Предельная искренность.

Полтора месяца спустя. Аврора проснулась в восемь часов утра. Казалось, все, что произошло с ней за этот месяц, было лишь мечтой, и она не могла воплотиться в реальность. Но вот она тут и все, о чем она желала, сбылось всего лишь за какой-то жалкий месяц. Девушка встала с улыбкой до ушей и сходила в душ, а после побежала на кухню, где Лиз готовила блинчики, а Кэролайн стояла в дверях, готовая идти в Уитмор с Еленой и Бонни на летнюю практику. —Мам, я ухожу! —крикнула девушка, и Аврора с Лиз подошли к ней. —Проведи это лето хорошо и не твори слишком много глупостей, —укоризненно сказала женщина и обняла дочь. Аврора с улыбкой посмотрела на Кэролайн. Этот месяц действительно волшебный, раз их отношения перешли со стадии: «—Я убью тебя. —Только если я не сделаю это первой». На стадию: «Ты мне не нравишься, но терпимо». Они знатно поработали и много разговаривали друг с другом, и это хорошо сказалось на их общении. Девушки уже не хотели перерезать друг другу глотки, это значительный прогресс. Аврора тоже обняла Кэролайн, и старшая Форбс скрылась за дверью с сумкой. —Чем будешь заниматься летом? —спросила Лиз Аврору по пути на кухню, Аврора точно знала, что это лето будет таким же замечательным, как и прошедший месяц. —Думаю поездить по городам, может познакомлюсь с дизайнерами, ну или буду слоняться там, где красивые сады, я ещё не знаю, —слегка неуверенно ответила девушка. —Вы меня обе бросили, кажется, я останусь совсем одинокой, —сказала Лиз и с ухмылкой посмотрела на младшую дочь через плечо. Аврора рассмеялась на слова матери. —Не думаю, что Деймон даст тебе заскучать, он будет приходить и жаловаться на то, что Елена не отвечает ему взаимностью, —сказала девушка и на последних словах сымитировала голос Деймона. Обе засмеялись и продолжили делать блинчики, только уже вместе. Эти дни для младшей Форбс были настолько счастливыми, насколько это возможно. Она сдала все экзамены, пришло письмо от университета в Новом Орлеане о том, что она поступила, и ее отношения с семьёй, а конкретно с сестрой, наладились. Возможно, наладились это громкое слово для них, но они пытаются, и получается очень даже хорошо. Аврора даже рассказала Кэр о том, что ей нравился Клаус. Да, она не сказала, что испытывает к нему чувства до сих пор и не рассказала про то, что у нее с ним был секс, но она хотя бы поделилась маленьким кусочком своих подростковых чувств, которые все больше и больше хотелось рассказать кому-то или выплеснуть. Наверное, Кэролайн была не тем человеком, которому стоило о таком говорить, правда, в то время Авроре показалось, что они были очень близки, и ее рот попросту не мог заткнуться. Проведя завтрак с Лиз, девушка поднялась в свою комнату, еще раз посмотрев на выпускное платье. Оно как будто было из бриллиантов. Блеск переливался на солнце, и создавался розовый перелив. Аврора купила это платье с Ребеккой. В тот день первородная пришла к ней и заявила, что хочет провести свой последний день в Мистик Фоллс с подругой, а не с надоедливыми братьями, которых она видит каждый день. После покупки идеального платья, как казалось Авроре, девушки пошли в бар и напились, а потом Ребекке пришлось вызывать такси, чтобы довезти Форбс до дома и самой доехать до особняка. Аврора была мягко говоря обескуражена от того, что Майклсоны уезжают. Представив, что она никогда больше не увидит Клауса, девушка даже успела пустить слезу, но когда вспомнила, что хотела возненавидеть этого напыщенного индюка, то поняла, что это к лучшему. Их отъезд в лучшему. Клаус не будет мелькать перед глазами, и девушка будет реже о нем вспоминать, а вскоре совсем забудет. Аврора хотела забыть о нем и никогда не вспоминать ту боль, что он приносит до сих пор. Клаус был для нее ядом, который убивает медленно и красиво. Даже если бы у них что-то получилось, это закончилось бы быстро и плачевно, никак иначе. Все же семнадцатилетней Авроре хотелось верить в сказку и принца на белом коне, коим она считала Клауса Майклсона. Безжалостного первородного убийцу, которому нет дела до Авроры. Она для него лишь завтрак, обед или ужин. Пора было с этим смириться. На следующий день девушка к пяти часам была собрана. Волосы лежали на плечах плавными волнами, а платье струилось блёстками вниз. На выпускной она пошла с Никсом. Он был превосходно одет. Черный костюм подчеркивал его цвет глаз, о чем Аврора сразу же ему сказала, но не подала виду, что хотела бы видеть рядом совсем другого партнёра, и это разъедало мозг весь вечер. Она каждый раз оборачивалась и смотрела на двери в зале, где проходил праздник. Казалось, в какой-то момент она почувствовала его присутствие, и на душе стало тепло, но это было лишь собственное воображение, сыгравшее злую шутку. Форбс пыталась веселиться и ни о чем не думать или ни о ком, правда, было невыносимо сложно. В груди образовалось чувство тревожности к концу вечера, и Аврора решила пораньше уйти с собственного выпускного. Она не чувствовала праздника, не хотела веселиться, потому что это дурацкое чувство того, что произошло что-то необратимое, съедало ее заживо и не давало покоя. Поблагодарив Никса за то, что подвез, девушка быстро вылетела из машины и, взбежав по ступенькам, зашла в дом. —Лиз! —крикнула она, но не услышала ответа. Женщина должна была быть дома, ведь смен сегодня вроде не должно было быть. «Может вызвали все же?» —промелькнула мысль у девушки в голове. Аврора скинула каблуки и босиком пошла на кухню. Она шла осторожно, как будто пряталась от проблем или от того, что может увидеть на кухне. Но там ничего не оказалось, только стояла тарелка с ещё не остывшей едой. Чертыхнувшись от своего воображения и глупых мыслей, девушка пошла в гостиную и ещё раз позвала мать, но ответа не было. Девушка вошла в комнату, а весь воздух как будто исчез из лёгких. Руки начали дрожать, а в голове проносились разные исходы событий. Разные варианты того, что нужно делать. Лиз лежала на полу, как будто уснула, но, похоже, падая, она ударилась об угол, и светлые волосы с одной стороны покрылись кровью. —Черт, черт, черт…—девушка подбежала к матери и, положив ее голову к себе на колени, достала из сумки телефон. Дрожащими пальцами еле получилось набрать номер скорой. Когда девушка стала ждать помощь, телефон лежащий рядом с Лиз, ее собственный, зазвонил знакомой мелодией, и на экране высветилось имя Деймона. Аврора взяла его и быстро подняла трубку, подумав, что он сможет помочь со своей суперскоростью. —Лиз, почему ты не от…— Деймон остановился, когда Аврора прервала его. —Деймон, ты нужен мне, пожалуйста, Лиз упалаи не в сознании, я не знаю, что делать, я…— Форбс прервалась из-за слез, которые только появились. Она вырвалась из своих мыслей, и по лицу побежали дорожки горьких слез. Деймон сбросил трубку, и Аврора зажала рот рукой, пытаясь заглушить всхлипы. А другой пыталась остановить кровь, которая не перестает течь. Видеть, как из твоего самого родного человека вытекает жизнь, убийственно больно. Щупая пульс, девушка еле его уловила, казалось, ничего и никто уже не поможет, и она будет сидеть здесь со своей матерью до конца дней. Время шло так медленно, и Форбс не понимала, что происходит. Она смотрела на ранее улыбающееся ей родное лицо, которое сейчас было безэмоциональным и неподвижным. Девушка даже не поняла, когда пришел Деймон и забрал из ее рук Лиз, чтобы отнести ее в больницу. Она осталась одна и смотрела отрешенным взглядом на свои окровавленные руки. Вскоре приехала скорая, и, услышав этот звук, Аврора быстро встала и понеслась в ванную, стараясь смыть кровь с лица и рук. Воспоминания нахлынули, и эмоции захватили девушку. Она сходила с ума медленно, похоже, это началось ещё тогда, когда случился тот пожар. Она не сможет вытерпеть боль потери ещё одного человека. Если она потеряет Лиз, то умрет заживо, и ничего уже ее не достанет с моральной ямы одиночества. В голове было ничего и все одновременно. Была оглушительная боль, она почти ощущалась физически. И было невозможное опустошение. Оно заполнило всю душу Авроры и разъедало изнутри, убивая ее. Девушка поставила руки на раковину и посмотрела в зеркало. Волосы растрепаны и свисают сосульками. Глаза пустые как стекла, будто там и не было прежней Авроры, у которой все стало получаться. Будто не было ничего. Сходив в душ, как на автомате, девушка переоделась и вышла из комнаты. Дома никого не было. Видимо, насчёт этого позаботился Деймон. Надевая кроссовки, у Форбс резко заболела голова у виска, как будто специально напоминая, что с ней происходит. Быстро встряхнув ею, девушка выбежала из дома, закрывая дверь на ключ и обещая про себя заказать уборщицу, ведь сил убирать всю ту кровь у нее точно нет. На такси она доехала до больницы, куда увезли Лиз. Зайдя в белоснежные двери, Авроре в нос сразу ударил запах хлорки, спирта и медикаментов. Девушка нашла взглядом Деймона, который стоял и спорил на посту медсестры. Он сразу взглянул на младшую дочь его лучшей подруги и посмотрел на нее оценивающим взглядом. Ему нужно было знать, что хоть одна из сестер не ведёт себя как истеричка. Но он ничего не увидел в глазах сестры Кэролайн. Может Деймон и жесток к Кэролайн, но он тоже на взводе и злой на врачей, которые не дают ни каких прогнозов на будущее. Аврора быстро подошла к Деймону и как в тумане спросила, в какой палате Элизабет Форбс. Обогнув Деймона, девушка направилась в палату, не спеша. Ей было страшно увидеть Лиз в том же бессознательном состоянии. Дойдя до палаты, Форбс осторожно приоткрыла дверь и увидела Кэролайн со Стефаном, которые разговаривали с Лиз. Слабой и лежащей на кровати Лиз, но в сознании и с улыбкой на губах. —О боже, —тихо прошептала девушка, зашла в палату, прерывая разговор, подошла к Лиз и обняла. Слезы начали капать с глаз прямо на спину матери, но, кажется, им было все равно. —Мне так жаль, что все это с тобой произошло, —тихо прошептала Лиз на ушко дочери, гладя по спине в попытке успокоить и доказать, что она в порядке. —Я не смогу без тебя, —так же тихо сказала девушка и, отстранившись, посмотрела в глаза Элизабет.—Что произошло? —они разговаривали шепотом, будто их мог кто-то услышать, но Кэр и Стефан покинули комнату, как только Аврора обняла мать. —У меня рак головного мозга, —ответила Лиз и увидела, как глаза ее дочери наполняются новыми слезами, но они не капают, а просто застывают в глазах и смотрят на Лиз, ищя продолжение ее слов. Ей так хотелось услышать: «.но врачи смогут сделать операцию, и все будет хорошо». Но молчание старшей Форбс душит родную дочь. В лёгких остро ощущается нехватка воздуха, но Аврора даже не пытается сделать вдох, она просто смотрит и пытается найти хоть какую-то ускользающую надежду в глазах уже родного человека. —Ты же не можешь бросить меня одну…