По ту сторону

— Владимир, ты куда? — услышал Кузьмин, прежде чем захлопнул дверь квартиры. Диму он решил дожидаться на улице по двум причинам: первая — чтобы не затоптать улики, а вторая, чтобы не слушать поток дерьма, который на него вылила Нора Леонидовна. Похоже, правда придётся искать новое жильё. Жалко, что дешевле, чем он снимал, сейчас квартиру не найти, но об этом потом. Дальше все происходило слишком быстро, словно это была не реальность, а какое-то кино. Несколько выстрелов, резкая боль в груди и невозможность сделать вдох, и голос Димы где-то вдали. — Кузя! Господи, нет! Дышать стало трудно, вместо вдоха выходило непонятное бульканье, а во рту чувствовался металлический привкус собственной крови. Кузя слышал, как Дима с кем-то говорит по телефону, буквально захлебываясь в панике, при этом второй рукой Дима держал его плечо. Так страшно умирать вот так, на глазах любимого человека. Только недавно они осознали, кем приходятся друг другу, и тут такое… — Все, скорая едет. Ты только продержись до их приезда, родной. Хорошо? Обещаешь мне? Кузя слабо кивнул в ответ. Ну все, теперь точно умирать нельзя. Диме пообещал, что выживешь, и теперь делай что хочешь, но живи. Резко стало тепло и хорошо. Боль прошла, и Кузьмин словно оказался в невесомости. Прекрасные ощущения, вот вроде каких-то десять минут назад пулю получил, а такое чудесное самочувствие. Кузя прошёлся по коридору и внезапно увидел Игоря, того самого убитого друга, из-за которого произошли все неприятности. — Ого, вот так встреча! — сказал Кузьмин, улыбнувшись. — Не могу поверить! Ещё один человек умер из-за меня! — Я что, мертв? — тихо спросил Кузя. Внезапно парень осознал, где находится, похоже, он на «том» свете. — Возможно. Но если поторопишься, то ещё можешь спастись. Это ещё не мир мёртвых. Скажем так, это граница. — Что нужно сделать-то? — поинтересовался Вова, но Игорь ничего не ответил, а потом и вовсе исчез. Не понимая, как быть дальше, Кузьмин продолжил бродить по коридору с кучей дверей. На них не было ни надписей, ни указателей, но открывать он их не решился, боясь навсегда застрять здесь и не помочь близким. Внезапно раздался крик, заставивший Кузьмина вернуться в реальность. Он открыл глаза и увидел перед собой молодого фельдшера, сжимающего в руках дефибриллятор и Диму, лицо которого было залито слезами. — Счёт один-ноль, Владимир, в вашу пользу, — сказал фельдшер, облегченно выдохнув. Кузя кивнул и отключился. *** Просыпаемся, Владимир, — кто-то похлопал парня по щекам и он открыл глаза. Над ним склонился уже другой человек. Это был уставший пожилой мужчина, лицо которого было усеяно морщинами, а из-под шапочки виднелись седые пряди волос. Почувствовав в горле что-то постороннее, Кузя задергался, пытаясь вытащить трубку из горла, но доктор похоже предчувствовал подобное развитие событий, и схватил пациента за руки, стягивая их плотнее эластичными бинтами. — Тихо, голубчик, все хорошо, — голос врача был хоть и уставшим, но очень добрым. — Эта трубка помогает тебе дышать, и как только мы поймем, что ты можешь дышать без нее, мы ее уберем. Моргни, если понял. Кузьмин послушно моргнул, после чего отключился под действием препаратов. Проснулся он, как казалось, через мгновение, но уже не в операционной, а в просторной светлой палате. Трубки уже не было, но горло после нее неприятно царапало. Боли, как ни странно, не было, но было то самое чувство блаженства и покоя. Парень подозревал, что так на него действует обезболивающее. Кузьмин прикрыл глаза, надеясь снова уснуть, но когда услышал скрип двери, сон как рукой сняло. В дверях палаты стоял Красавченко. Увидев, что Вова проснулся, он подошёл к его постели, взял за руку, коснувшись губами холодных пальцев. — Кузя, ты так нас всех напугал… — Я здесь давно? — тихо спросил Кузя. Понять его было сложно, так как от лекарств заплетался язык, но Дима понял. — Четвертый день пошел, — ответил Дима. — Нет, ты в сознании был, но врачи отправили тебя в медикаментозный сон, чтобы ты быстрее восстанавливался. — Дим, я Игоря видел, и ещё очень много людей. Он сказал, что это те, кто умер по его вине… Я… умирал, да? Дима кивнул. У него не было сил говорить на эту тему. Те две минуты, которые врачи его реанимировали в машине скорой показались ему вечностью. Потом долгая операция, которая длилась почти двенадцать часов и вердикт врача, что операция прошла успешно, хоть и тяжело, и прогноз благоприятный. Всё пошло по лучшему сценарию. На следующий день Кузя задышал без аппаратов, и постепенно врачи стали выводить его из состояния медикаментозного сна, убавляя препараты. Сейчас он уже в относительно ясном сознании наблюдал за Димой. Тот суетился вокруг больного, проверяя, все ли вещи привез, которые планировал, или впопыхах что-то забыл. — Дим, ну не суетись. Лучше сядь, посиди со мной. Если что-то забыл, привезешь завтра. Красавченко кивнул, сел на край кровати и провел по лицу рукой. — Я так люблю тебя, родной, — совсем тихо прошептал он, затем наклонился и поцеловал бледные губы Кузи. — Его поймали? — поинтересовался Вова. — Того, кто в меня стрелял… — Убит при задержании, — ответил Дима. — Пришлось написать кучу рапортов, но мне, честно, плевать. Он тебя чуть не убил, и если бы было надо, я бы сделал это снова… Кузя чувствовал, что засыпает снова, но изо всех сил старался держать глаза открытыми, потому что не хотел, чтобы Дима ушёл, однако слабость дала о себе знать. Похоже, десять минут бодрствования показались истощенному организму вполне достаточным временем. — Спи, я никуда не уйду, — ласково сказал Дима, укрывая Кузю одеялом. — Обними меня, — попросил Кузя и Дима не смог ответить отказом и прижал парня к себе, касаясь губами темноволосой макушки. Наступило долгожданное облегчение. *** После выписки спустя две недели Дима привёз Кузю к себе, предварительно забрав с его съёмного жилья все вещи. Он не знал, сменила ли Нора Леонидовна гнев на милость, но простить ей всей ситуации не мог, поэтому Кузя сейчас находился в его квартире. Сейчас Красавченко занимался приготовлением легкого ужина, в то время как Вова дремал после того, как сделал необходимые для реабилитации упражнения. Едва Дима закончил возню с рыбой, как в дверь позвонили. Он сначала подумал, что приехали ребята из отдела, чтобы повидаться с Кузей, но нет. На пороге стояла Нора Леонидовна. — Дима, Володя у тебя? — спросила она, когда ей открыли дверь. — Да, у меня. Но Вас я к нему не пущу! Хватит того, что он чуть не умер! — Дим, я извиниться хочу перед ним. Погорячилась я, когда его выгнала. Зашла в квартиру, чтобы её для нового жильца убрать, а там так пусто, мне аж дурно стало. А Володюшка, он же мне как родной уже. — Что ж вы родного человека из дома погнали, хотя видели, что квартира перевернута, что в ней что-то искали! А на улице Кузя получает две пули! Вы знаете, что он пережил клиническую смерть? — Видит Бог, Дим, что я этого не хотела… — Нора Леонидовна всхлипнула. Похоже, она и правда сожалела, но для Димы это не было оправданием. Здоровья Кузе даже искреннее раскаяние не прибавит, а лечение обещало быть долгим и дорогим. От шума в прихожей Кузя проснулся и, взяв трость, прошёл туда. Увидев бывшую квартирную хозяйку, он крайне удивился, ведь она даже ни разу не навестила его в больнице. — Володь, ты извини меня. Погорячилась я, возвращайся обратно. Кузя не был злопамятным человеком, зла на женщину не держал, более того, он переживал, что выйди она из подъезда, то убить могли ее, а этого Кузя точно не хотел. — Так ты вернёшься? — спросила Нора Леонидовна. — Не сейчас. Платить нечем, — ответил Кузя и не соврал. Денег сейчас едва ли хватало на лекарства, а плату за новые заказы он получит ещё очень нескоро, поскольку в силу плохого самочувствия выполнял их медленно.Жил он сейчас практически полностью за счет Димы, так что ни о каком съеме жилья речи не шло. — Пока что я поживу здесь. — Как знаешь, Володя, — ответила женщина. — Ты на меня больше не сердишься? — Я и не сердился. Дима, да, злился, но не я. Никто не думал, что эти люди могут поджидать меня там… — Спасибо, Володенька, — Нора Леонидовна разрыдалась и бросилась в его объятия, потом, кое-как успокоившись, сунула в руки Кузьмину коробку конфет и поспешила уйти, отказавшись от предложенного Димой чая. Кузя вернулся в постель, чувствуя слабость. Дима вскоре пришёл к нему, держа в руках поднос с едой и лекарствами. — Пришло время мне за тобой поухаживать, — Дима поставил еду на складной столик, после чего протянул таблетки, которые надо было выпить. — Когда все закончится? Устал я от этой беспомощности. — Кузя был крайне раздражителен в последнее время, но Дима не злился. Доктор предупреждал, что из-за лекарств, которые пока нужно пить, возможны перепады настроения, но все было терпимо. Перепады действительно были, но Красавченко старался сглаживать их любовью и заботой. — Скоро, малыш, — Дима поцеловал Кузю в лоб и придвинул тарелку с едой поближе. Кузя сегодня ел с большим аппетитом, чем в больнице, да и бледность с лица постепенно уходила. — Вечером погуляем немного. Понимаю, что сил нет, но надо. Кузя кивнул и, отодвинув тарелку, на которой осталось немного еды, прижался к Диме, согреваясь в его объятиях. Он понимал, что до выздоровления ещё очень далеко, но с таким надежным человеком, как Дима, болеть совсем не страшно. Он выполнил главное обещание, он жив.