незамеченный/unseen

Драко смотрел на комок бело-светлых волос в его руке, не веря своим глазам. Он гордился своими волосами, они спадали ему на спину и он делал с ними всевозможные вещи. Когда год назад Драко пропустил пальцы сквозь волосы, одна или две пряди остались на руке. Это было нормально, это случалось со всеми. Он начал вытягивать с волос по пять шесть прядей. Однако в этот холодный февральский день он посмотрел вниз на свою ладонь, там лежало то, что должно быть его волосами. Пятнадцать прядей. Сердце Драко упало ему в пятки и он посчитал их по отдельности, чтобы быть уверенным. Шестнадцать. Шестнадцать нитей волос лежали в куче, пока рука Драко дрожала под ними. Что-то было не так. Нужно было что-то делать. Драко бросил волосы в раковину и медленно сполз по стенке. Все его тело тряслось. Ему нужно было это контролировать. Он почувствовал, что слёзы могут вот-вот пролиться с глаз, и заставил их вернуться, схватившись за край раковины. Если бы Драко мог это контролировать, то он бы мог это исправить. В конце концов, была одна уверенность в том, что происходило с его телом: Он сам сделал это с собой. Драко посмотрел на свое лицо в зеркало и понял, что он выглядел так же, как и всегда. Оно был немного пухлым, темные круги под глазами не исчезали, как бы он этого не хотел. Всё было на один уровень ниже. Это было незнакомо, и Драко позволил себе один момент честности, чертовски пугающий момент. Он постучал носком ботинка по плитке в ванной, а затем пнул один из шкафчиков. -Черт подери! Драко не имел понятия как это исправить, понятия не имел что это такое. Понятия не имел, с чего начать и как остановиться. Он почти успел выбежать из ванной и почти сразу же остановился, уставившись на свою кровать. Возможно если бы он лежал достаточно долго, смог бы проснутся, и все снова было бы в порядке. Но не было сна, который мог бы разрушить годы обломков, которые скрывались под его кожей. Драко должен был обратится за помощью к кому-то, и единственный человек которому он доверял, был последним кому он хотел что-то рассказать. Тот, кто понимал необходимость осмотрительности, пока находил способ вернуть его к жизни. Он стоял, уставившись на пол в течение нескольких минут, взвешивая варианты. Он не мог никому рассказать и молился, чтобы это прекратилось, прежде чем он потеряет достаточно волос, чтобы это имело значение. Драко мог бы искать помощи, но он быстро возвращался к той части себя, которую так отчаянно хотел оставить позади. Единственный способ исправить это — сломать себя и надеяться, что останется кто-то, чтобы помочь собрать осколки. Драко подошёл к двери в конце коридора и открыл её прежде, чем успел остановиться и подумать об этом. Его отец не побеспокоился о том, чтобы посмотреть поверх пергамента. Перо в его руке никогда не останавливалось. -Не сейчас, сын, я занят. Драко проигнорировал его и подошел к краю стола. Его отец был занят, и часть его чувствовала себя ужасно, но если он не сделает это прямо сейчас, прямо в тот момент, он никогда больше этого не сделает. Драко вытащил один из стульев, сел, сложив руки на коленях, а потом понял, что понятия не имеет, что сказать. Он слышал, как его отец положил перо в чернильницу и молчание затянулась на несколько секунд. Его руки тряслись у него на коленях, так что Драко сомкнул ладони. Не глядя вверх, он, наконец, сказал: -Мне нужна помощь. Его отец вздохнул и спросил: -С чем? — как будто это было для него обузой. Как будто Драко был неспособен решать свои собственные проблемы, хотя это было все, что он когда-либо делал. -Я не могу… — нет Драко пришлось перефразировать. — Я не ем как нормальный человек. Брови его отца сошлись. -Что означает нормальный? -Как будто это человек. -Ты ешь как вампир? Оборотень? Кентавр? -Я не ем, отец! — Драко закричал. Он хлопнул рукой по рту. Его сразу де накрыл страх, потому-что кто-то знал. Он не мог забрать слова обратно. Кто-то знал. Драко не мог найти в себе силы поднять глаза вверх, испугавшись разочарования которое он мог увидеть на лице своего отца. Люциус Малфой тихо спросил: -Как долго это длится? Мы можем проверить тебя в больнице Св. Мунго в течении часа. Диагноз выяснят потом, надеюсь это легко исправить. Драко покачал головой и поднял глаза. -Ты не понимаешь отец. Ничто не не сделало меня таким. Я сам делаю это с собою и мне нужно остановится, но я не знаю как. Я просто… не знаю… как остановится. Его отец нахмурился и перемешал пергамент на столе, прежде чем подвинуть его на одну сторону. -Ты хочешь сказать мне, что не знаешь как остановить то, что происходит внутри твоей головы? Драко кивнул. -Мерлин знает, я понимаю это. Двадцать шесть лет понимания. — Люциус Малфой наклонился вперед и посмотрел на Драко сверху вниз. Его хмурый взгляд усилился, как будто он заметил что-то, чего раньше не видел. -Это серьезно? Драко проглотил слюну, и настоял: -Я справлялся, отец, клянусь! Все было хорошо, пока… -До сих пор? — его отец догадался. — Что изменилось? -Мои волосы выпадают. — Драко закусил губу, заставив слёзы вернутся назад. Сказанные вслух слова сделали это реальностью. — У меня нет слов для этого, что бы это ни было, но все чего я когда-либо боялся, принимает форму еды и это становится… Тяжестью в моем желудке, и я должен бежать или вырвать это обратно. И это не магия, не проклятие, только я. — он сделал паузу, не зная как обьяснить дальше. — Я не знаю как мне не быть таким. -Как долго это происходит? -линии беспокойства, покрыли лоб его отца. — Как долго ты это скрываешь? Драко подумал об этом. Он нахмурился и посмотрел вниз на свои руки, просматривая свои воспоминания. Когда в последний раз он ел два раза подряд и не ненавидел себя за это? -Десять лет. Люциус Малфой моргнул. Он наклонился назад в кресло, и провел рукой по лицу. -Будет ли твоя мать лучше подходить для того, чтобы помочь тебе? -Конечно, но она будет винить себя за то, что не заметила раньше или не помогла, и я не могу думать об этом. Я не могу нести ответственность за неудачу в этом. Я пришел к тебе, потому что ты мой отец, я напуган, у меня никого нет, так что, пожалуйста, помоги мне! Драко с тревогой провел рукой между волосами, и на пальцах оказались три пряди. Он наблюдал за тем, как они падали на пол, и весь мир, казалось последовал за ними. Он больше не мог ничего скрывать или делать вид, что держит себя в руках. Драко зажал кулак между зубами, чтобы успокоить рыдания, которые разрывали его тело. Слезы затуманили его зрение и он очень сильно об этом пожалел. Потеря контроля была достаточно болезненной, чтобы показать слабость перед отцом, как это только что возложило ещё больше позора на его плечи. -Сын, иди сюда. Драко не слышал движений своего отца, но встал и позволил обнять себя. -Мне так жаль. — бормотал он. — Он не мог перестать дрожать, поэтому Люциус ещё сильнее сжал руки. — Я никогда не хотел тебя так подвести. -Сын мой, единственный способ подвести меня, это облысеть. Драко запнулся. -Я подводил тебя много раз, но единственный провал был бы, если бы ты прожил еще один такой день. Это уже сделано, и мы найдем способ вылечить тебя. *** Драко не записался на приём, он просто стоял возле парикмахерской «Вианвиксера» и смотрел в окно. Он всегда ходил к одному и тому же человеку в долине Рейвенклоу, но на этот раз это должно было быть по-другому. Внесение изменений в одну область может сработать, если он сделает еще один решительный шаг, чтобы отвлечься от мыслей. Прошло десять дней с тех пор, как он сломался в кабинете отца. Сегодня утром его отец позвал его, чтобы сказать: -Я связался с некоторыми друзьями, и девочки Патил управляют небольшим офисом, который больше фокусируется на болезнях, можно сказать «разных форм». Ты увидишь Пенелопу Клирвотер в четверг, чтобы определить является ли это правильным курсом. «Связаться с некоторыми друзьями» обычно означало «угрожать им пока они не дадут мне ответ, который я хочу» Несмотря на это, у Драко было много вопросов. А именно: «Что черт возьми они хотят со мной сделать» и «Как они планируют это исправлять?». Он ненавидел это признавать, но это был первый раз, когда он доверял своему отцу и не был разочарован. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. В отличие от всего, что чувствовал Драко, Вианвиксер был спокоен. Один из парикмахеров увидел его через окно, и помахал ему рукой. Драко укусил внутреннюю часть щеки, чтобы успокоится, и вскочил на ступеньки, прежде чем мог бы подумать о побеге. Он открыл дверь и вошел прямо в распростертые объятия Габриэля Трумэна. -Мерлиновая задница, Малфой! я годами умолял тебя прийти и ты наконец-то пришёл! Драко вежливо похлопал его по спине и сказал: -Я тоже рад тебя видеть, Габриэль. Габриэль Трумэн взял Драко за плечи и отступил, чтобы взглянуть на него. Драко сделал так же и обнаружил, что улыбается тому, что увидел. Трумэн отказался от традиционного волшебного стиля в пользу чего-то, о чем Драко не мог сказать. У Трумэна было одно кольцо в левой ноздре и одно в правой стороне нижней губы. Он был одет в черную рубашку на пуговицах и темные джинсы, и казалось был очень рад видеть Драко. Но даже он мог понять, что что-то не так. Габриэль нахмурился, когда встретил взгляд Драко. Он осторожно покачал головой, а затем спросил: -Время для изменений? Драко вытащил свои волосы из булочки и повторил: -Время для изменений. Габриэль подошел к парикмахерскому стулу, расположенному между двумя другими, и кивнул, Драко чтобы он сел. Не раньше, чем его задница встретила сиденья, у Габриэля на шее оказалась стильная накидка. Он положил руки на плечи Драко, так что Драко наклонился назад, пока не лег на стул. Он сделал глубокий вдох и на мгновение закрыл глаза, пытаясь убедить себя, что это будет правильно. В конце концов. -Ладно, приятель, сколько из этого я обрезаю? Драко открыл глаза, чтобы поймать взгляд Трумэна в зеркале и сказал: -Мне нравится твоя длина. -Да! — Габриэль крикнул, подняв кулак в воздух. Он пробежал пальцами по волосам Драко и усмехнулся. -Так эти мы отрежем, по бокам короче и немного сузим, но оставим это длиннее. Габриэль сделал паузу и посмотрел вниз на руку. Драко вздохнул и опустил голову от стыда. Самая трудная часть этого заключалась в том, чтобы не внести изменения; самая сложная часть заключалась в том, чтобы дать понять людям о том, что он болен. Как только они узнают, он навсегда останется запятнанным в их глазах. Человек, который не может делать большинство человеческих вещей. Габриэль снова поймал глаза Драко в зеркале и позволил крошечному клочку волос упасть на пол. -Драко, это то, что ты действительно хочешь сделать, или ты просто ищешь немедленного облегчения? Я не хочу, чтобы ты смотрел на себя через три дня и чувствовал себя еще хуже, чем сейчас, потому что ты потерял что-то очень важное для себя. -Ну, — его голос звучал приглушенно, — Теперь ты знаешь, что я в любом случае потеряю это. Это единственный способ изменить то, как они выглядят, когда выпадают из моих рук. Если они короче, если их меньше, возможно и боли будет меньше. -Верно, хорошая новость в том они не негустые, и ровно стекают по твоей голове. — Он схватил накидку и обернул её вокруг шеи Драко. — Ты чем-то болен? -В некотором смысле. -Еда, да? — Габриэль спросил это, когда он отрезал волосы прямо сверху головы. Он улыбнулся шокированному выражению лица Драко и предложил ему отрезанный хвостик. -Хочешь подержать? Драко кивнул и положил волосы на колени. Он не чувствовал никакой грусти, видя, как это исчезло, только облегчение. Это было хорошо. Это был контроль. Последние десять лет были буквально сняты с его плеч. Трумэн сказал: -У моей девушки была та же проблема. -Ромильда?! Он кивнул и сказал: -Да, приятель. Сказала, что это происходит уже через пару лет. — Трумэн брызнул водой на волосы Драко, а затем перекрутил часть сверху и прикрепил к верху головы. — Она ела еду, а затем выплевывала ее обратно сразу после того, как никто не смотрел. Или же шла в туалет и вся еда оказывалась там. Когда Габриэль начал стричь волосы на затылке, Драко спросил: -Теперь она в порядке? — хотя он более чем немного нервничал, из-за ответа. -В некотором смысле. Она пошла к магловому терапевту, но они на самом деле никогда не исцеляли ее, они просто разговаривали. -Разговаривали? Габриэль кивнул. Она разговаривала с терапевтом раз в неделю, и дела начали ити вверх. Ромильда вряд ли бы заговорила со мной в начале, я думаю, что это ранило ее гордость, но недели превращались в месяцы, и она начала рассказывать об этом. Думаю, она думала, что я не буду любить ее, если она не будет выглядеть определенным образом. Что за бред! Ромильда — это лучшее, что когда-либо случалось со мной, и я чувствовал себя полным уродом, за то, что делал все, чтобы она чувствовала себя так. Чем больше она разговаривала с терапевтом, тем больше она начала понимать, что это совсем не имеет ко мне никакого отношения. -Ты не против, если я спрошу, почему она хотела стать лучше? -Она этого не делала. — сказал Гавриэль. -Однажды ночью мы целовались на кровати. Просто целовались, знаешь, не планируя идти дальше, я просто хотел быть с ней. Так что я двинулся, чтобы положить руку ей на шею, притянуть ее ближе, и вместо этого, несколько дюжин прядей волос оказались у меня между пальцев. Драко съёжился внутри. Он понимал Ромильду, она была настолько глубоко в аду, что у нее не было надежды выбраться из него. Он точно знал, каково это. -После этого я отошёл, чтобы хорошенько её рассмотреть, и это было похоже на то, что я увидел её в первый раз. Ромильда не сильно похудела или что-то в этом роде, она просто выглядела худее в. Особенно в местах, которые я обычно не замечаю. Каждая ее часть выглядела слабой, ее глаза были фиолетовыми на дне, и я ненавидела себя за то, что не видел этого раньше. Она сразу рассказала мне, что она делает, а потом я разозлился на нее. — Габриэль начал стричь бока волос Драко. — Как она могла так с собой поступить? Как, черт возьми, она когда-нибудь могла подумать, что я хотел бы этого для нее? -Звучит не так, — признался Драко. — Я никогда не делал этого ни для кого, кроме себя. -Но ведь это так, правда? — сказал Трумэн. — Ромильда ненавидела себя, и в этом было ее проблемой. Она думала, что никто не может любить ее так, как я, и она сделает все, чтобы остаться такой же, чтобы я не нашел причины ненавидеть ее тоже. -Как она могла в это поверить? -спросил Драко. — Ромильда одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречал. -Так и есть. Что касается того, почему это случилось, мне все равно. Моя работа не в том, чтобы выяснить почему, а в том, чтобы помочь Ромильде научиться видеть себя такой, какой вижу ее я. Я женюсь на ней однажды, и я никогда не хотел, чтобы она верила, что меня не будет рядом, когда жизнь станет трудной. Прошло около двух лет, и теперь она ходит на терапию только один раз в месяц. -Так что она этого не делает? -Нет. — Габриэль покачал головой. — Она не очищалась больше года. Вау. Драко использовал глаза, а не голову, чтобы посмотреть на отрубленный хвостик между пальцами. Подумать только, кто-то еще прошел через это и вышел на другую сторону… Была надежда. Габриэль распустил волосы в верхней части головы Драко и начал резать. Они не разговаривали какое-то время, довольствуясь звуком ножниц, и едва слышимым криком Майрона Вагтея, доносящимся из радио в углу. В конце концов он переключился на лезвие бритвы, брея по бокам и напевая вместе с музыкой. Габриэль пробормотал заклинание сушки, протянув руки к волосам Драко. Между пальцами появились еще пряди, только две или три, но он позволил им упасть на пол, как будто это не имело никакого значения. Как только волосы Драко перестали быть мокрыми, Габриэль схватил банку геля с полки у зеркала. Он потер её между руками и сказал: -Тебе нужно использовать этот гель, потому что он добавит объем твоим волосам. Я знаю, как трудно перестать делать то, что ты делаешь, приятель. Поверь мне, я знаю. Но если ты будешь продолжать, ты потеряете больше, и это будет заметно. До это дерьмо создаст иллюзию более густых волос, чтобы компенсировать то, что ты теряешь. Драко кивнул. Трумэн уложил волосы так, чтобы они были довольно пушистыми сверху, и теперь выглядели довольно хорошо. Драко уставился на свое отражение, не совсем зная, как себя чувствовать. Он отращивал их после суда и никогда не думал о том, чтобы отрезать. Он выглядел по-другому, и это был такой же хороший шаг, как и любой другой. Он встал и обнял Габриэля так плотно, как только мог. Руки Габриэля упали на место вдоль позвоночника Драко и держали его там. -Могу ли я рассказать об этом Роми? -Да, — сказал Драко. — Я мог бы поговорить с ней. Я никогда не знал, что кто-то другой такой, не говоря уже о том, что кто-то прошел через это. -Она не прошла через это, Драко. Восстановление — это больше, чем остановка. Роми все еще учится любить себя такой, какая она есть, и я не знаю, когда эта битва закончится. Боже, я надеюсь, что это будет скоро, потому что я ненавижу видеть, как она страдает вот так. Тебе понадобятся друзья, кто-то, кому ты доверяешь. -У меня нет никого, кому я бы доверял. -Ты сказал мне. -Мы недостаточно близки, чтобы это имело значение, — настаивал Драко. Ты не будешь судить меня, но Блейз и Тэо и, о Боже, Пэнси… Я не знаю, что делать. -Просто знай, что ты поступаешь правильно, приятель. Габриэль отпустил его и сказал: -Но я всегда здесь, если тебе нужна стрижка или, нужен кто-то, с кем можно поговорить, кто не попытается засунуть Берти Ботт тебе в горло.