другой способ обучения

– ну же, хисын, – говорит чонвон, стуча пальцами по столу. – это не сложно, в играх своих ты же профи. обычный беспорядок хисына был засунут в его неубранную кровать, чтобы освободить место для учебников и тетрадей, которые оказываются бесполезными, поскольку хи рисует круги в углах своих заметок. комната погружена в полумрак, из-за чего сосредоточиться на чем-то, вроде учебы, крайне сложновато. хисына на самом деле не волнует химия или какие-либо причудливые реакции, созданные какими-то там учеными, он больше заинтересован в загрузке своего компьютера, чтобы расслабиться в любой игре. вот там у него все получается, не то, что эта химия. вообще, хисын сам до конца и не понял как его заставили готовиться к зачету. конечно, он не глупый и смышленный парень, знает, что будет, если не учиться, он даже чувствует себя немного виноватым, потому что чонвон искренне старается изо всех сил, чтобы старший учился и получал хорошие оценки, чтобы сдал этот никому не нужный зачет, но хи так же не виноват, что мозг просто.. отказывается сосредоточиться на элементах, напечатанных на бумаге. он справляется прекрасно с остальным, но химия... чонвон вздыхает, глубоко и тяжело, когда старший вонзает карандаш в бумагу с такой силой, что она может порваться. он старается не показывать, как плечи сжимаются от очевидного разочарования кого-то, с кем ему нравилось быть рядом. вместо этого он опускает голову и вонзает карандаш еще сильнее, до тех пор, пока не убеждается, что царапает дерево под бумагой. – хисын, – на этот раз чонвон говорит резче и мягче. – что..? – бормочет хи. он старался изо всех сил сегодня, правда. опять же, не его это вина, что мозг не позволяет ему сосредоточиться на тех вещах, на которых должен и чонвон прекрасно понимал это, так почему он не понимает сейчас? старший старается заметно не вздрагивать, когда ян легонько толкает его в плечо. – все в порядке, – заверяет хисыну чонвон, но его заверения звучат совсем не так, как он произнес имя хисына несколькими секундами ранее. это что-то поселяется в животе ли, воплощение беспокойства и тревоги. он не хочет разочаровать младшего. как вообще получилось так, что ян чонвон, который младше на пару классов, чем хисын, объясняет старшему то, что вообще не по его программе яна, а ли даже над этим тупит. это провал. – прости, – говорит хи. он подтягивает колени к груди, глубоко выдыхая. хочется уже поскорее справиться со всем этим. не только с нерешенными реакциями, но и с реакциями в его голове и теле на чонвона. это все неправильно. чонвон не из тех, кто будет идти против всеобщих правил и канонов, как думалось хисыну. он примерный ученик, любящий сын и очень хороший друг. а хисын.. влюбленный идиот, но и в этом он не виноват. – я просто. не знаю, что, блять, делать. я не могу заставить себя взяться за ум, мне нужна мотивация. рука чонвона ложится на руку хисына, слегка сжимая ее в знаке поддержки. вон мягко улыбается, но это выглядит так, будто он прочитал насквозь старшего. хисын искренне надеется, что это не так. – хорошо. тогда... – начинает младший, но его нагло перебивают. хисын борется с желанием закричать. – нет, стой, – делает паузу, немного не понимая, зачем это выкрикнул. – в смысле... на них обрушивается тишина, напряженная, неудобная и невыносимая для хисына. он избегает встречи взглядом с чонвоном, не сводит глаз с незаконченных уравнений на бумаге. – тогда мы можем поиграть, давай отдохнем. во что ты там играешь, научишь меня? – договаривает начатое чонвон, меняя тему. он жестом указывает на приставку, стоящую на полке, как трофей – старший слишком бережно относился к своей технике. простое обещание провести время вне занятий было единственным достаточно веским мотивом для того, чтобы хисын наконец справился со всем. а чонвон, оказывается, знает уж слишком много. – или, – улыбка вона превращается в ухмылку, – мы могли бы попробовать другой способ обучения. хисын даже вдуматься в смысл предложения не успевает, как маленькие ручки оказываются на его лице, притягивая непозволительно близко к себе. все это происходит слишком быстро, чтобы хисын успел осознать случившееся; он так.. так близко к чонвону, что чувствует вкус зеленого чая с цитрусами, который так любит младший и пьет каждый раз, когда приходит домой к хисыну, на своих губах. каждая часть его мозга перестает нормально функционировать. когда чонвон отстраняется, становится совершенно ясно, что только что, черт возьми, произошло. хисын инстинктивно подносит руку к лицу, прикасаясь к своим губам. в ушах у него гудит, каждая частичка обнаженной кожи раскалена добела. – ты... – все слова застревают у него в горле. – мы просто. ты. только что? – хисын не ожидал, да он даже не задумывался о том, что сам ян чонвон способен на такое. слишком... смелый ход. хисын своим оленьим взглядом уставился на чонвона, а тот совершенно невозмутим, будто пару секунд назад ничего и не было. хисын уже настолько бредит, что его фантазии мозг выдал за реальность? – если решишь вот эти две задачи, я дам тебе еще один, – проговаривает чонвон, растворяясь в этом взгляде старшего. наконец чувствуя себя главным. чонвону всегда хотелось показать себя с другой стороны, о которой никто и знать не знает, и так получилось, что хисын единственный, перед кем хотелось казаться сильным, ян давно уже знал о далеко не дружеских чувствах, но страх всегда был выше. всегда, но не сейчас. в мозгу хисына нет ни единого слова, чтобы объяснить головокружительное смущение, охватившее его прямо сейчас. но он точно знает одно – ему нельзя упустить этот шанс. поэтому снова тянется за карандашом и придвигает свой стул к столу. ему требуется мгновение, чтобы понять, как решить первую задачу. после того, как он дважды проверяет свой первый ответ, он переходит ко второму. чонвон смотрит выжидающе, напоминая о его награде. когда хисын говорил о мотивации, он и думать не думал о такой мотивации. ли чувствует себя слишком неловко, пытается решить уравнения так быстро, как только может вычислить его мозг. чонвон прямо тут, рядом с ним, и в голове яна проносится мысль о том, не заранее ли все хисын предусмотрел, чтобы заполучить его внимание. да нет. бессмыслица какая-то. сердцебиение отдается в ушах, щеки пылают, но жажда чего-то большего гораздо сильнее. – готово, – голос хисына как на зло ломается, выдавая все волнение и желание споличным. чонвон на это лишь улыбается и тянется за бумагой, чтобы проверить самому. хисын начинает нервничать, чонвон довольно долго проверяет написанное. это действует на нервы. хисын вот-вот взорвется на тысячи маленьких осколков. чонвон испытывает так его терпение? издевается над ним? что, если младший просто использовал это как способ заставить выполнять работу, на самом деле не заботясь о… – хорошая работа, – чонвон отрывает ли от мыслей. еще секунда пристального взгляда на него, и хисын начнет терять контроль над собой – думаю, что дам тебе награду, ты заслужил. а затем чонвон наклоняется вперед, его пальцы запутываются в прядях волос хисына, губами прижимается к губам. но хисын все-таки приходит в себя и меняет их местами. сажает чонвона на стол, сдвигая в сторону учебники и все эту ненужную макулатуру, руки так правильно ложатся на хрупкую талию, проводит языком по ряду зубов, проглатывает все возмущенные стоны, заставляет быть слабым в коленях и тающим в своих объятьях. он, как никак старше и поопытнее в таких вопросах. но его контроль ускальзывает как по щелчку пальцев. чонвон обнимает старшего за шею, прижимается как изголодавшийся котенок. именно такое представлял ночами хисын, нет, это даже в разы ярче его фантазий. когда они отрываются друг от друга, хисын замирает как вкопанный. его мысли проносятся в голове с непостижимой скоростью, все они о чонвоне. губы чонвона, его запах, смелость и напористость. сердце стучит так громко в ушах, будто сигнал тревоги. младший лишь снова ухмыляется, его волосы слегка растрепаны, а губы блестят от слюны. неописуемая перед хисыном картина. – если ты закончишь все, что не сделано, то получишь больше, чем поцелуи, – предлагает вон, еще больше приподнимая уголки губ. хитрый кот. хисын медленно хватается за карандаш, не спуская глаз с яна, все еще путая реальность со сном. что чонвон вообще творит? адреналин и обещание удерживают в фокусе. младший помогает хисыну в некоторые моменты, когда он расстраивается до такой степени, что хочет сдаться, это заставляет задуматься: помог бы ему чонвон, если бы не хотел заходить дальше? пока хисын пытался сосредоточится на заданиях, руки чонвона скользнули под рубашку, зубы задевали кожу, губы шептали похвалы и слова ободрения, чтобы поддержать его. хисын и сам не понимает, зачем ведется на все эти провокации, как маленькая школьница идет на поводу. – помни о награде, хисын-хен – шепчет вон, когда ли так отчаянно пытается сосредоточиться на работе. – подумай о том, что ты мог бы получить от меня. когда хисын, наконец, начинает перепроверять последний вопрос, это оказывается почти нереальным. все его чувства обостряются; он слышит дыхание, чувствует, насколько близко чонвон, ощущает вкус на своем языке. – ...ты закончил, – заявляет младший. проводит рукой по волосам, чтобы убрать волосы с лица, затем рука опускается на затылок, пальцы слегка надавливают. и чонвон наклоняется для еще одного поцелуя, на этот раз гораздо мягче, чем в прошлый. ленивый, томный поцелуй. когда только чонвон научился так... крышесносно целоваться? – какой ты красный, – дразнит, негодяй. – не думал, что можешь стать ведомым? – хисыну требуется несколько мгновений, чтобы понять, что нужно ответить. потому что, блять, да. – никогда не думал, что ты... – хи отводит взгляд, поджимая губы. нет, серьезно. ян чонвон? как там говорят?.. в тихом омуте черти водятся, вот, значит как. – оу, – все, что может выдавить из себя чонвон, он кладет руки на шею хисына, чтобы в следущую секунду залезть к старшему на упругие бедра. хисын тут же вздрагивает от прикосновений. – я... хотел бы кое-что попробовать с тобой – после таких слов чонвона, на самом деле ли чувствует себя немного не хорошо. – что ты хочешь... попробовать? – выпаливает хи и его голос предательски ломается. как же чонвона много, он же буквально везде, в каждой клетке, везде. – тогда не пытайся перехватить инициативу, просто расслабься, – советует чонвон и хисын, замирая на пару секунд, задумчиво кивает. он почему-то оглядывает комнату, и чонвон понимает о чем тот думает, так что встает и запирает дверь. никому же не нужны проблемы, верно? что-то внутри хисына проясняется при звуке защелкивающегося замка. он чувствует себя странно. маленьким, крошечным, когда чонвон возвращается к нему. но ян не садится обратно на бедра, как представлял себе хисын. вместо этого чонвон встает на колени перед ним. – отодвинь свой стул от стола, мне неудобно, – голос чонвона такой низкий, кажется, хисына это заводит не на шутку. что делать в такой ситуации? кому молиться? уже даже дышать сложно. ли с трудом сглатывает и делает, как ему говорят, младший по мгновению ока оказывается прямо у него между ног, глядя вверх, закусывая губу и ухмыляясь. – не волнуйся, – рука чонвона тянется, чтобы сжать наполовину твердый член хисына через ткань домашних штанов. голова идет кругом, хи задыхается от прикосновений. – я сделаю так, чтобы тебе было хорошо. сердце выпрыгивает из груди, когда маленькие шаловливые ручки расстегивают молнию, мучительно медленно, так, что она останавливается на долю секунды у каждого зубчика. чонвон снова смотрит и хисын на самом деле не уверен, что сможет после такого смотреть в эти глаза. но он точно уверен лишь в одном – чонвон сейчас выглядит словно демон-искуситель и от него не сбежать. а хотелось ли? когда кончики пальцев касаются его голых бедер, хисыну хочется кричать. кровь кипит и сердце плавится. это слишком для него. чонвон ловким движением стягивает вниз пояс боксеров, задевая возбуждение. один взгляд на пальцы чонвона, обхватившие член, заставляет хисына окончательно потерять связь с этим миром. чонвон тихо простанывает, когда чувствует, что член старшего снова дергается. это ведь на него такая у хисына реакция. чонвон мысленно радуется. а хисын даже не знает, как описать то, что он сейчас ощущает. рот чонвона такой.. теплый, его язык прокладывает себе путь под головкой, он берет все больше. хочется впечатать этот кошачий взгляд у себя в памяти навечно. хриплые вздохи и стоны вырываются изо рта, как неустойчивый ритм. – черт, – шипит старший впиваясь пальцами в подлокотники. он неспособен произнести что-либо связное. – не останавливайся, не останавливайся, пожалуйста. с каждым движением головы чонвона кровь хи превращается в лаву. все это так невероятно горячо – все, на чем старший может сосредоточиться, – это то, как его член царапает заднюю часть рта вона, как язык лижет всю длину. хисын уже не может терпеть и толкается сам бедрами вперед, чтобы поскорее и до самого конца. он на грани. голос стал настолько высоким, насколько это возможно, громкие стоны смешиваются с ворчанием чужого имени и руганью. хисын так близко, все, что ему нужно – еще один толчок. и как раз в тот момент, когда хисын почти переваливается через край, чонвон отстраняется. старший всхлипывает, грудь его вздымается. – черт возьми, ян чонвон, почему! – он же уже почти... – какой же ты вредный, даже в такой момент, – чонвон не выглядит даже капельки виноватым, лишь улыбается, точно дьяволенок. глядя на хисына снизу вверх и прижимаясь ртом прямо к члену, он говорит простое и внятное: – прости. чтобы в следущую секунду вернуться к своему прежнему темпу, на этот раз погружаясь достаточно глубоко, чтобы старший почувствовал, как его член входит в горло. звуки, которые он издает, абсолютно неловкие и громкие, но, о боже, если рот чонвона был раем, то его горло, должно быть, было землей богов. хисыну очень хочется завопить, потому что чонвон снова специально начинает сбавлять темп, но все, что хи может сказать, это просьбы младшего продолжать. он стонет, закрывает лицо руками и еще глубже опускается на сиденье. хисын чувствует себя слишком уязвимым, когда чонвон держит все под своим контролем, он чувствует себя слишком смущенным от того, что творит его младший. – просто дай мне кончить, – огрызается ли, слоги сливаются друг с другом в мольбе. – прошу. – никогда не думал, что когда-нибудь в жизни услышу, как ты умоляешь, – размышляет младший вслух. хисын о таком тоже не думал. никогда. – пожалуйста, – выдыхает хисын, глядя сквозь щели между пальцами. его член болезненно тверд; все, что ему нужно – это ян чонвон, – пожалуйста, позволь мне кончить. я уже не могу. у чонвона у самого крышу сносит от такого умоляющего его ли хисына. он снова опускается, на этот раз до самого конца. хисын давится своими словами, вздрагивает и издает гортанный стон. он чувствует, как горло младшего сжимается, прижимаясь к головке. как только чонвон начинает двигаться, рука хисына инстинктивно тянется к волосам. – ...на случай, если ты снова остановишься, – говорит, задыхаясь, и стонет в конце, как только его член выходит и снова пробивается обратно в пылкий рот. – блять, – срывается на крик хисын, впиваясь пальцами и оттягивая волосы на затылке чонвона, направляя его. он на какое-то время берет контроль в свои руки, но и тут надолго не получается. – я сейчас... чонвон, твою мать! – он чувствует, как чонвон снова пытается отстраниться. хисын дергает младшего за голову вперед, по телу проходится словно ток, а перед глазами звезды. это было совсем не похоже на то, что старший представлял себе в своей голове. голова кружится, это явно был лучший в его жизни оргазм. чонвон заметно дрожит, когда поднимается с колен. он тоже возбужден, но хисын не отплатит ему тем же. по крайней мере, на данный момент. – хисын, – голос немного надрывается, ян откидывается на сиденье рядом. волосы растрепаны, а дыхание сбивчивое. – в следущий раз будь потише, если дома мы не одни. – чонвон пододвигается ближе и кладет голову хисыну на плечо. – подожди. в следующий раз? – старший убирает волосы с лица и фыркает от удовольствия. это был скорее риторический вопрос и самое главное, что чонвон его понял. – ну, тебе же нужна какая-то мотивация, верно? верно.