Увидимся позже.

Цветочное поле ослепляло своей пёстростью. Жёлтые лепестки тянулись к солнцу, и пробираясь сквозь них, Хайсе следовал за силуэтом. Он бежал, расправляя руки, что походили на крылья вдали, и по полю разносился смех - звонкий, искренний, смутно знакомый. Приближаясь, Сасаки увидел очертания ярких высветленных волос, и лицо, что повернулось к нему, и он проснулся, так и не успев вспомнить, чьё оно. Тени охватили комнату, и Хайсе смотрел в потолок, и ему почти казалось, что он все ещё слышал смех, видел отсветы солнца и чувствовал тепло. Не смыкая глаз, он думал, где он видел этого человека - человека из его снов, он приходил к нему так часто, что Хайсе устал считать, он лишь смотрел на улыбку, улыбался сам, и смутно ощущал дорожки слёз на своих щеках. Он редко по-настоящему плакал, казалось, слёз в нём уже не осталось, они все были истрачены в прошлом - столь же смутном, далёком, в котором были лишь крики разных голосов. Эти крики пульсировали в его голове, перемежаясь с воспоминаниями и снами. Сколько бы он не пытался вспомнить, он не мог. Чувство пустоты, потери чего-то важного не покидало его, но он не мог найти ни одного способа от него избавиться, будто из него вытащили не просто воспоминания - из него вытянули всю его душу и любовь. Стоя на кухне, обжигая холодом кафеля ноги, обжигая горло горячим кофе, он смотрел в пустоту - темноту комнаты, в пустую стену. Крики в голове всё ещё звучали, но они приобретали смысл; "убить убить УБИТЬ". На его руках была кровь. (На его руках было безжизненное тело.) Хайсе смотрел на умирающего учителя, что заменил ему отца. (Канеки смотрел на умирающего Хиде, что заменил ему целый мир.) Мир дребезжал перед его глазами, он слышал крики своих учеников и не чувствовал ничего. (Он слышал выстрелы и голоса, и ощущал вес тела на его руках и не чувствовал ничего.) Хайсе вспомнил. (Канеки хотел забыть.) Весть о давно умершем человеке поразила его, словно выстрел - прямо в сердце. Прямо в голову. Прямо в подсознание. Мысли в голове вразнобой твердили ему, что всё можно исправить, что уже слишком поздно, что он, наконец, может искупить свою вину, что это не его вина, что это была его воля, что они могут стать прежними. Встречаясь лицом к лицу с тем самым силуэтом, не видя более на его лице улыбки, лишь шрамы - воспоминания о прошлом, последствия его, Хайсе, его, Хиде решений, он понимал, что прежними они уже не будут. Впервые он ничего не слышал - крики утихли, ветер мягко нёс на крышу вечерний прохладный воздух, солнце клонилось к закату. Хотелось цепляться руками, не отпускать от себя, боясь потерять снова, но его ладони встречали лишь холодный металл, что совсем не отрезвлял, лишь морозил кончики пальцев. Хотелось, как раньше, что бы Хиде согрел их своим теплом. Хотелось, как раньше. Его горло пересохло - он не привык столько говорить, но хотелось больше, хотелось молить на коленях о прощении, но он знал, что уже давно его получил, знал, но легче от этого не становилось. Ему оставалось только принять последствия своих действий и вернуться к ним. Вернуться к своей новой жизни. К своей новой семье. Хотелось вернуться к настоящей. Спустя много лет они увидятся снова - спустя километры расстояния, без единого шанса на новое начало, обременённые грузом ответственности, что свалилась на них столь внезапно. Они посмотрят друг другу в глаза, скажут всё без слов. Скажут "Увидимся позже".