Голубая грязь

      Ацуши поднял голову девушки за подбородок и посмотрел на её красное испуганное лицо.       — Проваливай, — приказал он и отдёрнул её, утомительно подперев щеку рукой. — И скажи, чтобы он зашёл.       Девушка коротко кивнула, сжимая легкую ткань на груди и дрожа всем телом она выбежала из кабинета. Пока она спешила выйти за дверь и едва сдерживала всхлипы, Ацуши достал платок и аккуратно, с ноткой брезгливости вытер пальцы, после выставил его за пределы кресла, где его поймал один из подопечных, так же быстро скрывшись в тени кабинета.       Акутагава зашёл и сразу вопросительно поднял бровь, глядя на Ацуши.       — Почему она плачет? — спросил он и захлопнул дверь.       Блондин боковым зрением смотрел в окно и качал ногой в воздухе; делал ни в чём не повинное лицо. Разве может быть он —босс Акутагавы и прочих мерзавцев из организации хоть в чём-то виновным? Ни за что! Он виноват только в том, что Рюноске так и не научился просить разрешения войти.       — Что вы сделали с девушкой? — упорничал брюнет.       — С каких пор тебя волнует состояние проститутки?! — вспылил Ацуши и упёрся руками в кресло, — Слабовато ртом работает! Не то что ты, Рюноске. — В конце парень выдавил ехидную улыбку, чем очень быстро вогнал брюнета в краску.       — Мне… — Акутагава чуть отвёл глаза и уже не так уверенно пробормотал: — Стоит ей заплатить.? За сеанс…       — Нет. Пусть ребята за мой счёт повеселятся, — снова на лице босса сияла ухмылка.       Акутагаве было интересно где этот юный лидер научился ей. Небось у Дазая. Тому палец в рот не клади… Смысле…       — Подойди-ка сюда, — легко произнёс Ацуши, чем сбил мысли Акутагавы. В этот раз они понесли его немного не в то русло.       Пока брюнет подходил ближе, Ацуши снял ногу с ноги и глухим стуком высоких ботинок об пол развёл ноги в стороны чуть пошире. Зашнурованные по самые колени ботинки блестели до отражения в них мелких деталей чужой одежды или даже покрасневшего лица Акутагавы. Он подошёл к Ацуши и принялся ждать. Точно приказа, потому что к этому парню просто так даже близко не прикоснешься. Воспитание Осаму…       Блондин выставил перед собой руку и пальцем показал им вниз. Тут без слов понятно, что он приказывает Рюноске. Снова на колени и снова тешить самолюбие босса… Накадзима быстро протоптал себе дорожку в верхушку и теперь уверенно сидит на кресле из дорогой кожи с кучей охраны за спиной. Конечно сам Акутагава не остался в тени, он ходит по левую руку от него, пока юный босс ходит по правую руку Осаму. Иногда он вообще не понимает, как Ацуши может назвать себя его боссом, если выше него стоит Дазай?       Иногда Рюноске нравится смотреть на то, как мальчишка расплывается от удовольствия, будто теряя всю свою власть и становится перед таким уязвимым. Ему нравится быть между ног Ацуши, но не тогда, когда блондин начинает брать на себя слишком много.       Акутагава спустился на колени, а Ацуши выставил перед ним ногу. Хищным оскалом он насмехался над парнем, пока брюнет буквально видел свое отражение в блестящем носке ботинка; видел всю свою податливость в этот момент.       — Целуй, — коротко приказал Ацуши.       У Акутагавы сжалось в животе. Он сдержанно выдохнул и уже было хотел взяться за ботинок, но блондин отдёрнул ногой и продолжил:       — Нет-нет, сначала сними.       Только после этих слов стало более или менее сносно, ведь не нужно целовать обувь, а хотя-бы голые бледные ножки. Акутагава начал развязывать ботинок и после аккуратно стянул его с ноги парня, оголяя пальчики с идеально ухоженными ногтями. Кажется, он ходит в салон или типа того… По крайней мере то, как он одевается в общем, говорит о его любви к шикарной жизни. Юный босс слишком хорошо устроился в этой жизни…       Рюноске поднёс его стопу к своим губам и почувствовал ими прохладную гладкую кожу. Непрекословно он делал всё, что ему говорят, ведь за это потом приходит отдача и довольно не маленькая. Чаще всего это хорошие деньги и влияние, что бывает не так часто. Но больше всего, чего хочет каждый пятый в организации —попасть в спальню к Накадзиме. Как бы странно это не звучало, но это правда и единственный кто там бывал —Рюноске. Пожалуй, он правда первый и последний из нижестоящих, кто бывал в постели парня и выбрался оттуда живым или хотя-бы адекватным. Ну чем не Клеопатра?       Пока Акутагава аккуратно и нежно целовал его стопы, Ацуши неслышно хихикал, прикрывая рот кулаком. Он смотрел в сторону и сжимал пальцы на ноге.       — Всё хватит, мне щекотно! — Не выдержав он засмеялся и оторвал ногу от рук Рюноске, прижимая её к себе и потирая пальцами.       Потом Ацуши снял второй ботинок и упёрся ногами в плечи Акутагавы, вроде смущенно, но всё ещё с самодовольной улыбкой он прятал её за кулачком. В его глазах читалась какая-то задумка, как если бы маленькая девочка с садистскими замашками придумала себе очередное развлечение. Благо у Ацуши более похотливые замашки, чему его тоже с большой гарантией научил Дазай.       — Ты будешь… — парень смотрел в глаза Акутагавы, видно на ходу придумывая ему «занятие». — Дрочить и облизывать, а я буду смотреть. А если нет, то я заставлю тебя это сделать твоим Расемоном. Выбирай: или ты сам себе сделаешь больно или приятно нам обоим.       Почему-то Рюноске подумал, что хуже уже не будет. Властный, ехидный голос парня уже и не такое приказывал когда-то, но сейчас хотелось услышать чего-то адекватнее…       Дрочить Расемоном? Он сам-то понял, что сказал? Или как он вообще себе это представляет? Видимо в глазах похотливого тигрёнка ответа не дождёшься, потому придётся выполнять.       — Приступай, — сказал Ацуши и поудобнее устроился в кресле.       Акутагава придвинулся чуть ближе и снова поцеловал ногу парня в области щиколотки. Сейчас у него есть возможность подниматься выше и целовать везде, но его очень злит то, что он должен делать одновременно с этим… Можно освежить в памяти моменты, когда кровать в его спальне громко скрипела с ударами спинки об стену; когда Ацуши похлеще самой милой тяночки стонал и просил ещё, глубже и быстрее, но сейчас не то время. Нет, не прошла любовь и не завяли помидоры. Прошло время, слишком сильно изменившее Ацуши. Его высокомерный бесстрастный голос всё чаще кидает приказы и не всегда адекватные, а Дазай смотрит на него как на своего лучшего ученика и гладит по головке, а иногда толкает, насаживая его… В общем всё тут крутится вокруг шатена и его пристрастия к юному телу парня.       Со временем некое недомогание Акутагавы пропало и он даже без красных щёк продолжал целовать ноги Ацуши, изредка проникая пальцами под край штанин; наглаживая его бёдра. Неожиданно для себя он приподнялся и потянулся к Ацуши, сразу улавливая на себе его вопросительный взгляд. Он посмел полезть к его очаровательному лицу без разрешения, но кажется Накадзима слишком сбит с толку чтобы возразить. Акутагава медленно, ожидая чего угодно поцеловал Ацуши и снова опустился на колени, будто ни в чём не бывало. Пойти немного в другую сторону от приказа было интересно и не менее опасно, но парень отреагировал спокойно, что даже странно.       Акутагава продолжал целовать его стопы, надеясь на то, что он забыл о ещё одном приказе. Но нет, не сегодня. Ацуши убрал ноги от его рук и кончиками пальцев надавил парню меж ног. Он резко и запальчиво улыбнулся, наклонившись ниже к нему.       — Да ладно? Ты возбудился? — изумился Ацуши и хлопнул себя по лбу.       Акутагава закатил глаза, недовольно глядя в сторону. Ну и что с того? Может так происходит всегда, когда Ацуши только пальцем в пол показывает. Может так происходит всегда, когда он обращает на Рюноске внимание, помимо отвратительных грязных приказов.       — Может тебе помочь? — смеялся Ацуши, дёргая в воздухе ногами. — Ой, да ладно тебе… — успокаиваясь промямлил парень, вытирая слезы с глаз.       Он вздохнул и все с той же улыбкой, снова надавил меж ног Акутагавы, немного поёрзав пальцами. У парня едва не вырвался стон из груди, но он закрыл рот тыльной стороной ладони, отвернувшись в сторону. Эти ощущения рефлекторно заставляли двигать спиной и пальцами на ногах; возбуждать ещё сильнее.       — Дальше сам давай, — Ацуши снова уложил ноги на его плечи.       Он ещё сильнее возбудил парня, прекрасно об этом зная и на этот случай уже придумывая продолжение. Акутагава безвыходно полез к себе в штаны и на секунду замер, надеясь что парень передумает. Но видимо нет, ибо он продолжает ожидающе потирать пальцем губу, глядя на брюнета. Он отчасти привык ко всему этому, но чёрт как же неудобно это делать, когда в комнате ещё кто-то есть.       — Начинай, — резко и холодно произнёс Ацуши, кажется утомившись промедлениями парня.       Тот сжал губы и достал возбуждённый член, немного прикрыв его рукой. Он всё никак не мог решиться на любые движения, но в другом случае ему придётся использовать Расемон. Он не хотел делать ничего из этого, а вот был бы третий вариант…       Акутагава собрал всё возможные силы и попытался отбросить стеснение и волнение, ведь от того может быть только хуже. Он обхватил пальцами ступню парня и начал целовать ее, медленно двигая рукой по члену. Парень делал всё аккуратно и неспешно, а вот Ацуши уже разгорячился по-новой. Из холодного тона он снова издаёт тихий стон от этой услады для его глаз. Ему уже даже не щекотно, а до боли приятно. И он начинает чувствовать как краснеют уши и как медленно он возбуждается. В такие моменты он невольно вспоминает Дазая, закрывая глаза и снова представляя его накаченное тело нависшее над своим хрупким тельцем; его желание брать всё и сразу; жёстче и быстрее. Шатен учил его быть властнее, собственным телом показывал как правильно это делать, что говорить и что сильнее возбуждает. Своеобразные уроки…       Ацуши чуть прогнулся в спине, забывая о том, что там делает Рюноске, ведь он думает о Осаму. Чёртов мерзавец так глубоко сидит в мыслях и заставляет хотеть его прямо сейчас. Ох, если бы только Рюноске знал, что он не последний кто бывал в спальне Ацуши. Самое главное —они умело это скрывают от всей организации, будто что-то изменится. Акутагава уже в любом случае об этом догадался, но не настолько он не любит жизнь, чтобы трепать языком. А Ацуши не хочется заиметь ещё одно прозвище, помимо «юного инкубона». Слушок с таким прозвищем пополз по организации после того, как Ацуши стал пропадать с Осаму слишком долго и как раз после этого боссу пришлось вызывать девушек лёгкого поведения для него. Плохой способ отвести от себя подозрения, но так тоже интересно. Помимо этого Дазай так и не узнал о том, что Акутагава выполняет тут роль девушек лёгкого поведения, ну или просто помощника босса.       — Убери руки, — чуть ли не задыхаясь простонал Ацуши и коснулся пальцами ноги члена Акутагавы, начиная двигать ими по всей длине.       Рюноске послушно убрал руки, но ему до головокружения хотелось помочь самому себе, а если на чистоту —выебать эту похотливую сучку в виде Накадзимы прямо сейчас. Но он не сдвинется с места без разрешения, не задействует руки без приказа. Он будет сидеть до последнего, наверняка скрипя зубами и покрываясь всеми оттенками смущения, но против приказа не пойдёт.       Со временем Ацуши начинает двигать ногой быстрее, уже не контролируя силы и всего себя в общем. Башню срывает быстро. Он толкает Акутагаву ногами и слетает с кресла, усаживаясь на парня сверху, быстро и без размышлений впиваясь в его губы. Он не даёт и секунд на размышления, стягивает с себя одежду и без всяких проблем ёрзает на Рюноске, раз за разом, жадно хватая чужие губы в жаркий поцелуй. Акутагава привык. К такой смене обстоятельств и в прочем ко всему. Сейчас его секундное желание, кажется, осуществится, но только не в совсем такой ситуации, какую он хотел бы.       — Ты ублюдок… — Ацуши стонал в губы Рюноске, ни на секунду не отрываясь от них, попутно приспуская с себя штаны. — Из-за тебя я… Из-за тебя…       Он медленно вставил в себя его член и с громким стоном полностью сел на него, выгнувшись в спине до виднеющихся рёбер. Ацуши начал размеренно двигаться и чувствуя эту первоначальную боль он ещё сильнее хотел ускориться прямо сейчас. Без разогрева он прыгает на Рюноске, закатывая глаза и с неописуемым наслаждением стонет как певчая птичка. Акутагава забыл как дышать, думал о том, что блондин наверняка представляет сейчас вовсе не его. Однако ему это не мешает наслаждаться моментом и хватать парня за талию, притягивая его к себе и забирая инициативу на себя. А ведь только недавно его осадили одним только приказом о поцелуях ног, не говоря уже о стимуляции… Теперь он будто перестаёт чувствовать себя каким-то униженным, хоть и Ацуши сейчас представляет под собой вовсе не его.       По большому кабинету разносились громкие шлепки и протяжные стоны, меняющиеся с ускорением темпа. У Ацуши быстро устают ноги от полностью самостоятельных действий, но наслаждение затуманило всё, что можно; замазало любую боль плотным слоем. Быстрее с каждым моментом. Они приближаются к кульминации и Ацуши не может более сдерживать себя от того, чтобы не начать кричать его имя через сладкий стон. Имя шатена с сильными руками и самодовольной душой, единственного человека, способного по достоинству удовлетворить тигрёнка. Но и сейчас Ацуши наклоняется к лицу Рюноске, хватает его за щёки и снова целует, пока тот перехватывает инициативу на себя, уже буквально вдалбливаясь в парня. На последние пару толчков у Ацуши хватает сил подняться и выгнуться с громким бархатным выкриком:       — Д-дза-а-ай!       Акутагава будто пришёл в себя и вытаращив на Ацуши глаза, медленно перестал двигаться, пока парень всё ещё, словно заводная кукла извивался на нём.       Между тем, словно назло абсолютно всем дверь кабинета неспешно открылась и находящиеся прямо под ней парни оба уставились на неё, встретившись взглядом с карими глазами. Как по зову Осаму явился сюда и застал очень интересную, многозадачную картину, глядя на нёе менее удивлённым взглядом, что ещё слабо сказано. Сладкий голос Ацуши издалека вызвал вопросы, но теперь, когда он своими глазами видит причину его призыва сюда —объяснения не требуются.