего времени уделяя треклятому ларьку. Как оказалось, Славки и в поныне здесь нет. Куда запропастился этот тупица — Бог его знает, подумал гот, пнув один твердый ком снега с досады.       Такие бессмысленные поиски, впрочем, продолжались недолго: Льдову быстро надоела эта беготня, да и не молод тот уж был — девятнадцать лет, как-никак, не шутки ведь — поэтому юноша просто уселся на качели. Те скрипели, впервые за долгое время приступившие к той работе, к которой они были предназначены.       На улицах людей практически не было: все давно были дома, отмечая Новый Год, даже пока он еще не наступил. Лишь изредка прохожие шли с сумками на плечах, унося домой выпивку да еще побольше еды. У каждого в гости приходят почти вся семья, отчего стол накрывать приходится слишком огромный. Да что уж тут говорить: даже дальние родственники, про которых после праздника забывают, умудряются приехать иногда.       Влад иногда даже был рад, что из родственников у него был лишь один дед. Ну, теперь еще Слава с его семьей.       Витрины продуктовых магазинов тоже сверкали своими гирляндами, а иногда и вывесками, кричащими о праздничных скидках. Эти гирлянды да мишура… Ничего другого-то придумать не могут, Господи…       С неба продолжали лететь снежинки, кружась и вальсирую в воздухе, а потом падая на черные волосы юноши и его бледное лицо, заставляя Льдова морщиться.       На часах «22:42». Гот глубоко вздохнул и убрал телефон в карман, мимолетом увидев сообщение от Славы: «Жди там где ждешь. Ща приду». Значит все же вернулся, потеряшка, да еще и к деду зайти успел.       Где-то из далека послышались быстрые приближающиеся шаги. Влад слегка обернулся, посмотрев через плечо, и тут же столкнулся с парой чужих зеленых глаз.       — Фу-у-у-ух, блять, как тебя сюда занесло? — вскинул руками запыхавшийся и раскрасневшийся Славик, устало плюхнувшись на соседнюю качель.       — Ты где был, идиота кусок? — Влад сощурился и недоверчиво глянул на юношу. — Мы тебя с дедом потеряли.       — Да я у ларька Дису встретил, — начал свой рассказ Волков. — Говорит, мол, помочь надо, туда-сюда. Ну я и пошел. Не мог же друга в беде бросить! Задержался, а мобильник у тебя оставил.       — Я-я-ясно. И чем же ты ему там помог? — Льдов вскинул бровь вверх, продолжая свой допрос.       Слава почесал макушку, неловко шмыгнул носом.       — Диван помог переставить, — и улыбнулся своей добродушной улыбкой, сверкая маленькой щелкой между передними зубами. Гот на это лишь цокнул. — Так к нему скоро девушка придет, а у него диван стоит хер пойми как. Ну он и попросил, чтоб красивей все стало. Теперь все как у людей.       — Я думал, будет поинтересней, — закатил глаза Влад.       — Ага, думал, что меня в подворотне кокнули? — усмехнулся Волков, а после посмеялся в голос. — Да я сам кого хочешь пришибу. Как любит говорить Витек на районе: «С пыра в ебасосину, и нет никого». Всех раскидаю.       Слава вскочил с места и шуточно встал в боевую стойку, начиная бить невидимого противника, заставляя Льдова издать тихий смешок.       — М-да. Хватает у вас, конечно, фантазии фразы всякие придумывать, — покачал головой гот и тоже поднялся с качели, отряхивая джинсы от налипшего на них снега. — Шаурму-то свою купил, а?       — Обижаешь, Льдинка, — гопник остановил свой бой и вынул из огромного кармана две еще теплые шаурмы. — Пришлось их подогреть у Денчика, но они все равно нормас. Бери.       Юноша протянул один из свертков парню, попутно открывая свой, разворачивая свой любимый лаваш с начинкой. Влад вновь закатил глаза, быстро подошел к Волкову и вонзил зубы в его шаурму, откусив порядочный кусок от нее. Славе оставалось лишь ошалелым взглядом посмотреть на Льдова, который уже пальцем убирал остатки майонеза на губах.       — Ты… Да как ты?.. Да кто так шавуху ест? — возмутился тот, театрально взмахнув рукой и указав на откушенную святыню.       — Наказание. За побег без предупреждения, — хмыкнул Влад, открывая уже свой сверток. Гопник подавился воздухом от такой клеветы.       — Да ты че? Я? Еще и убежал? Да меня украли для дела важного, — Волков подошел к готу и обнял покрепче. — Да ладно, не обижайся. Все же норм теперь — я-то тут.       Слава улыбнулся еще шире и, уложив ладонь на чужую талию, прижал ближе к себе. Льдов раскрыл пошире обертку и протянул своему парню шаурму. Тот склонил голову и прижался зубами к лакомству — Влад последовал его примеру, откусив кусок сбоку.       — Как всегда обалденно, — закрыл в удовольствии глаза Волков и поцеловал щеку юноши в знак благодарности.       — Доволен? — на вопрос гота тот лишь кивнул и облизнул губы. — Пошли до магазина, потеряшка, тоже мне. Надо водку деду купить.       — Как думаешь, Даниил Сергеевич поделится со мной?       — Даже не думай напиваться. Лучше банку пива купи.       — Давай потом аниме посмотрим, а, Льдинка? Все равно же делать нехер будет у тебя.       — Угх… Ладно. Если я не усну над этим, то валяй. И не смей больше телефон забывать. А то как бы я без тебя в Новый Год.       — Заметано. Да не кипишуй. В такой праздник я бы в любом случае вернулся.       — Тоже мне… Новогоднее чудо, блять.