Магический хакинг

      — Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!       — Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим грудным голосом («Рисуется, — прокомментировал Гарри тихим шепотом. — Слишком коверкает слова, хотя официально должна знать английский»). — Надеюсь, вы пребываете в добром зд’гавии?       — Спасибо. Я в превосходной форме.       — Мои ученики, — небрежно махнула она назад огромной ручищей.       Из кареты, повинуясь ее жесту, вышла стайка подростков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка полтора, и все они дрожали от холода в одеяниях из тонкого шелка. Кое-кто обмотал голову теплым шарфом. Насколько Гарри мог видеть (учеников почти скрыла огромная тень мадам Максим), все с испугом поглядывали на замок. Что же, небезосновательно… Хотя, вообще, чего им дрожать? Ведь можно просто призвать согревающие чары. Это же базовый школьный материал! Впрочем, в оправдание француженкам, большая часть студентов Хогвартса тоже не воспользовались ничем подобным и теперь мерзли под пронизывающим ветром. Сам же Гарри, равно как и его товарищи, умел думать головой и стоял спокойно, передав вопрос терморегуляции на специальные чары, заодно отмечая про себя, кто еще из студентов таки включил мозги.       — Ка’г-ка’гов уже приехал?       — С минуты на минуту ждем, — сказал Дамблдор. — Вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок?       — Лучше пойдем в замок. Тут у вас холодно.       Гарри окинул взглядом девушек, что прошествовали мимо построившихся учеников Хогвартса. Возвышенные, утонченные, будто древние высокие эльфийки. Впрочем, Гарри эта красота была мало интересна. Хотя бы потому, что он привык в первую очередь обращать внимание на мозги, а их, к сожалению, вот так запросто не видно. Впрочем, если получится добыть немного генетического материала для дальнейших исследований с клонированием… В конце концов, идеальный клон и будущий первопроходец-колонизатор — это не просто мыслящее мясо, способное следовать простейшим указаниям. Идеальный клон — это человек с довольно приятной внешностью, впечатляющими физическими, ментальными и, опционально, магическими данными, который воспитывается и обучается по специально продуманной программе. А ведь эти шармбаттонские юницы, в большинстве своем, вполне подошли бы… Ведь, все же, не с таких же мопсов, как Паркинсон, снимать образ? Конечно, не бывает некрасивых женщин, бывает мало спирта, но только не в том случае, если проектируешь идеального бойца и поселенца на другие планеты. Хотя, признаться честно, девчонки были очень неплохие. Особенно вон та блондиночка-вейла, что так демонстративно источает собственный шарм, будто не в ксенофобской Британии находится…       А народ-то зашевелился, подобрался при виде француженок. Особенно такие, как Малфой — чистокровные засранцы, чье величие, магические и физические возможности сгорают в пожаре кровосмешения и браков между родственниками. Ну да — ну да, таким людям новая кровь заграничных волшебниц и волшебников нужна как воздух. И они из кожи вон вылезут ради успеха. Гарри покачал головой. Да уж… Ни мозгов, ни фантазии, зато гонора — хоть лопатами греби.       Откуда-то из темноты донесся престранный звук — громыхание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем, как если бы гигантский пылесос двигался по речному руслу.       — Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро.       Стоя на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест корабельной мачты. Что же, похоже, легенды о «Летучем Голландце» — не совсем легенды… Изучить бы корабль, конечно, не помешало, но до этого еще очередь дойдет.       А вот то, что произошло дальше… Гарри окинул взглядом дурмстранговцев. Многочисленная делегация северян — а Дурмстранг, судя по всему, располагался где-то на севере Скандинавии — больше походила не на стайку студентов, а на неплохо так укомплектованный и обученный взвод наемников. Впрочем, если так посмотреть, то Дурмстранг по своей программе больше напоминал армейское училище, чем институт. Гарри с интересом рассматривал бойцов. Да уж… Если француженки были образцом физической красоты и практически эталоном для внешности будущих женских клонов, то вот парни Дурмстранга вполне могли бы стать образцами для создания армии, службы безопасности или, скажем, ЧВК — частной военной компании. Гарри мысленно улыбнулся. Что же… Осталось лишь согласовать со своими планы потенциального сотворения клонов, продумать перспективы, посчитать доходы и расходы… В любом случае, до необходимости массового клонирования еще, если все пойдет по плану, семь месяцев — именно к тому моменту Гарри планировал успешно развернуть базу на Луне. Почему на Луне? Потому, что она ближе, никому не принадлежит, имеет устойчивый контакт с Землей и может послужить неплохой перевалочной базой перед отправлением на красную планету…       Вообще, задумка с клонами, как и все остальные проекты, была крайне амбициозной. Ведь возможности получаются практически безграничные — можно на одной и той же основе выращивать как готовый материал для трансплантации органов конкретному человеку, так и формировать многочисленные армии — были бы только в доступном количестве клон-установки и запасы оборотного зелья.       Вообще, идея использования оборотного зелья пришла Гарри в голову еще на втором курсе, в момент, когда Гермиона — тогда она с какого-то перепугу решила, что это он нападает на учеников и сварила эликсир, чтобы выведать у него правду — превратилась в идеальное внешнее подобие Луны. Конечно, смесь магических полей Луны и Гермионы, а также полное незнание сленга Лавгуд, выдали ее с головой, но Гарри не стал ее разоблачать, сделав вид, что поверил в «маскарад». Тогда же он задумался. Выходило, что эликсир может временно перестраивать геном человека под те или иные условия. Но иммунитет человека, равно как и естественная магическая защита — штука крайне упорная, а потому со временем «превращенец», не получив новую порцию зелья, возвращается к исходному состоянию, отторгая чуждые клетки и элементы. Но ведь можно заложить нужный геном еще на этапе формирования тела…       — Гарри! Гарри!       — А, что?! — Гарри вздрогнул. Оказывается, он так глубоко задумался, что совершенно пропустил момент, когда гости зашли в замок и учителя дали команду студентам Хогвартса заходить в Большой Зал. — Ах, да… Иду. Иду.

***

      Флер Делакур с некоторой долей брезгливости и злобы во взгляде осматривала грубый средневековый замок, в котором располагалась школа чародейства и волшебства Хогвартс.       Нет, безусловно, замок сам по себе был, наверное, неплох… Лет триста назад. Сейчас же Хогвартс, судя по всему, переживал не лучшие свои дни. Да, замок был явно старательно прибран к прибытию гостей, но мелочи — такие мелочи. Явно давно не полировавшиеся камни стен, трещинки в рамках картин (если это безвкусное нагромождение из портретов, пейзажей и натюрмортов вообще можно назвать картинами и украшениями стен), поцарапанные столы, на которые не удосужились даже постелить скатерти. И сквозняки. Казалось, в замке ветер даже сильнее, чем во дворе. А призраки? Ведь это же кошмар! Как можно спокойно находиться в месте, где обитает столько привидений, являющихся энергетическими паразитами?!       Впрочем, чего еще ждать от столь варварской и грубой страны, как магическая Британия, где властвуют ксенофобия, кумовство, повсеместная коррупция и где нисколько не уважаются ни магические народы, ни новокровные волшебники? Правда, сами англичане никогда этого, должно быть, не признают. По мнению большинства, не способного самостоятельно отделить зерна от плевел, а потому искренне верящего тому же «Ежедневному Пророку», состоящему на зарплате у Министерства Магии, у них не стагнация, постепенно переходящая к деградации, а — цитата — «борьба за сохранение наследия предков, духовных ценностей, чистоты крови и моральных скреп».       Немало вопросов вызывало и поведение большей части учеников. Складывалось ощущение, что большая часть студентов Хогвартса — пещерные люди, надевшие мантию лишь по поводу прибытия гостей. И вообще… Мантии! Серьезно?! Кто вообще носит мантии в двадцатом веке? Ладно, если бы это были старики — им простительно чудачество на почве ностальгии. Но на молодых волшебниках и волшебницах темно-серые (видимо, некогда черные, но слегка выцветшие) мантии смотрелись, прямо скажем, немногим красивее мешков. Поведение же… Мда… Если построение во дворе еще можно было считать чем-то вроде цивилизованного приветствия, то вот в дальнейшем…       Во-первых, гостям не подготовили отдельных столов, так что пришлось рассаживаться среди учеников Хогвартса, не все из которых отличались превосходным знанием этикета. И это еще повезло, что они разместились за столом под синими знаменами (у учениц Шармбаттона сработала коллективная ассоциация со стягами и цветами родной школы), где учились, судя по их поведению, самые умные и более-менее цивилизованные студенты. Повезло, поскольку за столом под красно-золотыми полотнищами царила — за редкими исключениями — настоящая вакханалия. Многие ученики, не стесняясь, разглядывали шармбаттонских красавиц, будто товар на рынке. Особенно много доставалось самой Делакур (будь проклята аура вейлы!). Кроме того, Флер банально замерзла, а потому ее настроение — и без того весьма скверное — стало совсем никаким. Впрочем, уже через минуту она перестала быть столь категоричной.       — Мадемуазель, я вижу, вам холодно, — обратился к ней на чистом французском один из студентов, что сидел неподалеку. — Прошу вас, возьмите мой плащ — он довольно теплый и вышит согревающими рунами. Уверяю, вам сразу станет легче. Я мог бы воспользоваться чарами комфорта, но не уверен, как ваша аура воспримет плетения такого плана.       Флер смутилась, окинула взглядом студента. Не слишком велик ростом, хотя и совсем не маленький. Крепкое телосложение, больше подошедшее бы парням из Дурмстранга. Длинная — до плеч — грива смолянисто-черных волос уложена в «лисий хвост». Глаза изумрудного цвета пылают задорными огоньками. При этом, Флер, отчего-то, была убеждена в том, что на этого человека не действует ее аура (хотя бы потому, что он, в отличие от нескольких других студентов Хогвартса, не обратился в пускающего слюни овоща). Желание помочь от него исходило столь искреннее, а холод в помещении был настолько сильный, что Флер решила, все же, не отказывать.       — Спасибо, мсье…       — Поттер, — помог ей собеседник. — Не обращайте внимания на эти сквозняки и холод. Просто чары комфорта все еще проходят калибровку под новоприбывших студентов. Минут через десять здесь станет комфортно даже в шелковых одеждах.       — Спасибо, мсье Поттер, — кивнула ему Флер, принимая плащ и кутаясь в него поплотнее, ведь тот и в самом деле оказался невероятно теплым и мягким. Впрочем, уже через секунду до нее дошло. — Подождите, а вы, случайно, не родственник Мальчику-Который…       — Не родственник, — улыбнулся в ответ Поттер. — Невозможно быть родственником самому себе, если, конечно, не являешься клоном, оборотником или частью составного организма. Гарри Поттер — это я и есть.       Флер в этот момент сломалась. Этот Поттер как-то совсем не походил на то, каким она его себе представляла (да, легендарный мальчик, переживший убивающее проклятье, был известен даже вне островов). По ее мнению, это должен был быть либо сорвиголова в духе вон тех раздолбаев под алыми знаменами, либо чопорный аристократ, родившийся с золотой ложкой во рту, а потому — наглый и возвышенный, как и все чистокровные Британии, сверх всякой меры. Тем не менее, Поттер был каким-то… Родным, что ли? В нем чувствовалось что-то эдакое, что отличало его от остальных в весьма выгодном свете. Гарри тепло улыбнулся ей.       — Не удивляйтесь, мадемуазель Делакур. Многие, увидев меня впервые, теряются. Иногда даже более значительно, чем вы. Тем не менее, факт остается фактом.       — Неожиданное, но приятное знакомство, — улыбнулась в ответ Флер. — Хоть кто-то в этой варварской стране вызывает положительные эмоции и производит хорошее впечатление.       — Что до знакомства — это взаимно. Не каждый день удается найти талантливую юную вейлу со столь любопытными взглядами на жизнь и магию. Что же до варварской страны… Увы и ах, — легко согласился Гарри. — К сожалению, многие слишком увязли в традициях и старых нравах. Я искренне пытаюсь это исправить и уверен, что все получится. Нужно лишь больше времени.       — Пожалуй, слишком много, — вежливо улыбнулась Флер.       — На наш с вами век хватит, — кивнул ей Гарри. — Впрочем, мадемуазель, если вам вдруг наскучит общество своих сотоварищей, равно как и встанет поперек горла тот цирк, что по ошибке называется местным колоритом, я и мои… кхм… коллеги всегда будем рады вам помочь. Отличить весьма просто — все мои ребята выделяются даже сейчас. Проявите свою фирменную наблюдательность — и вы сразу все поймете. А сейчас — не смею отвлекать вас. Праздничный ужин вот-вот начнется, да и мои друзья уже заждались.       И он удалился на свое место. О том, откуда он узнал, что она вейла, что у нее есть фирменная наблюдательность, да и вообще о том, как он узнал ее фамилию, Флер задумалась уже слишком поздно.

***

      Виктор Крам, как и прочие кадеты, осматривал Большой Зал Хогвартса с некоторой долей иронии. Замок ни капли не уступал Дурмстрангу в своей крепости и некоторой суровости. Вообще, на фоне студенток Шармбаттона, кадеты чувствовали себя в Хогвартсе, будто рыба в воде.       Поскольку визуально он не увидел ничего нового, Виктор, будучи человеком немалого ума (что он тщательно скрывал под маской простоты и образа эдакого тупого качка), решил слушать окружение. И слушать весьма активно. Был у него такой природный талант, скрываемый ото всех, как умение слышать даже сквозь стены и заглушающие чары. И, надо признать, услышанное заставило его несколько усомниться в рассказах директора Каркарова о том, сколь британцы отстали от мирового магического сообщества.       Он сидел так, что до его ушей прекрасно доходили разговоры за столом Равенкло, находившимся рядом. В частности, разговор одного парня примерно пятого-шестого курса со студенткой помоложе (примерно тринадцати лет). Казалось бы, что могут обсуждать студенты этой школы? Как заставить танцевать ананас? Или предстоящий Турнир, вместо того, чтобы просто открыть чертов учебник истории? Или даже — все возможно в этом мире — предстоящий ужин? Но то, что он услышал, выбило Крама из колеи.       — А я говорю, что это работать не будет! Конечно, близнецы — молодцы. Слов нет. Но ты представь, каким должен быть запас воды, чтобы полученного топлива и тяги хватило на более-менее адекватную дальность полета? Я не говорю о перелете до точки маггловскими способами, но там, по месту, много ли нааппарируешь? Без воздуха, с минимальным давлением, без маяков и с неизвестными магическими каналами… Да и вода… Ей ведь нужны условия, чтобы не замерзла и не испарилась. А космическая радиация? А влияние безвоздушного пространства? А перепад давления? В общем, я больше склоняюсь к идее изучения других видов энергии или использования там, по месту, термоядерных двигателей. А реакторы водорода пусть пока остаются в роли источников электроэнергии для дома и питания инструментов.       — Почему не плазменных?       — А где прикажешь брать ксенон в достаточных количествах? Да и потом… Если развернуть на месте полноценную атмосферу и начать процессы терраформирования — эффективность ионных и плазменных двигателей тут же снизится в разы. Хотя сама задумка применения плазмы не так уж и плоха, но лучше пока отложим ее в долгий ящик.       — Ладно. И еще… Невилл просил передать, что хочет опробовать водородные источники для обогрева и питания клон-установок.       — Хорошо, но об этом поговорим в лаборатории. А то мне кажется, что мистер Крам слишком много позволяет себе в плане сканирования окружения. Будет с него секретов на сегодня…       Услышав это, Виктор тут же прекратил слушать компанию, мысленно перекрестился и сам себе пообещал, что перед сном сотрет себе часть воспоминаний об этом вечере. Ну его к черту! Есть такие секреты и разговоры, о которых лучше не знать — дольше проживешь. Да и вообще — какие, мать его, топливные полеты?! Какие термоядерные двигатели? Какие, чтоб их так и эдак, клон-установки?! Что вообще здесь происходит?!

***

      Альбус Дамблдор был недоволен. Очень недоволен.       С Гарри Поттером происходило что-то странное. Что-то такое, чего он не смог проконтролировать (а престарелый директор Хогвартса привык быть в курсе всего, что происходит с его студентами). Мальчик, судя по всему, начал какую-то свою игру и даже смог собрать единомышленников — весьма разношерстную, надо сказать, компанию. Все ребята разнообразные, но у всех есть одна общая черта — они невероятно умны и талантливы в самых разных отраслях. А когда множество умных людей собирается вместе — это всегда означает, что следует ждать беды.       Директор нервно расхаживал по своему кабинету. Что он не заметил? К чему юный Гарри готовит людей? К восстанию? К свержению режима? К захвату власти? Или, может быть, у него какой-то сверхтехнологичный проект? Или, может, это он, некогда великий Дамблдор, уже страдает старческой паранойей, смешанной в равной степени с маразмом, а потому не может отличить будущий путч от простой группы по выполнению домашних заданий?       Дамблдор коснулся пелены воспоминаний, что разлилась в омуте памяти. Нужно было снова просмотреть сцену выноса Кубка Огня, прислушаться к разным словам, попробовать прочитать по губам, если не получится — ведь Гарри имел привычку защищаться от прослушивания своих разговоров, равно как и обладал великолепными навыками окклюменции. Просто невозможными для столь юного возраста. Да и вообще, это был какой-то неправильный Поттер с самого начала: вместо забитого и запуганного мальчишки — крепкий спортивный парень с собственным мнением. Вместо торчащих во все стороны патл — грива. Ни очков, ни линз, которые так выгодно выделяли того же Джеймса. Идеальное поведение — слишком взрослое, как по мнению Альбуса. А эти непонятные проклятия, что порой звучали от мальчика: «да чтобы тебе всю жизнь на одном асме под нинтендо болванки говнокодить». Альбус две недели рылся в книгах, но так и не смог понять смысла выражения «говнокодить болванки», а потому доверился интуиции и решил, что это — очень уж заумное занятие.       Директор уже приготовился вновь окунуться в воспоминание, но вдруг его резко отбросило прочь от старинного артефакта, принадлежащего Хогвартсу. Альбус Дамблдор совсем нестатусно плюхнулся задницей на каменный пол — и с ужасом в глазах посмотрел на текст, что пылающими в воздухе буквами возникли над чашей:       — Отказано в доступе, — прочитал Дамблдор, не веря своим глазам. — Для выполнения запроса на воспроизведение записи обратитесь к администратору системы…       Несколько секунд директор Хогвартса тупо сидел и пялился на пылающие буквы, словно в насмешку обведенные таким же пылающим прямоугольником. Затем и буквы, и рамка исчезли, так что Альбус теперь разглядывал лишь зеркальную стену за омутом памяти.       — Какой еще доступ?! — возмутился он, поднимаясь на ноги и снова приближаясь к артефакту. — Что за глупые шутки! Я здесь директор! Я в этой школе главный!       Но внезапно взбунтовавшийся артефакт не внял крикам. Директора снова отбросило от чаши, издевательские буквы снова проступили в воздухе. И снова. И снова. И даже после того, как он коснулся артефакта не рукой, а палочкой. И снова, но уже после попытки воззвать к Хогвартсу за помощью…       — Господи, что происходит? — пробормотал, наконец, Альбус. — Вот скажи мне, Хогвартс?! В чем смысл быть директором, если тебя не слушается твой же кабинет?! В чем смысл жизни?!       Дальнейшее событие совсем выбило почву из-под ног директора. До того молчавшая, Распределяющая Шляпа вдруг встрепенулась и ответила незнакомым, но весьма величественным и властным голосом:       — Сорок два!