Азот и спирт

— Скажи в микрофон Александр выгнулся в сторону помощника. Тот наклонился к его шее, и повторил в микрофон свою фразу. Иванов еле заметно вздрогнул от горячего дыхания Рыжова. Контраст температур между жидким азотом и дыханием Саши как разряд тока пронзил тело. Дыхание Иванова сбилось, мороженое выпало из руки, чудом попав в чашку Петри, от него отлетело несколько кусочков. Александр повернул голову, встретившись взглядом со взглядом Рыжова. Возникла неловкая пауза. Они смотрели друг другу в глаза и не решались нарушить эту затянувшуюся тишину. Каждый из них смотрел на другого с долей неловкости и чем-то ещё. Чем-то, что было незнакомо ни одному из них. Парни боялись шевельнуться, чтобы не нарушить эту тишину. Она казалась стеной, что рухнет при малейшем звуке, погребя под собой два тела. Саша осторожно положил руку на поясницу тёзки. Он держал его как хрупкую статуэтку, которая может упасть в любой момент и разлететься на куски, как то мороженное, что лежало в чашке Петри. От Александра все ещё веяло холодом. И Саше это нравилось. Лёгкий холодок добавлял ещё больше ощущения хрупкости. Иванов притянулся ближе к своему напарнику, прижался, будто пытаясь согреться. Он положил голову Саше на плечо и прикрыл глаза. Тот гладил его по голове. Они так и стояли в тишине, нарушаемой лишь их размеренным дыханием. Неловкость пропала, а на её место пришла нежность. Иванов открыл глаза и поднял взгляд на Рыжова. Тёзки, абсолютно без слов, лишь по глазам, поняли, что чувствуют одно и тоже. Александр потянулся к лицу Саши и нежно, почти не касаясь, поцеловал его чуть выше подбородка. Саша же, потянув Иванова за его подбородок, поцеловал уже более настойчиво. А тот и не сопротивлялся. Александр прикрыл глаза и углубил поцелуй. Он забрался руками под кофту Рыжова. Саша слегка вздрогнул и покрылся мурашками от прикосновения холодных рук. Но несмотря на лёгкий дискомфорт, он их не убрал. Он хотел согреть руки. Согреть его. Саша вёл себя с ним очень аккуратно, будто с фарфоровым. Столько нежности и заботы было в его действиях, его движениях. А Александр поддерживал такое отношение, стараясь касаться напарника очень невесомо и нежно. Руки постепенно нагревались, и лёгкие поглаживания Иванова становились всё приятнее. Саша стал более напористым, и подтолкнул Александра в сторону стола. Тот опёрся на него руками, задев чашку Петри. Рыжов спустился к шее, и Александр прикусил нижнюю губу. Он таял от контраста поведения напарника: то легкие и невесомые прикосновения, от которых всё тело покрывается мурашками, то грубые покусывания и напористость. Он был как кисель, что находился сейчас в чашке Петри рядом с его рукой. Он получал удовольствие от каждого действия напарника, расплываясь от них по столу. Саша покусывал Александра, и тот выгибался всё сильнее, подставляя себя под укусы, чередующиеся с поцелуями. Его щёки горели от стыда и желания большего. Саша, поглаживая тело партнёра, спустился руками к джинсам. Пара движений, и вот Александр стоит перед ним с явными признаком заинтересованности в продолжении. — Сделай это — прошептал ему на ушко Саша. Александр, ещё сильнее покраснев, взялся руками за джинсы парня напротив. Он расстегнул их и приспустил вместе с трусами. Саша подошёл ближе, Александр обхватил рукой оба члена и стал водить рукой вверх-вниз. Он чувствовал, что делает что-то неправильное, что-то запретное, но такое желанное. Он не понимал, что его заводило больше — страх быть пойманными или осознание того, что ему тоже это нравилось. Из головы Александра вылетели мысли о видео, об эксперименте и вообще почти все более менее связные мысли, оставляя лишь невнятные отголоски здравого смысла. Они оба наслаждались этим моментом. Иванов ускорял темп, и учащающееся дыхание Саши только раскаляло его, придвигая момент удовольствия всё ближе и ближе. Этот взгляд, стекающая капелька пота, закусанная нижняя губа, сдерживающая стоны, чутка растрёпанные волосы, раскрасневшееся лицо. Александр утопал в этом, растворяясь. Он хотел, чтобы это длилось как можно дольше, чтобы этот момент никогда не прекращался. Но остатки разума подсказывали ему, что надо торопиться, пока никто не вошёл. Это было бы слишком трудно объяснить, если не невозможно. Он и сам для себя не может объяснить, как это произошло и почему ему это так нравится. Вся эта ситуация доводила его до состояния, когда ноги уже еле держат, а мозг утопает лишь в ощущениях, полностью задвигая мысли в самый дальний угол. Он уже не мог думать ни о чём, кроме приближающегося конца. Александр уткнулся лицом в плечо парня, еле держась на ногах. Благо стол сзади поддерживал его. И руки, такие приятные руки. Иванов впился зубами в плечо, пытаясь заглушить стон. Он достиг финиша. И хотел довести до него своего напарника. Показать ему, как он его хочет. Александр опустился на колени, неловко смотря на член парня, пододвинул голову и нерешительно сомкнул губы на головке. Он стал медленно двигаться, пытаясь понять, как это стоит делать. Двигался неуверенно, но аккуратно. Продвигался всё дальше и дальше, насколько позволял рот. Он старательно работал головой, помогая себе языком и руками. И сам не мог поверить, что он это делает, и уж тем более не мог поверить, что ему это нравится. Иванов двигался медленно, из головы совсем вылетело, что они все ещё в лаборатории и что их всё ещё могут застукать. Он боялся сейчас только одного — навредить Саше. Темп постепенно нарастал, как и уверенность в движениях Александра. Он и подумать не мог, что окажется в такой ситуации. Да ещё и по своей инициативе. Александр продолжал постепенно нарастать темп. И тут он почувствовал руку на своей голове. Саша крепко сжал его волосы в кулаке, мыча от удовольствия. Он хотел насадить Александра на свой член как можно сильнее, но взглянув на него, ослабил хватку и просто начал легонько задавать темп. Его умиляла эта неуверенность и осторожность в движениях Александра, а его такой сосредоточенный, нежный и слегка уязвимый вид заставлял его сердце сжиматься, его хотелось обнять, целовать и никому не отдавать. Он выглядит слишком молодо для своих лет. И это делает это все ещё более странным. И милым? Саша чувствовал себя хорошо, но в то же время слегка неловко. Этот юный на вид паренёк с очень смущенным видом стоял перед ним на коленях и старательно ему отсасывал, что делало эту ситуацию слишком неправильной. Однако с каждым движением, это ощущение все слабело и слабело. В глазах Александра было видно желание, а хрупкость постепенно заменялась на уверенность. И это завело Сашу ещё сильнее. Он с трудом сдерживался, и всё же не смог устоять. Снова крепко схватив Иванова за волосы, он насаживал того сильнее, грубее. А Иванов будто только и ждал этого, когда же у Рыжова уже закончатся силы сдерживать себя. Саша вколачивался в тело Александра, сжимая зубами предплечье свободной руки. Он не хотел, чтобы их услышали. Наступил тот самый момент, и Рыжов прокусил руку до крови, сдерживая громкий стон. Александр проглотил всё, ещё не до конца осознавая всё произошедшее. Саша убрал руку с его волос, и Иванов выпустил член изо рта. Раскрасневшиеся и растрёпанные парни принялись быстро приводить себя в порядок. Саша посмотрел на следы от укусов. — Да, долго мне придётся ходить в закрытой одежде — с усмешкой сказал тот, — но я бы повторил такое, даже если всё тело будет искусано. Александр не знал, что ответить. Смущенно смотрел в пол, застёгивая джинсы. Он не мог ничего сказать, ему надо переварить случившееся. Саша вопросительно на него посмотрел. — Я был слишком груб? Тебе не понравилось? — обеспокоено спросил тот. — Нет, мне понравилось. Только… — Только что? Иванов перевёл взгляд на парня. Он все ещё выглядел зажато. — Только это как-то… Неправильно? Я вроде никогда не любил парней, да и у меня есть жена и ребёнок. Я даже не знаю, смогу ли скрыть эту ситуацию и надо ли её скрывать? Саша растерянно посмотрел на него и не нашёл, что ответить. — Пожалуй, стоит записать концовку, убери пока чашку, а то было мороженое и вдруг резко снова стало обычным спиртом.