Мина

      Группа захвата работала тщательно как всегда. Зайти, обезвредить, захватить и убраться по-тихому, чтобы не поднимать лишнюю шумиху. Это лучшие оперативники, каких только можно найти. Настоящие прожженые вояки, несмотря на свой возраст лично посетившие каждый круг ада. Или есть еще? — Хан вызывает полевой штаб, как слышно? — тихо сказал в маленький микрофон Джисон, осторожно пробираясь через развалины какого-то небольшого здания. — Штаб слушает, — шикнул микрофон знакомым голосом. — Местоположение цели известно. Можно приступать ко второй фазе после того, как я присоединюсь к остальной группе, — Джисон замер возле стены, чтобы не попасться в поле зрения ползающего по территории луча прожектора. — Понял, передаю информацию. Поспеши.       Джисон был асом своего дела. Может, если бы не был таким своевольным и дерзким, смог бы дослужиться до командира и сам сидеть в штабе, раздавая приказы. Но Хан Джисон не был бы собой, если бы так поступил. Хоть он и был хорошим специалистом и подготовленным бойцом, он любил выражать несогласие с приказами командиров. В противовес этому хочется отметить, что он всегда предлагал свои варианты стратегии и рассказывал свое видение ситуации, которое иногда отличалось от общего мнения. Нередко, конечно, к ним прислушивались, ведь в большинстве случаев тактики Хана все-таки работали. В большинстве, но не во всех.       Когда прожектор перестал светить на небольшой участок земли, где находилось следующее разрушенное здание, Джисон побежал туда, скрываясь за остатками стены раньше, чем его заметят. Присев возле нее, хоть она и была достаточно высокой, чтобы скрыть его рост, Хан прислушался к окружающим звукам. Были слышны лишь отдаленные разговоры и гул работающего осветительного прибора. Ещё одна такая перебежка и можно будет беспрепятственно добраться до остальных, ожидающих полной информации о местонахождении и охране объекта.       Но, как уже было сказано, тактики Хана работали не всегда. В данном случае Джисон понял, что дело плохо, когда со следующим своим шагом услышал знакомый щелчок. — Черт… — Джисон замер.       Несмотря на сотни часов в смертельных опасностях, когда ты вновь оказываешься в одной из них, трудно с самого начала держать себя в руках, осознавая, что сегодня ты можешь не вернуться домой. — Хан вызывает полевой штаб, прием, — парень одной рукой держался за стену, а второй убирал с грязного лица пот, пытаясь успокоить подступавшую панику. — Хан, поторопись! Времени мало! — прошипела в ухо рация напряжённым голосом. — Вас могут заметить в любую секунду. — Минхо… — Это задание слишком важное, чтобы его провалить! — Минхо, — чуть повысил голос Хан, обращая внимание собеседника на себя. — Я на мине.       На минуту воцарилось молчание. Парень знал, что этот канал слышат все, кто подключен в их секретной частоте. Он знал, что каждый сейчас осознает опасность потери человека. — Джисон, — голос, который лишь недавно звенел от напряжения, сейчас был слегка приглушен, — только не двигайся. К тебе сейчас подойдёт группа и… — Нет, — оборвал резко Хан, подтянув микрофон ближе ко рту. — Большая группа привлечет к себе внимание. За стеной место только для ещё одного.       Рация зашуршала. Были слышны какие-то отдаленные разговоры, но четко различить слова было нельзя. Через пару секунд связь снова восстановилась, однако голос был совсем другим. — Хан, Минхо сейчас возьмёт инструменты и двинется в твою сторону, — послышался голос другого человека.       Конечно, Джисон бы не хотел, чтобы на спасательную операцию шел сам командир, но понимал, что у команды, ожидающей его, нет нужного оборудования для обезвреживания. Конечно, можно было бы сказать что-то вроде «бросьте меня, я их задержу» или что-то более нелепое «пусть мне суждено умереть, я сделаю это с честью». К счастью, Джисон этим не страдал. Если есть шанс спастись, он им воспользуется. — Альфа-2, слушайте внимательно… — Джисон решил не терять время и, пока Минхо добирался до фактически обездвиженного парня, передавал информацию остальной группе. Опасность опасностью, но задание еще никто не отменял.       Рассказав все, о чем знает, Джисон выключил микрофон и тяжело вздохнул. Глаза слезились из-за грязи, которая в них попала, кожу головы, казалось, слишком туго стягивал шлем, а форма неприятным ощущением касалась кожи. Чтобы отвлечься от появившегося дискомфорта, Хан постарался подумать о чем-то постороннем.       Например, Минхо.       Всего год назад они вместе бегали на задания, вместе пробирались на подобные вылазки за информацией, сражались спина к спине. Все это было до того, как на их заслуги обратили внимание и предложили место в командовании, а не на передовой. Они проявляли исключительные стратегические таланты. Минхо хорошо организовывал, Хан продумывал стратегию. Идеальная пара. Но… Джисон сразу со скандалом отказался от теплого места, аргументировав это тем, что не хочет просиживать штаны в штабе, пока простые ребята могли погибнуть на заданиях. Конечно, их не списывали со счетов, просто берегли для очень важных миссий, но Джисон не хотел принимать такие отговорки. Ему больше и не предлагали, решив, что слишком неконтролируемый. Минхо же сказал, что согласен, попытавшись уговорить и младшего. Тогда случилась их первая крупная ссора. — Джисон, — послышалось недалеко от укрытия Хана.       Джисон открыл глаза, которые, оказалось, он прикрыл, когда вспоминал. Он увидел парня, стоящего за тем укрытием, которое было следующим шагом парня. Минхо был одет только в камуфляжную форму с преобладающим черным цветом для вечерних и ночных, как эта, вылазок. В руке у него был небольшой чемодан для полевого разминирования. В такой темноте Джисон не мог разглядеть глаза парня так далеко, но ему очень захотелось сейчас в них взглянуть. — Джисон, какая нога? — Минхо все еще сидел за соседним укрытием, пытаясь говорить так, чтобы парень его услышал, но не услышала охрана.       Джисон указал на свою правую ногу. Конечно, Минхо спросил об этом, чтобы заранее знать, с какой стороны ему будет удобнее обезвреживать мину в самые короткие сроки. Подождав, когда свет от прожектора скроется, парень перебежал к Хану, обходя место с активированным устройством. — Ты без рации? — спросил Джисон, наблюдая, как парень присел и включил фонарик на своей форме, чтобы разглядеть землю. — Времени не было, — Минхо достал из чемодана небольшую лопатку, принимаясь аккуратно окапывать мину, чтобы не задеть само устройство.       Джисон не стал дальше спрашивать, почему Минхо не надел костюм. Ответ и так понятен. Время. Помимо его жизни на кону еще стоит успешное выполнение задания. А это задание обязательно необходимо выполнить успешно. — Ты знаешь, что за мина? — спросил старший, все еще копаясь в земле. — По щелчку не понял, но похоже на обычную ловушку, — если это действительно окажется мина-ловушка, то у Хана нет поводов для беспокойства, ведь такая мина обезвреживается на раз-два, особенно таким специалистом как Минхо.       Снизу не донеслось ни звука. Шуршание травы и земли тоже прекратилось. — Минхо?       Во вспыхнувшем свете прожектора он увидел смотрящие на него растерянно-испуганные глаза его напарника. — Минхо? — повторил Хан. — Это противотанковая, — обреченно прошептал Минхо.       У Джисона перехватило дыхание. От противотанковой ты не уйдешь. Ее не обезвредить, просто вынув проводки. Ее не обманешь, сменив нажатие ноги на что-то тяжелое. Тронешь — взорвется. Пошевелишься — взорвется. Сила взрыва рассчитана на повреждение корпуса боевой машины, а человека просто разорвет на кусочки.       Минхо, сидевший на коленях, опустил руки. Такого не может быть. Только не Джисон. Только не он. — Минхо, — устало позвал Хан.       После небольшого ступора на него навалилась дикая усталость. Руки, опущенные по швам казались ватными. Затекшую правую ногу он практически не чувствовал. Глаза норовили закрыться под давлением тяжелых век. Это обреченность. — Минхо, уходи, — повторил Хан, вглядываясь в сидящего парня. — Здесь опасно. Радиус взрыва будет большим. — Знаю… — тихо проговорил старший.       «Знаю» любимое слово Минхо. Каждый раз, когда кто-нибудь выдавал очевидную информацию, у него вырывалось излюбленное «Я знаю». В шутку коллеги даже начали называть парня Ли Ноу.       Вспомнив этот забавный факт, Джисон слабо усмехнулся. Возможно, это последний раз, когда он слышит это от Минхо. — Нет, — старший встал с колен и на максимально возможное расстояние приблизился к парню. — Я тебя не оставлю здесь одного, — с этими обреченно звучащими словами Минхо коснулся запачканной щеки младшего, словно стирал грязь.       Голос Минхо звенел от подступающей паники. Ком сдавил горло. Он не мог его потерять! Не сейчас… Нет… — Прости меня, — Джисон коснулся щеки парня в ответ и слабо улыбнулся. — За все прости. Чтобы я не сделал плохого, прости. — Тебя не за что прощать… — прошептал старший, хватаясь за руку у щеки, судорожно целуя ее, не обращая внимания на грязь.       На его глазах блестели слезы. Кто бы мог подумать, что Ли Минхо — один из самых закаленных бойцов с огромным послужным списком и кучей ранений расплачется вот так. Но самому Минхо было плевать. Кто угодно, только не Джисон. Да хоть он сам! Только не Джисон. — Минхо… Прости за вчера. Я должен был уступить, — парень замер, вслушиваясь в кажущийся спокойным голос парня, висевшего на волоске от смерти. — Нет, не говори так… — вчера они повздорили насчет выполнения этого задания.       Минхо не хотел, чтобы Хан в одиночку шел добывать информацию, а Джисон всеми силами доказывал, что это будет эффективнее, нежели тягать за собой всю группу. К неудовольствию Минхо, план младшего поддержали многие. — Я не хочу, чтобы из-за меня пострадали вы все, — Джисон аккуратно пытался вытащить свою руку из захвата, становящегося все сильнее, словно парень боялся, что если отпустит руку, то Хан сразу умрет. — Джисон…       В рации послышалось кряхтение и громкий голос спросил: — Что там у вас? Десант ждёт, нужно быстрее завершать миссию.       Джисон предпринял еще одну попытку вырвать руку, понимая, что времени действительно не так много. На удивление, сейчас он не чувствовал страха. Только волнение за Минхо и то, будет ли он в порядке. На свою скорую смерть ему, казалось, было наплевать. Или он старался об этом не думать. — Минхо, обещай мне, что ты будешь жить дальше. Прошу… — Я… — Минхо наклонился ближе к Хану, стараясь не приближаться к устройству. — Минхо! Обещай! — твердым голосом и повысив тон, сказал Хан. — Я… — старший сглатывает ком, — обещаю… — Спасибо, — вновь улыбается Джисон. — Я люблю тебя, — прошептал в губы близко стоящего парня. — А я люблю тебя, — тоже шепот.       По уже выпачканным щекам Минхо непрерывным потоком текут слезы. Он не может их остановить. Джисон же перед ним. Вот он, живой. Пока еще…       Рация вновь затрещала: — Срочно убирайтесь оттуда!       Минхо сократил небольшое расстояние между их губами и коснулся своими чужих. Это их последний поцелуй. Поцелуй с привкусом грязи, дыма и отчаяния. Легкое касание жутким клеймом навсегда отпечатавшееся на губах и сердце.       Последний взгляд в глаза друг друга. Ни звука. Последние слова были сказаны.       Минхо отстраняется на шаг, но Джисон ловит его дрожащую руку. Вкладывает в нее свой именной жетон. Его часть. Его самого.       Силуэт Минхо скрывается в темноте, а на Джисона накатывает отчаяние и осознание, что вот сейчас он умрет. Слезы, не сдерживаемые хозяином, хлынули по щекам, затекая под ворот. Хочется громко рыдать. Хочется побежать за Минхо, догнать, сжать в объятиях, ощутить сильные руки на своих плечах снова. Хочется еще раз сказать, что любишь. Услышать в ответ такие же слова. Бессилие накрывает с головой. Рот открывается в немом отчаянном крике.       До боли сжав кулаки Джисон убирает ногу.

***

— За героизм и отвагу, за смелость и честь. Награда всегда найдет достойного. Сегодня мы вручаем медали тем, кто, рисковав собой, пошел до конца и выполнил свой долг.       На возвышении перед генералом стоят парни в парадном обмундировании. Все они как на подбор сильные, волевые, не сломленные. Все они — те, кто довел до конца ту миссию, удачно ее завершив, тем самым предотвращая плохие для страны последствия.       Среди них, отличаясь лишь знаком командира, стоит и Минхо. На форме нет ни единого изъяна. На лице застывшее выражение гордости за проделанную работу. Он выглядит так, как должен. Идеально. На грудь с правой стороны вешают медаль. Он по уставу благодарит командира и жмет ему руку. После церемонии, как и положено, остается для общения с вышестоящими чинами.       Все делает как всегда.       Только теперь внутри куча осколков, а к одному армейскому жетону, висящему на шее, добавился второй. Вот он — его десятый круг ада.       Ад по названием «Жизнь без Хан Джисона».