***
— Почему мы вообще едем в богом забытую глушь без связи, дорог и ближайшим городом в сотне километров? Кто вообще строит дома в таких местах? — Не ворчи, там очень красиво, Майки присылал на днях фотографии. — А почему это тебе, а не мне? Вообще-то его брат я. — Ну а я его друг, и что теперь? Улыбнись, бука, тебе же вдвойне повезло. Фрэнк мягко посмеивался над уже с раннего утра хмурым, словно грозовая туча, Джерардом, потому что знал — как только он увидит, куда они едут, оценит пейзаж, приветливый хруст настоящего, чистого снега под ногами и пушистые лапы многолетних исполинов-ёлок, окружающих снятый на рождественский уикенд домик вдали от всяческой городской суеты, то сразу же сменит гнев на милость. Творцы, знаете ли, очень подверженные перепадам настроения люди. Фрэнк и по себе это знал, поэтому даже не переживал насчёт того, что его Джи может что-то не понравиться. Уж за почти десять лет рука об руку он мог быть в этом уверен. К слову об этом. Когда Фрэнк листал ленту от скуки, пока Кейли решала вопросы с выпуском альбома и на цветном виниле — почему-то в их группе именно она, зачастую, брала на себя скучные организационные вопросы, — ему вдруг попалось объявление о сдаче небольшого дома на Рождество. Кликнув по ссылке, Айеро утонул в бесчисленном количестве фотографий дома, местности рядом с ним и радостных отзывах тех, кто имел счастье остановиться там. По счастливому стечению обстоятельств, дом сдавался как раз на Рождество да ещё и по сниженной стоимости — впоследствии Фрэнк узнал, что одна семья отказалась от брони в последний момент, поэтому хозяйке пришлось срочно искать новых жильцов. Судя по информации на сайте, дом был рассчитан на большое количество человек, что идеально вписывалось в традицию приглашать на рождественский ужин помимо родителей с обеих сторон и Майки ещё и семью Торо (не всю, конечно, а только самую малую и прекрасно знакомую её часть в лице Рэя, Кристы и их очаровательного сына). Фрэнк радостно потирал ладони в предвкушении сказочного Рождества, в которое произойдет одно из важных для них с Джи событий — во внутреннем кармане его дорожной сумки теперь дожидалось своего часа кольцо — ничего примечательного с виду, но сколько трепета возникало в душе от одной мысли, что вот ещё пару дней, и оно окажется на пальце самого важного человека в его жизни. Все дни до этого Фрэнк вертелся маленьким ураганчиком и решал насущные вопросы: всё ли куплено из продуктов, всё ли собрано из вещей, все ли подарки упакованы, все ли приглашённые в курсе, куда ехать. Пока он вживался в роль одного из эльфов Санты, Джерард привычно паниковал, нервничал, не спал ночами и поглощал чай (спасибо, что не кофе) в немеренных количествах — декабрь в его издательстве всегда был самым насыщенным месяцем с традиционной подготовкой рождественских выпусков по нескольким линейкам сразу, а также разборками с типографией и складом. Декабрь — месяц ада, когда ты главный редактор и автор одной из популярных линеек одновременно. В этот период милый и понимающий Джи превращался в кофеиного монстра (вы же знали, что в чае его больше?), которого нужно было не дёргать без надобности, кормить чуть ли не насильно, чтобы потом не стало хуже, любить (хотя куда уж сильнее) и прощать за почти непрерывное ворчание и капризы. Фрэнк стоически выдерживал уже вот шестой декабрь их совместной жизни и, по мнению Торо, заслуживал награды за свой героизм. Айеро мог поклясться, что все его друзья не предполагали ничего пристойного под «наградой», и он был согласен с ними. Но в этот год, ох, в это Рождество всё должно было прийти немного иначе. И-де-аль-но. А потом можно и пройтись по непристойным фантазиям. Фрэнк расплылся в улыбке и вынырнул ненадолго из своих мечтаний, когда услышал сопение с соседнего сидения. Наконец-то Джерард умаялся ворчать и сдался в объятия беспокойного, но долгожданного сна. Судя по навигатору, ехать им оставалось ещё часа полтора, поэтому, сделав музыку потише, Фрэнк решил, что небольшая остановка погоды не сделает, и мягко съехал на обочину. Достав с заднего сидения плед, он укрыл им Уэя и опустил слегка спинку сидения — Джерард во сне что-то пробурчал, очаровательно причмокнул губами, вырвав тихий смешок из груди Айеро. Можно ли любить кого-то больше, чем способно выдержать человеческое сердце, дорожить им больше жизни? Кажется, Фрэнк теперь знал ответ. После всего, что они вместе с Джерардом пережили, он очень любил смотреть как бы со стороны на них, какими они были сейчас: возможно, более домашних, не таких молодых и энергичных, как раньше, но очень привязанных друг другу всеми мыслимыми и немыслимыми способами. И это распирающее чувство правильности заполняло собой всё, не оставляя сомнений. Вот же она, его вселенная, заключённая в одном единственном человеке, спит на соседнем сидении, пока он везёт их навстречу новой главе в их жизни.***
По странному стечению обстоятельств, к приезду Фрэнка и Джерарда в доме уже оказались и Торо — насчёт младших Уэев он не сомневался, ведь Майки сам предложил поехать раньше и заодно расплатиться с хозяйкой — но не их мамы. Проверив телефон, он обнаружил сообщение от мамы и Донны, решивших, что хватит с них снега, поэтому и отправившихся справлять Рождество в Калифорнию. Вот это было не просто странно (ведь в их семьях было принято по возможности собираться всей роднёй за одним столом в Рождество), а очень странно и даже немного обидно — Фрэнку уж очень хотелось, чтобы все близкие присутствовали при таком важном событии, однако потом он понял, что для этого нужно было заранее рассказать о своих планах мамам, а те бы точно не удержались и рассказали бы и Джи в том числе — ну какой сюрприз тогда бы из всего этого вышел? Поэтому, может, сложилось и к лучшему. Он очень хотел в это верить. А ужин с родителями можно будет устроить и попозже. Дом уже был протопленным, с кухни пахло свежим хлебом, а из зала — хвоей. Фрэнк довольно улыбнулся и понял, что такими темпами у него скоро будут болеть мышцы лица. Он только поставил на пол пакеты с продуктами, как вдруг… — Дядя Фрэнки приехал! — раздалось звонкое восклицание, а потом и топот маленьких ножек воплотился в Роуэн, бегущую за своей законной порцией обнимашек. — Ух, как ты выросла! — Фрэнк покрутился с ребёнком, пока его не остановил мягко Майки: — Ну всё, каруселей хватит, дай папе обнять дядю Фрэнка. Фрэнк рассмеялся и отпустил крестницу, чмокнув её перед этим в щёчку, после чего она радостно убежала на кухню рассказывать об этом событии маме и, судя по голосам, доносившимся с кухни, тёте Кристе. — Привет, дружище. Как добрались? — отпустив друга из объятий, поинтересовался Майки. — Прекрасно, только вот я оставил в машине одну небольшую сонную тучку, и мне нужно скорее вернуться. — Да-да, ты бы поторопился, а то навлечёшь на себя гнев… — Чей гнев? — устало спросил Джерард, подходя к ним. На его плечах поверх пальто всё ещё оставался плед, ладонью он прикрывал рот, чтобы не зевать уж слишком откровенно. — Рождественского духа, Джи, — отозвался Майки, с хитрым прищуром поправляя очки. Фрэнк задержал дыхание — ну вот и начинается их традиционная грызня, и кому в этот раз придётся её прекращать?.. Только теперь Айеро осознал, что, кажется, затяжного конфликта им всем не избежать в отсутствие старшей половины семьи. — Майкс, я не спал нормально уже три недели, давай не сейчас… — Я что ли виноват в том, что ты сам усложняешь себе жизнь? — Ну я хотя бы не мучаюсь нон-стопным прослушиванием первых демок всех подростков Америки… — Так, брейк, парни, ещё только двадцать четвёртое, — заявил Фрэнк, уже слыша потрескивание первых искр конфликта между братьями. Он даже инстинктивно выставил между этими двоими руки, будто уже готовился разнимать драку. Вы не подумайте, братья Уэй очень любили друг друга и поддерживали во всех начинаниях, хоть иногда без дружеских подколов не обходилось, но в сочельник в них будто что-то вселялось ровно до тех пор, пока бабушкино печенье не начинало радостно дымиться в вазочке. До этого момента они становились невыносимы. — Джерард, Фрэнки, ну наконец-то, вы приехали! — мягкий голос Кристы будто бы волшебным образом прекратил треск напряжения в воздухе. Она без лишних приглашений подошла к Джерарду и Фрэнку и по очереди заключила в объятия обоих. — Джи, выглядишь неважно, прости. Давай я покажу вашу с Фрэнком комнату, тебе нужно отдохнуть с дороги. — Джерард на это только согласно вздохнул и поплёлся за Кристой на второй этаж. — Хэй, не смотри на мою жену так, не съест она твоё сокровище. — Прокомментировал не пойми откуда взявшийся Рэй, вытирая руки о джинсы и оставляя дорожки из блёсток на ткани. После приветственных объятий он решил спросить: — Ну что, Ромео, ты решил уже, как осуществишь задуманное? — Я что-то пропустил? — нахмурившись, поинтересовался Майки и поправил свои слегка съехавшие на нос очки. — Пока нет, Майки, иди-ка лучше проверь, все ли украшения мы достали. — Попросил Торо, в ответ получив недовольное бурчание, и рассмеявшись, когда Уэй-младший покинул холл. — Нет, ну ты видел? У них это семейное! Фрэнк рассмеялся в ответ, но тут же замолчал, когда заметил вопросительно изогнутые брови друга. Вздохнув, он наконец ответил: — Есть пару идей… — Пару? — На всякий случай! Я не знаю, какие из них будут рабочими. — Так поделись со мной, вместе подумаем. — Прости, дружище, но нет, пусть будет сюрпризом для всех. Скажи, вы соуенс привезли? — Я понятия не имею, почему эта миссия легла на мои плечи, — Фрэнк внутренне напрягся, и Рэй, подметив это, решил сразу же его успокоить, — но всё здесь, в подвале оставил пару бутылок, не переживай. Что вам ещё понадобится? Свечи? Омела? Глиняные горшки? Презервативы? Получив толчок в бок и говорящий взгляд в ответ, Рэй добродушно рассмеялся, — видеть его в таком приподнятом настроении было поистине прекрасно. — Спасибо, последнего и так навалом, — с хитрой ухмылкой ответил Фрэнк. — Вот же кролики, и дети в доме вас не смутят? — Рэй, они сами, как дети. — Вставила свой комментарий появившаяся за его спиной Криста. — Но я бы попросила, мальчики, быть вас потише, хоть я и оставила вам самую дальнюю на этаже спальню, а девочек и Джимми разместила на мансарде. — Я надеюсь, ты хоть с детьми ещё не успела обсудить нашу личную жизнь? — решил поинтересоваться Фрэнк. — Они уже не маленькие и сами всё видят. А добрая тетушка Криста… — Так, ясно, спасибо, я понял, никакого секса в Рождество, очень богоугодно, отец Стивенс был бы счастлив, узнай он об этом. — Только не говори, что ты до сих пор его помнишь, нам было около десяти же… — протянул Рэй, приобнимая Кристу. — Ох, такую горячую проповедь о грехах попробуй забудь. Будь тогда у мамы камера под рукой, она бы её записала и переслушивала вместо радио. — Так значит, в сочельник и сделаешь ему предложение? — в лоб спросила Криста. — А можно потише, а? Или пусть весь дом слышит? — возмутился Айеро. — Да ладно тебе, все и так в курсе, кроме Джи, конечно, тебе повезло, что ему сейчас не до того, что ты постоянно трёшь палец на месте будущего кольца, а ещё глупо улыбаешься и краснеешь при малейшем упоминании о свадьбе. — Что, даже Майки? — два говорящих взгляда чуть не прожгли в нём дыру. — Что, настолько всё очевидно? — Фрэнки, не хочу тебя расстраивать, но ты же как открытая книга — бери и читай… — Айеро заметно сник, поэтому Криста погладила его по плечу и продолжила: — Но это ведь не плохо, даже наоборот, ведь все твои чувства и мысли всегда на виду, таких людей почти не осталось, — улыбнулась она. — Что ж, я тогда пойду пока наверх, если моя помощь не нужна прямо сейчас… — заявил он, явно надеясь избежать дальнейшего развития этой темы, а также и того, что справятся в ближайшие пару часов и без него. Криста снова улыбнулась и ответила, что уж с разбором продуктов они справятся точно, а вот украшение ёлки все и так коллективно отложили до вечера, чтобы порадовать детишек светящимися огоньками, поэтому в распоряжении новоприбывших было пару часов на отдых. Не теряя больше ни секунды, Фрэнк радостно скинул ботинки и остатки верхней одежды и поспешил наверх. Ступеньки приветливо поскрипывали под его ногами, пока он поднимался по лестнице, уютная тишина коридора на втором этаже будто накрыла одеялом — всё вокруг пахло так непривычно — старым деревом, свечным воском, немного апельсином — совсем не по-домашнему, но от этих ароматов в душе всё активнее начинала ворочаться детская жажда приключений. Только сначала небольшой отдых. Помня слова Кристы, Фрэнк прошёл до конца коридора и аккуратно повернул ручку белой двери. Комната оказалась небольшой, но тоже уютной, в ней не было ничего лишнего, и в то же время всё вокруг словно стремилось тебя укрыть мягким одеялом и успокоить. Рядом с кроватью валялись джинсы, свитер и один носок, заметив которые, Айеро тепло улыбнулся; их хозяин тихо сопел, свернувшись калачиком под одеялом, не высовывая и носа. Решив, что уборкой и разбором вещей они займутся потом, Фрэнк скинул с себя одежду, оставшись только в футболке и белье, и юркнул под одеяло, тут же попадая в плен длинных рук и ног — в такие моменты он чувствовал себя эвкалиптом, который обнимает коала, — но был совершенно не против, ведь в итоге Джерард неизменно устраивал голову на его груди и засыпал уже по-настоящему. — Я так скучал… — сонно пробормотал Джерард, потираясь щекой от ткань футболки Фрэнка. Интересно, как долго ещё будет заходиться сердце от такой нежности, будто впервые? Фрэнк был за то, чтобы целую вечность. — Я тоже, — в ответ прошептал он, оставляя лёгкий поцелуй на макушке любимого.***
— Эй, сони, скоро будем обедать, давайте вылезайте уже из норы, ещё успеете понежиться попозже. Сквозь сон Фрэнк отчётливо расслышал полушёпот Кристин, а, приоткрыв один глаз, ещё и заметил её белокурую голову, просунувшуюся в дверной проём. — Тебя не учили стучать? — беззлобно прошипел Айеро, пытаясь аккуратно вытащить из-под Джи затёкшую руку. — Я стучала! Но вы же как два сурка, попробуй вас добудись, — хихикнула она и исчезла до того, как Фрэнк уже решился кинуть в неё подушкой. Джерард заворочался и с недовольным ворчанием наконец слез со своей любимой «подушки», и ещё пару минут растягивался, не вылезая из-под одеяла, как кот. Фрэнк всё это время наблюдал и ждал того, что обычно происходило после, а именно неторопливого благодарного поцелуя, настоящий смысл которого был понятен только им двоим. До того, как они стали жить вместе, Джерард страдал от кошмаров, поэтому зачастую старался отсрочить отход ко сну как можно дольше или же вообще не спал несколько суток, что, конечно, давало потом свои неутешительные плоды. Ни лекарства, ни отвары, ни дыхательные практики или медитации — ничего не помогало ему быстро заснуть и спокойно выспаться, а не просыпаться посреди ночи с застрявшим в горле криком. И вот, когда он почти уже отчаялся обрести покой хотя бы на пару часов нормального сна, в его жизни появился Фрэнк, который напоминал прирученный огонёк — согреет близких, обожжёт безжалостно чужих. Спать с ним в обнимку постепенно стало необходимостью, а потом и смыслом, потому что только ощущая пальцами тепло его тела, слыша его ровное дыхание, Джерард знал, что он в безопасности. Это было трудно объяснить, это было странное, но очень приятное и важное осознание того, что ты доверил другому человеку свой сон, то есть себя в самом своём уязвимом состоянии… Что-то в этом было древнее и немного магическое. Поэтому каждый раз, просыпаясь на груди Фрэнка, Джерард чувствовал необходимость дать своим любви и благодарности какой-нибудь выход, и любая его идея заканчивалась (или начиналась, в зависимости от обстоятельств) с неторопливых поцелуев. Прямо как сейчас, когда он, обняв Фрэнка за спину ногами постепенно возвращался к жизни своим самым любимым способом. — Вампирёныш, — хихикнул Фрэнк, когда Джерард нежно сомкнул зубы на его шее. Было в ней нечто до невозможности притягательное, что никогда не оставляло ему шансов на то, чтобы обделить её вниманием. Он и так целый месяц был слишком дёрганым, резким, и сейчас почти что просил прощения за это, пытаясь одновременно и взять, и отдать всю накопившуюся нежность. Может, вся эта приятная возня под одеялом бы и получила продолжение, если бы не внезапная атака ребятни, прыгающей вокруг и по кровати с радостными визгами: — Дядя Джи, ну встава-а-ай, там ёлка! Большая! И шарики! Огоньков так мно-о-ого! И столько всего вкусного! Вставай, пропустишь всё… — Кенни, слезь с дяди Джи, он сейчас задохнётся, и я не переживу этого горя, — задушенно предупредил Фрэнк, погребённый под уже двумя тушками — одной хихикающей прямо над ним, а другой, поменьше, крутящейся вокруг них. Но тут подключилась к нападению и Роуэн, и Фрэнк понял: вот так они и встретят Рождество, буквально с племянниками-крестниками на спинах. Джи над ним продолжал смеяться, прижатый весом племяшки к нему (видит бог, Фрэнк был абсолютно не против), Роуэн устроила целую спецоперацию по спасению Фрэнка из-под «завалов», а Джимми с серьёзной моськой только наблюдал за всеми ними, а потом вдруг сказал: — А я говорил, что это плохая идея. Там мама, кстати, приготовила грибной крем-суп, и если вы хотите, чтобы вам что-то осталось, то советую поторопиться. Я лично не буду вас ждать. — Вздёрнув нос, прокомментировал он и удалился восвояси. — Зануда! — буркнула Кеннеди, но всё-таки слезла с кровати, потому что остаться без обеда — так себе перспектива, конечно, даже если щекотать дядю было веселее. — Пойдём, Роу, — позвала она сестру, которую уже занимало плетение косичек дяде Фрэнку. — Ну Роу! — Только не расплетай! Я потом завяжу, у меня есть резиночки, — очаровательно улыбнувшись, попросила Роуэн. Фрэнк улыбнулся в ответ и пообещал не расплетать, после этого быстро чмокнув её в нос. Со смущённым хохотом девочка спрыгнула с кровати и побежала. Фыркнув, Кеннеди сначала пошла за сестрой, но потом вернулась за своей порцией поцелуев уже от обоих дядей, потому что «так нечестно, почему это младшим достаётся больше нежностей». Когда детские торопливые шаги стихли на этаже, парни не сговариваясь одновременно с облегчением выдохнули и рассмеялись, осознав это. — Ты точно ещё хочешь детей? — зажмурив глаза и подставив голову под ласки, спросил вдруг Фрэнк. — Ага, — мурлыкнул Джерард. — Мне кажется, ты бы был замечательным папой, — отметил он, зажав пальцами тоненькую косичку высветленных волос. Фрэнк тихо вздохнул и попытался спрятать свою широкую, до безумия счастливую улыбку, уткнувшись лбом в живот Джерарда. Предложение хотелось сделать прямо здесь и сейчас, но Фрэнк не поддался внезапному порыву, а решил, что всё-таки устроит всё, как и планировал, — романтично, тепло, красиво… А пока можно заняться кое-чем поинтереснее. — Кто бы говорил, Джи… — прошептал он, медленно поднимаясь чередой быстрых поцелуев к открытой шее. — Мне щекотно, Фрэнки, — хихикнул Джерард в ответ на лёгкий укус в местечко между плечом и шеей. — Не поверю, что тебе это не нравится. — Нам правда надо вставать и идти к остальным, — заявил Джерард, тем временем всё больше подставляясь под укусы и поцелуи. — Ну начнут без нас, и что с того… — возразил Фрэнк, фыркнув. — Как будто никто не в курсе, что мы всегда опаздываем немного к началу. — Ага, потому что просто кто-то очень нетерпеливый и ненасытный. — Ну-ну, как будто я один в этом виноват, — с хитрой улыбкой ответил Фрэнк. — Так, всё, продолжим позже, а то к обеду нас не дождутся, — мягко выставив руки перед собой, предупредил Джерард. — Ну уж нет… Так просто я не сдамся, я слишком долго ждал. — Заявил Фрэнк, стремительно скрываясь под одеялом. — Айеро, это запрещённый при… Ах, Господи, да-а-а. Пока со второго этажа доносились приглушённые мольбы, на первом все поняли, что ждать некоторых к столу бесполезно, и принялись за еду. Мерный стук ложек и радостный щебет давно не видевшихся друг с другом друзей прервал один совершенно невинный вопрос Роуэн, серьёзно нахмурившей бровки после очередного «Господи» сверху: — А почему дядя Джи и дядя Фрэнки так часто упоминают бога? Они молятся, да? Майки думал, что от вопроса дочери он захлебнётся супом или проглотит ложку. Благо, рядом была Кристин, деликатно постучавшая ему по спине и передавшая потом салфетку. — Да, малыш, молятся. Очень и очень усердно, — подняв глаза к потолку, пояснила Кристин, вызвав приглушённые смешки остальных. Рэй помотал головой, когда Криста уткнулась ему в плечо, еле подавляя громкий хохот, и прокомментировал вполголоса: — Ей богу, как кролики… — А кролики тоже молятся? — решила уточнить Роуэн, и вот тут уже никто не сдержал хохота. — Да, и довольно часто, Роу, — ответил Майки, вытирая невольно выступившие слёзы под оправой. — Предлагаю пока всем, кто уже достаточно подкрепился, вместе прогуляться! — добавил он, чем вызвал одобрительные кивки остальных. — Вот и чудно, — прокомментировал Рэй, вставая из-за стола и собирая тарелки. — Детки, идите пока одеваться, мы тут приберём сейчас, а потом пойдём лепить огромного снеговика. Согласны? Под радостные детские возгласы взрослые засуетились, Рэй же, завязав волосы в хвост, героически взял на себя миссию вымыть посуду. Через некоторое время к нему зашла Криста и, положив голову ему на плечо, спросила: — Ты тут справишься или помочь? — Всё под контролем, ириска, иди к остальным, я присоединюсь к вам, когда закончу. Может, и кролики-католики потом соизволят спуститься… Хихикнув, Криста поцеловала его в уголок рта и побежала к детям. Рэй ещё некоторое время, улыбаясь смотрел ей вслед, вернее на то, как она поправляла шапки на девочках и Джимми, проверяя, чтобы все были закутаны, пока Уэи спорили о том, нужно ли брать на улицу фотоаппарат или обойдутся смартфонами. Всё-таки поехать всем вместе, почти что как в старые-добрые, только теперь расширенным составом, было очень хорошей идеей. Уже за это можно было сказать неугомонному (ну правда, медовый месяц до свадьбы они там решили устроить что ли?) Айеро спасибо.***
Как только все календари оповестили жителей и гостей штата Вермонт о том, что по земле уже вот-вот начнёт ходить Рождество, всё пошло кувырком. Не то, чтобы к этому никто не был готов, напротив, традиционные ссоры братьев Уэй на кухне над рецептом печенья стали уже полноценной частью нормального сочельника, скорее, не ворчи они друг на друга уже второй час, остальные бы подумали, что где-то в мире воскрес один мамонт, настолько это было бы необычно. Но нет, всё шло, как по накатанной: Джерард хлопал шкафчиками, Майки стучал банками, оба, насупившись, едва смотрели в сторону друг друга, но всё-таки пытались что-то сделать. Нет, не вместе. После невозможной ругани, перебудившей дом с утра пораньше, Криста, всегда отличавшаяся особым дипломатическим талантом, предложила им «сделать каждому по порции печенья, пока они не поубивали друг друга». «Будете юлить или мешать друг другу — сниму рождественские носки с камина и сделаю из них вам по кляпу, а Рождество будете встречать в подвале наедине друг с другом», — поддержала подругу Кристин. Братья недовольно переглянулись после таких заявлений и сошлись хотя бы на том, что милые женщины могут быть пострашнее кары недовольного рождественского духа в своей решимости восстановить порядок. Поэтому, насколько это было в принципе возможно для них, принялись каждый за своё дело. — Мёд кладётся вместе с какао, а не по-отдельности, — спустя час напряжённой тишины буркнул Майки, мельком следя за действиями брата. — Отстань. — Фыркнул Джерард в ответ, продолжая вмешивать мёд. — Я же не говорю тебе, что по рецепту кардамон нужно было добавить до замешивания теста. — Я помню рецепт лучше, я не раз готовил это печенье с бабушкой, — отложив вилку в сторону (очень благоразумно с его стороны), выдохнул Майки. Джерард стукнул миской с почти готовым имбирным тестом по столешнице и развернулся к брату с нескрываемым раздражением во взгляде. — Может хватит, а? Каждый год одно и то же… Признай уже, что ты просто не помнишь её рецепт! А я не помню тебя на кухне рядом с ней в сочельник, вот ни одного раза, не находишь это странным, а? — Это ты-то не помнишь? Да что ты! Как будто ты так много проводил с ней времени! Вечно занятой, вечно не до этого… Великий кулинар нашёлся, тоже мне! — То же могу сказать и о тебе, зануда! — Художник доморощенный! — А ты мальчик на побегушках! — А ты, ты… И тут в Майки прилетает комок теста. Виновник злорадно улыбается и облизывает пальцы, явно очень довольный своей выходкой. Но недолго был на его улице праздник, сняв пострадавшие очки и отложив их на подоконник, Уэй-младший слепил шарик из своей миски с тестом и запустил его в брата. Под глубоко возмущенное «ах ты ж…» началась уморительная битва. Снаряды менялись от теста до муки и молотой корицы, от которой оба уже чихали, кухня постепенно превращалась в настоящее место боевых действий, и когда очередь уже дошла до банки с мёдом, на кухне вдруг очень не вовремя появился Фрэнк. По его блондинистой шевелюре теперь медленно стекал мёд, и Айеро не знал, то ли орать во всё горло на двоих идиотов, то ли бежать срочно смывать мёд с волос. А эти двое, с головы до ног тоже покрытые тестом, мукой и прочим, что должно было пойти на печенье, на секунду в ужасе застыли, предвкушая его неоднозначную реакцию, а потом, поняв, что гроза миновала, расхохотались. Фрэнк, недовольно нахмурившись, решил, что пусть они сами как-то между собой разбираются, и покинул кухню от греха подальше, пробурчав что-то, похожее на: «Предлагал же приготовить панеттоне, нет, опять они с этим печеньем носятся». — Ну, что постановила независимая экспертиза? — изогнув бровь, поинтересовался Рэй, который расставлял до появления Айеро подарки под ёлкой. Фрэнк, тяжело выдохнув, ответит: — Ещё двое суток, и печенье будет готово. — О-о-о, так настолько всё печально… — добавила Криста, поправляющая гирлянду на ветках. — Этак мы не отпразднуем Рождество вообще. Кристи, хорошо, что мы вчера с тобой додумались почти всё подготовить, а то, боюсь, на кухню нас не пустят ещё очень долго. — Да уж… — ответила Кристин, помогая девочкам достать шарики из коробки. — Я серьёзно подумываю над тем, чтобы однажды подбросить им какой-нибудь рецепт под сочельник на специально состаренной бумаге. — Ты что, это будет хуже апокалипсиса, им же жизненно необходимо повздорить накануне, — проворчал Фрэнк и поспешил в ванную, потому что ещё немного, и его волосы можно будет либо заплетать в дреды, либо обрезать под ноль. «Хорошо, что сняли дом на несколько дней и после Рождества», — подумал Айеро, размачивая слипшиеся пряди под водой. Можно будет выбрать особенно снежный вечер, попросить парней разжечь камин, включить дедушкин джаз, и наконец сделать то, на что они так долго решались. Или нет, лучше прямо в Рождество! Не зря же Рэй вёз соуенс… Спрятать кольцо на дне одного из бокалов, проследить, чтобы он попал именно Джерарду в руки. Всё по древним традициям, всё, как он любит… Фрэнк улыбнулся своим мыслям, уже представляя всё это, как вдруг снизу донёсся звон стекла и вскрик. Наспех вытерев волосы первым попавшимся под руку полотенцем, он спустился на первый этаж и увидел всеобщий ажиотаж по поводу разбитого стакана с грогом в руке у Кристин, и быстро капающей крови с её руки. — Что произошло? — поинтересовался он, замечая краем глаза побелевшее (и вовсе уже не от муки) лицо Майки в проёме между кухней и гостиной. — Я сама не поняла, — ответила Кристин, присаживаясь в кресло. — Я отошла к окну, взяла в руки бокал, и тут он лопнул. Я ничего с ним не делала, клянусь. Майки, да успокойся уже, я не умираю, принеси лучше бинт и перекись, — фыркнула она мужу, который принялся слишком хаотично и при этом внимательно осматривать её на признаки ещё каких-то повреждений, причитая похуже бабули при этом. — Но мы же поставили уже печенье в духовку… — пробормотал Джерард, его лицо приняло глубоко встревоженное и задумчивое выражение. — Какие-нибудь другие травмы были у кого-нибудь? — На меня упала пара книг несколько часов назад, — ответил Рэй. — Но я подумал, что просто задел книжный шкаф плечом. А что? — Нет-нет, ничего… Просто будьте осторожнее, ладно? — попросил он, почему-то особенно внимательно смотря на Фрэнка, после чего молча удалился на кухню. Через некоторое время, когда рука Кристин была уже забинтована, Майки оставил на внутренней стороне её ладони лёгкий поцелуй и отправился за братом. Казалось, всё пошло своим чередом, ёлка была готова, на ковре гостинной развернулась игра в Монополию, аромат печенья наполнял предвкушением праздника сердца и детей, и взрослых. Но не тут-то было. Снова на кухне раздались стук, ругань, какая-то подозрительная возня. Сначала все пытались её просто игнорировать, но когда дверь на кухню распахнулась так, что врезалась в рядом находящуюся стену, а в гостиную влетели двое: Джерард с вазочкой печенья в руках и пылающим чистым негодованием взглядом, и Майки с прихваткой и лопаткой, то стало понятно, что со спокойствием можно попрощаться. — А я тебе говорю, нужно их остудить, а потом только нанизывать на ленту! — Нет, они должны быть тёплыми! Чтобы поскорее привлечь в дом рождественского духа и задобрить его. — О, давай ещё стишок ему прочитай! — вспылил Майки. — Это сказка для детей, не больше! Хватит верить в чепуху, в конце концов, сколько тебе лет в апреле будет, смешно! — Значит, чепуха, да? А почему тогда твоё печенье подгорело? Почему твоя жена поранила руку, м? — Не спихивай случайности на какую-то мистику, Джерард! — стукнув по столику у кресла, заявил Майки. — А ты не пугай моих племянников! — возразил Уэй-старший, приобнимая прильнувших к нему детей. — Джим тебе не племянник, вообще-то. — Тебе какая разница, он мне, как родной, а ты орёшь на весь дом! — Да не громче тебя! — Ах так, да?! — Хватит! — повысил голос Фрэнк. Видел бог, он долго терпел, но это уже становилось невыносимым. Эту бессмысленную ругань нужно было прекратить сейчас же, вот только чем… И тут Айеро заметил на столике вазочку с печеньем. Не успел никто из братьев вовремя среагировать, остановить его, как он взял одну из печенек и надкусил с громким хрустом. Уэи с ужасом посмотрели на него, а затем быстро переглянулись, Джерард прижал ладонь ко рту, и сложилось впечатление, что он сейчас просто расплачется, Рэй, не понимая их реакции, удивлённо спросил: — А чего это вы так всполошились?.. Больше ничего Фрэнк не расслышал, ведь перед глазами у него всё потемнело, стало невозможно душно и почему-то пряно, будто он засунул нос в банку с корицей и глубоко вдохнул, и ковёр с причудливым узором так теперь манил к себе… Мягкий, уютный, Фрэнк так устал от этого дня, может, вздремнуть на нём не такая уж плохая идея.***
— Фрэнк? Фрэнки, любимый, прошу, ответь. Ты меня слышишь? Господи, вызовите кто-нибудь скорую! В этой глуши есть хотя бы сотовая связь? Фрэнки, пожалуйста… Фрэнк чувствовал дрожащие руки Джерарда, лихорадочно бродящие по его телу, снова и снова возвращающиеся к похлопыванию по его щекам, он слышал отчётливые всхлипы, от которых сердце болезненно сжималось, но будто всё это было не с ним, а с человеком со стороны. Хотя, подождите, почему он действительно видит себя, лежащим на ковре?.. Минуточку, но он же не умер? — Нет, не умерли. Пока что. — Раздался голос позади него. Обернувшись, Фрэнк заметил сначала просто какое-то шевеление в шторах, а потом к нему вышло полупрозрачное существо в причудливом костюме, какие раньше носили, наверное, шуты. — Не шуты, а придворные актёры. Но я прощу вам незнание истории костюма, юноша. У меня мало времени, у вас тоже. С вами хотели поговорить, не уходите никуда и не задавайте вопросов. Фрэнк даже если бы захотел, то не смог бы задать ни одного вопроса этому странному существу, которое сменяло различные лица каждые несколько секунд. Выглядело до дрожи жутко, как будто он стал героем какого-то ужастика, вот только с бюджетом его он никак не мог определиться. Однако ощущения ещё хуже он испытывал от того, что видел перед собой: его друзья в ужасе пытались что-то сделать, Рэй мерил широкими шагами гостиную, прижимая телефон к уху, Кристин сжимала в объятиях Майки, который застыл с нескрываемым ужасом в глазах, детей, взволнованно спрашивающих, что случилось, наверх еле отвела Криста, чтобы не нервировать хотя бы их, хотя, куда уж больше, — на их глазах безутешно рыдал их дядя, хрипло скулил сорванным голосом, уткнувшись в его, Фрэнка, толстовку. Нет, пожалуй, фильм всё-таки дорогой, раз ему самому уже хотелось рыдать. До чёртиков напоминало по ощущениям «Привидение». Правда, он далеко не Патрик Суэйзи, но Джи вот однозначно, по его мнению, забрал бы Оскар из рук Деми Мур, за исключением одной маленькой детали — всё происходящее, чёрт возьми, вообще не было фильмом. — Вот, до чего довели, оболтусы. — Прокомментировал женский голос, и Фрэнк буквально заставил себя развернуться к его обладательнице. И почти взвизгнул от неожиданности, если бы призраки (а он, к слову, уже или ещё нет? Что он вообще на данный момент такое…) умели кричать, ведь перед ним стояла полупрозрачная Элена собственной персоной. Сомнений не было, это она, он очень хорошо помнил все её фотографии, которые бережно хранили Джерард и Майки. — Эл-лена? — нерешительно спросил он. — Рада познакомиться лично, Фрэнки, вот только не рада, что вижу тебя среди наших. Тебе тут совсем не место. — Вы знаете, как вернуться обратно? Пожалуйста, я… — Фрэнк взял призрака за руки и чуть не отпрыгнул от того, как отчётливо почувствовал их тепло. — Я не успел сказать… — Фрэнк с горечью понял, что всё ещё ощущает, как карман оттягивает коробочка с кольцом. — Да много чего! В мои планы совсем не входило умирать в тридцать от вашего, между прочим, печенья! — Во-первых, не моего, а этих двоих горе-кулинаров, которые всё перепутали, беспамятные, а во-вторых, ты что, не знал, что есть печенье до второго дня Рождества и прихода Духа нельзя? Тебе об этом они не рассказали? Это же не шутки какие-нибудь. — Да я уж понял, опытным путём, так сказать… Помогите мне, — заглянув в полупрозрачные глаза призрака, попросил Фрэнк. — Уж простите, я не хочу к вам, я хочу к нему, — пояснил он, посмотрев на Джерарда, даже в своём горе и ярости, с красными от слёз глазами и дрожащими губами невероятно красивого, который, теперь, однако, затих, но Фрэнк знал, что это было гораздо хуже. Лучше бы кричал и бил кого-нибудь. Хотя, кажется, аккуратные попытки Майки поговорить с ним, скоро доведут не просто до драки, а до настоящего кровопролития. Спустя пару минут Фрэнк уже в ужасе наблюдал, как братья сцепились, выкрикивая обоюдные обвинения во всех смертных грехах, благо, их вовремя растащили (и сколько в Кристин было силы и упорства, раз она в лёгкую удерживала мужа, ну надо же) до того, как произошло нечто поистине страшное, а Фрэнк и сам был на грани истерики, потому что не мог сойти с места и что-нибудь сделать, как-то предотвратить всё это. — Верните меня, я умоляю, они же поубивают друг друга, разве Духу это было нужно? — вспылил Айеро. — Ему нужно, чтобы к нему проявили уважение, только и всего. И вкусно накормили, а не переругались и подали ему какие-то угли. Иначе он будет очень недоволен, стараясь всячески вам показать это, — раздражённо отметила Элена. Фрэнку в этот момент ужасно хотелось встряхнуть женщину, потому что возникло ощущение, что её заботило только благополучие какого-то мистического существа, а не своих внуков и, между прочим, ещё и правнуков. — Так расскажите рецепт мне, я клянусь, ничего не забуду и не перепутаю! Только помогите вернуться, ещё же не поздно? Скажите, что не поздно, пожалуйста… — В ответ на это Элена только кивнула, вырвав вздох облегчения из груди Фрэнка, и сложила руки на груди. — Не я занимаюсь возвращением по ошибке забранных, но знаю, кому замолвить словечко, будь спокоен. И ещё придётся вам самим разбираться с Духом, потому что тут уж полномочий ни у меня, ни у моих знакомых призраков не хватит, куда нам до высших. Значит, теперь, дорогой, слушай внимательно рецепт. Сначала нужно подогреть кусочек сливочного масла… Записывать будешь? — Запомню. Так, масло, что дальше?..***
Первая вспышка ярости прошла, оставив после себя звенящую пустоту. Кто бы мог подумать, что сочельник они проведут так… Казалось, ни у кого не было вообще никаких сил ни что-либо говорить, ни делать — ожидание скорой тянулось мучительно, возникало ощущение, что время утекает сквозь пальцы, а Фрэнк потерял сознание не каких-то двадцать минут назад, а сутки назад, а то и годы. Главное, что никто понятия не имел, что будет дальше — никакие стандартные методы приведения человека в чувства на него не действовали, а раздражение и обвинения друг друга в случившемся искрились в воздухе. После энной по счёту просьбе Майки «просто посмотреть на него и выслушать», на которую Уэй-старший никак не отреагировал, будто брат и остальные обращались не к нему, Майки, не выдержав гнетущей тишины, вышел из дома в морозные сумерки, благоразумно прихватив с собой куртку и телефон. Даже переживая эмоциональную бурю внутри, он старался держать себя в руках. И не всегда это шло ему на пользу впоследствии. Рэй, пока оставив какие-либо попытки вывести Джерарда из состояния транса, ушёл в сторону подвала на поиски виски, если вдруг где-то завалялась бутылка после прошлых арендаторов. Они-то специально договаривались не брать крепкий алкоголь в поездку, особенно с детьми, памятуя печальный опыт своей молодости. Но сейчас… Выпустить напряжение хотелось хоть каким-нибудь способом. Таким образом, в гостиной остался только Джерард, сложивший руки в замок и раскачивающийся из стороны в сторону, время от времени, поглядывающий в сторону Фрэнка, всё ещё находящегося без сознания, но уже на диване, куда они его аккуратно переложили. Единственное, что хоть как-то держало на плаву — осознание того, что он дышит, пусть редко и очень поверхностно, и вдохи становятся всё реже, а лицо всё белее, и кожа холоднее, но всё же надежда, хоть и призрачная, продолжала теплиться. Глупый, какой же глупый, ну кто просил трогать это печенье, будь оно неладно… Почему вообще их семье не прощают такие мелочи? Месть судьбы за то, что пра-пра-пра-дед по тёте однажды выдал ведьму инквизиции? Ирония, конечно, ещё та, сам-то женился потом на необычной женщине от слова совсем… Но это было всё так давно, в конце концов, неужели до сих пор действует проклятие? Джерарду было всё равно, что многие в современном мире не верили в мистику, в предопределённость. Не веришь до той поры, пока сам не сталкиваешься с этим… Но он не понимал, почему брат верил как-то выборочно — значит, как печь ритуальное печенье, так его попробуй с кухни выгони, а как соблюсти простые правила, которые для того и нужны, чтобы никто из близких не пострадал, так нет, «не спихивай всё на мистику»… Внезапно Фрэнк рядом с ним вздрогнул и с шумным вдохом очнулся. Торопливо откашлявшись, он начал размахивать руками и пытаться что-то сказать, пока наконец не произнёс слегка охрипшим голосом: — Я всё понял! Специи с мёдом, а потом только в муку! Всё вместе! Вскочив с дивана, он побежал в сторону кухни, будто не он тут был похож уже на труп едва ли полчаса назад. Джерарду казалось, что он сходит с ума. Нет, скорее, у него шок, точно, ему это мерещится. — Да чёрт возьми, кто шкафчики вешает так высоко! — привычно ругался абсолютно живой и, вроде как здоровый Айеро, бегающий по кухне, словно его ужалили. Уэй, совершенно не понимая, что происходит, и, кажется, уже не чувствуя ничего, как будто он был под наркозом, побрёл на голос Фрэнка и тихо остановился рядом с ним, усердно достающим мёд мерной ложечкой. — Джи, подай кардамон. На автомате Джерард передал баночку с кардамоном и прикрыл рот, чтобы не закричать. Он осторожно протянул руку к Фрэнку и слегка ущипнул его. — Эй! Ты чего щипаешься? Я тут ваши с Майки задницы, между прочим, спасаю! — Что ты такое? — в ужасе прошептал Джерард. — И что ты делаешь в теле моего мужа? Фрэнк еле подавил радостный вскрик, понимая, что только больше этим напугает и без того перепуганного Джи. Он сказал мужа! Вы тоже это слышали? Вау, да, наконец-то! Значит, тоже думал об этом… И даже не сомневался, что получит согласие в ответ, вот же самоуверенная зараза! Хотя… Был абсолютно прав, будем честны. Выдохнув и вытерев наспех руки о фартук, Фрэнк растянул губы в довольной улыбке и ответил: — Пока что не мужа, вообще-то, но я очень надеюсь, что скоро мы это исправим. И сам ты тело, я тут, понимаешь ли, сходил в гости в загробный мир, познакомился с его бабушкой, записал оригинальный рецепт её рождественского печенья, благополучно вернулся, а тебя интересует только это… Джерард ничего не ответил, только хихикнул истерично и бросился на шею к Айеро, чуть ли не душа его в объятиях и плача. Фрэнк несмотря на то, что на пальцах оставалось немного муки, обнял его в ответ и решил, что лучше момента быть не может, чтобы… — Ты выйдешь за меня? На кухне воцарилась абсолютная тишина, а Джерард, такое ощущение, что и вовсе перестал дышать. Внезапно он схватил полотенце и, свернув его, ударил Айеро по бедру. Несильно, конечно, но от неожиданности тот отпрыгнул и ударился бы головой об шкафчик, если бы не череда последующих нападений с полотенцем, от которых он едва уворачивался, перемещаясь по кухне. — Значит, так, да?! Сначала он тут чуть не умирает на моих руках, а теперь предложение! Будто ничего не происходило! Да как ты можешь, бесчувственный ты чурбан, ненавижу! Сил моих нет! — Так да или нет? Ай, Джи, ну хватит! — взмолился Фрэнк, не успев увернуться от последнего удара по заднице. — Ну всё, теперь уже мне надоело! — воскликнул он, хватая Уэя за руки и прижимая к себе и пытаясь прекратить удары кулаков в свою грудь. — Джи, милый, ну всё же уже хорошо, успокойся, пожалуйста. — Ненавижу тебя, нена… — договорить Джерарду не дали, буквально затыкая рот поцелуем. И когда после накрывшей, словно волна, головокружительной нежности, началось откровенное столкновение зубами и, скорее, взаимные укусы, нежели поцелуи, Джерард, довольно простонав, наконец удостоверился, что всё вернулось на свои места. Знаете, мало ли… С неправильными ритуальными угощениями не шутят. — Всё ещё ненавидишь? — с хитрой улыбкой спросил Фрэнк, не переставая осыпать маленьким поцелуями всё, до чего мог дотянуться: руки, щеки, снова губы, и так по кругу, лишь бы кое-кто наконец успокоился и поверил. — Дурак, — ответил Джи, наклоняя голову вбок и открывая доступ к шее, нетривиально намекая на то, что хочет продолжения. Фрэнк хихикнул и покачал головой, но всё-таки припал губами к коже. — В доме дети, я напоминаю… — между делом прокомментировал он, одновременно помогая Уэй взобраться на столешницу. В ответ он сначала услышал только хныканье, а потом и более разборчивое: — Вчера тебя это не смущало, насколько я помню… Ай! Теперь ты будешь щипаться? — Это моя сладкая месть, дорогой, — довольно выдохнул Фрэнк, уже протягивая руки к пуговице на джинсах Джерарда, который очень удачно нашёл опору в позади висящем шкафчике. Внезапно раздался резкий хлопок, потом грохот, а после этого звон, будто распахнулось настежь окно, и ветер снёс с ёлки несколько шариков. Хотя, почему же будто? Отстранившись друг от друга, Фрэнк и Джерард побежали в гостиную, чтобы проверить, что случилось. И там они заметили достойную «Секретных материалов» картину: окно действительно было распахнуто, сильный ветер кружил прямо внутри помещения снег, осколки упавших с ёлки шариков и какие-то книги из ближайшего стеллажа. И выглядело это жутко, но красиво. — О нет, Дух совсем разгневался… — констатировал Джерард; он подбежал к окну, чтобы его закрыть, но ничего не вышло, будто какая-то невидимая сила противилась этому. — Надо допечь это печенье, Джи! Элена сказала, его нужно задобрить! На кухне снова загремели противни, вот только, не из-за Фрэнка — он застыл на пороге, не зная, что делать дальше, потому что перед ним теперь летали кухонные принадлежности (спасибо, что не ножи, правда). — Джи! — Мы что-то делаем не так… Чего-то не хватает. — Будто не обращая внимание на визги Фрэнка, уворачивающегося от летящей в него лопатки, пробормотал задумчиво Джерард. — Может, нужно прочитать какое-нибудь заклинание? Я не знаю, какой-нибудь ритуальный танец исполнить? — прислонившись спиной к Джерарду, предложил Фрэнк. Чёрта с два он пойдёт на кухню снова! Когда всё летит к такой-то матери, главное найти точку опоры, какой-то островок спокойствия среди всеобщего хаоса. Благо, в своей он был абсолютно уверен. На секунду Фрэнк представил, как забавно они с Джерардом выглядят, прижимаются друг к другу, один в фартуке, другой с джемом на щеке (каким только образом, откуда?), зато вместе против агрессии одного древнего невидимого существа. — Ну он же не Имхотеп, и Книги мёртвых у нас нет под рукой… — А ты уверен? — робко поинтересовался Фрэнк, замечая, что ножи всё-таки были Духом найдены, и теперь медленно вылетают по одному из ящичка. — Потому что я уже нет. Но среди нас нет Анксунамун! — Фрэнки, пригнись! — вскрикнул Джерард, благо, они оба очень вовремя успели наклониться до того, как стеклянная сосулька с ёлки полетела в их сторону. — О Иви… Если мы не справимся, знай, что я буду любить тебя вечность и дольше. — Ох, О’Коннел, все вечности наши… Оба расхохотались так, что, казалось, даже Дух оказался в замешательстве, но, как известно, смех — тоже неплохой способ выхода эмоций, а их за этот бесконечный день накопилось немало. Пытаться немного дополнить историю главной пары «Мумии» оказалось невероятно весело, особенно учитывая не столь радужные перспективы ближайшего будущего: на кухне зависли в воздухе ножи, в гостиной — книги и осколки новогодних игрушек — особенно жаль было стеклянных мышек, всё-таки, они были очаровательными. В замешательстве отходя спинами вперёд, плечом к плечу к лестнице на второй этаж, они не сразу заметили, что в доме поднялся настоящий гул, как будто кто-то решил сыграть на органе, за который, видимо, были в этом доме трубы. Вой стоял нечеловеческий, и Фрэнк уже сомневался, а действительно ли Дух Рождества, о котором так радостно рассказывают детям в сказках, такой добрый и милый? Пока что ответ был отрицательным, по его мнению. Айеро серьёзно подумывал, что семья Уэев просто умудрилась однажды в далёком прошлом призвать какую-то нечисть, чтобы, видимо, было не скучно. Действительно, других же способов борьбы с тоской не существует… Хотя, мало ли, какие у людей вкусы, Фрэнк вот скелеты любил, грезя в один прекрасный день купить пятиметрового (или больше) на зависть всем соседям и на радость себе. Размышления о вкусах однако не помогали понять, как им закончить выпечку этого печенья, чтоб его, и при этом остаться в живых. — Фрэнк! — радостно и в то же время испуганно вдруг вскрикнула Криста за спиной. Парящие в воздухе предметы заинтересованно начали разворачиваться в её направлении. Джерард распахнул в ужасе глаза и не успел предупредить Кристу до того, как в неё полетела книжка. Благо, реакция у неё была отменная, и она вовремя пригнулась, схватившись за перила лестницы. — Что, — ещё одна книжка полетела в её сторону, а Фрэнк молился, чтобы все острые предметы поскорее оказались на полу. — Здесь. — Однако, надежды не всегда оправдываются, поэтому теперь Криста уворачивалась от расписного шарика. — Происходит?! Ауч! Оно и за волосы теперь меня дёргает! — Если коротко, то мы разозлили Духа, правда, я не понимаю чем, — виновато пояснил Джерард, чудом умудрившийся подползти к Торо. — А спросить не пробовали? — взвизгнула она, когда рядом приземлился нож для масла. — Я не думаю, что он сможет ответить… — Пробуй! — взмолились уже и Криста, и Фрэнк, защищавшийся диванной подушкой от уколов штыков игрушечных солдатиков. — Кто вообще такие игрушки вешает на ёлку! В следующий раз только что-нибудь плюшевое! Джи ещё какое-то время посидел в «засаде», а потом, выпрямившись и выдохнув, очень спокойно произнёс: — Дорогой Рождественский Дух, подскажи, что мы делаем не так? Всё, что находилось в вохдухе, застыло, будто в ожидании чего-то. Хотя, наши герои тоже замерли в напряжении. Джерард, едва ли сдерживая дрожь в руках, повторил ещё раз свой вопрос: — Пожалуйста, объясни, чем мы тебя разозлили. — Мне кажется, что это не так работает, — полушёпотом предположил Фрэнк, очень медленно подходя к Уэю. — Начать нужно было с другого. Откашлявшись и крепко сжав руку Джерарда в своей, Фрэнк решительно сказал: — Дорогой Дух, нам искренне жаль, что мы тебя так расстроили. Мы сожалеем, правда, и просим прощения. Медленно начали опускаться на пол парящие осколки, ещё целые игрушки, книги и прочее, ранее в негодовании поднятое Духом в воздух. Со стороны Кристы послышался облегчённый выдох. Джерард крепче сжал руку Фрэнка и, увидев аккуратный кивок с его стороны, решил попробовать наладить контакт с Духом ещё раз: — Мы не знаем, чем так разгневали тебя, помоги нам понять, чтобы впредь такого больше не повторялось. Из всех успевших к тому моменту уже приземлиться вещей, поднялась вверх одна книга в тёмно-красной обложке и проплыла к Джерарду. Фрэнк отпустил его, но положил руку ему на спину, чтобы дать понять, что он будет рядом. Оба ожидали, что книга приземлится в раскрытые ладони Уэя, но не тут-то было: она стукнула его по лбу и только после этого остановилась в его руках, уже раскрытая на нужном месте. Страницы книги были порядком пожелтевшими, пахла она по-особенному — временем и почему-то булочками с корицей. На обложке слегка подстёртыми буквами значилось: «Рождественская песнь» — заметив надпись, Фрэнк хмыкнул и чуть не закатил глаза, но вовремя одёрнул себя — дух-то рождественский, как он может не любить буквально посвящённую ему книгу дедушки Диккенса? На развороте, который изучал Джи, был выделен карандашом на полях один абзац: «Я страшусь тебя. Ни один из являвшихся мне призраков не пугал меня так, как ты. Но я знаю, что ты хочешь мне добра, а я стремлюсь к добру и надеюсь стать отныне другим человеком и потому готов с сердцем, исполненным благодарности, следовать за тобой…» — Но если ты хочешь добра, зачем пытаешься нас убить? — озвучил вслух свою мысль Фрэнк, за что получил подушкой по затылку. — Ау! Ладно, понял, ты не хотел нас убить, всего-то припугнуть… — Фрэнки, ради бога, помолчи, — строго попросил Джи, смиряя своего… Вау, уже, считайте, жениха, напряжённым взглядом; увидев, что тот лишь пожал плечами и улыбнулся, он чуть не закатил глаза, но, правда, было немного не до этого — судя по часам, каким-то чудом уцелевшим в урагане негодования Духа, сейчас было около пяти часов вечера, Сочельник вот-вот вступит в свои права, а у них тут полнейший бедлам, куда-то делся Рэй… И Майки. Озираясь по сторонам, Джерард только сейчас понял, что вот уже несколько часов не видел никого из близких, кроме Фрэнка и Кристы. — А где дети? — взволнованно поинтересовался он вслух, зачёсывая волосы за уши, когда книга покинула его руки и зависла в воздухе неподалёку, будто намекая, что скоро снова понадобится. — Были с Кристин, она их пыталась отвлечь чем-нибудь и успокоить, кажется, они сели смотреть фильм. — Немного помолчав, она добавила: — Я пойду их проверю. Вы же тут справитесь? — Попробуем, — выдохнул Уэй. Проводив взглядом Кристу до самой верхней ступеньки лестницы, он развернулся к Фрэнку и взял его ладони в свои, только собираясь сказать нечто очень важное, но тут раздался чей-то крик — слишком приглушённый, чтобы быть сверху, слишком глубокий, чтобы принадлежать ребёнку или женщине, знакомый голос… — Рэй! — широко распахнув глаза, воскликнули оба. Джерард поспешил в сторону лестницы на цокольный этаж, Фрэнк не отставал от него. Оказавшись перед дверью в подвал, теперь они отчётливо слышали Рэя: — Эй, кто-нибу-у-удь! Я тут! Помогите! Выпустите меня, пожалуйста! — Рэй, потерпи немного, сейчас поколдуем, — крикнул в ответ Фрэнк и попробовал дёрнуть ручку. — Фрэнки, господи, как я рад, что ты в порядке! — донеслось в ответ. — Тут какая-то чертовщина творится, все лампы перегорели одновременно, или пробки выбило, не знаю. Я не страдаю клаустрофобией, но тут очень тесно и темно, а ещё пыльно, и вот аллергия как раз на пыль у меня проявлялась раньше. — Дружище, ещё немного, и ты будешь на свободе, — уверенно заявил Фрэнк, хотя причин для этого не было — ручка не поддавалась. — Подожди, может, там что-то с замком? Рэй, — позвал Джерард друга, — ты не захлопывал её? — Джи, рад тебя слышать тоже, — надломленным голосом отозвался Торо. — Нет, не захлопывал, она сама закрылась. Я, главное, только зашёл сюда, как она захлопнулась, и свет погас. Прямо как в фильмах, никогда бы не подумал, что окажусь в подобной ситуации. Я пытался открыть, но она будто запечатана или подпирается чем-то. Ребят… Только не молчите, пожалуйста, мне очень не по себе, — попросил он. — Ну что тебе рассказать, — начал Фрэнк. — Пока ты тут отдыхал в подвале, на нас напал, — Фрэнк поймал на себе ещё один предупреждающий взгляд, но не удержался от того, чтобы не съязвить, — простите, попытался преподать нам урок личный Рождественский Дух Уэев. А ещё Джерард не ответил на моё предложение руки и сердца, и это, между прочим, очень обидно, особенно после того, как я чуть не умер. — Вообще-то, Дух не принадлежит нашей семье или кому-то другому, он самостоятельное и очень могущественное, судя по всему, существо, — буркнул Джерард, пропустив мимо ушей часть про предложение. Вместо этого он принялся задумчиво шарить по карманам. Фрэнк нахмурился, не понимая, что он ищет, но потом заметил невидимку, зажатую между пальцев Джи, и понял, какая идея пришла ему в голову, про себя усмехнувшись и вспомнив, в скольких фильмах этот способ открывания замков сработал. — Ты серьёзно думаешь, что это поможет? — скептически поинтересовался он, но Уэй ничего ему не ответил, он, сведя брови к переносице и высунув кончик языка, с видом настоящего знатока ковырялся шпилькой в замке. Получалось скверно, но он так старался… Правда, через несколько минут неудачных попыток, Джерард с разочарованным вздохом отпрянул от замка, усевшись на нижние ступеньки лестницы. — Фильмы врут, — вынес вердикт он. Фрэнк сел рядом с ним и обнял его за плечи, привлекая в объятия. — Рэй, дверь заело, но мы что-нибудь обязательно придумаем, — сказал Айеро, тем временем поглаживая Уэя по голове. Внезапно его посетила мысль… А что если попробовать? — Джи, — тихо позвал он, — есть идея. — Джерард тут же поднял голову с его плеча и внимательно посмотрел на него. — Помнишь, Дух хочет нам добра, и нам остаётся только следовать за ним. — И? Что ты предлагаешь? — Попросить. Хэй, Дух, — бодро начал он, вставая с лестницы. — Я знаю, ты слышишь, не притворяйся. Ты хочешь, чтобы мы проявили к тебе уважение? Тогда играй честно и помоги нам освободить нашего друга. Со стороны вся эта ситуация могла показаться бредом сумасшедшего — ну кто поверит в то, что разговаривающий с воздухом человек полностью отдаёт отчёт своим действиям? Но тем не менее, просьба сработала — дверь с лёгким щелчком открылась, и из-за неё вывалился Рэй. — Господи, парни, как я рад, спасибо вам! Ох, как же я соскучился! — заключив обоих в медвежьи объятия, сказал Рэй. — А теперь объясните, что здесь происходит? — Для начала надо пойти проверить, как там Криста, Кристин и дети, если ты не против. — Нет. — Отрезал Джерард, и два удивлённых взгляда чуть не просверлили в нём дыру. — Вернее, да, это тоже очень важно, но нам бы ещё найти Майки, он давно ушёл из дома, я волнуюсь. — Он уже давно не ребёнок, о котором тебе надо постоянно заботиться, — заметил Фрэнк и сразу же пожалел об этом, встретившись с возмущённым взглядом Джи. — Вообще-то он прав, к тому же, у Майки есть телефон, который он всегда берёт с собой. — Добавил Рэй. — Не разводи панику раньше времени, а просто позвони ему. — Хорошо, но сначала выберемся отсюда.***
На часах была половина седьмого, за окном уже прилично стемнело, а о Уэе-младшем не было новостей — он так и не ответил ни на один звонок. Джерард теперь не просто паниковал, он был на грани истерики уже второй раз за этот несчастный день, только теперь нервничал не он один — Кристин тоже не находила себе места, всячески пытаясь избавиться от противного чувства тревоги, поэтому занимаясь чем угодно другим. Так, все осколки и столовые приборы были собраны, книги расставлены, какао, заваренный на радость тоже переживающим детям, выпит. Мысль о том, что это худшее Рождество из всех, уже не просто витала в воздухе, а упрямо висела огромной чёрной тучей над головами всех, кто находился в доме. Радовало только то, что Дух, похоже, взял небольшой перерыв и не шалил хотя бы в присутствии младших — Джерард с ужасом проигрывал сценарии один другого хуже, пока представлял, что бы было, если бы при последней встрече с Духом присутствовали и они. — Нет, знаете, сидеть сложа руки и просто ждать я не намерен, это какая-то пытка. — Заявил Фрэнк, вскакивая из кресла, в котором он сидел и пытался почитать предложенную Духом «Рождественскую песнь». Не обращая внимания на удивлённые взгляды, он прошёл в прихожую и резко рванул пуховик с вешалки на себя, свалив другие пальто и куртки. Когда Фрэнк вылез из-под груды шапок-шарфов, то заметил, что перед ним стоит Джеарард в пальто, а рядом уже застегивает свой пуховик Рэй. — Ты прав, нужно что-то делать, — тихо сказал Уэй, опустив взгляд к полу. Через мгновение он резко поднял голову и посмотрел на Фрэнка таким взглядом, который без слов говорил о твёрдом намерении не пустить его на улицу. Айеро даже не нужно было быть телепатом, чтобы прочитать это по морщинкам на лбу и плотно сжатым губам. Делая вид, что он не понял посыла Джи, Фрэнк отряхнул свой пуховик, затем быстро надел его и натянул на самые брови шапку. — Ну уж нет, Уэй, я тебе не барышня, которую нужно оберегать от всего. — Джерард только хотел возразить, но Фрэнк его перебил твёрдым: — Я иду с вами, это не обсуждается. — Фрэнк, мы же уже говорили о том, что эти твои вечные геройства… — Я не понимаю, ты хочешь спасти Рождество? Или пусть дети остаются без праздника в доме с неуравновешенным призраком, которого прикормила твоя бабушка на свою голову? — вспылил он. Джерард покачал головой и явно захотел высказать ещё пару десятков причин, почему он против, чтобы Фрэнк шёл на поиски, но Айеро не дал ему произнести ни слова, буквально заткнув поцелуем. Со стороны гостиной послышалось дружное «иу», но в данный момент Фрэнку было всё равно, что происходит вокруг, — он должен был доказать одну важную вещь, которая, в его понимании, вне зависимости от того, будет ли у них формальная бумажка с отметкой о новом семейном статусе или нет, будет постоянной. — Ты моя семья, Джи, все, кто тебе дорог, дороги и мне, и это никогда не изменится, что бы с нами впоследствии ни произошло, — прошептал он, глядя в блестящие от подступающих слёз глаза Джерарда, обнимая его лицо ладонями и поглаживая по щекам. — Я не изменю своего решения, и тебе придётся с этим смириться, потому что я не собираюсь отпускать тебя одного ночью в лес. Со стороны Рэя раздалось вежливое покашливание. — Парни, не хочу прерывать вашу идиллию, но времени всё меньше, нам бы поторопиться. — Да, поэтому я тоже пойду с вами, — заявила Кристин, заматываясь шарфом. — Что вы на меня так смотрите? Фрэнк прав, — быстро улыбнувшись, сказала она, — мы должны бороться за своих любимых, несмотря на обстоятельства. — Мам, ты же скоро вернёшься? — решила поинтересоваться немного сонная Кеннеди. Она хоть и потирала глазки, сидя на руках у Кристы, но спрашивала абсолютно серьёзно. Уэй подошла к ней и провела согнутым пальцем от щёчки к носику. — Конечно, солнышко, ещё и папу приведу. Присматривай за остальными, пока нас не будет. Фрэнк, наблюдая со стороны за этой сценой прощания, а потом за членами семьи Торо, тоже обменивающихся обещаниями, даже не заметил, как вцепился пальцами в плечо Джерарда, немного расслабившись только после того, как он уткнулся носом в его волосы и прошептал, согревая своим дыханием: — Мы справимся и все вместе вернёмся домой, обещаю.***
Снег хрустел под ногами, поблёскивая в свете звёзд (а они здесь были невозможно красивыми) и фонариков на телефонах. Они разделились по двое еще примерно полчаса назад, сговорившись не уходить далеко друг от друга на всякий случай, потому что связи здесь не было, а заряд стремительно кончался на морозе. Тёплый пар выдохов клубился в воздухе, растворяясь в ельнике, окружавшем их. Почему-то сомнений, что Майки решил прогуляться в одиночестве по лесу, не возникало — не после того, как Джерард подтвердил, что таким образом он, когда они были младше, любил оставаться наедине со своими мыслями и природой, только вот тогда вместо леса был городской парк, несильно, правда, отличавшийся местами от леса, но хотя бы попадавший под покрытие сотовых операторов. Они продолжали звать Майки в надежде, что он ответит, вот только она таяла с каждым выходом — становилось всё холоднее, и долго ли может находиться в сознании взрослый человек при таких температурах. Джерард время от времени вытирал щёки от тихо стекающих слёз отчаяния, упрямо отказываясь надеть рукавицы, будто бы таким образом пытаясь физическим дискомфортом заглушить моральную боль. Рэй сначала пытался разрядить обстановку шутками про волков, которые могут бродить тут вместе с ними, но боевой дух подобные комментарии явно не поднимали, о чём дал ему знать ощутимый удар в плечо от Кристин. Пожалуй, вот она держалась лучше всех, не зря же говорят, что материнство закаляет нервы, хотя все прекрасно понимали, что у неё внутри тоже бушует ураган, который она мастерски сдерживала, потому что была уверена — поддашься эмоциям в стрессовой ситуации, и всё пропало. — Я так виноват, так виноват, это всё из-за меня… Фрэнк, услышав эту фразу сквозь откровенные всхлипы, даже вздрогнул и почувствовал болезненный укол где-то в районе сердца. Только этого не хватало. — Джи, ты прекрасно знаешь, что это не так, — уверенно заявил он, закашлявшись из-за холодного воздуха. — Нет, это действительно всё из-за меня, ты не понимаешь… — простонал Уэй в ответ, вскинув голову к небу, будто оно тоже знало, в чём заключается его горе. — Я незаметно подсолил его тесто, хотя это нельзя было делать, только чтобы доказать… О господи, какая же это глупость! — Что доказать? — решил выяснить Фрэнк, потому что знал, чем обычно заканчиваются вот такие вот патетические замалчивания — правда в итоге всплывает всё равно, а Уэй на протяжении нескольких дней мучается от разрывающих его эмоций, сопровождаемых недомоганием. Ему нельзя было держать эмоции в себе ни в коем случае, и как бы ни было тяжело, лучше было заставить его рассказать сразу всё, чем потом бороться с последствиями. — Что… — всхлипнул он снова. Фрэнк уже серьёзно переживал, что такими темпами Джерард обзаведётся сосульками на щеках, потому как слёзы, кажется, и не думали высыхать. — Что я лучше помню её рецепт. Что моё печенье лучше будет… Фрэнк привлёк его в объятия, пытаясь дать понять, что он всё понимает, что не сердится (ситуация в какой-то степени была даже забавной, ведь соревновались друг с другом два взрослых человека в выпечке рождественского печенья), что он рядом, что не оставит. — Хэй, посмотри на меня, — попросил он, не ожидая, однако, что Уэй выполнит его просьбу. — Мы все совершаем ошибки, зачастую, довольно глупые, которых можно было бы избежать, но это наша жизнь, и, если хочется набивать шишки на ровном месте, значит, это нужно. И глупости тоже совершать полезно. — Но… Я подверг опасности и тебя. Я знал, что Духу не понравится моя выходка, и всё равно не удержался. — Но я всё ещё здесь. — Отметил Фрэнк, поглаживая Джерарда по голове сквозь тонкую шапку (и мысленно рыча на него за легкомысленность, спасибо, что хоть пальто в этот раз застегнул). — А ты понял, что так делать не надо. К тому же, твоя выходка оказалась полезной, потому что иначе мы бы никогда не узнали оригинальный рецепт Элены. А так всё даже к лучшему. — Ага, только вот как нам теперь найти Майки… Уже ночь на дворе, мы прилично отошли от дома, а я понятия не имею, как мне всё исправить. А главное, ведь мы же так и не помирились, а ведь он пытался, а потом Дух, и Рэй в подвале… — Подожди секундочку, — остановил поток речи Джерарда Фрэнк. — Что ты сказал? Джерард, непонимающе посмотрел на Айеро. В свете фонарика, направленного немного в сторону, было заметно, что у него слиплись ресницы от слёз и сильно покраснели глаза, под ними залегли синяки, а губы были сильно искусаны. К ним бы прижаться в клятве, передать переполняющую до краёв нежность, исцелить… На секунду Айеро почти уже поддался подсознательному желанию, но потом одёрнул себя, ведь сейчас важнее было выяснить, верна ли его догадка. — Что Рэй был в подвале… — повторил Джерард. — Нет-нет, до этого. Свет фонарика начал мигать, и Фрэнк выключил его, чтобы сберечь заряд, засунув телефон в карман пуховика. Он обнял Джерарда за плечи и заглянул ему в глаза, пытаясь подтолкнуть к осознанию того, что сам понял буквально сейчас. Внезапно Уэй открыл рот в удивлении и сфокусировал взгляд на Фрэнке. — Дух успокоился, когда я поговорил с ним. И дал мне в руки… — «Рождественскую песнь»! — произнесли одновременно оба. — «Это дни милосердия, доброты, всепрощения», помнишь? — схватив за плечи Джерарда сказал Фрэнк, выглядя воодушевлённым как никогда прежде, и это было прекрасно заразно настолько, что Уэй, улыбаясь и кивая головой понял, что они с братом должны сделать — прекратить традиционно ссориться в сочельник. Как же до смешного просто… — Но я думаю, тебе нужно простить и себя, — отметил Фрэнк, становясь плечом к плечу с ним. — Тогда точно получится, я абсолютно в этом уверен. — Фрэнк стянул с себя рукавицы и надел их на руки Джи, пока тот не мог слишком громко протестовать, концентрируясь на своём, пожалуй, самом главном за этот вечер желании. Детям говорят, что если попросить, даже про себя и крепко зажмурив глаза, о чём-то от всего сердца, искренне и самим поверить в то, что это реально, то задуманное сбывается. И может, зря многие дети вырастают в таких скептиков-взрослых? Потому что стоило лишь задуматься Джерарду о том, что он прощает и просит прощения у Майки, как между стволов многолетних елей показался чей-то силуэт. Издалека слышались охрипшие окрики Кристин, которым теперь эхом отзывался голос Майки. Джерард распахнул до этого крепко зажмуренные глаза и зажал рот рукой, чтобы не закричать. Голоса тем временем всё приближались, а спустя пару минут в свете упавшего на снег телефона с едва горящим фонариком оказались две обнимающиеся фигуры…***
Возвращения взрослых дети не дождались, уж слишком поздно те зашли домой — уже было далеко за полночь. Джерард с Майки ещё долго тихо разговаривали на кухне после официального примирения, заканчивая выпечку печенья из того теста, которое замешал Фрэнк (каким-то чудом оно уцелело в творившемся днём хаосе), Кристин сначала упрямо не отпускала руку мужа, как бы он не пытался её отправить наверх отдохнуть, а потом и вовсе заснула, прижавшись к нему и устроив голову на его плече. Тут-то все поняли, что неплохо было бы разойтись, ведь теперь никаких неприятных неожиданностей не ожидалось со стороны Духа. Казалось, что даже наоборот, печенье, по традиции развешенное по окнам в виде гирлянд на красной ленте, пахло в этот раз вкуснее, чем во все предыдущие годы, даже правильнее, что ли… Рождеством. Настоящим, какое всегда ждут с замиранием сердца дети, описанным в книгах, воспетым в песнях и многочисленных фильмах. Рэй и Криста в итоге ушли к себе первыми, после них предложил последовать их примеру и Фрэнк, но Джерард был так увлечён их общими с Майки воспоминаниями о детстве, бабушке (особенно после рассказа, какой её увидел Фрэнк во время своего «путешествия»), всей этой истории с Духом, что, поцеловав тыльную сторону ладони любимого, пообещал скоро присоединиться к нему. Произошло это, правда, гораздо позже, и хоть Фрэнк всячески старался дождаться его, но усталость всё-таки взяла своё — тихо зашедший в их комнату Джерард обнаружил его свернувшимся в комочек на одеяле, погружённого в глубокий сон. Достав из шкафа второе одеяло, потому как тревожить чужой сон совершенно не хотелось, с счастливой улыбкой он накрыл своё бесстрашное чудо вместе с собой и прижался к нему. Рядом было тепло, уютно, очень правильно. Зарываясь носом в пахнущие имбирём и мёдом волосы Фрэнка, Джерард подумал, что дом — это вовсе не здание. Дом там, где родной тебе человек, дом и есть он. И он его наконец-то нашёл. В эту ночь ему спалось так спокойно, как никогда прежде.***
Джерард стоял на балконе второго этажа и смотрел на снежинки, медленно падающие на землю. Они прекрасным кружевом укрывали землю, обновляя её белый покров. На душе было так же светло, каков был цвет этого снега, так же тепло, как в потрескивающем на первом этаже камине. И-де-аль-но. Джерард потягивал какао, ловя губами слегка размякшие зефирки. Он и сам чувствовал себя одной из зефирок, размокших в сладком напитке. Он улыбался, чувствуя, что вся эта кутерьма с Духом Рождества несмотря на то, что была поначалу очень пугающей, в итоге оказалась очень поучительной. — О нет, какая подлость! Мой генерал, мы несём тяжёлые потери… Джерард обратил внимание на Фрэнка, валяющегося на снегу у стены снежной крепости, недавно собственноручно им построенной. Снежный бой войска Кеннеди против войска Роуэн, состоящих из Фрэнка и Джимми соответственно, проходил весьма успешно и даже театрально, что и доказывал своей игрой Фрэнк. Уэй внезапно поймал взгляд «умирающего на поле битвы за свою королеву» Айеро, который тут же ему широко улыбнулся, совершенно не заботясь о том, что вся его актерская игра идёт коту под хвост на радость «противникам» — Уэй в жизни не видел, чтобы Джим так хохотал, пока Кенни обиженно морщила брови — её гениальный план-обманка с треском провалился… Джерард усмехнулся в чашку, испачкав подбородок в какао, который тут же вытер тыльной стороной руки и замер. На пальце пока непривычно поблёскивало в лучах зимнего солнца помолвочное кольцо (которое он, к слову, чуть не проглотил сегодня за праздничным обедом, потому что кое-кому пришла в голову замечательная идея воплощения старой-доброй традиции: что на дне кубка с соуенсом найдёшь, то и обретёшь в этом году). Вспомнив общий переполох всех по случаю его уверенного «да», он снова улыбнулся. Внизу снова раздался смех — армии перешли к активным боевым действиям, в качестве снарядов использовались снежки. Джерард бы соврал, если бы сказал, что не любовался открывшейся перед ним картиной, каждым движением своего жениха, каждой брошенной в его сторону мимолётной улыбкой, не оставшейся без ответа, благодаря все высшие силы, какие знал, за это странное, но очень важное для них Рождество. На кончик носа вдруг упала снежинка, будто принося ему ответ, и Уэй, зажмурившись от удовольствия, разливающегося внутри, тихо прошептал: — Спасибо, дорогой Дух за твои уроки… — Что шепчешь? — муркнул на ухо ему вдруг оказавшийся за спиной Фрэнк. Джерард инстинктивно прислонился к нему ближе, почти вжавшись спиной в него, почувствовав тёплые руки на своей талии, и откинул голову, сразу же получая нежный поцелуй в висок. — Да так, благодарю нашего друга за это Рождество. — М-м-м, понятно… Тогда и я поблагодарю тоже, — тепло улыбнувшись, ответил он. Так они и стояли, обнявшись и слегка покачиваясь в такт одной им слышимой музыке, пока снег пушистыми красивыми хлопьями падал на землю. А может, не такое уж и плохое это Рождество? Пожалуй, ему можно дать шанс.When I come home, when I calm down
I have you, you have me, honey