А по утру

Изуру проснулся от того, что воздух отказывался проходить в лёгкие — что-то ощутимо тяжёлое лежало поперёк грудной клетки. С трудом разлепив веки и чувствуя неумолимое желание потянуться, чтобы размять затёкшие мышцы, шинигами чуть не подскочил от изумления — сверху, кожей к коже, плотно прижималось горячее тело, не давая пошевелить и пальцем. Кира на мгновение крепко зажмурился и, резко выдохнув, снова открыл глаза, однако ровным счетом ничего не изменилось. Его, лейтенанта третьего отряда Киру Изуру, стискивал в объятиях лейтенант девятого — Хисаги Шухей. Изловчившись-таки, Изуру высвободил руку из захвата Шухея и от души ущипнул себя за плечо. «Просыпайся! Ну же, проснись!», — отчаянно билась в голове единственная мысль. Кира поморщился — на белой коже алели следы пальцев, а Хисаги сопел как младенец, продолжая использовать его вместо подушки. «Всё-таки не сон», — закатил глаза Кира и решился на отчаянные меры. Покрутив головой, шинигами оценил обстановку: лейтенантская халупа, в которой и мебели-то всего ничего — шкаф, стол со стулом, да футон, на котором теперь ютились (а кто-то вполне себе комфортно возлежал) двое мужчин. Причем Хисаги спал, не раздевшись: в шихакушо — верхнее косоде распахнулось до середины, так что Кира невольно сглотнул, бросив быстрый взгляд на грудь семпая, шеврон Шухея сполз до локтя, выступающим краем царапая кожу Киры. Даже таби были не тронуты, и лишь шухеевские сандалии кто-то предусмотрительно стянул с хозяина и поставил рядышком с футоном. Сам Изуру одеждой обременён не был, если не считать широкой ленты цвета вишни, которая вилась через плечо, пересекала торс и венчалась на бедре пышным, хоть и основательно помятым бантом. Закончив рассматривать себя, Кира выполз из-под друга, одновременно пытаясь нашарить рукой одеяло. Хисаги зашевелился и как-то тревожно вздохнул, что Кира аж отпрыгнул на противоположный конец «ложа» и замер там, дожидаясь, когда дыхание Шухея снова станет спокойным и глубоким. Следующие минут пять Кира старательно напрягал извилины, силясь вспомнить как или, проще, по чьей милости он оказался совершенно голым в постели лучшего друга. Мысли превращались в яркие пятна и кружились, словно кадры в киноленте, сменяя друг друга… Днём ранее — Кира, ты сильно занят? — В дверях офиса возник силуэт пышногрудой Рангику. Изуру нехотя оторвался от гигантской кипы бумажек, которыми изобиловал его рабочий стол, и поднял взгляд на гостью: — Почти закончил, Мацумото-сан. Рангику чуть поморщила очаровательный лоб и прошла в кабинет. Облюбовав краешек пустующего капитанского стола, девушка села и покачала головой: — Рангику. Зови меня по имени, Кира. Разве это так сложно? А впрочем… Я ведь зачем пришла! — Мацумото неожиданно вскочила, подошла к Кириному столу и уперлась в столешницу ладонями, — нужно друга твоего спасать! — Э-м-м, — невнятно протянул Кира, чувствуя как в нос забирается удушающий запах — да уж, Рангику парфюма никогда не жалеет, — спасать — это не ко мне… В четвертый нужно, — сказал Изуру и снова уткнулся в документы. Лейтенант десятого не растерялась и пошла в активное наступление: смела все со стола и облокотилась на него так, что её бюст едва ли не упирался Кире в подбородок, а затем хитренько улыбнулась и промолвила: — Да когда ты его в последний раз видел? — Рангику провела пальчиком по щеке Изуру, — с тех пор, как Т… — девушка вовремя осеклась, — ну, в общем, ты меня понял, Шухей работает как проклятый — сил нет смотреть! «Так не смотрели бы», — подумал Кира, но озвучить не успел, потому что Мацумото бросилась перечислять беды Хисаги: — Ни свет ни заря мчится в отряд: с утра — в расчётный отдел, в полдень тренировка, после обеда — документы, с пяти до девяти — в редакции горбатится, а с десяти — снова документы… И ни единой минуточки свободной! А уж про пятницу я вообще молчу! Рангику вздохнула и даже слегка всхлипнула для пущей убедительности, продолжая отслеживать Кирину реакцию. Слово «пятница» для лейтенантов Готей 13 стоит в одном ряду с «отдых», «внеплановый праздник», «Ками, ну наконец-то высплюсь» и «пьянка», а посему любое посягательство на этот священный день приравнивается к катастрофе локального масштаба: трудоголика с хлебом-солью, а если быть точным, с сакэ и прочими горячительными напитками (а их в закромах десятого и восьмого отрядов было видимо невидимо) спешила наставлять на путь истинный честная компания во главе с лейтенантом Мацумото. Лишь заслышав это слово, лейтенант третьего выгнул бровь, вздохнул и, деликатно отстранив от себя рыжеволосую дамочку, согласился сделать всё, что в его силах. — Вот и умница. Жду тебя вечером! — мурлыкнула Рангику и скользнула к выходу, где её уже поджидал, замерший в предвкушении Юмичика. Вечером того же дня — Минуточку! — возникал Хисаги, которого в спину подталкивал Айясегава, побуждая быстрее перебирать конечностями, — но ведь… — Никаких «но»! — твёрдо заявил Юмичика и неожиданно цепко ухватил Шухея, отрезая путь к отступлению, — тебя одного все ждут. И действительно — казармы десятого встретили Хисаги по-пятничному обильно заставленным столом, за которым восседали сплошь знакомые личности: Ренджи, Рангику, Иккаку, Хинамори и Изуру, скромно притулившийся в уголочке. — Но ведь сейчас не март, — попробовал в последний раз возразить Шухей, но рядом вовремя возникла Мацумото с пиалой, до краев наполненной сакэ. — Кто тебе сказал такую глупость, Шухей? — пропела Рангику и вручила стопочку оторопевшему лейтенанту, — разве это так важно?! Главное, что все мы здесь, и нам есть что отметить. Правда, Изуру? — в глазах рыжей бестии вовсю отплясывали черти. Кира смутился и закивал, не поднимая глаз — уж он-то печёнкой чуял, что Рангику что-то замышляет. «Вот до чего доводит давняя дружба с моим капитаном», — вздохнул про себя Изуру. Он хотел что-то сказать, но помешал Ренджи, которому страсть как не терпелось выпить. Зазвенели пиалы, сакэ потекло рекой, и тут уже стало не до умозаключений — когда пьёшь, думать некогда. Сначала Кира пытался считать тосты, но после двенадцатого его сморило. Потом, кажется, кто-то запел, кто-то помчался за заначкой, Рангику сидела на коленях у Хисаги и кормила того виноградом, а Хинамори звонким (и почти трезвым, как почудилось Кире) голосом декламировала свои поэмы, Иккаку аплодировал ей стоя… Когда перевалило за полночь, начались танцы — Юмичика вошел в раж и лихо отплясывал с Нему на столе, а остальные совершали телодвижения различной степени хаотичности, в зависимости от количества выпитого. А вот что было дальше… Об этом память Изуру предусмотрительно молчала, и как он только не взывал к ней — всё было тщетно — сознание отзывалось лишь пустотой и, что удивительно, полным отсутствием похмелья.

***

— Красота… Нет, ну ты только посмотри, — обернулась Рангику к Юмичике. Они оба примостились под окном шухеевой квартирки и теперь созерцали сцену со «спящим красавцем», так сказать без купюр. — Я же говорил, что подействует на все сто! — вздернул подбородок Айясегава, — согласись, полезно иногда водить дружбу с двенадцатым — это снотворное творит чудеса, — пятый офицер заулыбался. Да уж, долго упрашивать Нему не пришлось — свеженький выпуск хентайной манги с грунта и весь арсенал ядов, снотворных, афродизиаков и прочих прелестей к вашим услугам. — Какой я все-таки молодец, — скалился павлинистый шинигами, накручивая прядь волос на изящный пальчик, — а главное, предприимчивый… Ой! Ты чего дерёшься?! — взвизгнул парень, потирая затылок, на который опустилась щедрая мацумотовская оплеуха. — Ну и кто это у нас тут «молодец»? — рыкнула Рангику, хватая Айясегаву за воротник, — да если бы не я, вот этого, — девушка кивнула в окно, — не было! — По-постой, Рангику! Давай-ка без рукоприкладства, — завыл Юмичика, трепыхаясь в захвате рассерженной лейтенантши, — только не по лицу, умоляю… Ааа, Ками ради, не надо щекотки!!! Вопли Айясегавы и шипение Мацумото разбудили Киру прикорнувшего на плече у товарища. Голова-таки не выдержала утреннего штурма, и Изуру сам не заметил, как сладко заснул — рядом, даже не меняя положения тела, лежал Шухей и уютно согревал Киру, который так и не нашел одеяло. — Ну и какого вы здесь разорались? — в окне нарисовался слегка всклокоченный после сна Кира и явно с недобрыми намерениями. Ссорящаяся парочка мигом отскочила в разные стороны и с недоумением уставилась на Изуру в хм… пикантном наряде. — Разбудите ведь, — заговорщицки шепнул лейтенант третьего, кивая в сторону футона и умиленно улыбаясь.