'ГОРЯТ МОСТЫ'
Печальна жизнь. Удел печальный дан Нам, смертным всем. Иной не знаем доли. И что останется? — Лишь голубой туман, Что от огня над пеплом встанет в поле.
©Оно Комати
Ровно две недели прошло с тех пор, как Рэй вернулась в родной город. Забытые дворы встретили девушку тихим скрипом и привычной отчужденностью. Пейзажи здесь были неописуемые : туманные улицы и холмы, едва видневшиеся из-за толстой пелены, мрачные деревья, склонившие к промерзшей земле свои тонкие ветви, люди, ходившие, будто во сне. Все это нагоняло дикую тоску на Рэй, заставляя ее медленно впадать в уныние. Руки опускались так же быстро, как и за окном двигалось Солнце, почти скрытое за облаками. Минуты сменялись часами, часы – сутками, сутки – неделями. Мысли путались, превращаясь в неясную кашу, у которой не было ни начала, ни конца. Они медленно изнутри терзали девушку, мучали. Ровно так же ее мучал клубок нераспутанных тайн, оставленный ей в наследство. Недавно дымящийся кофе, быстро остывал в ледяных руках. Девушка отхлебнула большой глоток напитка и тут же его выплюнула. Помимо того, что он был отвратительно горьким, так еще и до невозможности горячим. Рэй сморщилась, отодвигая от себя кружку. Единственный способ хоть как-то приободриться быстро растекался коричневой лужей по столу. Поставив полупустую кружку в раковину, Уилсон вновь села за стол. Он пустовал, собственно, как и весь ее дом сейчас. Родители, дождавшись утра, незаметно ускользнули, даже не удосужившись поставить дочь в известность. Рэй знала об этом, потому что не спала всю ночь, затаившись под одеялом, внимая каждый шорох за дверью или скрип за окном. И часов в пять утра, она испуганно замерла услышав странный громкий скрежет, а после – звук приближающихся к ее двери шагов. Едва различимые шепотки дошли до ее ушей : —Она спит? – дверь немного приоткрыли, впуская рассеянный утренний свет в комнату. Он осветил лицо Рэй, отчаянно изображающею крепкий сон. —Спит. – подтвердил отец и закрыл дверь, щелкнув ручкой. Уилсон открыла глаза, бессмысленно глядя в зашторенное окно. Голоса еще недолго переговаривались за стеной, прежде чем полностью отдалиться. Девушка недовольно нахмурилась, закрывая глаза. Но сон не шел, казалось она выспалась и теперь бессмысленно воротилась в постели. Однако за эту ночь Рэй ни минуты не спала. Она все боялась кошмаров, но хуже выдуманных подкроватных монстров был вполне живой и ощутимый мужчина в толстовке, следивший за Рэй. Девушка сделала такие выводы еще давно, но убедилась в них лишь вчера, пережив самую ужасную ночь в своей жизни. А ведь студентка еще даже не отошла от трупа, которого она нашла в лесу неделю назад. Теперь же, все мысли были забиты страхами и мыслями о самообороне. Ведь родителей и других, причастных к Рэй людей незнакомец не трогал, значит 'попасть под раздачу' могла только красноволосая. Постучав пальцами по деревянной столешнице, девушка оперлась об руку задумавшись. Метающийся взгляд, вдруг, замер на холодильнике. Он был огромный, с несколькими отсеками и шкафчиками. Родители обычно разделяли готовую продукцию и заготовки, поэтому требовалось много места для сырья. На металлическом корпусе висел небольшой белый листок, аккуратно зацепленный магнитом. Вырванный из блокнота, клочок бумаги с размашистым подчерком на ней уверено гласил : «Купи, пожалуйста, килограмм муки. ». И снизу небольшая подпись, обведенная сердечком : «Родители». Рэй вздохнула, пару раз потеребив пальцы. Лишний раз выходить на улицу не хотелось, да и было слишком рискованно. Решив, что родители вряд ли обидятся из-за не купленного мешка муки, девушка прихватив с собой телефон, поднялась к себе в комнату, периодически замирая и прислушиваясь. Так жить было нельзя и Уилсон прекрасно это понимала, но перебороть себя не могла. Она никогда не была любительницей напрасного риска, особенно если на кону стоят жизни близких ей людей. Нужно было думать, как выйти из этой ситуации, чтобы раз и на всегда забыть об этом ужасе. Больше всего ее обижало, что родители будто не замечают происходящих изменений : следы побоев, что Рэй медленно тухнет и этой ужасной гнетущей атмосферы, накрывшей Форест-Хилл. Девушке казалось, что она одна в городе мечется из стороны в сторону, а другим будто наплевать. Быть может потому что это их не касалось, обходило стороной? Но их даже не пугал темный лес, хранящий свои тайны, пропажи людей и мрачные заголовки газет. Одну из таких газет, кстати, Рэй получила сегодня утром. Легкий стук об нижнюю часть двери сразу привлек внимание, только вылезший из постели девушки. Уилсон проморгавшись, медленно спустилась вниз по лестнице, замерев на середине коридора. Выглянув в зал (место, где посетители пекарни могли насладиться свежей выпечкой и горячими напитками), девушка сразу приметила удаляющегося велосипедиста, везущего в руках стопку газет. Ей показалось странным такая непривычная утренняя возня. В конце концов, когда она получала газету раньше полудня? С некоторым трепетом, Рэй развернула сверток, проваливаясь в чтение. Наугад присев за ближайший столик, девушка забегала глазами по черно-белым страницам. «Убитая девочка найдена» «Тело семилетней девочки, исчезнувшей из дома в пятницу вечером, было найдено прошлой ночью в парке небольшого города Форест-Хилл. Тело Меган Канка было найдено полицией городка в заросшем районе рядом с переносным туалетом на западной стороне парка, что положило конец одному из крупнейших розысков в истории округа, сообщила прокурор округа Мерсер Марианна Беламович. «Чтобы обнаружить тело Меган Канка мы приложили немало усилий» , — высказался вчера вечером Гевин Подж, один из офицеров местного управления, – «Ждем прибытия удостоверения на место происшествия. » Живущий у опушки леса Чак Стэн был допрошен сержантом, но его показания, пока что, ничего не дали для будущего расследования. Канка жила в отдельном доме, где ее последний раз и видели, сообщил он полиции. «Она, как обычно, играла в куклы на заднем дворе. Больше я ее не видел. » Родители в горе, полицейские в замешательстве. Как же закончится эта трагическая история и будет ли пойман преступник? Статья Лис Рейнард штатский писатель» Сбоку, около текста была вставлена небольшая фотография. Светлая маленькая девочка, радостно глядела прямо на Рэй, со страницы газеты. «Меган Канка, семь лет… ее тело было найдено вчера.» Короткая подпись под фото, заставила Рэй скривить дрожащие губы в гримасу некой боли и почти со всей силой впиться в бумагу, сдирая с нее чернила. Еще один ребенок найден убитым – первый за этот сезон, но явно не последний. В глаза резко потемнело и девушка бы наверное тут же упала, не сиди она за столом. Ухватившись руками за столешницу, чтобы не свалиться, Рэй еще раз взглянула на статью и аккуратно сложила ее, засовывая в карман. Перебирая мысли в голове, красноволосая вдруг ухватилась за одну, неожиданно возникшую. Вновь развернув газету, она взглядом пробежалась по тексту, пока не наткнулась на имя писателя статьи. —Лис Рейнард. – повторила уже вслух она, – Хм, персонаж старого французского романа. Репортеры, журналисты, писатели статьей – все они, с детства казались Рэй хитрыми, юркими и вездесущими людьми. Словно крысы, они могли вынюхать или даже выбить всю нужную им информацию. Масла в огонь подливали всякие истории о СМИ, которые Уилсон слышала или читала в новостях. Поэтому иметь с ними дело Рэй даже не хотела. Но откуда могла взяться 'крыса' сливающая всю информацию? Вдруг осознав, что она давно не читала местных газет, девушка подорвалась с места. Почти бегом Уилсон преодолела расстояние в пару метров, очутившись в кладовке. Ненароком опрокинув корзину со всяким хламом, Рэй едва успела увернуться от свалившейся на нее стопки старых газет. Вскрикнув, немного испугавшись, красноволосая тут же прокашлялась, чувствуя как вдохнула поднявшуюся в воздух пыль. —Дьявол. – прокряхтела она, отмахиваясь рукой от грязи. Присев на корточки, Рэй принялась руками разгребать стопку, высматривая последние за эту неделю газеты. Выудив несколько штук, она зацепила их и вылезла на свет, все так же не вставая с пола. Раскрыв газеты, девушка сразу перелистывала на середину, где обычно печатался взрослый материал, до которого дети, как правило, не доходили. Прочитав пару ненужных статей про огород и осторожность в лесу, Уилсон, наконец, наткнулась на что-то более стоящее. Черный жирный заголовок гласил : Проделки сатаны или проклятый лес? «Что же на самом деле скрывает в себе мрачный лес, окружающий небольшое захолустье 'Форест-Хилл'? Форест-Хилл – это городишко с населением всего в несколько тысяч людей и площадью не более трех миль. Находится на... » Девушка замерла, медленно оторвав свою руку от бумаги. Вся нижняя часть кисти была запачкана в чернилах. Видимо трение между ней и текстом было настолько сильное, что все буквы поплыли, смазав пол статьи. Громко выругавшись, Рэй вытерла об штанину лишний пот с ладони и вновь наклонилась к тексту, силясь разглядеть хоть какую-то его часть. Она почти не разбирала текст – могла читать лишь его обрывки, поэтому сосредоточившись, попыталась сложить пазл у себя в голове. Но текст шел разрывными частями и смысл его был не ясен. Понятно было лишь одно – в городе вновь завелись журналисты, сливающие информации в массовые источники. Рэй вздрогнула, представив, что где-то могла быть статья и про нее. Хотя, какой заголовок мог ее украсить? «Новая сумасшедшая Форест-Хилл? » , «Ее преследует 'Ужас Леса' » или еще лучше «Очередной параноик с синдромом восьмиклассника' . Уилсон потрясла головой, отгоняя утреннее воспоминания. Она сунула руку в карман, куда утром спрятала свёрток и брезгливо поморщилась. Пролитый кофе добрался и до листочка. Бумага вся намокла, пропитавшись горячим напитком и приобретая свойственный цвет. Рэй выкинула уже бесполезную газету. Теперь она осталась без последних источников информации. К сожалению, Форест-Хилл настолько 'древний', что не ведет новостных порталов или вроде того. Девушке это, конечно, сейчас бы очень помогло. Решив не отчаиваться, она еще немного перебрала старые бумаги (мысленно молясь не найти что-нибудь пугающего содержания). Кроме пары журналов про кулинарию и моду, Рэй не нашла ничего интересного, поэтому убрала все на месте, прихватив с собой некоторые вырезки. —Блять, я же обещала больше этого не касаться. Девушка измученно промычала и поднялась к себе в комнату. Прикрыв за собой дверь, она сняла со стены доску, украшенную гирляндой. На задней ее стороне висели украденные фотографии, тексты, была коробка с кассетами. У Рэй уже сложилась целая коллекция, к сожалению, посвященная вовсе не радостной теме. Взяв со стола несколько кнопок, девушка прицепила обрывок газеты к остальному материалу. Отойдя на приличное расстояние, Уилсон прищурилась пристально разглядывая все элементы – как будто это чем-то ей поможет. Голова загудела, поднялся рой самых разнообразных мыслей и догадок. Рэй пыталась подтвердить их, найти хотя какое-то оправдание. Но на деле не было ни единой крупицы хоть кого-то смысла, логики. С доли секунд рассматривая фотографии, она тяжело вздохнула, как бывает во время любых ее раздумий, и присела на кровать, теребя пальцы. Доску можно было не прятать – родителей все равно не будет до вечера, да и в ее комнате они не частые гости. Тем более, девушка на все сто была уверена, что они не найдут ее тайник, как и кто-либо другой. Доска – это было лишь небольшое прикрытие, почти ничего в себе не хранившее. Все основное Рэй спрятала более надежно. Зашторив, на всякий случай, окно, девушка присела на колени перед кроватью. Сунув руку под свисающее одеяло, она на ощупь нашла едва торчащий гвоздь и с помощью него отодвинула половицу. Под ней образовывался небольшой пустой кармашек, который Рэй обустроила как свой тайник. Девушка использовала его еще будучи школьницей, чтобы прятать крупные суммы, которые Уилсон зарабатывала незаконно продавая ответы на контрольные, или для сигарет. В любом случае о его существование никто не знал. Сейчас же, он был забит документами, а самое главное – дневником, в котором Рэй хранила все свои чувства и важные события. Дневник девушка завела, когда недолгое время лежала и обследовалась в психиатрическом отделение. Тогда ей это посоветовал Доктор Кервин, врач, часто навещавший девочку. Стоило Уилсон выписаться оттуда, как дневник остался пустовать – никому не нужный. И вот, в связи с недавними событиями, девушка вновь вспомнила про него, решив записывать все туда. Даже не зная, для чего именно – чтобы легче анализировать ситуацию, смотря на нее со стороны, или чтобы банально не забыть, что происходило с ней. Ведь, казалось, с каждым днем провалов в памяти было все больше и больше. Некоторые события просто стирались из головы Рэй, из-за чего происходили небольшие несостыковки – она точно не могла сказать, где и когда была, о чем и с кем разговаривала. Поэтому дневник был самым лучшим для нее решением сейчас. Раскрыв черную кожаную обложку, девушка принялась перелистывать страницы, ища недавние события. Под быстрый шелест бумаги, из дневника выпало пару листов, скрепленных между собой скрепкой, и тихо свалились на пол, осев. Рэй слегка нагнулась, поднимая и раскрывая их. Внутри были некоторые записи, сделанные на скорую руку карандашом, и набросок портрета нападающего. Горчичная толстовка, скрывающая под капюшоном большую часть лица, черная маска с грустным смайликом. Рэй нарисовала маску слегка приподнятую, оголившую тонкий нос, редкие светлые усы и губы, расплывшиеся в надменной улыбке. Где-то в области груди что-то неприятно свело и девушка съежилась. Тревога? Страх? Это было неважно – Рэй ощущала все и сразу. От всплывающего в глазах образа мужчины, кажется, кружилась голова. Было понятно, что он еще вернется, но как скоро? И сможет ли Рэй подготовиться к его нападению... Хотя, чего было от него ожидать. Мотив в общих чертах был ясен, но действия – нелогичные. —Какой, блять, дневник ему нужен был? – риторически спросила Уилсон и вдруг, ее взгляд упал на постель. Черный переплет блестел от попадающих на него лучей Солнца, что пробивались сквозь плотно закрытые шторы. Страницы все еще были распахнуты, а некоторые листы валялись у подножья кровати. Один из дальних , кажется, выпал с самого конца дневника. Тонкие длинные сосны, будто тянули свои колкие ветви к идущему под ними человеку. Ломаные, изогнутые сучки выглядели как цепкие руки, пытающиеся схватить проходящего. Черно-белый рисунок, выполненный в очень небрежном стиле принадлежал уж точно не Рэй. В прочем, ее это не удивляло – это было меньшее, что она могла здесь найти. Но как оно сюда попало? Если неизвестный рыться в дневнике не мог, то кто? —Папа. – одними губами прошептала девушка. Дневник ведь раньше принадлежал именно ему. Правда перед тем, как отдать его Рэй он вырвал множество листов, уже исписанных им. И видимо это был один из них. Девушка уже всем нутром почувствовала что-то неладное, но будто не хотела признавать. Еще раз поднесла бумажку к лицу и пристально в нее вгляделась. Нарисованный человек оказался не один в этом темном лесу. Меж веток можно было разглядеть еще один силуэт : высокий, худощавый, с белым не закрашенным лицом и в похоронном костюме. Рэй почувствовала, как по телу прокатилась волна мурашек, словно ее прошибло легким током. Она даже не вскрикнула – просто медленно опустила листочек вниз, не в силах отвести взгляд. Глаза широко распахнутые, слегка наполнились слезами и девушка не сразу поняла от чего : осознания или сухости. Почему отец нарисовал это? Был ли тонкий силуэт частью его ночных кошмаров или... он видел его и не во сне? Вскочив с пола Рэй бессмысленно принялась оглядываться. Что делать она не сейчас не знала. Девушка была просто сбита с толку неожиданной находкой. Дневник был толстый и увесистый, так что студентка никогда до этого не листала до его конца – не было смысла. Сейчас же она принялась судорожно листать пустые страницы, надеюсь выцепить хоть что-то. Где-то меж белый листов мелькнула черная ручка и девушка тут же осеклась, принявшись отматывать назад. Тонкие записи были аккуратно выведены на смятом и вложенным в дневник листке. Это были странные закорючки, которые до этого Рэй нигде прежде не встречала. —Это шифр... – девушка задумчиво покачала головой, – А хотя, постойте-ка. Она шелестя перевернула лист и скептически шмыгнула. Буквы встали на свои места и Рэй поняла, что до этого держала бумажку вверх ногами. Недовольно покачав головой и мысленно осудив саму себя, девушка все же принялась вчитываться в небольшой текст, надеясь найти в нем хоть что-то важное. «Третий день подряд я не могу уснуть. Чувствую сильную головную боль и легкую усталость. Интересно как долго можно не спать? Мне кажется я больше не выдержу ни дня. Да простит меня Господь за мои грехи, ибо не ведуя я что творю, ибо тело мое, мой храм неприкосновенный, больше не мой, ибо разум мой захвачен и не в силах я бороться с НИМ за власть. Если бы можно было, то я бы снял с себя это проклятье. Ценой любой, ценой любого. Девушка нервно улыбнулась. На подчерк отца не очень то и похоже. Уж слишком размашистый и дрожащий, будто человек писал навесу и много раз обводил свои буквы. Покачав головой, Рэй решила все же отталкиваться от мысли, что это писал ее отец. «Ладно, и что тогда?» Симптомы в записки описаны такие же, как и у Рэй. Правда, не спит она куда дольше. Но это сейчас особо не имело смысла. Куда больше ее волновал конец письма. Что значат последние фразы про борьбу за власть? С кем боролся отец? И какую цену он готов был отдать за свободу? Рэй качалась из стороны в сторону, не в силах стоять на ногах ровно. К чему были все эти глупые вопросы? Она ведь прекрасно понимала, что знает о чем или точнее о ком идет речь. Наверное, девушка просто не хотела себе признавать. Оня тяжело вздохнула и уронила свое бледное лицо в ладоши, зарываясь в них как можно глубже. Вдруг ощутила насколько горяч был ее лоб. Девушка щупала свое лицо, покрываясь мурашками от холода. Провела пальцем по носу и замерла. Люди всегда говорили, что именно носик был больше всего у Рэй похож на отца. Но есть ли еще у них сходства кроме этого? Рэй встала у зеркала пристально разглядывая своё отражение. В полупотемках она выглядела пугающе : бледное лицо с залежавшимися под глазами мешками, острый носик с четкими контурами, спадающие пряди волос выглядели черными, словно смоль. Девушка приложила руку, ощущая как зеркала медленно потеет, под ее уже горячими ладонями. Вдруг, сзади на секунду что-то мелькнуло черным силуэтом. Рэй тут же вскрикнула и обернулась, взглядом быстро пробежавшись по комнате. Пусто... Она вновь глянула в зеркало и замерла, видя как чёрная тень выползла из под кровати и медленно, словно хищник, закинул руку к девушке на плечо. Уилсон тут же обернулась и с учащенным дыханием бросилась к двери, желая вырваться из этого кошмара. Рэй дернула пару раз ручку и толкнула боком дверь, но та не поддавалась. Она была словно намертво приклеена. Словно кто-то плотно зажал ее с другой стороны, толкая ее назад, удерживая девушку в комнате. Студентка приняла еще пару попыток дрожащими руками открыть комнату, как вдруг замерла, привлеченная тихим шелестом страниц. «Дневник!», – едва не вскрикнула она. Листы бумаги быстро парили около кровати, словно на ветру. Рэй ошарашено замерла, не смея сдвинуться с места. Она лишь озадаченно смотрела на это, не до конца осознавая, что именно движет бумагу. Вдруг все разлетелось, разорванное в клочья, будто кто-то психанув раскинул всю бумагу. К ногам девушки медленно упали почти все улики, что она так долго и трепетно собирала у себя в коробке. Фотографии, вырезки из газеты, рисунки – все было потеряно. Страницы дневника сначала неспеша, словно изучаясь, медленно зашуршали, перелистываясь. Одна за другой, они листались, будто нечто читало их, замерев у кровати. Все быстрее и быстрее ускорялся темп, листы хрустели, проминались, местами даже рвались. Рэй завизжала, прижав к себе руки. Сердце бешено гремело, не унимаясь. Девушка ждала что сейчас точно что-то выскочит на нее, напугает ее до смерти. Это ожидание сводило ее с ума. Под продолжительный и громкий шелест Рэй скатилась вниз по двери, даже боясь приблизиться к своей кровати. Дневник все листался и листался, пока не начались пустые белые листы, которые девушка еще не успела исписать. Кожаный переплет дрогнул и тут же захлопнулся, ветром разнося клочки бумаги по комнате. Девушка молча глотала свои слезы и крики, не отрываясь глядя на пространство около кровати. Когда врага не было видно, то бороться с ним было труднее. Неожиданно все стихло. Шуршание остановилось и даже за окном жизнь будто замерла. Слух напрягся, внимая каждый шорох в радиусе нескольких метров. Но, кажется, кроме учащенного дыхания и громкого сердцебиения Рэй больше ничего не было. «—Пропало?» – подумала девушка, озираясь по сторонам. Неожиданная вибрация выбила Рэй из колеи, заставив вздрогнуть всем телом. Дрожащими руками она высунула телефон из кармана кофты и взглянула на тусклый дисплей. «Оливер» гласила короткая надпись, а рядом несколько забавных смайликов. Странные мысли полезли в голову девушки и она нехотя подняла трубку. В конце концов, помощь и поддержка ей сейчас бы не помешала. Тихий гудок прервался и Рэй уже было открыла рот, чтобы начать говорить, как вдруг поняла насколько тяжело ей сейчас давались слова. Она стихла не в силах даже вымолвить причину своего испуга. Девушка замерла и случайно услышала тяжелое дыхание на другом конце трубки. Будто кто-то вот-вот пробежал длинную дистанцию или проснулся от кошмара. Не на шутку заволновавшись, Рэй тихо спросила в трубку : —Оливер? Дыхание участилось, как и шуршание. Какой-то неприятный скрежет, словно помехи по ту сторону экрана. Девушка оторвала телефон от уха и проверила до сих пор ли друг на связи. Разговор шел, но звонивший молчал. Рэй, словно почуяв, что что-то не так нажала запись звонка и вновь спросила, на сей раз громче : —Оливер?! Парень тихо взвыл и был готов разреветься в любую секунду. Он пару раз тяжело сглотнул, прежде чем давясь слезами прошептать : —Как ты, Рэй? Девушка сильнее прижала к себе колени и огляделась. «Плохо», – хотелось выкрикнуть ей, но она чувствовала, что что-то с другом не так. Поэтому просто промолчала, ожидая от Оливера продолжение. По ту сторону трубки вновь вздохнули, давясь слезами. Будто из жалости, Рэй прижалась к телефону и прошептала, понижая голос до уровня парня : —Все плохо. Слушай, сейчас не самое время, чтобы... —Мама, она умерла. – нагло перебивает ее Бартилсон. Он еще раз тяжело всхлипывает и на этот раз не выдерживает разрыдаясь. Парень что-то шепчет невнятное сквозь слезы и сопли. Кажется, просит о прощение кого-то, будто стоящего рядом с ним у телефона. Девушка до этого никогда не видела, как друг плачет. Она не видела этого когда он заваливал экзамены, когда его били хулиганы, когда очередная девушка бросала его. Оливер всегда улыбался, отмахиваясь, мол пустяки. Сейчас же он ревел, едва успевая дышать, громко хватая ртом воздух. Все еще в шоке от происходящего, девушка попыталась сохранять спокойствие и твердо спросила у друга, перебивая его слезы и истерику : —Что с ней? Что случилось? Парень еще раз глотнул воздух, давясь им. Несколько раз прерывисто выдохнул и вдохнул полную грудь, силясь успокоиться. Его дрожащий голос заставил Рэй полностью покрыться мурашками, чувствуя как он этого шевелятся волосы на теле. —Они. Они убили ее! – Оливер громко заревел, кажется упав на пол, – Это я убил ее. —Что? – ком встал в горле, девушка почувствовала как к голове медленно приливает кровь, – Что это значит? Ее тихий голос был едва различим на фоне криков и ругани из телефона. Что-то тяжелое упало на пол, отдавая металлическим скрежетом. Девушка могла поклясться, что это был огромный нож, как для разделки мяса или что-то вроде. Она еще раз позвала парня по имени в трубку, пытаясь докричаться до него. Брюнет вновь приложил телефон к уху. —Я-я не виноват. – он тяжело заикался, нервно дрожа челюстью, –Понимаешь? Она сама... Я лишь слушал, что мне говорит мужчина. Рэй напряглась, разбирая из кучи мямли и заиканий хоть что-то полезное и нужное сейчас. Услышав про мужчину она замерла и тихо спросила, уточняя о чем именно говорит друг. Но парень попросту не слушал ее, лишь нес какой-то бред, повторяя одно и тоже про себя. —Тут все в крови. – Оливер делал огромные паузы между предложениями, собираясь с мыслями, – Все : мои руки, пол, диван. Мама - она вся в крови. Она мертвая, да? Я не чувствую ее пульса. Он бросил телефон на диван, и продолжил лепетать что-то, ощупывая тело свой матери. Голос его стал выше, парень почти пищал, разговаривая сам с собой. —Мам? Мама! Очнись, пожалуйста. – брюнет басисто заревел, стуча зубами, – Я... Извини меня. —Оливер! – пробиваясь сквозь общий шум закричала из трубки Уилсон, – Кто?! Кто тебя заставил? Сосед, кажется, вспомнив о до сих пор весящей на проводе девушке, прижал к себе телефон, вставая и отходя от трупа. Он не мог связать слова, подбирая в голове, как лучше к этому подойти, но Рэй подгоняла его дрожащим голосом умоляя рассказать ей. —Он. Он следил за мной из леса. Он попросил меня ударить маму несколько раз ножом, сказал, что это освободит меня. —Как, – сглотнула всю подступающую панику Рэй, – Как он выглядит? Оливер вновь заревел, прижимаясь к телу матери. Легкое тепло, исходящее от трупа, грело его ледяные руки. Он плотно закрыл глаза, надеясь, что это все окажется глупым кошмаром, миражем. Но чем больше жался и щурился, тем больше парень понимал, что это все происходит наяву. Голова болезненно раскалывалась, будто что-то давило на черепушку. Оливер сжался в комок и тяжело встал. Ссутулившись, брюнет выглянул в окно и встретился лицом к лицу с ним. Мужчина наблюдал за Бартилсоном даже без глаз. Создавалось неприятное липкое ощущение. Хотелось стереть с себя все это. Оливер шатаясь упал на колени. Он схватился за лицо, сдирая с себя местами кожу. Острые обгрызанные ногти впивались, больно скребя. Парень вскинул голову вверх и закричал так громко, как только мог. Крик полный боли и отчаяния эхом раздался по дому, отражаясь от окровавленных стен.