***
Звонок в дверь отвлекает от телефона. Одиннадцать сорок три. Кого принесло в такое время? Тяжело. Подняться с дивана тяжело, дойти до двери и не уснуть по дороге, наверное, невозможно. Тихое периодичное шарканье тапочек разносится по квартире. На экране пальцы выписывают код для открытия двери, пока глаза лениво моргают, едва открываясь. — Здравствуйте, «Оппа в аренду» заказывали? — милый мальчишка улыбается, а звонкий голос, кажется, будит в Юнги зверя. С губ почти срываются ругательства, действительно, какой «Оппа»? Всё походит на какую-то шутку или издевательство. Ну какой кретин будет заказывать что-то ночью? Осознание приходит быстрее, чем первый мат слетает. Он и есть тот кретин, что заказал человека в ночь, и даже умудрился забыть об этом. — Простите я, наверное, адресом ошибся, не подскажите где живет одна девушка Юнги-ши? Она, похоже, адреса перепутала. Простите за беспокойство. — тот лучик сгибается в поклоне, выражая свои искрении извинения. — Конечно, подскажу. Тут и живет. Приятно познакомиться, Пак Чимин, если не ошибаюсь? — В-вы? Но вы же не девушка. — ехидный смешок срывается с губ «не девушки». Стоит признать, это солнышко выглядит и правда теплым. — Это проблема? — усталость и сон понемногу улетучиваются. Если сейчас этот парень на час развернётся и уйдет, Юнги не отрицает, он расстроится. — Нет, что вы. Просто обычно меня вызывают девушки, нуны, аджумы, но никак не молодые парни. Извиняюсь за бестактность. — незнакомый парень опять кланяется.***
— Прости, я этого не указал, но ты умеешь готовить? — сидеть за столом, пить горячий чай и просто разговаривать ни о чем с незнакомым человеком в час ночи: странно, но настолько уютно, будто знакомы очень-очень давно. С Чимином комфортно и интересно. Как бы не хотелось этого признавать, но то чувство, которое накрыло с полной силой перегруженную голову, настолько приятное, что хочется поставить момент на паузу. С Чимином по-другому, не так, как с коллегами или друзьями. Можно выговориться, без противного ощущения того, что нагружаешь своими проблемами близких людей. Чимину можно сказать, как устал от своей работы, от этой квартиры, от серости. Можно наконец расслабиться, выговориться и отпустить. Ситуацию это вряд ли поменяет, но становится хоть немного, но легче. Большинство сказали бы мол: «Зажрался, фотографировать ему тяжело. Ты еще не знал, что такое тяжело!», но Чимин просто улыбнулся и тихонечко прошептал: «Все будет хорошо. Я верю, что ты выкарабкаешься». Два предложения вместо тысячи слов. Он допивает уже вторую чашку какого-то фруктового чая и даже не представляет, откуда у него дома этот чай. Он, кстати, чай-то и не очень любил или любил, но не знал? Похоже, мы и правда упускаем в своей жизни слишком много вещей. — Да. Ты голоден? Когда ты ел? — Чимин подрывается со стула напротив и, почти что в один шаг, огибает стол. Глаза в глаза. Интимно и романтично, если упустить тот факт, что они все еще чужие друг другу люди. — Когда? — губы еле шевелятся, пока взгляд направлен в широкие темные зрачки. — Кофе считается? — Юнги кратко улыбается, только вот обоим почему-то невесело. Немое мотание головой в разные стороны можно принять, как отрицательный ответ. — Утром. Купил кимчи. — Ты серьезно? Так же нельзя. Ты что. — сказать, что Чимина ответ удивил — просто промолчать. Чем руководствовался человек, решив, что одного приема еды хватит на сутки? Да и какой еды? Покупной кимчи. Юнги перенаправил свой взгляд в окно. Там холодно и темно. Неудивительно, но так знакомо. Чимин по-хозяйски подходит к холодильнику, проверяя содержимое. Ему четко дали понять, что нужно делать. Взору открывается не самый шикарный вид, но это уже хоть что-то. Пакетированный рис, сырое мясо, два помидора и лук. Что-то да придумает. — Почему ты не ел? Хотел скинуть? — Хотел скинуться. — Юнги немного смеется размешивая чай, но юмор, похоже, не оценили, и повисшая тишина тому доказательство. — Не хотел. Не было аппетита. Не было чувства голода. Я не знаю. Просто пропало желание есть. — его слова звучат тихо, но очень уместно. Сама атмосфера располагает. — А сейчас? — овощи промыты, мясо режется, а темную голову Чимина заполняют совсем не мысли о готовке. — Хочу. Будто только сейчас почувствовал, что пора есть. Честно, ничего домашнего я не ел уже, наверное, месяца два. Или покупал, или заказывал где-то. — он задумывается, пытаясь вспомнить, когда он нормально последний раз обедал. Два месяца, с ума сойти, звучит безумно, но он, Юнги, и не задумывался об этом. Много.***
— Вкусно? — такая широкая улыбка у Чимина, наверное, впервые за сегодняшний вечер. Смотреть, как Юнги уплетает его еду за обе щеки, приносит особое удовольствие. Сорок минут, а впечатлений на месяцы вперед. — Безумно! Там еще осталось? — и ни капли лжи. Еда, приготовленная Чимином, в разы вкуснее блюд из ресторанов. Пусть это звучит клишировано, но его еду он готов есть до конца жизни. Рис так быстро исчез с тарелки, стоило только притронуться к нему. Обычный рис, самое обычное жареное мясо с помидорами и самый удивительный Чимин, который всё меняет, сам того даже не осознавая. — Там хоть немножечко осталось? — он кивает головой в сторону плиты, пока щеки смешно округлились от еды. — Почти ничего, завтра тебе обязательно нужно сходить в магазин. Это не дело так питаться. — Пак смотрит на пустую грязную тарелку и искренне надеется, что до завтра его слова не забудут и воспримут в серьёз. Часы на руке показывают второй час ночи и, если уж быть честным, спать уже хочется. Хотя, если придётся выбирать: пара часов сна или несколько минут в компании с Юнги — ответ будет очевиден. Возможно, глупо надеется на хоть какое-то продолжение общения с «клиентом», но все же очень хочется. Юнги очень одинок, как и Чимин, он нуждается в заботе и понимании, как собственно и Пак. Очень хочется верить, что они наконец нашли то, чего им так долго не хватало. — Юнги, уже ночь, ты не хочешь спать? — Самую малость, — слова тонут в долгом зевке, полностью выдавая их фальшивость. — Хочу. — все же признаться нужно было. — Тогда, идем спать? — То есть вместе? Ну, ты у меня? — вот такого поворота бедный Юнги не ожидал. Как так? — Ты сам заплатил за девять часов. Это где-то до восьми утра. Идем? — в голосе Чимина такая легкость, что навевает легкую дрему. Все же пора на боковую.***
—Эй, Чимин~а, ты уже спишь? — Юнги хочет спать даже очень, но сейчас парень, от которого в груди сердце стучится о рёбра, как дикая птица в клетке, лежит так близко, только руку подай и зароешься ею в тёмные волосы. Так хочется приблизиться, просто погладить, что ладони будто покалывает. — Нет, ты что-то хотел? — парень лениво открывает свои глаза, напрочь прогоняя сон. — Тебе со мной некомфортно? — Можно тебя обнять? — фраза, скомканная, едва понятная, но уже через секунду Юнги ныряет в широко расставленные руки. Долгожданные объятья настолько теплые и приятные, что не хочется раскреплять руки никогда. Чимин и правда весь, будто солнце. Он так быстро отогрел сердце и душу Мина, что теперь без того самого источника тепла они просто не выдержат. Чимин пахнет летом, уютом и любовью. — Ты же не уйдешь? — Теперь только с тобой — и аккуратные ладони притягивают тело ближе, будто бы его хотят отнять. Чимин никогда больше не пожалеет, что решил выйти в смену в последний раз, откажись, он бы встретился с Юнги когда-либо еще? Возможно да, а возможно и нет. А Юнги никогда не пожалеет о том вечере, когда простое любопытство навсегда скрасило его одиночество.