Snuff

Come away with innocence За всю свою относительно долгую жизнь, полную плохого и хорошего пиздеца, Йоонас Порко определённо мог сказать, что попал в собственный ад ещё на бренной Земле. Парень словно гонится за какими-то неведомыми знаниями всю свою жизнь, пытаясь найти в окружающих людях что-то, чего он сам не знает. Нико учит его писать рвущие душу песни, заваривать горячий чай по ночам и мечтать о лучшем будущем. Томми учит его заботе о других, принятию себя и душевной гармонии. Олли приходит в его жизнь раньше всех, дарит ощущение настоящей крепкой дружбы, чувство, что ты кому-то нужен и гитарные вечера в 4 утра. Йоэль бы и рад чему-нибудь научить его, да только вот они слишком похожи, настоящие близнецы, и им остаётся просто быть рядом в трудные моменты их словно бы одной жизни на двоих. Что, в принципе, устраивает обоих. А потом в их разношёрстной стае появляется Алекси. Йоэль давно славится своей любовью ко всяким милым животным, хотя по его внешнему виду и не скажешь. И именно поэтому Йоонас видит в новоиспеченном диджее и даже ещё не участнике их группы лисёнка-ежонка. То, что практически через пару месяцев после релиза Timebomb Йоэль начинает светиться каким-то сумасшедшим счастьем и превращается из рокера и лидера группы — во влюблённую школьницу, потерявшую голову — Порко это совсем не удивляет. Хокка слишком часто разбивали сердце, и в конце концов он заслужил счастье. Только вот почему-то после очередного фестиваля Алекс Маттсон идёт именно к нему, протягивает бутылку пива и начинает философские монологи о жизни. А у гитариста сотня вопросов, только вот задать ему их мешает удавка на шее в виде пронзительных голубых глаз, которые, казалось бы, видят его насквозь. — Почему? — всё же решается на один вопрос Йоонас, и тут же отводит взгляд сторону, делая вид, что очень внимательно изучает фанатов, стоящих неподалёку. Практически беловолосый мальчик понимает всё практически без слов, кривит губы в некое подобие улыбки и грустно отвечает: — Ему нельзя сильно привязываться ко мне, — Порко этого не понимает и чувствует, что количество вопросов к этому загадочному юноше растёт в геометрической прогрессии. — Его это сломает, — между тем продолжает диджей, и Йоонас окончательно теряет способность что-либо понимать, — Я — не тот человек, что сможет быть с ним вечно. Я лишь могу ему помочь в настоящем. Сейчас, — пожимает плечами… мальчик, иначе и не скажешь. Гитарист хочет что-то спросить, сам не зная, что, но тут ему звонит Кристина. Значит как-нибудь потом. «Потом» случается, когда он расстаётся с Анной. Хотя, громким словом «расставание» это не назовёшь. Порко определённо заебался разочароваться в людях, и его девушка — не исключение. Солнечный мальчик Йоэля с белыми, словно седыми волосами, без лишних вопросов пропускает его к себе, протягивает бутылку вина и устраивает психологический марафон принятия ситуации. Порко эту ночь практически не запоминает. Он запоминает лишь, как Алекси отменяет очередную встречу с Хокка, но ему почти плевать. У них с Хокка всё всегда было общее. И Каунисвеси тоже делиться надо. Тем более он вроде даже и не против. — Почему? — у гитариста тотальное дежа вю, но он повторяет этот вопрос. Ему правда интересно, что такое их странный мальчик представляет из себя. Чего в нём не видят другие, а они определённо не видят. Что за тайна в нём, в этом загадочном Алексе Маттсоне? — Ты мне симпатичен. Вы с Йоэлем очень похожи, но при этом вы настолько разные, что это даже поражает все грани воображения, — Алекси уходит от ответа на его вопрос, но зато даёт ответ на другой, который он боялся задать даже себе, — И тебе тоже сейчас нужна помощь, — эти слова греют его сердце теплее пледа и маминого супа из детства. Только вот вопросы растут словно грибы после дождя. Они так и живут. То вдвоём, то втроём. Йоэлю не сложно сложить два плюс два, но он, на удивление, даже не возмущается. Йоонас никогда не спрашивал, спят ли они вместе с Алекси, но вот когда они втроём, то обычно засыпали все в одной постели. И Порко стал замечать, что чем чаще они остаются вместе, то всё больше Алекси остаётся в стороне, а Хокка засыпает в его объятиях, доверчиво прижимаясь к его плечу. Йоонасу это даже приятно. Только вот словно пресловутый вопрос: «Почему?» После релиза Darkside они вновь сидят отдельно от всех и пьют пиво, как и до вступления Алекси в их группу. Алекс снова заводит старые добрые монологи о жизни. Только вот у Порко впервые нет терпения их слушать. Он теребит бутылку, сверля взглядом чёрные волосы парня. В голове набатом одно слово «Почему?», «Почему?», «Почему?». Гитарист не выдерживает, резко сокращая между ними расстояние, и с напором спрашивает: — Почему же, Алекси, почему? — их с Йоэлем ангел-хранитель, который сейчас больше похож на Люцифера, лишь тихо усмехается, и вместо ответа внезапно касается своими губами пухлых губ Порко. Поцелует выходит смазанным, быстрым и словно даже неловким, но почему-то именно он приносит гитаристу высшую степень удовлетворения. Но Каунисвеси на этом и не думает останавливается, перемещая свой язык и зубы на незащищенную шею Йоонаса. У того из горла вырывается низкий стон. Закончить им не даёт зашедший Томми, им едва хватает времени, чтобы отпрыгнуть друг от друга. И с этого момента Алекс Маттсон определённо на порядок чаще начинает появляться в его квартире. «Почему?» никуда девается, однако Порко ясно дают понять, что искать ответы ему придётся самому либо же ждать, пока переуссионист сам ему расскажет. И Йоонас выбирает первый вариант. Он ищет намёки на ответы везде и всегда. Когда они ночью сидят втроём на чьей-нибудь кухне, когда целуются с сэмплером, когда сидят после концертов на афтерпарти и пьют, говоря о жизни, записывают песни… и всё безрезультатно. Порко ищет по всему Хельсинки, Финляндии, Европе, в любом действии и слове. Йоэль влюблённо смотрит на макушку их Литл Мэна, сидящего в его худи, и говорит: — Я, пожалуй, самый счастливый человек во всей гребаной Финляндии, — затягиваясь, он продолжает, — Я готов весь мир к его ногам бросить, лишь бы он был счастлив… — он говорит что-то ещё, но Йоонас лишь изредка кивает. Треть песен с нового альбома написана рукой Хокка. И все они сука о любви. А гитарист просто вспоминает их жаркие поцелуи после концертов. Казалось, что лучше Нико никто не целуется. Ага, конечно. Незадолго до релиза их четвёртого альбома он возвращается к Каунисвеси ни с чем. Тот смеётся, забавно морщит нос и ставит красиво выведенную двойку эскизом татуировки. Порко тоже хочется веселиться, но только словно что-то здесь не так. Словно с Каунисвеси что-то не так. А что — понять не выходит. Гитарист ухватывает что-то фантомное, но оно тут же ускользает из рук. В беззвучной мольбе он взывает к его ангелу хранителю, но Каунисвеси лишь смеётся, его смех льётся рекой, полностью оправдывая его фамилию. Даже слишком беззаботный смех. В день релиза он раскрывает тайну этого смеха. Только вот разгадка безумно болезненна и пускает контрольный в голову всем участникам группы. В студии теперь тише, Нико пытается работать, но всё валится из рук, сам Йоонас часами сидит и пялится в одну точку. Олли и Томми и вовсе трусливо сбежали в Оулу, прикрываясь горой работы. Порко не может их в этом винить. А всё началось с обморока в тот самый день релиза, вызов неотложки и разговор Каунисвеси с врачом, в котором гитарист цепляет одну фразу, которая объясняет ему всё: «Без химиотерапии здесь не обойтись». Порко кажется, что весь его мир рушится подчистую за мгновение. Йоэль мотается по студии, едва ли не воя волком. В глазах у него словно собрана боль всего населения Земли. Песни летят из-под его пера одна за одной, но только теперь все они — про боль и страдания его второй половины. Душераздирающе и проникновенно. Йоонас читает их и борется с желанием порвать. Да, может Хокка они и делают легче, но вот ему охота залезть в петлю. — Не желаю думать о последствиях. Не желаю думать о… Вообще не желаю думать. Просто… действовать, — цитирует какую-то цитату про рак Алекс, параллельно работая над очередным треком. Белая стерильная больничная палата, запах лекарств, звук пикающих датчиков — всё это так и действует на расшатанную в последнее время нервную систему. Порко хочет даже убежать куда подальше отсюда. Но пока здесь Алекси — он никуда не уйдёт. Пока ещё черноволосый мальчишка резво стучит клавишами на клавиатуре и поднимает глаза на гитариста: — Если тебе трудно, то ты можешь уйти, — говорит он, хотя это совершенно бессмысленно, они уже давно научились понимать друг друга без слов. Йоонас яростно мотает головой, от чего кудри на его голове забавно колышутся. Алекси улыбается самой теплой улыбкой в мире, как умеет только он, и сильнее закутывается в толстовку Порко. На улице — июльские +30, но здесь всегда холодно. Холодно от гнетущего страха, пробирающего до костей и от ощущения безнадёжности, которая льётся в душу самой печальной песней всех времён. Вместе с новостью о болезни перкуссиониста вся жизнь гитариста меняется на корню. Он с удивлением обнаруживает, что стал чаще надевать рубашки, вставать с рассветом и пить зелёный чай. Который так любил Алекси. Чем дальше — тем сильнее болезнь прогрессировала. День Рождения Нико — это последнее, что они отмечают всем составом, после чего уже напоминающий скелет Каунисвеси сменяет своё постоянное место жительства на онкологический центр. Они не дают концерты уже месяца 4, но всем, кажись, на это плевать. Порко курит на балконе рядом с Йоэлем, а на них обоих опирается Алекс и что-то слабо говорит про то, что жалеет, что родился не женщиной. Каунисвеси страшно, и все это прекрасно понимают. Именно поэтому он пытается утопиться в работе, забыться в ней, как Нико, Йоонас и Йоэль пытаются забыться в алкоголе и сигаретах. Про Олли и Томми почти ничего не слышно, а вот Йоэль теперь выкуривает по пачке за полдня. Моиланен и Порко пытаются работать, но надрывный кашель из соседней комнаты не даёт это сделать. У Йоонаса теперь разрывается сердце из-за двоих. А Нико обреченно озвучивает их общую с Порко мысль: — Он себя так до рака лёгких доведёт, — Хокка скандалит с Алекси теперь по малейшему поводу. Первый — потому что волнуется, второй — потому что ему, кажется, нечего терять. А Йоонас злится на них обоих, ощущая себя меж двух огней и одновременно на грани пропасти. — Я не знаю, что мне делать, — срывающимся голосом говорит Йоэль, — Ему отдыхать нужно, а не убиваться над треками. Это доводит меня. Он доводит меня. Я же хочу как лучше… — Порко в ответ на это фыркает и едва ли удерживается от напоминания о его зависимости. — Напиши песню. Должно полегчать, — бросает единственный совет гитарист, уже предвкушая, с каким садомазохизмом будет это читать. И вокалист его слушает. Новая песня… даже не песня, а баллада. Без электронного сопровождения и рэпа. Словно это написали не Blind Channel, а какая-нибудь рок-группа начала семидесятых. И Йоонас искренне ей восхищается, также как и восхищается и Йоэлем. Как ни странно, но ненадолго им обоим становится легче. — Никогда бы не подумал, что в честь меня напишут песню. Я что-то даже не заметил, когда успел сделать что-то великое, — хрипло говорит Каунисвеси, лёжа на больничной койке, будучи утыканным датчиками и капельницей. Сэмплер пытается шутить, но выходит откровенно херово. Порко выдавливает из себя улыбку, сидя на краю койки, и теребя свой кулон с знаком их группы. Да, Литл Мэн, ты даже не представляешь, что ты смог сделать. Ты научил меня жить. И Йоэля тоже. Хокка приходит к нему чуть ли не каждый день, целуя в лоб, рассказывая про дела группы и играя на гитаре, когда они не ругаются. Как Хатико он сидит и наблюдает за ним, и выгнать его из больницы хватает духу только у толпы врачей. Потому что привязанность Йоэля сильнее любых лекарств, датчиков и белых стен. Даже акулы не любят кровь так, как Хокка любит Каунисвеси. Почему-то гитарист в этом уверен. Проходит время, наступает первое марта 2023 года. Извечные ссоры вокалиста и перкуссиониста прекращаются. Однако Порко прекрасно понимает одно — Алекси остались считанные дни. Жизнь — это не кинематографический сюжет, где всё обязательно будет хорошо. Жизнь — это пиздец в чистом виде, готовая порешить твою душу, сердце и разум в любой момент. Выпотрошить всё до остатка, оставив существовать лишь оболочку. Бездушную, словно живого призрака. — Попроси Йоэля больше не приходить. Он достаточно натерпелся ужасов со мной. Не его это боль. Не его. Позаботься о нём, — Алекс лишился волос уже как месяц, но Йоонас от чего-то замечает это лишь сейчас. Мало что осталось от того улыбчивого мальчика, которого он в первый раз увидел в 2016. Порко честно по просьбе Маттсона пытался с этим смириться. За 3 месяца он ни на йоту не продвинулся. — Не неси чушь. Ты выкарабкаешься, я знаю, — теряет самообладание Йоонас, и говорит надломленным голосом, за что сам недавно осуждал Хокка, — У вас ещё целая счастливая жизнь впереди, — рука дергается и не смеет прикасаться к отныне гладкой голове юноши. — Йоонас, у меня почти пятая стадия рака крови. Для меня жизнью уже куплен билет в один конец, — позволяет себе горький тон парень, ибо перед Йоонасом уже нечего скрывать. Порко всё больше душат рыдания, и он позволяет себе задать один вопрос, почти зная, что не получит на него ответ. — Как давно? — ответом ему — тишина и тяжёлое дыхание. Йоонас почти готов пойти и вытащить розу из притащенного вокалистом букета (что вообще то правилами больницы запрещено). И едва ли не подпрыгивает, когда ему отвечают: — С 16-17 лет, — гитарист ошалело оборачивается, борясь с дилеммой в душе. Их мальчик смотрит на него открыто и доверчиво, — Я знал, что умру. Вообще мне пророчили, что больше трех лет я не проживу, — и эта одна фраза даёт ответы на парктически все вопросы с момента их знакомства. Их так много, что они буквально парализуют Йоонаса, поражая каждую клеточку тела. — Как же мы без тебя будем? — шепчет он больше себе, нежели Алекси. — Семь лет вы продержались, продержитесь и дальше, — шепчет в ответ Алекс, грустно улыбаясь и снова переводя тему. «Нет, как же мы с Йоэлем без тебя будем?» — думает Йоонас, и тут понимает, что это ответ на все его вопросы. Голубые глаза с осознанием вселенской тайны впиваются в потухшие два небесных озера. Их обладатель слегка прищуривается и наклоняет голову в знак согласия. Рыдания Йоонаса вырываются наружу. Колени подкашиваются, и он падает на них перед койкой. Да, он узнал, что его мучило все эти годы, но какой ценой. К его макушке тянется костлявая рука, и его ангел-хранитель с поломанными крыльями успокаивающе шепчет: — Всё у вас будет хорошо. Я обещаю, — Проходит ещё пять дней. Гитарист словно переживает маленькую смерть за это время. Да, Йоэль больше не появляется в палате Алекси не потому, что его попросили, а потому что оболочки людей не ходят сами. В последний раз Порко появляется в палате накануне. Алекси спокойно спит, хотя его грудь едва вздымается. В раскрытую ладонь он бережно вкладывает три кулона со знаком его группы, а ещё два надевает на шею рядом с сердцем, вкладывая в это действие всю свою поломанную любовь. Йоонас хочет научиться жить дальше, да вот только Алекси больше не сможет быть его наставником. На следующий день в больнице и около неё собирается толпа народу. Олли зажимает рот рукой, едва сдерживая вопль отчаяния. Томми, облокачиваясь на стену, размазывает на своём лице дорожки от слёз. Нико всхлипывает каждые пятнадцать секунд, обхватив себя руками. Йоэль рыдает на коленях перед койкой в три ручья, сжимая охладевшую руку. Йоонас стоит чуть поодаль от всех, по чьему лицу катятся градом слёзы. Несколько минут, и вот он уже на крыше больницы. Вот она, опасная близость от края. Слёзы высохли, осталась лишь пустота и последнее желание. Дрожа, словно осиновый лист, Порко поднимает ногу и словно слышит в ветре шелест голоса перкуссиониста: «Всё у вас будет хорошо. Я обещаю» По телу пробегает судорога, снова хочется закричать до разрыва лёгких. Да, двойка ему за жизнь. Татуировка по эскизу Алекси, которую он сделал буквально после их последнего разговора под сердцем — горит и жжется. Нога делает движение назад, отводя своего обладателя от безумного поступка. Удавка на шее, которой уже почти год, ослабляет хватку, и душащие рыдания отступают. Да, он должен научиться жить заново. Без Алекси. Алекс пожертвовал собой ради него и Йоэля. Теперь им в память о нём нужно научиться жить. Смерть Каунисвеси не будет напрасной. Впервые за долгое время Йоонас счастливо улыбается, а в глазах застыли слёзы. У них с Йоэлем всё будет хорошо. Хотя бы ради их Литл Мэна. Хотя бы ради него. 5 марта 2023 года Йоонас Порко путает аккорды на гитаре и учится жить заново.