Красный цвет.

Риджуэлл лежал в ванной, что-то бормоча себе под нос. Вода, в которую было погружено лёгкое тело была совсем холодной, но Томаса это совсем не волновало. Его не волновало сейчас буквально ничего. Ему было абсолютно насрать на всё. На все отношения, звонки и вибрации телефона, шум, будто в ванну кто-то ломиться. Всё равно. Он уже не в состоянии волноваться за кого-либо. Руки дрожат, но не из-за страха и неуверенности, а скорее из-за холодной воды, и внутреннего бешенства. Безэмоциональное лицо было опущено ближе к воде. Его руки были низко над прозрачной водой. Лёгкие и тонкие руки были решительны, но очень слабыми. Как жалко. Ничтожество. Он такой же как и они. Просто животное, которое следует инстинктам размножения, доминирования и поедания. Ничего не обычного. Не только он так поступил, уже много кто так сделал. Он ничем не отличается от них, никто кроме его трёх близких друзей не будут оплакивать его бледное, обездвиженое тело, которое он потратил ради "справедливости". Справедливость? А как правильно понять что такое справедливость? Никто из нас не справедливый, мы все суки, играющие на нервах других людей. Но и те точно такие же. Теперь понятно, почему Адам и Ева не наверху. Логично. Эти мысли, лишь какая-то часть меня, которая заставляет жалеть себя под предлогом "Я такой же как и все.", но если это Я думаю об этом, а не мой зверь? Это часто так трудно определить... Учёные говорят что мы - хомосапиенс, так ведь?.. Только вот видимо никто из людей в 21 веке не мыслит по настоящему. Это всё лишь напор совести зверя. ДОМИНИРУЙ, РАЗМНОЖАЙСЯ, ЕШЬ, БОЛЬШЕ ДАВАЙ, БОЛЬШЕ БОЛЬШЕ БОЛЬШЕ! Вот какой НАРОД сейчас. Потерянное поколение? Да, потерянное. Ограниченное и зацикленное на эмоциях, а не на правде. Настоящей правде. Не той, что они пиздят друг другу, а настоящая правда о них самих же. Что их эмоции - это лишь их зверь внутри, который хочет размножаться, доминировать и есть. Риджуэлл каждый раз думал, а почему не кем то другим? Почему я родился именно человеком? Я могу стать настоящим человеком, который не будет зверем, но тогда этот самый зверь предварительно съест меня внутри, оставляю только пустоту. Так как человеку превзойти то ничтожество, что сидит внутри него, и доедает последние две крошки хлеба. Всё что сейчас давал ему зверь - опустошение. Ему уже нельзя быть здесь. Он как вирус, из-за которого все только пострадают. А мы ведь все знаем, что вирусы надо удалять. Ну вот и его время пришло. Один Дверь уже чуть ли не слетает с петель и громко скрипит из-за ударов по ней с другой стороны. Этот шум так бесит и раздражает одновременно. Пустые глаза не моргали, будто уже умерли. Крики по ту сторону двери были с каждым разом всё громче и громче. В чём мораль этой "песни"? Такую скучную историю никто не будет слушать. Снова в голову бьются крики. Больно. Они режут уши. Он совсем поехал головой, даже не может понять, правда ли к нему стучатся, или это снова она? Может снова, ему не стоит торопиться. Но если он не поторопиться, к нему уже влетят в комнату, дверь которой снесли несколько секунд назад. Не сейчас. Ноль Пусто Больно Темно Спокойно. Кто спросит как тот себя чувствует? Да просто ахуенно. Прозрачная до этого вода, начала окрашиваться в алый цвет, немного бордовый. Этот красный цвет, который преследует его везде. Даже сейчас, когда его сознание уже почти не в теле. Томас, сквозь толстую пелену на глазах, смотрит на то, как с его кистей, ручьем текла кровь, и как до этого использованное лезвие падает на дно ванны. Вся вода становится этого приятного, но в тоже время отвратного цвета. В глазах медленно темнеет, а веки медленно, временами подрагивая, закрылись, но не до конца. Чёрные как бездна глаза, были пустые. В них уже не было той родной пустоты. Лишь что-то мёртвое. А ведь когда-то эти самые глаза светились от счастья, не смотря на то что они тёмные как космос. Жизни больше нет. Мораль ушла из тех родных глаз, осталась лишь обложка, которая напоминала о тех временах и заставляла плакать, от осознавания что ты больше не сможешь дочитать эту книгу. Больше нет страниц, лишь пару штук. И тишина. Парень в красной толстовке, что так усердно добился в эту до чёртиков крепкую дверь, просто смотреть на это творение. Искусство, которое трудно оценить, и которое всегда трогает за струны. Мёртвая тишина, которая такая мёртвая как и тот умный паренёк, который всегда плыл по течению, но потерял его направление.. Кто ожидал от него этого? Да много кто на самом деле. Риджуэлл часто шутил на эту тему, всегда говорил что сделает это, если он обижен. Вот как он прятал горькую правду. Он просто подавал её в виде смешной лжи. Его прозвали многими мемными именами, связанные с аниме или ещё несколькими отрывками. Всё лишь смеялись тому в лицо, говоря тому "Ты не сможешь этого сделать, потому что ты шутишь!"... Кто сказал что Томас шутит? Ларссон стоит на месте. Тишина так же успешно уходит, в то время как её наполняет громкий, пронзительный крик. Вся картина целиком, легко заденет за живое. Ведь никому не хотелось бы оказаться на месте Торда Ларссона. Острые стуки, начали учащаяся. Капля за каплей. Солёные капли падали на пол, дополняя и без того трагическую картину слезами. Крик стихает, и остаётся лишь гул машин за пределами квартиры и здания, и изредка приглушённый топот соседей по комнате. Скорее всего все в доме услышали этот отчаянный крик отчаяния. Наверное этому человеку, который был одет в того же цвета толстовку, что и вода в ванне мёртвого. Трясущиеся руки потянулись к телефону, который лежал у него в кармане. Он не знал что делать, кроме как позвонить в скорую. Но что ему сказать? Добрый вечер, я Торд Ларссон. Мой бывший парень совершил из-за меня суицид? Звучит смешно. Ему было просто больно смотреть в глаза правде. Этот алый цвет будет преследовать его везде, без исключения. Любовь на вечернем холме, такого же красного цвета, эти вечно красные вещи, будто у него фетиш на этот красный цвет, и кровь, того же цвета, что и и прохладная вода, которая больше не согреет мертвеца. Пальцы Торда, сквозь весь адреналин в крови, набирает короткий номер из трёх символов. Ларссон даже не помнить что кричал тогда, что думал, и какой номер именно набрал. Лишь громкое биение сердца и адреналин. Он будто начал резко терять зрение и слух. Дышать тяжело. Гудки. Первый гудок... Второй гудок... Третий гудок.. Четвёртый гудок.. И вот надежда теряется среди шумов. Кому как, а алого паренька это всё явно задело за все струны разом, разрывая несколько из них. Включая одну из кнопок, которая означала громкую связь и кидая само устройство на пол, не волнуясь за его состояние. Единственное за что он волновался, так это очередная бессмысленная жизнь сосуда. Кто-то говорит "Живём один раз!" и рискуют своей жизнью, и ведут себя как хотят, пытаясь наполнить свою жизнь чем-то запоминающимся, но разве... Разве если ты живёшь один раз, то не стоит ли провести эту жизнь с действительной пользой? Чтобы все помнили тебя. Чтобы про тебя рассказывали как про одного из немногих великих людей. Да это трудно. Очень. Ведь для этого нужно убить того самого зверя внутри себя, который питаться эмоциями. И видимо Риджуэлл понял, что поздно начал пытаться провести его последний шанс с пользой. Он многое понял, что не мог понять до этого. Когда то эти двое, сидели на холме, вечером, в закат. Влюблённые голуби держались за руки - не хотели терять друг друга. Но... Не судьба остаться вместе. Никогда. В последний раз, когда они ссорились, Томас говорил "Ты как красный свет на пешеходном переходе.. Пройдёшь на него, и не будет тебя.", "Нельзя идти на красный.", "Сколько сердец ты убил, что уже даже одежда красная?..", "Когда ты успел испачкать красивый закат в крови сердец тех шлюх?", "Теперь ты и моё сердце хочешь раздавить?!", "Чёрт... Ну вот видишь, теперь я тоже красный, только не от чужих сердец, а от своего...". Это был последний раз, когда Ларссон поднял руку на Риджуэлла. Этот... Красный цвет...